В подземных переходах и помещениях было холодно — даже не тот холод, от которого могут замерзать пальцы и щеки, а такая пронизывающая до костей стылая мерзость, от которой хочется сбежать как можно быстрее и позорно спрятаться под теплое одеяло. Желательно укрыться с головой. И никуда не вылазить хотя бы сутки, а просто валяться, согреваться, смотреть каналы, не вникая в суть видео, лакомиться горячим глинтвейном или сливочным элем. Ларс мысленно облизнулся — ну и что, что ящики были контрабандные, на вкус напитков отсутствие документов и декларации никак не повлияло. Они тогда всем отделом праздновали по вечерам новый год, хотя на дворе стояла середина лета. А то дело Дживс так и обозвал «Со вкусом праздника». Хорошо, что возвращать конфискованные улики никто не приказал, только отчет начальство стребовало о проведенной лабораторной экспертизе. Ларс, которому очень нравились дружеские дегустации в компании оперативников, что щедро наливали киборгу такую же порцию, как и себе, нужную бумагу состряпал за две минуты.
— Сейчас бы того глинтвейна или эля глотнуть, — мечтательно протянул бонд.
Мэрька заметно оживился:
— Для глинтвейна нужно взять яблоко, апельсины, щепотку корицы, мускатный орех и красное сухое вино. А вот неповторимый аромат и вкус придаст гвоздика…
Ларс включил фильтрацию звуков: слушать четыре тысячи восемьсот тридцать шесть рецептов глинтвейна категорически не хотелось. Как и то, чем обычный отличается от рождественского. Ради интереса все-таки глянул в архиве мэрьки: оказалось количеством ингредиентов. В рождественском добавлялись еще кардамон, каркаде, имбирь, мед…
— Погоди, ты сейчас что… ты совсем не пользуешься файлами памяти? — бонд даже не пытался замаскировать свое удивление.
— Нет… а зачем? — сбился с перечисления мэрька. — Я сам их знаю, и другие. Мне нравится делать напитки. А для кофе есть тысячу триста сорок семь рецептов…
Ларс едва удержался, чтобы не схватиться за голову. Старенькая модель киборга, который не пользуется своей цифровой памятью, а хранит в биологической десятки, если не сотни тысяч различных рецептов, в то время как он, более усовершенствованный вариант, лично сам может запомнить только девятьсот двадцать файлов.
— А как ты их выучил? — Ларс воспроизвел видео изъятия киборга, чтобы еще раз оценить обшарпанную дверь, маленькую захламленную прихожую, где с трудом помещалась полочка для обуви. Вряд ли на такой жилплощади располагалась огромная комфортабельная кухня, со всем необходимым оборудованием для воспроизведения всех этих рецептов.
— Я их… рисовал, — запнулся мэрька. И, впечатленный округлившимся глазами бонда, протянул левую руку. — У меня карта памяти в ладони — сам спрятал, она биометрическая — и я там хранил картинки.
— И давно? — Ларс просканировал руку. Да, если не знать, что искать, то можно и не заметить, даже на чувствительном сканере.
— Восемь лет, три месяца и двадцать один день, — мэрька чуть заметно шевельнул пальцами.
— А как же тебя проверяли? — Ларс тоже попытался подключиться к карте: интересно же посмотреть. — В твоем модуле информации есть данные о семи обязательных проверках, хотя должно быть шестнадцать.
— Это к хозяйке приходили… в рамках акции, — мэрька попытался убрать чужой доступ от своего сокровища. — Так-то она меня не водила. А когда делали тест, то я просто… просто отключался от карты…
— И она не считывалась, — закончил восхищенно Ларс. Надо же оказывается как элементарно можно скрыть информацию — а он и не подозревал. Мудрил что-то с архивами и кодами. А тут всего лишь кусочек бионической карточки в руке, которая при проверке выглядит… как кусочек кожи или пластинка мышцы. Мало ли где там киборг мог пораниться — вдруг у его хозяев есть пунктик на этот счет, вот и поставили заплатку. — Шикарная идея. Сам придумал или где-то подсмотрел?
— Мне не хотелось удалять картинки, — мэрька понурился и перестал сопротивляться доступу, впрочем бонд и так уже добрался до файлов.
Картинки оказались натюрмортами, причем выполненными в стилистике эпохи возрождения — Ларс не поленился найти оригиналы в базовой энциклопедии и сравнить. Четкие линии, яркая насыщенная цветовая палитра изображенных ингредиентов идеально гармонировала с мрачным, немного стилизованным фоном.
— Художник… мля… — проворчал бонд с точно такими же интонациями, как делал обычно Ларт. И тут же себя одернул: пока он тут с рецептами развлекается, там могут быть у парней проблемы. А он время теряет — целых одиннадцать минут потратил, причем половину этого времени на то, чтобы привести мэрьку в чувство. Потому что раздевшись и высказавшись домашний киборг замер, словно статуя из полипластика, ни на что не реагируя. С одной стороны — разобраться с такой «куклой» проще простого, но вот идиотская человеческая мораль не позволила убить кибера в таком состоянии. И где, спрашивается, он подобной дури нахватался? В участке? На операциях? Там как-то убивал, выполнял команды и не заморачивался, а тут… полез в настройки, потом занялся душеспасительной беседой. — Вали отсюда куда-нибудь. Только к своей хозяйке не возвращайся.
— А мне некуда идти, — мэрька зачем-то кончиком большого пальца массировал ладонь с картой. И бонд не сразу понял, что тот гладит свои картинки, как будто любимого домашнего питомца. — И зачем идти?
Вопрос был хороший, а главное честный. Зачем киборгу вообще жить, если он не нужен? Если его могут как нефиг делать обменять на новую модель и даже не заморачиваться с тем, чтобы прежнюю игрушку отвезти на свалку. Ведь прибудет специальная бригада сама заберет и даже ручкой на прощание махать не обязательно, про скупую слезинку от расставания вообще даже в добрых сказках уже не пишут. Ларс поморщился: если впадать в такие размышления, то ничем хорошим это не закончится, разве только пустым кабинетом и пустеющей бутылкой коньяка, как было у Стива. Вот только у Стива была возможность спокойно посидеть в одиночестве и скупо без посторонних глаз и лишних утешений оплакать друга, который вернулся с задания с тремя дырками в грудной клетке. Глаза замершего в углу кибера, естественно, не в счет. А молчаливая человекообразная фигура может оказаться хорошим слушателем. Ларс помотал головой и раздраженно хмыкнул — снова в голову лезет всякая ерунда из прошлого и отвлекает от задания. Ладно отставим сопли и примем за аксиому, что киборг живет ради задания. Любого. Есть задание и его следует выполнить.
Солнце неторопливо ползло за горизонт. Близился закат. Ворон, вывалив язык, лениво переставлял когтистые птичьи лапы, недвусмысленно намекая на забытую хозяином-самодуром, бегущим от тёплого дома, обязанность. Кто тут должен заботиться о ездовом ящере, а? В том числе, и об отдыхе этого самого ящера! Но ночевать в лесу Косте не хотелось, и он, спрыгнув с широкой спины, упрямо шёл вперёд, не обращая внимания на плетущегося через силу динозавра, всеми силами посылающего ему в спину телепатические призывы: «Жрать хочу!».
Постепенно с обочины наползал туман. Симпатичный светлый дубовый бор, понизу обильно украшенный береклестом, приглашал на ночлег. Широкий тракт понемногу наполнили вечерние сумерки.
Идти дальше не было смысла.
Костя посмотрел на скакуна и полез распаковываться.
— Приехали, хватит вздыхать. Каша на ужин. Не ворчи. Котёл Таисья Сергеевна большой выдала, брюхо набьём.
Ночь прошла спокойно. Вековые дубы тихо шелестели пожухлой зимней листвой, а холодная позёмка, забравшись под тёплую стёганную куртку, всего один раз разбудила уютно закутавшегося в одеяло Костю. Он приоткрыл, было, глаза. На него, с ветки напротив, нагло лупал жёлтыми глазищами огромный филин. Парень зажмурился покрепче, перевернулся на другой бок и спокойно продолжил сон.
***
По безбрежному тёмному океану неба плыла яркая тарелка луны, и скалистый простор, поросший толстым мягким ковром вечно зелёного мха, казался склепом, специально приготовленным для умирающего дракона.
Когда, оттолкнувшись от балкона, тело поймало тугую воздушную струю, он, развернув крылья, какое-то время счастливо парил, ловя лёгкие зыбкие тени лун: серебряной и, спрятавшейся за соседку, голубой. Его мысли не задерживались на мелькающем пейзаже, он упивался таинственной тишиной.
Властитель мира вылетел на первую охоту.
Только очень скоро в груди появился странный, плохо различимый шум, и крылатый охотник сделал глубокий вдох, переводя дыхание… внутри заклокотало сильнее, и огромный ящер, теряя сознание, начал судорожно бить крыльями о твердеющий воздух, пытаясь выровнять падение.
Последние минуты полёта гаснувший разум уже не управлял телом, но, расправив крылья, ящер смог мягко приземлиться и лечь на вечную постель.
Умирающий мозг был спокоен. Разум оборотня доминировал над звериной сущностью, унося в вечность свою память — воспоминания счастья и великой всепоглощающей привязанности, которую поэты называют любовью.
***
Войдя через распахнутые двери зала приёмов, перед его глазами предстала, преклонив колени, женщина.
В тот момент его поразило, с какой непринуждённой грацией склонилась она: гибкая тонкая талия, не изуродованная корсетом; немного пышные бедра; гордый разворот головы; высокая грудь. Она разогнула шею, обрамлённую сверху короной огненных волос, и посмотрела на него.
Лицо обмануло ожидания толпы.
«А милочка-то некрасива!», — фыркнула сзади фаворитка, тут же отодвинутая куда-то вглубь зала.
О, нет! Природа не совершила ошибки…
Женщина была смугла от постоянного нахождения под лучами горячего солнца островов. Её большой рот казался почти мужским. Высокий лоб и прямой нос стирали классические понятия красоты, но миндалевидный разрез огромных зелёных глаз таил в себе силу и ум. Лицо, с упрямой прямой складкой рта, было лишено нежности, без которой самая прекрасная теряет страсть. Но Его Величество не видел реакции своего окружения. Он слушал её.
— Драко рода Кростер? — И гул зала, поражённого грубостью пришлой, приглушил следующую фразу. — Последняя из Драко рода Хартэд смиренно приветствует тебя, признавая Старшим!
И тогда, при немом изумлении свиты, он поклонился ей, как равной, и ответил:
— Последний из Драко рода Кростер приветствует тебя, признавая Равной!
Леди протянула ему руку, затянутую в белый шёлк перчатки, большую красивую руку настоящей светской дивы, и лицо, озарённое улыбкой, после его ответа сразу стало женственным и нежным.
Они сели за стол уже как старые друзья, как будто церемониальный завтрак — это их совместное каждодневное дело.
— Надеюсь, вы пригласили меня с самыми благими намерениями? — вновь нарушила она этикет.
— Я надеюсь, что это наша не последняя трапеза, — так же вольно ответил он, поражённый.
Потом посмотрел на вытянутые шеи свиты, боящейся пропустить даже слово этой удивительной беседы, и махнул рукой, указывая всем за дверь.
— Думаю, что не шокирую Вас, отослав ненужных свидетелей.
— Им хватит и этой информации на целый год, — улыбнулась она, соглашаясь.
И Его Величество вновь поразился выдержке этой молодой дамы, рискующей своей репутацией и титулом, оставаясь в его покоях наедине с ним. А она, привстав, смело налила ещё чаю и, протянув ему чашку, добавила:
— Мне нечего терять, я последняя в роду. Либо я возвращаюсь на свой ставший Змеиным остров, либо остаюсь и, смирив гордыню, наблюдаю за танцующим, флиртующим и крайне разговорчивым драконом, о женолюбии которого сложены легенды.
Это было откровенным оскорблением. Много позже она призналась, что тяжело ей дался этот день, и что именно эта, заранее заготовленная, фраза была самым серьёзным моментом их беседы. Ему предоставили выбор! Женщина ставила условие Верховному Дракону!
И тут он расхохотался. А потом, закусив пирожным, велел принести, наконец, настоящей еды — на завтрак!
А позже долго рассказывал анекдоты из светской жизни о том, как вот совсем недавно гостили у него две особы с Севера. А он живет по-холостяцки, с соседями ссорится и предпочитает жирную ветчину нежному омлету. Как захромал его верный друг, и он не загнал оленя. Как, разозлившись, перекинулся и не смог взлететь, застряв в кустах. И какую восхитительную игру привезли недавно с Востока.
— Шахматы? — тихо спросила она…
Вечером глашатаи объявили о помолвке Его Величества Драко рода Кростер и Её Величества Драко рода Хартэд.
***
Его выдернула из сна вздрогнувшая передняя лапа ящера. Парень открыл глаза, отпихнул дёргающуюся конечность и осоловело посмотрел на мир. Лес слегка шевелил массивными дубовыми лапами, где-то высоко наверху гасли последние звёзды, рассвело.
Он потянулся и, кряхтя, выполз из-под тёплого бока приятеля. Ворон всхрапнул, но не проснулся.
Костя совершил пару приседаний, махнул руками, изобразив спортсмена, и, пнув чёрный бок носком сапога, провозгласил:
— Вставай, соня, жизнь проспишь!
Туша не пошевелилась, наоборот, дыхание стало тише и мелодичнее. Путешественник хмыкнул и полез в одну из многочисленных бабкиных котомок. Оттуда, завёрнутый в белое полотенце с вышитыми по краю кошками, был извлечён знатный кусок сала. Костя слегка помахал им, и в кристальном утреннем лесном воздухе явственно запахло чесноком. Дыхание динозавра сбилось, и чешуйчатая морда, с огромными чёрными ноздрями, торопливо «навелась»в сторону острого духмана. Через секунду над плечом хозяина уже нависла зубастая пасть, издающая немелодичные хрюкающие звуки:
— Даааай, дааай, давай скореее, ууууууууу!
В последнем было столько разочарования, что всем окружающим, (будь они здесь, конечно), стало бы понятно: салом поманили, но не угостили. Публики, однако, вокруг не наблюдалось, поэтому, спрятав вкусняшку, Константин резюмировал сам:
— По карте мы в тридцати — тридцати пяти километрах от областного центра, тракт наезженный, но почти безлюдный. Здесь недалеко только небольшое поселение, со странным названием «Выселки», мы его обойдём. Ночи тёплые. Предлагаю не торопиться и поохотиться. Как ты, не знаю, а я мяса хочу… ну или птицы, — недобро помянул он ночного гостя — филина.
Они погрузились и свернули вглубь леса.
Постепенно дубы заменил мрачный захламлённый лес. Кроны сомкнулись, а зимнее неяркое солнце не торопилось проникать сквозь густую лиственную крышу. Стало ощутимо темнее. Ворон грустно ломился вперёд, вероятно, размышляя о превратностях засранки-судьбы, поманившей тёплым стойлом с доброй Бабой-Ягой и тут же вытряхнувшей в дикий мир, полный гниющих корней и мошек. Костя, исцарапанный и покусанный невидимыми мерзкими букашками, издавал плохо понятные нерусскому человеку звуки, продолжая свою позитивно-изыскательскую деятельность. В какой-то момент, они встретили ежа, к удовольствию последнего, признали добычу несъедобной и вышли на узкую тропинку, ведущую из ниоткуда в никуда.
Остановившись перевести дыхание, хозяин ездового динозавра опустил глаза на обочину и вздрогнул от летящего на него большого пучка перьев.
— О, вот и еда! — радостно заорал он, сцапав добычу на лету. И тут же ловко перевернул вниз головой, перехватив за лапы.
На этот раз он не обратил внимания на то, с каким недоумением рассматривает его ящер…
***
Присмотревшись к пыльному перьевому мешку, Ворон определил в нём наличие разума, и теперь, искренне недопонимал, почему хозяин развил такую кипучую деятельность по поиску подходящей стоянки. Еды-то ведь всё равно нет! Да и лес был тих и пуст. Но потом ящер прикинул наличие продемонстрированного ему утром сала, мысленно прикрепил последнее к гречневой крупе, также имеющейся в достатке, и смело свернул к небольшому водоёму, который, с некоторой натяжкой, можно было обозвать лесным озером. Кто его знает, этого хозяина, может, он решил этот «разум» тоже накормить? Мелкого оборотня же кормил? Тогда Ворон в очереди всё равно первый!
Работа между тем кипела. На месте Костя быстро набрал палок, выкопал ямку для кострища, обложил его камнями и, сделав удобный очаг, сообщил:
— Сейчас распотрошим, и в глину, запекаться, а потом, из костей супчик да с гречечкой и салом. Такой мировой закусон будет, я даж пятнадцать капель из фляги использую!
Ворон покосился с сомнением. Сознание, пропустив разглагольствования о неведомых «каплях», таки выцепило из речи хозяина слово «кости» и теперь пыталось соотнести с будущим ужином… а они никак не соотносились.
Притороченная к седлу курица, тем временем, мирно висела вниз головой, не подавая признаков жизни.
Динозавр затосковал окончательно. Аккуратно подцепив когтем хозяйскую «добычу», он порвал подвязки и, положив тушку на травку, стал ждать оборота. Но без толку, так как дурная несушка старательно притворялась трупом.
***
Серый день почти растворился в сумерках, когда из костра весело полетели трещащие искорки от сосновых дровишек и появился дымок. Костя обернулся к обеду и обнаружил… динозавра. Ящер плотоядно облизывался на тушку, аккуратно лежащую на травке. В сравнении с наглой мордой, курица казалась крохотным цыплёнком.
— Стой! — заорал охотник.
Ворон удивлённо обернулся и замер, а вот пеструха такого послушания не проявила. Она резво вскочила на ноги и помчалась прочь.
— Держи её!!! — дико завопил Костя, бросившись наперерез убегающему обеду.
Птица судорожно металась по песчаной гряде, пытаясь прорваться к тростнику и затаиться в нём. Но жаждущий сытного обеда парень взметнулся в воздухе, как цирковой акробат, и всем телом придавил беглянку. Под ним охнуло. Он, кряхтя, встал и сгрёб добычу, почему-то гладкую и оставшуюся без перьев. Подсознание, ощутившее неладное раньше разума, попыталось намекнуть, что с добычей что-то не так… Костя же нравоучительно пропыхтел: «Врёшь, не уйдешь!..» — намеки до него пока не дошли…
Сзади хмыкнул динозавр.
Доходило постепенно.
Сначала – объём, странно крупноватый для птицы…
Потом руки ощутили неправильную гладкость – совсем не перьев…
Парень опустил глаза.
Перед ним, пытаясь прикрыть себя руками, сидела абсолютно голая девчонка!
— Поели… — только и смог вымолвить он.
— А где дедушка? — воскликнула Марида. — Я же рядом с ним сидела и не заметила как он…
— Исчез, — ахнула шаманка.
Тиор вскинул голову, ловя каждое слово. Лантирель перегланулся с Сарналосом. Дракон подошел к столу, взял медальон, внимательно рассмотрел и подошел к сыну.
— Сдается мне, что это был сам Оллар, — сказал он. — Видимо, он хочет испытать тебя, Тиор. Сможешь ли ты достойно пройти выпавшие на твою долю испытания. Но совсем лишать своей поддержки не собирается, поэтому и оставил это. Здесь очень сильное магическое плетение. Скорее всего, этот артефакт каким-то образом должен пригодиться тебе в пути. Наклони голову!
Сарналос застегнул цепочку вокруг шеи сына, рассегнул его рубашку и поправил медальон на груди. Артефакт оказался точно в центре татуировки с изображением золотого солнца с серебряными лучами.
— Как к месту пришлось, — покивала Шаидэ.
— Что ж, не станем пренебрегать знаками, которые нам подают сами боги, — заключил дракон. — Нужно собираться в дорогу. Я схожу порталом в Аретириос, возьму аэрлингов для вас с Лантирелем…
— Повелитель, — вклинился эльф, — прошу прощения, что перебиваю. Оллар упоминал, что нельзя лететь в облике дракона и пользоваться порталами. Наверное, потому, что это сокращает путь. Боюсь, что по этой же причине нельзя отправляться и на аэрлингах.
— Проклятие! Ты прав. — Дракон раздосадованно стукнул кулаком по ладони. — Придется ехать на лошадях.
— С ними могут возникнуть сложности при прохождении через портал, Повелитель, — заметил Лантирель.
— А если взять кхаранов? — подала голос Марида. — Они же не только по пустыне бегать могут. И по горам пролезут там, где лошади не пройдут. И спокойно могут нести достаточно большой груз или двоих всадников.
— А вот это мысль, девочка! — одобрительно кивнул Сарналос. — Так и сделаем! Вот только сможет ли Тиор управлять ящером?
— Привязку-то провести можно, — ответила девушка. — Здесь проблем не возникнет, но, боюсь, незрячему всаднику трудно будет править туда, куда нужно. А везти и двух седоков, и груз кхаран не сможет. Можно, конечно, ехать вдвоем, а поклажу навьючить на второго ящера, но кхараны не ходят в поводу. Обязательно нужен наездник.
— Значит, придется просить кого-то из ваших воинов сопровождать Тиора и Лантиреля, — сделал вывод дракон.
— Я думаю, можно послать с ними Нарса, — кивнула Шаидэ. — Это брат Мариды.
Девушка вдруг решительно выпрямилась.
— Я поеду! Оллар сказал, что с Тиором может поехать один друг или несколько. Я могу сопровождать его и Лантиреля и помогать управляться с кхаранами. И не только.
— Девчонка вместо воина? — фыркнул Тиор. — Чтобы нам с Лантирелем пришлось еще и тебя защищать?
— А вот тут ты ошибаешься! — гордо вздернула нос Марида. — Я прошла боевую подготовку наравне с парнями и продолжаю тренироваться. И если где-то уступаю в силе и росте, то превосхожу в ловкости и скорости. К тому же я владею шаманской магией, а парни — нет.
— Браво, девочка! — Сарналос даже заапплодировал, с любопытством наблюдая за отчаянной рэйсой и скривившимся сыном. — Я думаю, будет даже лучше, если с Тиором и Лантирелем поедешь ты. А то, что отряд небольшой будет, возможно, вам же и на руку — меньше внимания привлекать будете.
— Да уж! С кхаранами мы его точно совсем привлекать не будем! Угу! — пробурчал Тиор.
— И вот тут присутствие среди вас девушки-рэйсы будет вполне обоснованным. — Дракон положил руку на плечо сына. — Ты напрасно думаешь, что Марида будет вам помехой. Из женщин рэйсов выходят отличные воительницы.
— Так она совсем еще маленькая! Куда ей наемницей ехать? — уперся Тиор.
— Во-первых, я уже совершеннолетняя, — заявила девушка. — А во-вторых, я не наемница.
— Тиор, чтобы тебе было спокойнее, я могу проверить, что умеет Марида в плане боевых навыков, — усмехнулся Лантирель. — Вот жара спадет немного, и устроим испытания. Заодно посмотрим, что ты можешь.
— Хорошо, — нехотя согласился сын дракона.
— Договорилсь! — подытожил Сарналос. — Я подготовлю все, что вам может потребоваться в пути и обеспечу доставку сюда. Вы вечером устраиваете испытания в пустыне. Утром отбираете кхаранов, на которых поедете, проводите привязку, учитесь управлять ими, днем отсыпаетесь, и следующим вечером отправляетесь. Не стоит тянуть.
После этого Повелитель Драконов отправился к себе в Серебряные горы, Шаидэ стала готовить обед, а Лантирель с Тиором принялись намечать маршрут. Рядом с эльфом примостилась и Марида. Тиор во время своих странствий по Оромере составил одну из самых подробных карт на то время. У него была великолепная зрительная память, поэтому он прекрасно представлял себе ту или иную местность, о которой шла речь.
Лантирель наметил чистым пером линию на карте.
— Я думаю, нам следует добраться до Серебряных гор, затем двигаться вдоль них до перевала Аждар. Там перейти горы и спуститься на равнину Драгханского княжества.
— Нет-нет-нет! — запротестовала рэйса. — Наши воины говорили, что на Аждаре сейчас неспокойно. Участились нападения кочевников из Южной степи и горцев с хребта Зубы Дракона на путников и гномьи патрули с перевала. Я думаю, нам не стоит соваться туда. Слишком рисковано.
Тиор, который все еще был недоволен, что придется отправляться в такое опасное путешествие в компании с девчонкой, хмыкнул.
— Вынужден согласиться. Не стоит лезть на рожон. Мы можем миновать Серебряные горы гораздо быстрее. Воспользуемся Гномьими Вратами, — сказал он.
— Ты хочешь пройти через их туннели? — Лантирель удивленно посмотрел на него. — Думаешь, нас пропустят?
— Пропустят, — уверенно кивнул Тиор. — У них с отцом свои договоренности, поэтому нас пропустят даже если мы попрем через их проходы с целым стадом кхаранов.
Марида прыснула в кулачок, представив себе это зрелище. Сын дракона снисходительно усмехнулся.
Дальше Тиор с Лантирелем единогласно высказались за маршрут вдоль реки Сарны, берущей свое начало в Серебряных горах и служащей естественной границей между Восточной Степью и Драгханом. Затем предполагалось отклониться от реки и выйти к озеру Ларханг на границе Драгхана и Ромарии, после чего двигаться почти строго на север через Ромар на Кайтан — Поднебесную империю. Высокие и круые Алмазные горы им предстояло обойти, двигаясь вдоль побережья Жемчужного моря. Дальше их путь пересекал Поднебесную через столицу империи Кодзо. А уже потом надо будет нанять корабль с командой в порту Окатто, чтобы доплыть до Огненного Ожерелья и острова Олаора. Здесь уже Марида не встревала со своими замечаниями потому, что она еще не бывала в тех краях.
Педантичный эльф аккуратно наметил на карте маршрут предстоящего путешествия. К тому времени, как они управились с этим важным делом, Шаидэ как раз приготовила обед, поэтому пришлось убирать со стола книги и свитки и расставлять тарелки и миски.
Честно говоря, Марида едва дождалась вечера, когда они все вчетвером — старая шаманка отправилась вместе с молодежью, — вышли из оазиса и удалились от него на добрые полмили. Во избежание. Ей очень хотелось показать этим высокомерным, заносчивым и самовлюбленным остроухим… нет, просто эльфам… хотя Тиор не совсем жльф… и вовсе они не высокомерные… В общем, ей очень хотелось доказать, что она ничуть не хуже любого парня умеет драться.
Для начала решили опробовать возможности Тиора — ему и самому просто не терпелось выяснить это. Оказалось, что все не так уж плохо, как они опасались. Большую часть своих умений он сохранил. Тиор метнул парочку огненных шаров, поигрался водяной плетью и воздушной петлей, пострелял по барханам каменными снарядами, которые сам же и материализовал. Затем снес воздушной волной половину бархана, подняв в воздух огромную тучу песка. Тут уже пришлось вмешаться Лантирелю и осадить эту песчаную бурю на место. В довершение своих экспериментов Тиор устроил Мариде небольшой дождик, ориентируясь преимущественно на слух. Хорошо еще, что выбрал достаточно безобидное заклинание — Шаидэ стояла рядом с внучкой и тоже немного намокла. Но Лантирель любезно высушил одежду старушки, а Марида от его предложения отказалась — не так уж часто в жаркой пустыне доведется мокрой походить.
Этот казус натолкнул парней на мысль испытать оборонительные возможности Тиора. Щиты получались отменно — хоть силовые, хоть огненные, хоть песчаные. Он также попытался раскинуть поисковую сеть, но тут было несколько сложнее — он не видел окружающей местности и ориентироваться было сложно. Сына дракона сей факт несколько огорчил, но и заставил задуматься над тем, как усовершенствовать это заклинние.
После этого Тиор стянул рубашку и протянул ее Лантирелю:
— Подержи, пожалуйста. Я хочу немного размяться.
Марида едва ли не приоткрыв рот засмотрелась на то, как он выполнял замысловатые упражнения на растяжку и равновесие. Телосложением Тиор напоминал ей парней из ее народа — худощавый, но сильный, гибкий, пластичный. Он и двишался так же быстро и легко, как ее сородичи. Под гладкой кожей перекатывались небольшие, но явно хорошо натренированные мышцы. Необычные татуировки — знаки Оллара на груди и тыльной стороне ладоней и большой дракон на спине — вспыхивали серебряными и золотыми бликами в лучах заходящего светила. Даже слепота не мешала ему разминаться. «Интересно, а сможет ли он драться, не видя соперника?» — подумала девушка.
Любопытство ее неожиданно получило ответ. Тиор остановился как раз напротив нее и поманил рукой:
— Иди сюда. Покажи, на что ты способна.
Рэйса сперва даже растерялась.
— Драться с тобой? Ты уверен?
— Почему нет? — Тиор иронично изогнул бровь. — Как видишь, я не совсем беспомощен. Разве что магией пользоваться не будем. Чтобы я не покалечил никого ненароком. Исключительно тренировочный бой. Или ты боишься?
— Я? Нисколечки. Разве что тебя покалечить не хотелось бы, — парировала рэйса.
— Не бойся. Я не настолько хрупкий, как тебе кажется, — фыркнул сын дракона.
— Хорошо, — произнесла, наконец, Марида.
Она размотала пояс, стягивающий ее талию, и сняла с рук браслеты, отдала все бабушке, оставшись в свободных тунике и штанах. Длинные распущенные волосы заплела в тугую косу и закинула за спину. Сделав несколько разминочных выпадов, приседов и махов рукаи и ногами, она встала напротив Тиора. Внутренне она ликовала — вот сейчас этот самодовольный красавчик узнает, что девчонки тоже чего-то стоят. Пожалуй, его и Лантиреля даже ждет несколько сюрпризов. Уж она постарается.
Девушка сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, успокоилась внешне и внутренне. Она выпрямилась, гордо подняла голову и уверенно произнесла:
— Я готова.