Нет, мы так не договаривались. Помню только собственный визг, жгучее желание выцарапать глаза, стремительный бросок моего, в общем-то, рыхлого тела и встречную оплеуху. Ещё припоминаю красивый узор полированного тика, по которому я скользила носом верных три метра, и обогнавшую меня перед финишем туфлю. Изящную алую лодочку, презревшую все догмы яхтенного этикета.
Соленая морская горечь стягивает мои губы, жжёт язык и дёсны, раскалённым тупым ножом терзает гортань… Так не бывает… Мы так не договаривались… Пить!…
Что-то мягкое, холодное, живительное и восхитительно пресное капает на моё лицо. Я продираю спекшиеся от морской соли глаза и судорожно впиваюсь зубами в мокрую тряпицу.
Сашка. Лицо тревожное. Одной рукой поддерживает меня за голову, другой выжимает белый обрывок рубашки. Я жадно ловлю падающие капли…
Остров нам достался небольшой, но таинственный. В том смысле, что притаился он бог знает где. Уже четвёртые сутки, как удалось добыть огонь, а горизонт всё также девственно чист. Никто и не думает приходить на помощь, несмотря на три густых вонючих столба дыма от тлеющих водорослей. Методу Сайреса Смита из «Таинственного острова» было по барабану на весь наш энтузиазм и находчивость, проявленные во время добычи огня. При помощи моих акриловых ногтей мы вытащили стёкла из наших наручных часов. Скреплённые глиной и наполненные водой, стекляшки должны были превратиться в лупу. Несмотря на принесённые в жертву Богу огня сверхмодные ногти, вода утекала из конструкции раньше, чем нам удавалось что-нибудь поджечь. Вероятно, следовало принести жертвы богам земли, воды и ветра, чтобы теория Сайреса заработала как следует, но увы — как островитяне мы были на редкость «жертвонесостоятельными». Всё, что удалось спасти от пиратов, было на нас, и мы не собирались отдавать на заклание последнее иначе чем в практических целях.
Красный, каким следовало быть вовсе не ему, а испекшемуся на углях крабу, остервенело чиркающий кремнями над сухим пучком травы, Сашка был зол, как чёрт. Мой благоверный всегда злится, когда хочет есть. И тем невиннее был мой взгляд, которым я его наградила, вручая туфлю. Каблуком вперёд, конечно, чтобы дошло… Дошло. Под пробковым колпачком, который меня заставили надеть, чтобы не царапать дерево палубы, скрывался чудесный твёрдый сплав шпильки. А что вы хотите — на заказ туфли делала, знала куда ввязываюсь. Жаль — только левая лодочка уцелела. Со спрятанной в каблуке гибкой пилой из набора для выживания. В правой, потерянной, помещался ножик с двадцатью предметами. Но хотя выход в моих «супертуфлях» на песчаный подиум острова под восхищенные аплодисменты мужа и не состоялся, я была всецело вознаграждена его радостным воплем при виде мощного снопа искр. Против такого фейерверка у импровизированного трута не было ни единого шанса.
Вслед за туфлей ушел на алтарь школы выживания и мой шикарный бикини. Его тесёмки Сашка сразу же пустил на тетиву лука, а из чашечек было устроено что-то вроде сачка, которым я с увлечением ловила мелкую креветку. Прыгая за ней по мелководью и прислушиваясь к визгу пилы — муж отправился строить жильё, — я в сотый раз пыталась осознать реальность происходящего с нами.
Что дело неладно, я почувствовала, когда Сашку свалили ударом приклада в живот. Ему только в прошлом году прооперировали язву, что было внесено мною в анкету при заключении контракта с «Ситуацией». С чего туда бить? Любой адвокат порвёт, как тузик грелку! Муж был великолепен, когда бросился на троих вооруженных чернокожих громил. С одной только шваброй. Натуральный центнер его разогнавшейся массы смёл молодчиков за борт, как хороший бульдозер. Храбро. Безумно даже, если учесть, что он считал это настоящим абордажем. А вот четвёртый успел шарахнуть раньше, чем Сашка добрался до него. Муж осел сразу. Без выдоха. На то, чтобы прийти в себя и озвереть, мне потребовалась пара секунд. Заорала, вскочила, кинулась, — и нарвалась на удар, выбивший меня из туфли и сознания.
Мы сменили отпускную ориентацию на водоплавающую, когда сухопутное пятизвездье достало нас до печёнок своим однообразием. Я вам так скажу — эффекта ноль. Если раньше мы любовались проплывающими мимо яхтами, то теперь лениво провожали взглядами уходящие в бесконечность берега. Радости от покупки новых посудин затухали в геометрической прогрессии. Шкипера и стюарды оставались на той же пятизвёздной высоте в море, что и управляющие с обслугой на VIP-побережье. Бесконечная роскошь могла закончиться только глупостями. Моими или мужа. Последние месяцы чуть ли не заполночь возвращался. Посиделки у них в клубе, видите ли. Ага. Знаю я эти посиделки и чем они рано или поздно заканчиваются… Я с тоской вспоминала наше ранее время, когда мы с Сашкой плечом к плечу вырубали свою дорогу в джунглях современной жизни. Вот это было времечко! Никогда позже счастливее не были. Одолели свою вершину. И соседнюю. И ещё парочку. И ещё… Выше уже куда? Очнуться хотелось. Понимаете?
Недавно купленная Сашкой двадцатифутовая лодка идеально подходила для задуманного. Облачённые в пиратский прикид агенты «Ситуации» должны были взять нас на абордаж и высадить на необитаемом острове «как есть». В том смысле, что без синяков и внутренних кровотечений. С комплектом предметов первой необходимости, аптечкой и спутниковой связью. Но это так, на всякий случай, если самостоятельно выжить не сумеем. Сундук с припасами должен был находиться рядом с островом, в рубке старого затонувшего баркаса, ориентиры местонахождения которого я заучила, как «Отче наш». И, конечно, не было на острове ни ориентиров, ни баркаса, ни тем паче сундука. Вернуться за нами должны были через пять дней; предполагалось, что за это время мы сумеем добыть огонь и запалить интернациональный сигнал о помощи — три дымовых столба. И, конечно, не вернулись. В том, что по роковой случайности нас захватили настоящие пираты, сомневаться уже не приходилось.
Говорить Сашке ничего не буду. Во-первых — убьёт. Во-вторых, назовёт дурой. И будет прав. Вот он сидит. Мрачнее тучи. В глазах черте что. Всю неделю демонстрировал мне чудеса изобретательности. Отыскал источник с пресной водой, добыл огонь, соорудил шалаш, сделал обсидиановый нож, нашёл множество съедобных растений и кореньев, бил стрелой рыбу, ставил силки на марасов. Причем делал это так, будто имел в этом неплохую практику. Я со своей стороны хранила огонь, чистила и свежевала добычу, пекла и жарила. Удивительного в моих навыках ничего не было — воспользовавшись клубными посиделками мужа, я тайком ходила на курсы экстремальной кулинарии. Понимала, что при скудной флоре-фауне достучаться до сердца любимого через желудок будет ой как непросто. Но ничего. Достучалась. Любовь под пальмами крутилась под печёного лобстера «на раз». А сколько было нежности под вкрадчивый шелест ночной волны! А огненной страсти под жаркими лучами утреннего солнца! На горячих камнях! В райской прохладе шалаша!
А вот сегодня Сашка сдал. Сидит такой, печальный весь. К вечеру прямо пятнами пошел.
«Не могу я, мать, этого выносить, — говорит. — Никто за нами не придет. Реально нас с тобой грабанули!».
Я, слегка опешив, поддакиваю, мол, конечно по-настоящему, а как же ещё?
«А так, — поясняет, — что должны были прийти за нами ещё вчера! И контейнера с рацией нигде нет, второй день по острову шарю».
Так, думаю, приплыли. Настучали! Прознал!
А он, сердечный, не унимается.
«Фирму «Игра» помнишь? Ну та, что психологическими розыгрышами занимается? Пиар-компанию год назад проводили. Вижу — ещё немного царской нашей жизни, и ты, родная, от скуки сбесишься, а там и до глупости не далеко. Вот и решил я с их помощью комедию с пиратами разыграть да на острове с тобой в неглиже высадиться. Адреналин… Жизнь на лоне… И вообще…», — заканчивает он, видя выражение моего лица.
«Чего вообще? — ору матом. — Лона ему захотелось! Я тебе сейчас такое лоно устрою, маму вспомнишь!» А про себя думаю: такие совпадения и раз в сто лет — редкость. Нет, ну надо же нам с Сашкой так… Точно говорят — Муж да жена — одна сатана.
Понятно теперь, откуда у него талант «нарисовался». Посиделки в клубе. Как же…
И что у нас по плану дальше? «С милым рай и в шалаше»? Нет? Или да? А СПА? Обслуживание в номерах? Фуа-гра? Цивилизованный фитнес, а не прыжки с выцветшими чашечками сачка за хитрой креветкой? Увижу ли? Поплакала, уткнувшись в широкое плечо мужа, и… и пошла краба в глине запекать…
Вот честно — взгрустнулось, когда через три дня за нами прилетел-таки гидросамолет. Со спасателями, Антоном, из нанятой мною «Ситуации», его девушкой, которую я мельком видела в офисе, но сразу всё поняла, и тремя африканцами, закованными в наручники. У Антона с подружкой был виновато-измождённый вид. У наших знакомых пиратов — измождённо-затравленный.
Забрались мы в самолет, помахали на прощанье приютившему нас острову и расселись в свободных креслах. «Что будет? Что будет?» — спрашивала я себя, предвкушая объяснения Антона. «Я это, — промямлил тот, — лодку вашу потерял…» От ужаса надвигающейся бури я едва не теряю сознание.
«Понимаете, чёрт меня дернул наёмную команду в дело пустить…», — продолжал вколачивать гвозди в крышку моего гроба проклятый Антон. Говорил он, естественно, обернувшись ко мне, не замечая, как у моего благоверного начинают ходить желваки. Вот тут мне захотелось жить так сильно, что единым духом призналась мужу во всём. Ну, почти во всём…
Его хохот потряс салон, войдя в резонанс с авиадвигателями, набирающими взлетную мощь.
Антон с испугом смотрел на нас и, дождавшись окончания приступа, продолжил убитым голосом.
«Наёмники вышли на вашу лодку по нашему радиомаяку, захватили её, высадили на ваш остров, как договорились, всех кто был на борту… Пригнали её в порт. А потом… Шикарная лодка-то, заскучает без дела, думаю. Взял Гальку, говорю, мол, пока клиент терапию проходит — махнём на пару дней… И махнули… О том, что наёмники высадили вместо вас на остров трёх разоружённых африканцев, я узнал на второй день по радио. Из конторы интересовались: почему трое, ведь контракт на двоих? Только подумал, что дело нечисто — бац, догоняет меня какой-то катер. Примерно с крейсер величиной и пушек не меньше. Приказывает лечь в дрейф, пришвартовывается и команду спускает. Нас с Галькой носом в палубу, мешки на голову… Всё, думаю, конец истории. Ан нет. Вечером вблизи какого-то острова отпустили. Лодку вашу забрали. Неделю на острове с Галькой просидели, костёр жгли, хорошо зажигалка была… А когда самолет, на дым наш прилетел, я с борта в контору отзвонил и координаты «вашего» острова спасателям дал. Там мы этих горе пиратов взяли, а они признались, где вас высадили. Тоже по дыму вышли…»
«Так ты рацию в контейнере не нашел?» — перебил его Сашка.
Иногда я позволяю мужу соображать быстрее себя.
«Какую рацию???» — шепчет Антон побелевшими губами…
Взрыв нашего с Сашкой смеха почти отрывает от самолета крылья, и он резко садится на воду. Совсем рядом с катером, подозрительно смахивающим на ракетный крейсер. У подветренного борта стального гиганта фривольно плещется наша лодка.
На пирсе нас встречает целая делегация. Полиция забирает пиратов и наши данные для показаний. Блики фотовспышек, заглядывающие прямо в рты микрофоны. Сашка решительно протискивается сквозь строй репортеров к какому-то здоровяку в тёмных очках. Мёртвой хваткой профессионального ловца крабов хватает того за грудки и, почти приподняв эту глыбу, медленно цедит в лицо: «Ильюха, совсем страх потерял? Ты видел, кого на абордаж брал? Видел? Или тебе всё равно кого?»
«Так, Александр Семенович, мы напрямую таких вещей не делаем. Только через наёмников. А те — по радиомаяку работают. Кстати, а почему на лодке у вас их два? Мы же всего один устанавливали?»
«Да хрен с этими маяками! — разжимает клещи отходчивый Сашка. — А то, что два дня назад должен был, пусть не нас, но хоть этих охламонов с острова забрать — память отшибло?»
«Тут дело такое, Александр Семенович, — Утёс с трудом восстановил дыхание. — Психологическая разгрузка, по мнению наших консультантов, должна иметь элемент неожиданности и для лица, заключившего контракт… поэтому забрать вас с острова должны были только сегодня… Постойте, а о каких охламонах вы говорите? » — «Об этих», — Сашка красноречиво ткнул пальцем в сторону Антона и Гальки, с быстротой молнии прибирающих любовный беспорядок на борту нашей лодки. Судя по устрашающему количеству разбросанных вещей, ребятки веселились не по-детски. «Об этих охламонах, — повторил Сашка, — что свои труселя и лифчики из нашего камбуза выносят! Которых твои остолопы вместо нас на остров ссадили!»
«Когда?» — поперхнулся от неожиданности шкаф — «Вас же только что спасатели доставили?» Мой муж выудил из кармана буфетообразного пиджака Ильи булькнувшую фляжку, не спеша отвинтил колпачок и картинно, не сводя глаз с собеседника, приложился к горлышку долгим, проникновенным глотком.
Сдобренное парами дешевого Курвазье жизнеописание было лаконичным, красочным и нецензурным. По мере разъяснения ситуации на светло-дувовый оттенок лица Ильи ложилась пепельно-серая патина просветления. Когда до него дошло, что хитросплетение нитей судьбы свело нас, пиратов, обе компании по тиражированию психологических розыгрышей с их радиомаяками, нашей лодкой, наёмниками и тремя отдельно взятыми островами Тихого океана, монументальный Илья отобрал у Сашки свой коньяк и приговорил последнего чудовищным залпом.
В этот момент меня трогают за локоть.
«Анна Сергеевна, не ваше? — Антон глуповато улыбается, — В кокпите валялся»
С диким удовольствием срываю с поданной мне туфли и зашвыриваю на обратную сторону Луны пробковый колпачок.
Как есть — в бикини, тесемки которого пошли на тетиву лука, висящего за спиной, в обрамлении пышных пальмовых ветвей, в ослепительно алых туфлях, я хватаю мужа под руку и увлекаю прочь от этой жадной и глупой прорвы людей. Мы идем по набережной под дробь шпилек, высекающих из древнего камня целые фонтаны искр.
0
0