Вскоре стало тяжело даже обсуждать что-либо с Азирафелем, потому что ангел стал подвержен внезапным переменам настроения. В одну минуту он был в порядке и рассеянно болтал с Кроули о том о сем, а в следующее мгновение он угрюмо опускался в своё кресло или удалялся наверх, очевидно, находя само молчаливое присутствие Кроули невыносимым.
Было тяжело притворяться, что это не расстраивало Кроули, хотя демон изо всех сил старался не досаждать Азирафелю, и обычно в итоге оставался снаружи или в гостиной, тоскливо глядя на ряд тонких чёрных дневников. Иногда он легонько проводил пальцем по их корешкам, у него чесались руки вытащить один и прочитать, но он сдерживал себя. Он отчаянно хотел знать, какие секреты скрывали дневники, но он говорил себе, что подождет и прибережет их… на потом.
Это были одни из немногих моментов, когда он позволял себе думать о невозможном времени после Азирафеля, но он знал, что ему понадобится хоть что-то, за что можно будет держаться, что-то, что напоминало бы ему об ангеле. И что могло быть лучше, чем читать рассказ о жизни Азирафеля, написанный его собственной рукой.
Июль только начинался, когда Кроули вернулся после короткого похода в магазин и обнаружил, что Азирафель подозрительно отсутствует в коттедже. Вспышка тревоги пронзила демона, он положил пакет с овощами, который нес, в кухне, и снова вошёл в гостиную. Он как раз собирался броситься вверх по лестнице и начать поиски Азирафеля, когда услышал слабый звук, доносившийся из одного из открытых окон.
Кроули торопливо вышел из коттеджа и обогнул маленький каменный дом, чувствуя волну облегчения, захлестнувшую его, когда он обнаружил ангела. Азирафель сидел на заднем дворе, прислонившись к стене коттеджа, подтянув колени к груди, и, обхватив голову руками, плакал.
– Азирафель? Ангел, что с тобой? – спросил Кроули, не трудясь скрыть беспокойство в своём голосе, и подкрался поближе к ангелу, боясь спугнуть его. Он был в полном порядке двадцать минут назад, когда Кроули уходил.
Азирафель резко поднял голову, когда демон приблизился, его глаза были красными, а по щекам струились слезы. Он громко шмыгнул носом и не сделал попытки собраться.
– Кроули, – прошептал он хрипло, не отвечая на вопрос.
– Да? Я здесь, – сказал Кроули, сглотнув и присев на колени, а потом развернулся, чтобы усесться так же, как сидел ангел, спиной к коттеджу.
Азирафель, казалось, немного съежился и ушёл в себя, подобрав ноги поближе, как будто он боялся коснуться демона.
Кроули сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Он подвинулся на пару дюймов назад, чтобы его лопатки опирались о твёрдый камень стены коттеджа.
– Что случилось, ангел?
Азирафель поднял плечи, пожал ими и снова шмыгнул носом.
Кроули кивнул и просто остался сидеть рядом с ним, слушая сдержанное икание и прерывистые всхлипывания Азирафеля, изо всех сил пытаясь не потянуться и не попробовать каким-нибудь действием утешить ангела. Ему было невыносимо видеть Азирафеля таким.
– Просто… – начал Азирафель, но потом замолк. Он откашлялся. – Я как будто вижу, кем я был, иногда. Как будто бы я могу вспомнить фрагменты, а потом ещё какие-то, я просто… Я не могу…
Кроули почувствовал ком в горле и посмотрел на траву.
– Такое чувство, будто части меня просто… просто забирают, – признался Азирафель голосом, полным не пролитых слез. – И в конце концов… не останется ничего. Я теряю, я чувствую это… но иногда я не знаю… не знаю, что я теряю.
Кроули сглотнул.
– Мне жаль.
Азирафель шмыгнул носом.
– Что мы такое, – спросил он так, будто готов был заплакать. – Как не сумма наших воспоминаний? Кем я буду без своих?
Кроули молча смотрел на ангела.
– Ты будешь собой, – сказал он.
Азирафель всхлипнул.
– Ну да.
– Нет, – сказал Кроули, поворачиваясь, чтобы лучше видеть ангела. – Мы – это наши воспоминания, конечно, но мы не только это, верно? Ты всегда будешь, ну, ты знаешь, собой: ты был собой, когда я впервые тебя встретил, и ты все ещё ты сейчас, даже несмотря на то, что прошло шесть тысяч лет. Время не меняет то, кем ты являешься, – настаивал Кроули. – Оно просто делает тебя больше тем, кем ты уже был.
Азирафель громко всхлипнул, слёзы все ещё струились по испещренным морщинками щекам.
– Я тебе не верю.
Кроули собрался было дальше доказывать свою точку зрения, но Азирафель внезапно повернулся к нему и уткнулся лицом в грудь Кроули, одной рукой вцепившись в плечо демона. Кроули понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что происходит, а потом он осторожно обнял ангела, которого снова начали сотрясать рыдания.
– О, Кроули, я не хочу умирать, – всхлипывал Азирафель, и его пальцы судорожно сжимали ткань пиджака демона. – Я не хочу забывать.
Кроули открыл рот, чтобы напомнить ангелу, что он всегда может Подняться, но остановил себя прежде, чем первый звук успел слететь с его губ. Он вспомнил своё обещание, то, которое он дал Азирафелю с ясным взглядом, понимающим и древним. Он виновато закрыл рот.
– Я понимаю, – сказал он вместо этого, осторожно водя рукой по спине ангела вверх и вниз. – Мне жаль, и я понимаю.
~~***~~
Чем дальше уходило лето, тем хуже шли дела. Азирафель стал все чаще дремать днем, засыпая с книгой в кресле, а иногда даже за работой в саду. Это уравновешивалось приступами постоянной бессонницы, когда Кроули приходилось решать, что ему нужнее – проспать свои собственные восемь часов или остаться бодрствовать и приглядывать за ангелом. Так как Азирафель обычно просто сидел и читал, а Кроули стал крайне зависим от сна за семнадцать лет, он чаще склонялся к первому.
Расхаживание по комнате, о котором упоминала доктор Гриффитс, началось после этого: Азирафель делался очень беспокойным без всякой на то причины, и нервно расхаживал по маленькому коттеджу, как будто готовился к большому представлению. Это обычно заставляло и Кроули тоже дергаться, и он молча следил за ангелом глазами, переходя из комнаты в комнату, чтобы убедиться, что он случайно не поранится, что происходило часто в последнее время. Когда Кроули не нужно было на работу и на улице была хорошая погода, он брал Азирафеля на прогулку, когда тот был в таком состоянии, надеясь, что благодаря движению возбуждение покинет его.
Кроули пользовался возможностью тщательнее проверить горизонт на предмет сверхъестественного вмешательства, но все было тихо, как всегда.
Кроули полностью забрал у ангела обязанности по готовке, даже когда это означало, что нужно быстро приготовить что-то после того, как он возвращался из банка поздно вечером. Азирафель испортил слишком много блюд и нечаянно обжегся слишком много раз, чтобы Кроули доверял ангелу подходить хотя бы к микроволновке. В результате этого, Азирафель проводил все больше и больше времени или рассеянно работая в саду, или читая – обычно просто перечитывая всю свою коллекцию множество раз, потому что он забывал книги, которые прочёл первыми к тому моменту, когда доходил до конца.
Приглядывать за ангелом не должно было быть так хлопотно, ведь Азирафель обычно делал все, чего от него просили, и, похоже доверял мнению Кроули безоговорочно, но это выматывало демона беспредельно. Он постоянно беспокоился, что Азирафель попытается готовить, оставит плиту включённой слишком надолго и спалит дом, или что он решит прогуляться один и заблудится, или что он просто заснет и не проснется.
Каждый раз, когда они выходили на люди – в паб ли или на чай к кому-нибудь из жителей деревни, – Кроули приходилось полчаса перед этим подготавливать Азирафеля и себя самого к встрече с миром, а потом нервничать всю дорогу туда из-за каждой мелочи, которая могла пойти не так. Он также заметил, что все более оберегает ангела, с подозрением относясь к каждому доброжелательному предложению и срываясь, иногда довольно резко, на людей, которых они с Азирафелем знали последние семнадцать лет. Демон обычно извинялся после, и они, казалось, всегда относились с пониманием. Несколько женщин деревни обзавелись привычкой печь им с Азирафелем тортики и другие сладости, обычно сопровождая их запиской, в которой говорилось, какой он хороший человек. Кроули не чувствовал себя хорошим человеком. Он чувствовал себя человеком, который терял все, что когда-либо позволял себе любить. Очевидно, предполагалось, что тортики с этим помогут.
Дела в банке шли уверенно, благодаря гениальным юридическим уловкам Кроули. Уолтер Джеймисон был явно доволен работой демона, но, казалось, требовал от него все больше и больше с каждой неделей, а Кроули мыслями был все больше в другом месте. И как будто и того было мало: ему становилось все сложнее и сложнее намеренно одурачивать жителей деревни, которые были так добры к нему, даже когда он срывался на них, и чьё присутствие всегда делало дни Азирафеля светлее.
Поэтому, когда Донни однажды вошла в банк и сказала, что она не доверяла этому месту ни на грош последние сорок лет, но теперь хотела бы открыть счет, потому что Кроули там работает, стало быть, не может оно быть таким уж плохим, – было не удивительно, что демон вскочил из-за своего стола и выкрикнул названия и цифры всех поправок, которые лишили бы её честно заработанных денег.
К счастью, мистер Джеймисон ушёл пораньше в тот день и не видел, как Кроули нацарапал на бумаге те цифры, которые только что огласил, вместе с лазейкой, которую он вписал в правовую защиту банка, а затем выпроводил свою потенциальную клиентку из здания. Демон ткнул листок в грудь Донни и ринулся прочь, чувствуя себя взвинченным и вымотанным и мечтая только присесть и спокойно выпить чаю с Азирафелем – желание, за которое он давным-давно перестал себя казнить.
Злость Кроули иссякла к тому моменту, когда он достиг коттеджа, где столб густого чёрного дыма лениво поднимался из трубы. Когда он приблизился к ухоженным клумбам с мягко покачивающимися на ветру красными и белыми маками, он услышал приглушенные крики.
Кроули почувствовал резкую вспышку страха, пронзившего его, бросился вперед, толчком открыл дверь, шагнул внутрь и застыл.
Первым, что он увидел, были книги.
Они были разбросаны по полу, все старинные, редкие и любимые тома Азирафеля лежали с раскрытыми страницами, как будто кто-то небрежно их разбросал.
Вырванные страницы летали по воздуху, подхваченные сквозняком, поднявшимся, когда демон открыл дверь; свет бросал на все искаженные тени.
Следующим, что он увидел, было пламя.
Оно теснилось в камине, но освещало большую часть комнаты, и в с этом свете был виден Азирафель, стоявший неподвижно у очага среди останков своих драгоценных книг. Защитная ширма, которую Кроули установил на камин после случая с дроздом, была сорвана и валялась неподалёку, открывая полный доступ к очагу. Огонь громко трещал вокруг массы почерневших предметов, объятых поглотившим их пламенем.
– …не лгите мне! – это был Азирафель, кричавший, глядя в камин.
Он замолчал, прерывисто всхлипнув, и в отчаянии упал на колени перед камином.
Кроули, в ужасе глядевший на эту сцену, наконец, обрёл голос.
– Азирафель!
Ангел ахнул и поднял голову, сильнее вцепившись во что-то длинное и чёрное, что было в его руках. Кроули бросился вперед, чувствуя пронизывающий ужас.
– Что произошло? – спросил демон, запнувшись за разбросанные книги. Он снова оглядел комнату, ища признаки того, что Азирафель был ранен, что в комнату кто-то проник…
Азирафель открыл рот, как будто чтобы ответить, но лишь снова разразился слезами и упал назад, когда Кроули устремился к нему.
Внимание демона привлекли книжные полки, когда он, содрогнувшись от ужаса, заметил, что ряд тонких чёрных дневников пропал.
Он в панике лихорадочно обернулся кругом, обыскивая глазами пол. Их нигде не было видно.
– Дневники! – закричал Кроули, он подбежал к большой стопке книг на полу, и, упав на колени, стал в отчаянии рыться в ней в поисках гладкой чёрной кожи. – Твои дневники, ангел… кто… где…
Кроули снова вскочил на ноги и развернулся, с лицом, горевшим от жара, чувствуя, как все, на чем он строил свои надежды, рушилось у него на глазах.
– Ангел…
Азирафель глядел в камин большими глазами.
У Кроули внутри что-то оборвалось, он рванулся к камину, оттолкнув Азирафеля, и уставился на пламя.
Его глаза зачарованно смотрели на плоские чёрные предметы, охваченные пламенем, различая у верхнего размер, форму и материал…
Кроули сунул руку в огонь и отдернул её с резким воплем, когда его пальцы коснулись горящей кожи переплета. Прежде, чем он успел обдумать что-то, Кроули протянул обе руки вперёд и пальцы тут же пошли пузырями, когда он вытащил несколько тонких, чёрных предметов из огня.
Пламя последовало за ним: перекинулось ему на рукава и все еще плясало на обуглившихся останках того, что когда-то было историей жизни Азирафеля.
Кроули, громко матерясь, вытащил оставшиеся дневники на пол коттеджа, вместе с искрами огня и чёрными хлопьями сажи, чувствуя, как глаза горят от боли. Последняя пара дневников не поддалась его измученным пальцам, рассыпавшись в горящий пепел, и Кроули подавил вопль.
Демон отдернул руки, пальцы которых были красными и дымились, кожа уже начала лопаться страшными ожогами. В висках у него стучало от боли, и несколько отчаянных ударов сердца он был в состоянии только смотреть на свои пальцы, гибнущие у него на глазах.
Потом он вспомнил о своей магии и обратился внутрь себя, быстро влив свежую силу в обгоревшие руки, стиснув зубы и застонав, когда кожа стала возвращаться на место.
Закончив, Кроули судорожно вздохнул и упал на четвереньки, быстро, торопливо гася остатки пламени, все ещё цеплявшиеся за тонкие чёрные дневники, которые он вытащил из огня. Потом он сделал глубокий, прерывистый вдох и повернулся к Азирафелю, который глядел на него огромными глазами с выражением совершенного ужаса. На его щеках блестели дорожки слез.
Кроули взял ближайший дневник и открыл его на развороте ближе к середине. Страницы обгорели и были совершенно черными и, когда Кроули в ужасе попытался перевернуть их, бумага рассыпалась в его пальцах, оставив тёмные пятна сажи на его руках.
– Нет, – прошептал Кроули, отчаянно впиваясь пальцами дальше в книгу и открывая её на странице ещё ближе к концу. Весь том распался под его пальцами, не оставив ничего, кроме обуглившейся бумаги и запаха горящих чернил. Демон схватил второй журнал и рывком открыл его.
– Нет. Нет… Нет! – голос Кроули становился все громче от паники, когда он в отчаянии схватил ещё один журнал, и еще, и еще, быстро открывая их и чувствуя, как его глаза жжёт сильнее с каждым разом, когда хрупкие чёрные томики рассыпались тёплым пеплом в его руках. Он понимал, что не может вернуть их магией, не зная, что в них написано – не прочитав их сперва. Кроули взял последний том, который еще тлел по краям, когда он открыл его, от отчаяния разорвав переплет.
Пропало. Пропало всё.
Некоторое время Кроули мог только прерывисто дышать, глядя на уничтоженный дневник в своих перепачканных сажей руках, не в состоянии осмыслить, что произошло. Все, что Азирафель написал – от Эдема до Мидфартинга – все шесть тысяч лет их общей истории и единственное, что у него осталось бы в память об Азирафеле, – все это исчезло, все просто…
Кроули не заметил, когда встал, но он дрожал от ярости, боли и горя.
– Кто это сделал? – спросил он с дрожью в голосе.
Он понял, что Азирафель все ещё сидит рядом на полу, тихо плача.
Кроули развернулся лицом к ангелу, тяжело и быстро дыша, чувствуя, как краска гнева заливает его лицо и он готов буквально уничтожить того, кто разрушил его будущее так окончательно.
Демон яростно уставился на Азирафеля, который не отвечал на его вопрос.
– Кто это сделал?– пророкотал Кроули.
Азирафель поднял на него глаза, безмолвно, все с теми же слезами, струившимися по его щекам.
Кроули упал на колени перед ангелом, схватил его за плечи и грубо встряхнул.
– КТО?
Азирафель испустил горестный всхлип, а потом медленно поднял глаза и встретил взгляд Кроули.
Кроули нетерпеливо ждал, когда ангел скажет ему, кто совершил это непростительное преступление, а потом вдруг ощутил, как его мир обрушился под ногами.
– Нет.
Азирафель всё еще глядел на него этими огромными, испуганными, полными слез глазами, блестевшими на лице, обрамленном золотистыми завитками, падающими ему на лоб неуправляемыми спиральками.
– Нет. Нет, – пробормотал Кроули. Он не мог в это поверить. Он отказывался.
Он понял, что встал, и, спотыкаясь, отступил назад к сгоревшим дневникам. Азирафель любил книги. Он бы никогда… он не мог свои собственные… не мог бы, зная, что они значат для Кроули…
Демон почувствовал, как его охватил прилив ярости, мгновенно смывшей ужас.
– Так значит, ты не хотел, чтобы я их прочитал, да? – со злостью прошипел Кроули. – В этом вссссе дело?
Азирафель заметно отпрянул, но ничего не сказал.
– В этом дело? – проревел Кроули. – Как… как ты мог… ты эгоисссстичный, надменный…
Азирафель повернулся и стал отползать от Кроули по полу, пытаясь спрятаться от гнева демона.
– А ну, вернись! – заорал Кроули, ярость горела в его венах, когда он метнулся вперёд, схватил ангела за свитер на спине и потащил его назад к камину.
– Пожалуйста, – всхлипнул Азирафель, безвольно упав на пол, когда Кроули отпустил его, и крепче сжав в руках что-то длинное и угольно-черное…
– Хватит с меня этого чёртова пера! – выкрикнул Кроули, затем нагнулся и выхватил своё собственное второстепенное маховое из рук Азирафеля.
– Нет! – воскликнул ангел, протягивая за ним руки, когда Кроули в ярости бросил перо в сторону камина. В глазах Азирафеля вспыхнуло отчаяние, и он нырнул вперёд, попытавшись перехватить его, но Кроули грубо толкнул его назад на пол.
Ангел сразу же поднялся вновь и на этот раз умудрился проскочить мимо Кроули и добраться до камина, поскользнувшись на груде книг и вырванных страниц.
Кроули сердито зашипел и снова потянулся к Азирафелю, но ангел сумел прежде сомкнуть пальцы на пере, которое невредимым приземлилось на край очага. Он снова прижал его к груди, когда Кроули протащил ангела через несколько книг и с силой швырнул на пол.
Упав, Азирафель снова заплакал, обхватив руками, будто защищая, второстепенное маховое. Кроули никогда еще не ненавидел это перо так сильно.
Демон упал на колени и, схватив ангела за плечи, снова рывком вернул его в вертикальное положение и резко встряхнул.
– Зачем ты это сделал? – спросил он, слыша, что его голос полон отчаяния.
Азирафель даже не пытался освободиться от гнева демона и его грубых рук, только весь сжался, вцепившись в перо и плача еще сильнее. Это был не тот ответ, которого ожидал Кроули.
– Как ты мог? – воскликнул Кроули, и его голос охрип. – Это же книги, Зира, ты любишь книги… и они твои… твои собственные… Я хотел… Они были тем, что я… Что я… – Кроули больше не мог продолжать. Он умолк, упал с колен и сел, его глаза горели от слез, которые он не мог пролить.
Он понял, что грубая хватка, которой он держал ангела, ослабла, и мгновением позже огромная волна боли и чувства вины захлестнула его. Азирафеля в его руках била страшная дрожь, сажа была размазана по его залитым слезами щекам и его золотым волосам, руки сжимали потрепанное перо Кроули с такой силой, что, наверное, сломали стержень.
Но как бы демону ни хотелось продолжать кричать на Азирафеля, отчитывать его, трясти и требовать объяснений, почему ангел так с ним поступил, он больше не мог заставить себя это делать. Потому что это все еще был Азирафель, который плакал и дрожал и казался более напуганным и одиноким, чем Кроули когда-либо его видел.
Кроули не смог подавить свой собственный всхлип, когда он подался вперед и заключил ангела в сокрушительные, отчаянные объятия.
Азирафель снова заплакал, прильнув к теплу демона, и они стали вздрагивать в унисон.
Кроули уткнулся лицом в клетчатый свитер на плече Азирафеля, сотрясаясь от сухих, глухих рыданий.
– О, Зира, – хрипло проговорил он между судорожными вздохами, чувствуя, как вина заполняет его до самого дна. – Прости меня.
Азирафель ответил тем, что отпустил перо и обхватил руками Кроули, цепляясь за его пиджак на спине так отчаянно, как будто никогда не хотел отпускать.
Долгое время они просто сидели так, вцепившись друг в друга и всхлипывая, но потом Кроули удалось взять своё дыхание под контроль, и он отстранился, легонько положив руки на плечи Азирафеля, удерживая его на месте. Глаза и нос Азирафеля были ярко-красными, а его щеки были испачканы слезами и сажей.
– Почему ты это сделал, ангел? – спросил Кроули с отчаянием, понимая, что его голос звучит, как мольба, и ни капли не заботясь об этом. – Почему ты это сделал?
Азирафель шмыгнул носом и посмотрел на него, его кристальные глаза все ещё были полны ужаса, хотя теперь к ним примешивалась боль.
– Все хорошо, – сказал Кроули, и его голос надломился от вспышки обжигающей вины, пронзившей его при мысли о том, как он обращался с ангелом.
Он поднес руку к щеке Азирафеля, и ангел резко отпрянул.
Кроули застыл, сердце болезненно сжалось в его груди. Потом он сглотнул, и его рука преодолела остаток пути, так что кончики его пальцев едва касались мокрой от слез щеки ангела. Он направил магию по своей ладони в Азирафеля, веля ей исцелить любую боль, которую она найдет.
Азирафель быстро заморгал и посмотрел на него с удивлением, проступившим на его лице.
Демон как смог, улыбнулся ему, когда его магия закончила свою работу, и убрал руку.
– Мне правда жаль.
Азирафель долго смотрел на него с выражением отчасти недоверия, отчасти надежды, слёзы все ещё текли по его щекам. Кроули почувствовал, как у него в носу снова защипало, и отвел взгляд. Кого он обманывает? – он не достоин прощения ангела.
Взгляд Кроули упал на ближайший сгоревший дневник, и он потянулся к нему, дотронувшись невесомыми пальцами до потрескавшейся кожи. Он аккуратно собрал его и поднес поближе.
Азирафель смотрел вниз на него, когда Кроули осторожно приоткрыл дневник, пробегая рукой по почерневшим, ломким страницам, все ещё теплым. Он перелистнул их, но нашел мало того, что можно было разобрать.
– В них не было смысла, – хрипло проговорил Азирафель. Кроули внимательно посмотрел на него. Глаза ангела были прикованы к книге, а руки теперь цеплялись за рукава пиджака демона у локтей. – Я не мог… Они были написаны моим почерком, – прошептал Азирафель хриплым голосом. – Но я не помню, как писал их. И в них говорились… в них говорились такие вещи, – его взгляд нервно метнулся вверх на Кроули, а потом назад на уничтоженный дневник. – Я не помнил… не узнавал ничего. Они не укладывались в голове. И в них было так… так много…
– В них было шесть тысяч лет, ангел, – мягко сказал Кроули, не в состоянии скрыть боль в своём голосе.
Азирафель поднял на него глаза, недоверчиво шмыгнув носом.
– Шесть тысяч…
Демон кивнул.
Замешательство отразилось на лице Азирафеля.
– Но я… Это невозможно.
Кроули сглотнул и поудобней сжал одной рукой плечо Азирафеля.
– Ты ангел, Зира. Азирафель. Это ты. Ангел Небесный. Со времён Эдема… ну, даже раньше вообще-то.
Азирафель в смятении наклонил голову.
– Это… Это правда?
Кроули за кашлем скрыл болезненный смешок.
– Да, ангел. Это ты.
Азирафель обдумал это, и ещё одна слеза скатилась по его щеке. Когда он снова поднял глаза на Кроули, он казался потерянным, ожидающим ответов от демона.
– Тогда почему я… Почему я чувствую это? Смерть… просто… Я его чувствую, – Азирафель содрогнулся, тьма мелькнула в его глазах, и руки крепче вцепились в рукава Кроули. – Он так близко, – прошептал ангел.
Кроули понадобилось три попытки, чтобы суметь сделать новый вдох.
– Ты… ты Пал, ангел, – прошептал он. – Ты сделал глупость – чертову глупость – спас меня от Небес и сделал ещё кое-что, и они… ты Пал. Ты теперь человек, – Кроули сглотнул. – Смертный.
Азирафель посмотрел на него, и на мгновение Кроули подумал, что ангел ему не верит, но потом Азирафель лишь опустил глаза и сказал:
– О.
Кроули почувствовал, как его губы изогнулись в полуулыбку.
– Это помогло хоть чуть-чуть?
Азирафель шмыгнул носом.
– Немного, – сказал он. – Это звучит капельку невероятно…
Кроули не смог подавить короткого смешка.
– Не буду с тобой спорить.
– Но я верю тебе, мой дорогой.
Кроули бросил на Азирафеля взгляд, и ангел, казалось, так же, как и он сам, удивился той нежности, с которой прозвучали его последние слова.
– Мой дорогой, – повторил Азирафель, и вдруг вдвое крепче схватился за Кроули. – «Мой дорогой» – это ты!
Кроули улыбнулся, немного неуверенно.
– Я полагаю, да. Так ты меня зовёшь, во всяком случае.
Азирафель выглядел так, будто множество вещей вдруг разом стали ясны ему, и он снова обхватил Кроули руками в долгих и крепких объятиях.
– Ладно, ладно, я уловил суть, – хмыкнув сказал Кроули, чтобы поднять им настроение, а потом осторожно выпутался из крепкой хватки ангела.
Азирафель всхлипнул, но позволил осторожно вывести себя из объятий.
– Вот так, как насчёт того, чтобы отвести тебя наверх, – сказал Кроули. – Хорошенько вздремнуть, может быть, перед ужином.
– Хммм, – согласился Азирафель и позволил демону бережно проводить себя из гостиной. Они ненадолго завернули в туалет, где Кроули намочил тряпку и потратил ещё несколько минут, вытирая худшие из следов сажи со щёк Азирафеля. Ангел все пытался забрать у него тряпку, и в итоге, Кроули бросил её в раковину и помог Азирафелю подняться наверх, где ангел послушно сел на свою кровать.
– Я позову тебя к ужину, – сказал Кроули, и ангел пробормотал что-то в знак согласия.
Кроули с тревогой выдохнул и удалился вниз по лестнице назад в гостиную. Он прошёл через стопку разбросанных книг и начал аккуратно их подбирать, разглаживая их страницы и снова расставляя по их полкам.
К счастью, большинство очень старых и редких книг Азирафель не тронул, и они все ещё уютно стояли рядом друг с другом на верхних полках. Кроули собрал стопкой погибшие, почерневшие останки дневников и сложил их, чтобы повнимательнее рассмотреть позже. Он погасил огонь, вернул на место экран и принял решение подмести и, возможно, помыть всю гостиную на следующий день, нацелившись вывести проклятые тёмные пятна и тяжёлый запах жженой бумаги.
Большинство отдельных листов бумаги, судя по виду, вывалились из пачки с открытой почтой, которая лежала на краю стола, хотя некоторые были вырванными страницами, которые демон попытался вернуть в соответствующие им книги.
Он заглянул под диван, потянувшись за листом, который выскользнул у него из руки, когда его ищущие пальцы наткнулись на что-то значительно более плотное, чем заблудившийся лист бумаги.
Кроули провёл пальцами вдоль его краев, ощутив мягкий материал поверхности… Он застыл.
С бешено бьющимся сердцем Кроули схватил этот предмет и вытащил руку. И в ней – с несколькими паутинками, налипшими по углам, но нетронутый огнем, – был тонкий, переплетённый в чёрную кожу дневник.
Кроули, нетерпеливо стряхнув паутину, задержал дыхание и открыл книгу. И там был аккуратный, немного нетвердый каллиграфический почерк Азирафеля, крошечный, потому что все его слова наползали друг на друга и лились по многим и многим страницам.
Кроули всхлипнул, не веря своим глазам, провел пальцами по словам, но не дал себе времени прочесть их. Это было на потом. Демон заставил себя закрыть дневник и крепко прижал его к груди, дрожа от облегчения, что хотя бы один уцелел.
Кроули сделал глубокий вдох и, снова вытянув дневник перед собой, посмотрел на правый верхний угол обложки, где ангел нумеровал тома: ему хотелось знать, которую часть жизни ангела он держал в своих руках.
Крошечная цифра «1» была аккуратно выведена в углу золотой ручкой. Кроули провел по ней пальцем с трепетом, ощущая оттиск цифры на коже обложки. Это был первый дневник, который Азирафель написал, тогда еще – по памяти, он покрывал все от Апокалипсиса до Падения Азирафеля. Возможно, это был том, который более всего был необходим Кроули.
На следующий день Кроули пошел в банк и подал заявление об уходе. Он больше никогда не собирался оставлять Азирафеля одного так надолго.