С вами снова Энн Фокси, и сегодня мы поговорим о будущем. Эта война ужасна, и те, кого протащит сквозь её горнило, не станут прежними. И это не вопрос нескольких чаепитий с психологом, понимаете? Это навсегда. Когда идёшь дорогой войны, понимаешь, что войну нельзя начать и нельзя прекратить. Она сама начинается и прекращается, когда захочет. Все мы лишь её преданные слуги и останемся ими даже после смерти, питая чужую злобу и чужое безумие. И даже если кто-то вернётся домой, он сохранит в себе частичку огня и обязательно раздует новый пожар.
Простите за пессимизм, но я всё ещё под впечатлением от встречи с кое-кем из солдат и тем, что я услышала и увидела… Или подумала, что увидела. Мы безнадёжны. И это вам потом с ними… С нами жить…»
Резолюция редактора: Материал не ставим. Отделу кадров: срочно вывозите Энн домой. Её сменит Джон, он уже едет в аэропорт. И позвоните мозгоправу, зарезервируйте шесть часов на следующей неделе за счёт редакции.
===11.===
Мечеть аль-Аскари и вправду золотая. Два её позолоченных купола горят утренним солнцем — так, что приходится жмуриться. Неудивительно, что местные так падки на религию: на фоне того убожества, которое они именуют жизнью, эта чёртова мечеть и правда выглядит вратами в рай.
Что же, проверим, сколько в этом раю девственниц.
— База всем группам! — раздается в наушниках голос командования. — Начинаем операцию!
«Хаммеры» выскакивают на окружающую мечеть площадь. Они проносятся сквозь простреливаемую зону и группами окружают здание.
— Пошли! Пошли! Пошли!
Хлопают дверцы. Щёлкают затворы.
— Группа Альфа на связи, — хрипят наушники, — мы внутри.
— Группа Браво, входим.
— Дельта…
— …gonna hurt…
— Гамма… по нам ведут огонь!
Завертелось.
Вместе с Дельтой входим с восточных ворот и быстро разоружаем хлопающих глазами бородачей. У местных, видимо, в отношении нас нет чётких указаний. Всё-таки шииты не воюют с американцами. Пока…
— Гамма? Гамма, доклад!
— Ведём огонь.
Мы едва успеваем пройти сквозь колоннаду внутреннего двора, как прямо под дула наших М4 выскакивают полтора десятка оборванцев.
— Стоять! — орёт наш командир. — Стоять, суки!
— Чёрт, твою мать… — выдыхает Уайт, стоящий рядом. — Я чуть не нажал на крючок!
Я спокоен. Стоящий в тени колонн Найлз кивает, мол, всё нормально, парень.
Проходим дальше.
На что это похоже?.. Разноцветный кафель, замысловатая мозаика. У неопытного туриста захватило бы дух. Окажись я тут в другое время, возможно, и я бы заценил всю эту игру с цветами. Но не сейчас.
— Движение на шесть часов!
Колонну справа разбивает град пуль, я едва успеваю перекатиться в сторону. Закладывает уши — в чёртовом зале отличная акустика. Перестрелка длится недолго: Маленький Иисус выдает по проходу залп из подствольника, и становится тихо. Ненадолго: в следующем зале перестрелка возобновляется.
Теперь по нам ведут огонь с нескольких точек. Меня зажимают перекрёстным огнем за колонной. Я вижу, как Найлз машет руками,— дело дрянь. Надо сменить позицию. Но как?.. высунуться наружу означает гарантированно поймать пулю. Наконец решаюсь — кидаю себя в проход между колоннами, и тогда… тогда…
…Чёрт!
За время службы я получил не так много ранений и успел позабыть ощущения от вгрызающейся в кевлар очереди. Боли нет — только гул от удара во всём теле. С трудом удерживаю равновесие.
— Твою же мать!
До укрытия я буквально долетаю, отброшенный взрывом. Да, та самая колонна, за которой я еще мгновение назад прятался, разлетается на куски. Чёрт, Найлз, я твой должник…
Мы начинаем их теснить. Ахмеды не выдерживают и бросают позиции, убегая в дальние помещения. Ссыкливые обезьяны!
— Кайл, ты в норме? — спрашивает меня Уайт.
За моей спиной стоит Найлз. Улыбается краешками пузырящихся от крови губ. Я поворачиваюсь и вижу, как он кладет руку на моё плечо и говорит:
— Всё нормально, Белоснежка. Просто царапина.
Стоп. Кто из нас двоих произносит это?
— Точно в норме? — не отстаёт Уайт. — Это кровь? Может, нужна эвакуация?
— Точно, — слова сами выскальзывают из моего горла, — слегка зацепило.
Уровень адреналина в крови постепенно приходит в норму, и мой организм заполняется болью. С каждым ударом сердца тело замыкает всё большее количество нервных окончаний… Адски болит бок. Неужели сломано ребро? Запускаю ладонь под кевлар… твою же мать! Кровь!
Мы идём вперед cквозь то, что когда-то было многовековым памятником. Я отстаю—надо заклеить рану гемостатом. Просто для того, чтобы не истечь кровью по дороге в обещанный, мать его, рай. Когда же нагоняю своих ребят, то вижу, как те пытаются оттащить Маленького Иисуса от какого-то полузадушенного ахмеда. Мы в лазарете. Длинные ряды коек с человеческими останками, металлический привкус крови во рту, запах мочи и блевотины.
— Твою мать, Иисус! Мы успеем вернуться! — пытается втолковать ему Уайт.
Маленький Иисус на грани. Я вижу, как дрожит его впившийся в курок палец. Странно, что жгучая боль в боку не затуманивает мое восприятие, а наоборот, обостряет. Мой взгляд точно прожигающий все живое и неживое лазер. Реальность расступается передо мной, точно воды Красного моря перед этим парнем из фильма про фараона… как его… Моисеем?
Вспышка.
Действительность с рёвом схлопывается, представая передо мной внутренностями взорванного сейфа. Стодолларовые купюры кружатся в пропитанном пылью воздухе. Уайт кашляет. Иисус жмурится. Найлз смеётся.
Мы в комнате, о которой говорил Папа Джонс.
В руках Уайта тот самый телефон.
— Чёрт, не верится… — бормочет он.
— Что не верится?
Мои мертвецы смотрят на меня сквозь стену. Я чувствую, они там. Все те, с чьей жизнью или смертью я связан, смотрят на меня из украшенной богатой мозаикой стены. И только Найлз стоит рядом.
Проводник?
Привратник?
— Не верится, что нужен всего один звонок, чтобы поставить точку,—отвечает Уайт.
— Чего? Какую точку, парень? — раздражённо бросает Иисус. — Ты что там бормочешь?
Я продолжаю рыться в лежащих в сейфе бумагах.
— Давай, звони уже, — добавляет Иисус.
И тогда оживает канал связи:
— База, приём. Группа Гамма на связи. Мы в центральном зале. Нашли гостинец.
— Гамма, какой гостинец?
— База, тут взрывчатка. Много. Хватит, чтобы сравнять здесь всё с землёй. Пакеты тщательно замаскированы. Кто бы не заложил её, местные всё прошляпили.
Мы переглядываемся. Прежде, чем кто-то из нас успевает открыть рот, динамики выдают ещё одно сообщение.
— База, Альфа на связи. Обнаружены баллоны, предположительно с VR-3. Десятка три-четыре, ёмкостью галлонов в семь-восемь.
— Альфа, подтвердите сообщение.
— База, повторяем: обнаружены баллоны VR-3.
— Альфа, вас поняли! Сообщение для всех групп: немедленно покинуть территорию мечети! Мы запускаем сапёров!
Мой взгляд падает на телефон. Что, Папа Джон, просто попросил перенести рыбалку?
— Уайт, опусти трубу… — тихо произносит Иисус.
— Что?
— Ты слышал Альфу?
Требуется всего пара секунд, чтобы кусочки головоломки сложились. Вспыхнувшая перед нашим общим мысленным взором картина поражает своей простотой и элегантностью.
— Уайт, положи телефон, — требую я, — это приказ.
— Парни, да вы чего? Мы же подписались…
— Белоснежка, не неси пургу! — гаркает Иисус. — Один звонок, и здесь всё взлетит к чертям собачьим! Ты слышал, что сказала Гамма? Тут всё заминировано!
— Не взлетит! — упрямо возражает Уайт. — Папа Джон сказал…
В висках стучит.
— Папа Джон сказал Уайту, что в его столе лежат бумаги о переводе из Багдада на Кубу, — шепчет невидимый Найлз, — и он подпишет их, если Уайт выполнит его маленькую просьбу.
Маленький Иисус наступает.
— Парень, не будь идиотом! Папа Джон послал нас на заклание! Просто нажмите на кнопочку, ребята!
Найлз смеётся. Его глаза светятся дьявольским огнём — он вонзается в меня, точно раскалённый шип. Он вспарывает и кевлар, и плоть, и то, что спрятано под плотью.
— Белоснежка мечтает о том, чтобы убраться из этого ада, — шепчет Найлз, — хочет отправиться туда, где солнце, бабы и никто не стреляет. Ради этого он готов на всё, что угодно.
— Чувак, ты заблуждаешься, — делая шаг назад, выпаливает Уайт, — у ЦРУ здесь были агенты, так? И их взяли «Аль-Хураб», так? Неужели ты думаешь, что ЦРУ решит взорвать эту долбанную мечеть?
— Уайт труп. Он знает это. Только никак не может поверить. Он знает, что не уйдет отсюда. Но он все равно сделает это, Кайл.
В свободной руке Уайта появляется «Беретта».
0
0