Поэтому я совершил маневр изменения плоскости и высоты орбиты — и во время него щедро рассыпал по орбитам «мячики». Как сеятель — по дуге широким жестом. Через несколько лет они распределятся по пространству более-менее равномерно. И передадут идущим за мной послание: «Следую за незнакомкой».
Выписал в пространстве приветственный крендель. «Незнакомка» видела
моё появление в системе, такое трудно не заметить, и наверняка следит за мной. Теперь она знает, что я тоже увидел её.
Реакция её очень странная: она изменила курс. Несильно, градусов на восемь-десять, но зачем?
Через пару дней я догадываюсь, зачем. Она решила сбросить меня с хвоста. Собралась прыгнуть сразу на семнадцать с половиной светолет. Это при том, что у нас даже автоматы больше, чем на четырнадцать не прыгали. А рекорд пилотируемых — чуть меньше одиннадцати. Есть такая смешная звездочка — Росс 128 в созвездии Девы. Одиннадцатая в списке ближайших звёзд, одиннадцатая звездная величина. И одиннадцать светолет. Чем-то она америкосам приглянулась года три назад…
Сижу в душевой кабинке под горячей струей, долбящей в макушку, и тупо перебираю варианты. «Адмирал Ушаков» по паспорту может джампировать на пятнадцать светолет. Арифметика тут простая. Дистанция джампа практически линейно зависит от скорости. А вот сопротивление — квадратично. И даже более. То есть, чтоб поддерживать в звезде нужную скорость, на генераторы поля энергии нужно подать вчетверо больше, чем если б прыгал на девять светолет. Плюс проблемы с холодилкой…
Другой вариант. Я иду к звезде в два прыжка. Перед этим пару месяцев изучаю каждую звезду, так как изученных здесь нет. Отстаю от «Незнакомки» на четыре месяца. Удаляюсь от Солнца на пять джампов. Пять — туда, пять — обратно…
А прыти у моей лошадки всего на девять. То есть, одного не хватает. Конечно, не пройдет и года, как кто-то меня вытащит. Лошадку придётся оставить у первой звезды, потом посылать танкер для заправки. Не смертельно, но морока года на три…
Можно высыпать аккуратно все «мячики» — и с почетом вернуться. Отследил третью и четвертую звезду маршрута «Незнакомки». Привёз информацию контактёрам-психологам. О том, что два пилота космических кораблей способны понять маневры друг друга. Очень ценно…
Пятнадцать светолет по паспорту, а нужно семнадцать с половиной. На тридцать шесть процентов больше допустимой мощности генераторов. Даже с учетом тридцатипроцентного запаса надежности я не вписываюсь… Вот и весь расклад. Не умеем мы пока летать на такие расстояния. И в проекте нет кораблей, которые умеют.
А Зинулёнок уже совсем большая. Когда вернусь — ей пятнадцатый пойдёт. Переходный возраст. Как они с Ларисой уживутся?.. Зинулёнок ведь вся в меня.
Выключаю воду, выхожу из кабинки и углубляюсь в психоанализ. Как Тимур учил. Самое глупое — обманывать самого себя. Я решил прыгать.
«Незнакомка» берёт разбег с пяти астрономических единиц. Ведёт себя как-то неуверенно. Как ныряльщик в незнакомом месте. Трудно с чем-то сравнить, но всегда у неё один маневр в другой плавно перетекал. А тут — зависла на точке старта на три часа. Может, надеялась, что я подружусь, наконец, с головой и передумаю?
А я сверил хронометры корабля по пульсарам и в инерционном полёте неторопливо иду к точке старта. Почему в инерционном? Да потому что снаружи по кораблю кибер ползает. Полирует корпус до зеркального блеска и распыляет серебро. Если пойду с ускорением, кибер может сорваться. А я не хочу упускать ни одного шанса. И в запасе ещё несколько приёмов.
Переохлаждение корабля, например. Грузовой отсек — до минус пятидесяти, жилой модуль — до трёх по цельсию. Ниже нельзя — водопроводы полопаются.
Вторая причина — из инерционного полета я смогу точнее замерить все этапы маневра «Незнакомки». И повторю, насколько получится. Это сэкономит мне два месяца изучения звезды. Войду в книгу рекордов Гиннеса по скорости и дальности межзвездных перелетов. Е.Б.Ж. Если буду жив.
Всё не так! Сижу в скафандре, перегрузки не те, холодилка воет голодным волком, а должна реветь больным мамонтом. Шкалы лезут в красное! Особенно — скорость и генераторы поля. Генераторы не справляются. Не могут раздвинуть, растолкать в стороны звёздную плазму, она все ближе подступает к бортам. Силовой генератор тоже в красном. Скорость падает.
Полёт в режиме «дельфиньей кожи», но генераторы не могут обеспечить нужной частоты пульсаций. Мать твою! Они ничего не могут обеспечить! Плазма лижет борта корабля.
Иду на самоубийство. Чтоб удержать скорость, включаю ходовой движок. Не я, конечно. Автоматика. Мне не успеть, счет на доли секунд! Но я предусмотрел этот вариант. Спросите, откуда на движок энергии взяться? С накопителей джамп-активаторов!
Индикатор восьмого накопителя стремительно желтеет, краснеет и гаснет.
Так же быстро желтеет, краснеет и гаснет первый. Желтеет седьмой. Плазма лижет броню.
Бах-бах-бах-бах-бах!!! Пулемётной дробью! Всё не так!!! Только пару секунд спустя понимаю, что живой… Что экран черный, что шкалы желтеют, зеленеют и гаснут. Главный ходовой сжирает остатки энергии из седьмого накопителя и отключается. Второй раз в жизни вижу красные шкалы пустых накопителей. Это дурная тенденция…
Наступает невесомость. «И это — всё?» — вертится в сознании нелепая мысль. Когда её сменяет более вразумительная: «Кажется, я живой!», беру себя в руки и отдаю, наверно, самый странный, самый нелепый и дикий приказ за всю историю космонавтики — раскрыть все наружные люки. Пока горячие. Пока намертво к корпусу не приварились.
Выжидаю пять минут, потом разрешаю навигационному комплексу провести обсервацию. Прибыл, конечно, с недолётом. До звезды двадцать семь а.е.
Но это не смертельно. Ближе, чем от Земли до Нептуна. А до самой Земли — без малого сорок светолет. Так далеко даже беспилотники не залетали. Закрываю люки. Каждый второй течет. Повело их от перегрева. Это нестрашно.
Это предусмотрено. Запускаю ремонтную процедуру, и киберы шлифуют прилегающие поверхности, меняют уплотнители у люков второго рубежа. Часов через восемь буду как новенький. А пока лучше не вылезать из скафандра.
Жилая зона — она, конечно, в глубине корабля, четвертый рубеж и те-де, но береженого бог бережет. А пока можно подводить итоги. Корабль выдержал джамп. И прибыл в пункт назначения. Почти… До звезды месяц ходу. Будет меня «Незнакомка» месяц ждать? Догадайтесь с трех попыток. А с такого расстояния я её засеку только в случае, если она прямо на меня джет направит. По любому варианту, засечь параметры её маневра — без шансов.
Значит? Значит, подхожу к звезде, раскладываю по орбитам «мячики», месяц-другой изучаю звезду — и домой… На семнадцать светолет больше прыгать не буду, значит, до дома — пять джампов в режиме строжайшей экономии. Если на пятый джамп ресурса не хватит, жду спасателя у первой звезды.
Выгоняю наружу кибера-полировщика. С двумя целями – восстановить зеркальный блеск, а заодно — провести полный детальный осмотр поверхности.
Через пять минут — первый доклад. Броневые плиты носового шарика изменили геометрию. Хитрый термин такой. А на деле — звезда слизнула до двадцати миллиметров брони. Никаких наплывов расплавленного металла. Там, где просело поле, срезано гладко, как бритвой. Такова она, звездная плазма…
Не смертельно. Двадцать миллиметров — не страшно. Объясняю это киберу и подтверждаю приказ: надраить то, что осталось, до зеркального блеска.
Смешно получилось. Я больше всего боялся перегрева. Корабль проморозил. Но маневр прошел так быстро, что холодилка и половины обычной нормы хладагента не выбрала. А вот поле просело до самой брони. И в джамп я ушел не на третьем, а на импульсе шестого активатора. Так-то — нырять в звезду по чужому следу…
Через двое суток корабль блестит снаружи и внимательно осмотрен
изнутри. Люки не текут, даже в ванной кран заменил, чтоб не капал. Иду к звезде с ускорением в 1 «g». Торопиться некуда. Четвёртая звезда ещё долго будет конечной остановкой.
Не могу разобраться в чувствах. Себя обманывать глупо — я сыграл в русскую рулетку. И мне повезло. Оптимально повезло — программу выполню по максимуму, и домой целеньким вернусь. Три джампа на хвосте у чужака удержался, доказал практическую возможность такого маневра.
Почему так грустно?
Восьмой день инерционного полета. Наслаждаюсь невесомостью не от хорошей жизни, а из-за режима строжайшей экономии рабочего тела. Если сумею сэкономить на девятый джамп, мне памятник нерукотворный на Земле поставят. Мелочь — а приятно…
Из сладких грёз выводит мелодичная трель. Это не сигнал опасности — тот мёртвого разбудит, но что-то в пространстве произошло. Несколько секунд барахтаюсь в воздухе, пытаясь дотянуться до ближайшей стенки, надув щеки изображаю воздушно-реактивный двигатель. Наконец, дотягиваюсь, отталкиваюсь — и, попеременно отталкиваясь от стен то руками, то ногами, лечу в рубку.
Приборы засекли джет «Незнакомки». Она тормозится, причем идёт явно ко мне. Джет проходит в каких-то ста мегаметрах. По космическим расстояниям это совсем рядом. Рукой подать. А идёт «Незнакомка» на трёх «g», никак не меньше.
Пристегиваюсь к креслу, разгоняю генератор и выписываю в пространстве крендель. А потом задумываюсь, чего, собственно, ей от меня надо? Неужто на контакт идет? Аж мурашки по коже!
С другой стороны, до встречи трое суток. Есть время побриться и освежить в памяти теорию контакта.
Странный у нас контакт намечается. А возможно, я допустил первую глупость. В общем, чтоб не пожечь «Незнакомку» джетом, я идентифицировал её в навигационном компьютере как обитаемую космическую станцию.
Корабль тут же попытался идентифицироваться и сконнектить компьютерные сети. Послал в радиодиапазоне несколько опознавательных пакетов, несколько запросов, после чего пожаловался мне: «Незнакомка» не отвечает…
Только тогда я пресёк самодеятельность в эфире. Как среагирует иноземный разум на эту рефлексивную деятельность тупого железа?
Похоже, никак. «Незнакомка» подошла километров на двадцать и зависла неподвижно относительно меня. Никаких сигналов в радио- и оптическом диапазоне. Полчаса повисели неподвижно. Потом я, как рекомендуют учебники, начал сигналить световыми вспышками с паузами. Натуральный ряд — до десяти.
Никакой реакции. Нечётные числа — в ответ тишина. Простые числа — аналогично. Последовательность Фибоначчи…
«Незнакомке» это надоело, и она начала облёт меня. Плавно так, по дугам в трёх плоскостях, выдерживая постоянное расстояние около двадцати километров.
Чтоб вновь направить в её сторону луч прожектора, я начал разворачивать корабль. Она тут же затормозила. Я не стал прерывать маневр, а наоборот, раскрутил корабль в трёх плоскостях — пусть любуется, если хочет. Некоторое время она любовалась, а потом…
Врубила главный ходовой — и с ускорением около половины «g» пошла к звезде. Бросила меня!
— Мадам, куда же вы?! Мадам!!! — прокомментировал я, остановил вращение и устремился параллельным курсом. Почти параллельным. Когда подойдём к очередной точке старта, между нами будет безопасное расстояние.
«Незнакомка» увидела, что я иду следом, и плавно увеличила ускорение до трёх с половиной «g». Я проклял всех греческих богов и повторил маневр. Тогда она сбросила до полутора «g», и на этом успокоилась.
Я просидел в пилотском кресле восемь часов, после чего сломался. Пожелал автопилоту спокойной вахты и пошел спать.
Сломался не физически. Я мозги вывихнул. Что ей от меня надо? Зачем она спешила ко мне через всю систему? Подошла, полюбовалась мной — и всё?
0
0