Нора оказалась права, с концом лета пребывание Келли в мрачном и неприветливом обиталище строгой непреклонной ледяной леди, называющей себя бабушкой, не закончилось. Страх остаться в этом опостылевшем месте навсегда прокрался в сознание и не давал спокойно спать по ночам. Девочка очень надеялась, что мама обязательно заберет ее домой ко дню рождения. Она провела весь сентябрь в томительном ожидании. Каждый день, выполняя порученную хозяйкой поместья работу, малышка украдкой посматривала в окно, выходящее на единственную, еле различимую среди густого неприветливого темного леса, дорогу, надеясь узреть спасительный экипаж. И он появился…
Вечером двадцать первого сентября, в канун ее дня рождения, едва видимая в беспросветных сумерках, черная, запряженная четверкой вороных карета приблизилась к дому. Сердце Келли затрепыхалось птичкой в радостном предвкушении возвращения в родные края. Раздался скрип входной двери…
— Мама! — Малышка, улыбаясь, выскочила в холл, и тут же встала как вкопанная.
Две незнакомые пожилые, похожие друг на друга как капли воды, дамы, с хищными бесцветными маленькими глазками, окинули девочку надменным взглядом, слегка поморщившись.
— Это она? — спросила одна из прибывших женщин противным скрипучим голосом, тыкая крючковатым пальцем.
— Да, моя внучка! — вкрадчивый голос бабушки вывел малышку из оцепенения.
— Так выросла! – голос второй гостьи ничуть не отличался, поражая своей скрипучестью.
— Дорогая, тебе пора в свою комнату! – в голосе бабушки проскальзывали ледяные нотки.
Келли не надо было просить дважды, сморщенные сгорбленные старухи с длинными носами, так похожими на клювы хищных птиц, падальщиков, виденных ею в книжках, вызвали у девочки приступ неосознанного страха. Она в мгновение ока очутилась в отведенном ей небольшом помещении с кроваткой и небольшой тумбочкой. Захлопнув дверь, девочка прислонилась спиной к деревянной шероховатой поверхности, переводя дыхание. Успокоившись, малышка начала было готовиться ко сну, но, внезапно услышав быстро приближающиеся шаги, насторожилась. Дверь резко распахнулась, и на пороге возникла старая сухая горничная, держащая в руках большую глиняную кружку.
— Мадам велела Вам это выпить на ночь! – буравя девочку своим острым взглядом, произнесла она тоном, не терпящим возражений.
— Что это? — спросила Келли, не спеша принимать странно пахнущее варево, смрад которого заполнил собой всю комнату.
— Пейте! А то я пожалуюсь госпоже, и она накажет Вас! – мерзкая злобная улыбка перекосила лицо старухи.
Девочка, стараясь не вдыхать исходящую от жидкости нестерпимую вонь, влила в себя содержимое кружки, и, еле подавив тошноту, комом подкатившую к горлу, передала пустую емкость служанке.
То, что происходило потом, походило на кошмарный сон, переходящий горячечный бред. Келли бросало то в жар, то в холод. Это было похоже на поток, беспрерывно проходящий сквозь нее, то обжигая, то сковывая льдом. Она не понимала, где находится, забывала временами, кем является. Смутные видения посещали воспаленное сознание. Сначала девочка видела темные силуэты, один из них говорил что-то голосом миссис Макмарен. Потом Келли резко взмыла вверх под потолок, обретя странное виденье всего и сразу, будто со всех сторон. Девочка видела себя со стороны больную и бледную с невидящими глазами, метущуюся в бреду, но это не вызвало у нее никаких эмоций. Ее строгая и собранная обычно бабушка яростно ругалась с двумя своими жуткими гостьями, вокруг них сгустились тени со сверкающими глазами, кружась, наскакивая друг на друга, будто сражаясь. Эта жуткая кутерьма заполняла собой все большее пространство, и малышка вылетела из комнаты в коридор.
Келли чувствовала себя такой легкой и свободной в этом состоянии, что возвращаться обратно совсем не хотелось. Девочка подумала о Норе и мгновенно оказалась подле подруги, неизменно помогающей своей матери на кухне. Неунывающая обычно хохотушка понуро и молчаливо вытирала посуду, в печальных глазах застыли слезы. Ее матушка, переживающая за свое любимое дитя, приблизившись, мягко и ласково обняла свою тоскующую дочку, поглаживая ее по волосам и шепча что-то нежное и успокаивающее. Мать и дочь, так трепетно любящие друг друга. Мама…Как она там? Как малыш Бен?
Не успев толком подумать о семье, Келли вмиг оказалась в родном поместье, настолько просторном по сравнению с бабушкиным, что несведущему можно было заблудиться в многочисленных коридорах и переходах. В холле крутилась прислуга, на кухне царило радостное оживление, прислуги стало больше, жизнь здесь словно бурлила. Маму девочка обнаружила в гостиной. Ангел неземной красоты сменил свой вечно печальный лик на цветущую улыбку. Миссис Сатерли, веселая и беззаботная, беседовала с незнакомым молодым мужчиной. Келли никогда не видела маму настолько счастливой. Неожиданно двери гостиной распахнулись, и в комнату ворвалось нечто, маленькое, потявкивающее, повизгивающее, подгоняемое неунывающим и неутомимым Бенджамином.
— Ко мне, Чарли!- командовал неугомонный, взлохмаченный, но от этого не менее прелестный херувим, задорно смеясь и стараясь поймать маленького игривого щенка.
— Спасибо Вам за подарок мистер Ленс! — леди Анджелина умиленно смотрела на сына — Теперь ему не так скучно! Теперь мальчику есть с кем поиграть!
— Что Вы! Не стоит благодарностей!
Есть с кем поиграть… Келли будто окатили ледяной водой. А как же она, его родная сестра!Она бы тоже хотела проводить с ним время в играх и забавах, а не сидеть все время в маленькой душной каморке, исполняя каждый бабушкин указ, каждую причуду. Девочке так хотелось домой, где самым страшным наказанием за непослушание служило нахождение в своей комнате без ужина, а не удары по рукам и темный сырой подвал с крысами.
— Видеть моего малютку счастливым — отрада для меня!- миссис Сатерли счастливо и безмятежно улыбалась, наблюдая за неугомонной игрой сына с маленьким питомцем – Бен, милый, осторожней! Не поранься!
Маленький сорванец, поймав щенка, подбежал к леди Анджелине и, сев подле нее, уткнулся в материнское плечо, напрашиваясь на ласку. Нежно обняв сына, миссис Сатерли чмокнула его в золотоволосую макушку и нежно потрепала по розовой щечке. Прекрасная семейная идиллия, то, чего всегла так недоставало самой Келли.
Матушкины мимолетные улыбки, редкие ласковые слова и объятия — то, что девочка ценила как наивысшую драгоценность, ожидая как милости, Бенджамину доставались без труда. Так может, они не нуждались в ней, бледной тихой молчунье со странностями. Может, отец был прав, и она и есть причина всех бед и несчастий их семьи! И теперь, когда Келли растаяла, как полуночный призрак с рассветом, в поместье царит такая атмосфера счастья и любви. Девочке стало не по себе и все вокруг закружилось с немыслимой скоростью. Внезапно ощутив неимоверную тяжесть, она стала падать куда-то вниз в темноту, ощущая то невыносимый жар, то дикий холод.
А потом она услышала голоса… Такие до боли знакомые и забытые одновременно, такие манящие и родные, они что-то тихо шептали на задворках сознания, то смеялись, то пели. И Келли медленно, словно сквозь невидимую пелену поплыла на их переливчатый гул.
0
0