В «Берлогу» влетает совсем юный курьер и верещит:
— Нормы! Нормы идут! Они хотят отобрать «Берлогу»!
Пацан держится за разбитый затылок. Похоже, не шутит. Так вот зачем они тёрлись поблизости! «Берлога» — место без расовых предрассудков. Большинство тут — дети мигрантов и смешанных браков. Я вижу вокруг много раскосых азиатов, смуглых арабов, мулатов, хотя и европейских лиц немало. С моей внешностью в «Берлоге» намного уютнее всех прочих тусовок. Нормов тут не любят, а нормы — не жалуют нас. Но «Берлога» — это лакомый кусок. Пожалуй, не одна здешняя группировка хотела бы прибрать её к рукам. И нормы — не исключение. В трущаках, где царит первобытная анархия, все конфликты решают крепкие кулаки, цепи и биты. Если нормы собрали здоровую банду — жди драки!
Роадкилл вырубает музыку. В воздухе звенит тревожное напряжение. Иван мгновенно забывает про ссору с Ли и вскакивает на стойку:
— Они хотят махач? Будет им махач! — орёт он, и десятки глоток кричат ему в ответ:
— Махач! Баттл!
Родкилл задорно добавляет:
— Так, ребятки, рецепт коктейля срочно меняется! — и вытаскивает канистру с моторным маслом. — Только не вздумайте его пить! А то знаю я вас, халявщики!
Боевой коктейль разливается по пластиковым пакетам: стеклянные бутылки — музейная редкость. Роадкилл умело приделывает к ним запалы и раскладывает по ящикам наизготовку. Курьеры по углам разбирают арматуру и хлам — всё, что может сгодиться для обороны. Кто помладше и послабее духом — спешно разбегаются по домам.
На крики прибегают художники-леваки. На верхнем этаже они оборудовали мастерскую для своего революционного искусства. Они же расписали лестницы «Берлоги» портретами Мао Дзедуна и его лозунгами об интернациональной дружбе. Я не читаю по-китайски, но в гоглах — встроенный переводчик. Курьеры раньше никогда не слышали про Мао, но граффити нравятся.
— Это всё от того, что люди забыли ценность интернационализма и дружбы между пролетариями разных народов! — многозначительно изрекает патлатый художник-маоист, услышав о готовящемся нападении.
— Сейчас не время для проповедей, — хмурится Роадкилл. — Вы чем-то помочь можете?
— Чем-то можем… — художник загадочно улыбается, берёт ящик с «коктейлями» и возвращается наверх, бросая через плечо: — Огнём по штабам!
Мы с Ли бежим на разведку. Через битые окна «Берлоги» можно разглядеть десяток нормов, что толкутся невдалеке. Думаю, это передовой отряд разнюхивает обстановку.
Но у меня тоже есть свой секрет. Тихонько включаю сканнер и осматриваю окрестности. Вот они, голубчики! Я вижу метки приличной толпы народа. Основные ударные силы нормов прячутся за складами, готовя внезапную атаку.
— Их там десятки! У меня аж в глазах рябит! — говорю Ли, указывая на склады: — Вон, за углом! С ними несколько тяжёлых мотоциклов.
— Откуда ты знаешь? Я ничего не вижу! — Ли удивлённо таращится на меня.
Я смеюсь:
— Одолжила глаз у шамана.
— И давно ты с шаманами водишься? — косится он недоверчиво.
— Недавно подружилась с одним. Помогаю ему устанавливать жучки по разным интересным местам, а он делится со мной кое-какими секретами.
— Надо сообщить остальным. Давай вниз! — Ли бросается к лестнице.
Курьеры вываливают из «Берлоги» во двор. Решётка ворот захлопнута. Пока пацаны укрепляют её перед осадой, девчонки мерно колотят в железные бочки посреди двора. Тревожный гром тамтамов разносится вокруг грозным предупреждением. Просто-таки первобытное племя вышло на тропу войны!
Потеряв надежду на внезапность, нормы неспешно выползают из засады. Полсотни здоровых лбов идут вразвалочку, с битами и обрезками труб наперевес. Кто-то тащит бойцовских собак на поводках. Нормы прихватили с собой нескольких «быков» — также вечных врагов курьеров. Их чопперы, тяжёлые словно танки, басовито грохочут, волоча по земле увесистые отрезки цепей. Непривычный рокот и лязг железа давит на психику. Прямо армия гоблинов на параде! К счастью, ворота «Берлоги» уже забаррикадированы. За ними толпятся курьеры с арматурой наизготовку. Кто-то предусмотрительно надевает мотошлемы. Две вражеские армии стоят, разделённые решёткой, лицом к лицу, глаза в глаза. Баттл назревает нешуточный.
Здоровенный норм, похожий на гориллу в жилете, выходит наперед, помахивая бейсбольной битой. Вожак, наверное.
— По старому обычаю трущоб! — выкрикивает он. — Мы бросаем вам вызов! Чтобы в честном бою решить, кому будет принадлежать «Берлога»! Нам — рождённым здесь коренным горожанам? Или шайке желтопузых отбросов?
Толпа нормов за его спиной одобрительно гудит:
— Косоглазые! Вон из города!
— Не много ли вы на себя берёте?! — кричит Родакилл через решётку. — По старому обычаю трущоб — мы принимаем вызов! Кто полезет в «Берлогу» без приглашения — потом не жалуйтесь мамочке!
Курьеры подхватывают:
— Собаки! Псы бешеные!
— Поцелуй меня в зад, жирная скотина! — вопит Иван вожаку нормов из-за плеча Роадкилла.
— Если б ты ещё в драке был таким смелым… — стоящий рядом Ли иронично щурится.
И тут с верхних этажей вылетает зажжённый «коктейль Молотова» и разрывается в метре от вожака. Мазилы! Похоже, с глазомером у революционных художников не всё в порядке.
Сигнал к началу битвы дан! Ватага нормов с воплями бросается на штурм. «Быки» успевают набросить цепи, и их мощные мотоциклы вырывают ворота «Берлоги» с мясом. Армия гоблинов рвётся внутрь, круша всё, что попадается под руку. Двор фабрики мгновенно превращается в месиво дерущихся тел. При свете взрывающихся коктейлей, под грохот железных тамтамов это напоминает какую-то безумную пляску дикарей.
Мы с Сарвари кидаем со второго этажа ящики и старые стулья на бритые головы гоблинов. Сверху мне видно, как волна атакующих постепенно захлёбывается и начинает откатываться обратно за ворота. Кто-то хромает, кто-то держится за разбитую голову. Получили?! Будете знать, что курьеров не так-то просто выкурить с их территории! Атака отбита, но битва ещё не выиграна.
Иван в запале бросается вдогонку, пиная отступающих нормов. Но враг ещё силён — Иван получает несколько увесистых оплеух. Ли бросается ему на выручку и попадает в ловушку — несколько здоровых гоблинов валят его на землю.
— Ли! Отползай! — кричу я из окна не своим голосом.
Но он не может. Его крепко зажали у ворот и колотят арматурой. Ли, словно в латы, закован в тяжёлый мотокомбинезон со щитками, но даже этот чудо-костюм не рассчитан на подобные нагрузки. В таком месилове запросто схлопотать заточку под рёбра.
Я выпрыгиваю из окна и мчусь на помощь.
— Ты куда, дура? Жить надоело?! — Иван орёт мне вслед, держась за распухающую щеку.
Но я не слушаю. Стреляю гарпуном в норма, навалившегося на Ли. Это не смертельно, но очень больно. Тот хватается за ногу и откатывается в сторону. Валю на землю другого хилого гоблина, мёртвой хваткой вцепляюсь в третьего, поздоровее. Жаль, что на айкидо меня учили захватам, а не ударам! Ли барахтается рядом, пытаясь вырваться. Его хотят скрутить цепью, но он спускает электрошокер, встроенный в костюм. Здоровенный «бык» на другом конце цепи, корчась, падает на землю. Ещё мгновение — и Ли будет свободен…
И тут я краем глаза вижу обрезок ржавой трубы, что медленно, будто в рапиде, летит мне прямо в голову. Звуки тамтамов, пламя горящих бочек, движения дерущихся — всё вдруг замирает на одно бесконечное мгновение, слишком короткое, чтобы уйти от удара…
Бам!!! Мир перед глазами превращается в море искр, из звуков остаётся лишь звон в ушах. Я валюсь на асфальт, ощущая щекой что-то резиновое. В глазах темнеет. Чувствую, как кто-то меня куда-то тащит…
0
0