Марина чуть успокоилась. Сквозь эйфорию стало пробиваться нервное истощение. Она выдула залпом поллитровый стакан кваса, отдышалась — и ответила:
— Ну подумай сам… Это не энергетика — «Магеллан» практически «спит». И не какое-то влияние самого факта межзвёздного путешествия: всё, привезённое звездолётом, от планетолётов до человеческих тел, тоже путешествовало, и, соответственно, должно было бы возмущать время. Да и речь в предварительных расчётах шла скорее о материальной субстанции… Мы думали, что это, возможно, нечто радиоактивное, распавшееся в ноль за миллионы лет, прошедшие после катастрофы. Но теперь-то ясно, что это — нечто, имеющееся на борту «Магеллана».
Я сообразил:
— А, ну да, конечно же — антивещество. Это и есть субстанция А? Именно оно содержалось в оптических ловушках хроногенов? Правильно: они способны его удержать, как и любой материальный объект, и если дело именно в нём…
Марина опять вошла в раж — стукнула меня по плечу:
— Всё сходится! Катастрофа заключалась в поломке оптической ловушки на одном или нескольких больших хроногенах. Антивещество аннигилировало, не только нанеся тяжелейший прямой ущерб, но и лишив местных жителей способности к дальним путешествиям. Они просто сразу лишились всего — или почти всего. Их основная планета оказалась заражена радиацией, пространство — забито обломками спутников и кораблей…
Марина отобрала у меня стакан, сделала ещё глоток (кажется, не заметив, что это уже не квас) — и продолжила:
— Неясно только, куда делись выжившие, но, с большой долей вероятности, они просто на оставшихся мощностях скакнули в будущее — к тому моменту, как время залечит раны их мира. Метеорное облако вокруг Гилономы рассеется, короткоживущие радионуклиды распадутся…
Я понял основную мысль:
— Уходя, они, скорее всего, уничтожили или взяли с собой и запас антивещества, оставлять его тут было нельзя. Рано или поздно техника всё равно бы сгнила, и это всё аннигилировало бы, создав ещё больше проблем. Мы и нашли те хроногены, с помощью которых они ушли — но пустые…
…Теперь её маниакальное состояние передалось и мне: великолепно! Потрясающе! Мы можем — МОЖЕМ — сделать свои хроногенераторы! Ну, по крайней мере, если наша гипотеза верна… Спасибо тебе, погибшая или бежавшая цивилизация! Когда мы освоим эту технологию, перед нами откроется вся Вселенная! Полезная же это штука оказалась — звёздная экспедиция! А сколько было сомнений — мол, разве можно подвергать людей опасностям такого путешествия, риску анабиоза… Да роботы только на общение с Землёй убили бы столетие!
…Кажется, последнюю фразу я произнёс вслух. Марина скорчила гримаску:
— А они ещё и убьют. Перестраховщики… Сначала они не поверят в расчёты — несколько лет уйдёт на перепроверку и переобсуждение всего. Потом станут строить полигон для испытаний. Рядом с Малой Системой — нельзя, и вообще ближе двухсот астрономических единиц к Солнцу приближаться не сметь!.. Потом — ещё лет двадцать, если не тридцать, уйдёт на испытания… Это если удастся попутно решить все проблемы своевременного снабжения полигона всем необходимым — а то ещё лет десять накинь…
Я вздохнул:
— Да уж… Потом — ещё несколько лет беспилотных полётов… И, кстати, — пришла мне тут в голову неприятная мысль, — это если ещё сначала они не потребуют детального изучения причин катастрофы у центаврян! То есть — новая экспедиция на релятивистских кораблях типа «Магеллана», многолетнее изучение — скорее всего, не особо полезное — что там теперь уже откопаешь?..
И тут Марина улыбнулась. Проникновенно. Искренне. Завлекающе:
— Именно так. Ты мне поможешь?
Нехорошее предчувствие заставило меня в последний момент превратить восторженное «Да, конечно!» в опасливое «С чем?»
И тут она стала предельно серьёзной:
— Мы знаем, как работает хроноген. У нас есть готовая модель — только антивещество загрузить, и готово. У нас есть антивещество. — Марина кивнула в сторону всё ещё светящейся голографической карты. — И мы в нескольких световых годах от Земли. Как бы у нас ни пошли дела, остальному человечеству это угрозы не несёт. Идеальный полигон! Нам ничего не мешает проверить нашу теорию прямо сейчас!
Я потряс головой:
— А домой ты возвращаться не собираешься? Без топлива «Магеллан» не полетит!
Марина ответила — в её голосе прорезался металл:
— Я — как раз собираюсь. Более того, я бы не возражала, если бы это произошло как можно быстрее. Ну, после того, как мы тут закончим, конечно. При нормальной работе двигателя центаврийского образца, когда время во внешнем слое ускоряется в тысячу раз, мы и на одном проценте световой окажемся дома во много раз быстрее, чем при нынешней схеме полёта. Собственно, можно и планетолёт под это переоборудовать — даже у него скорости хватит… В любом случае, это вполне реально… Да и антивещества нужно не так много –небольшая часть наших запасов!
В принципе, то, что она говорила, звучало на удивление разумно… Я пожал плечами:
— Надо идти к Джерико. Без санкции начальника экспедиции — никак. А лучше — пойти к Бондаренко, а потом вместе с ним — к Джерико…
— Брось, Андрей, — Марина вздохнула и прикусила губу, — ты как будто не знаешь, что они скажут…
Да, она права: знаю. Они скажут примерно то, что говорили противники экспедиции к Альфе Центавра. Что нет ничего важнее человеческой жизни. Что риск даже тех, кто добровольно вызвался стать испытателем этой системы, пока всё не проверено и не устранена даже малейшая опасность, не стоит полученных результатов, ведь речь идёт лишь о задержке, не более того. Жизнь — превыше всего! Даже собственной жизнью ты бесцельно рисковать не вправе! Джерико скажет это потому, что сам так думает. А также ещё и потому, что, если сорвётся эта экспедиция, то позиция перестраховщиков-ультрагуманистов будет подтверждена практикой. Это как раз ясно…
— И что ты предлагаешь?
— Ты знаешь, что!
Не знаю. Но догадываюсь:
— Несанкционированно вскрыть наши запасы топлива и перегрузить часть антиводорода в оптическую ловушку экспериментального хроногена? Но где хроноген — и где «Магеллан»?
Марина счастливо улыбнулась:
— Рядом. Бондаренко как раз пристыковал его к звездолёту. Ему нужно что-то пересчитать на Умнике, а через пол-Центаврии обмениваться сигналами слишком долго!
— Кстати, а почему антивещество такими странными свойствами обладает? Ты уверена вообще, что это оно?
Марина купилась — и пустилась в объяснения, дав мне время подумать:
— Да потому же, почему вообще во Вселенной вещества на много порядков больше, чем антивещества. Про барионную асимметрию должен помнить даже ты!
Я киваю, но Марина на всякий случай напоминает:
— Вещество и антивещество полностью симметричны друг другу. Вместо положительно заряженных атомных ядер — отрицательно заряженные антиядра, вместо отрицательно заряженных электронов — положительно заряженные позитроны. Строение антиатомов зеркально отражает структуру атомов. Но есть ведь причина, по которой антивещество во Вселенной практически отсутствует…
Но я думаю уже не об этом…
С другой стороны, Джерико — легендарный ветеран космоса, начавший летать тогда, когда экспедиция к Нептуну казалось чем-то вроде нынешней Первой Звёздной. И, конечно, он лично очень хотел бы, чтобы центаврийская техника на вооружении землян появилась поскорее. И если эксперимент удастся, то он может нас и поддержать. Задним числом. Подстелив всю возможную соломку. И — в конце-то концов! Это на Земле у ультрагуманистов — явное большинство. А вот в экспедицию попали всё-таки люди другой закалки. Значит, если дело дойдёт до апелляции к Совету Экспедиции… И, к тому же, всем хочется поскорее добраться до дома!
…Спохватившись, киваю и, после заминки, отвечаю:
— Да-да, помню…
Марина продолжает:
— Время. Аннигиляция вещества и антивещества не полностью симметрична. Некоторая, очень небольшая часть вещества всё-таки остаётся. Для полной симметрии нужно развернуть время. Если бы время во Вселенной шло в обратную сторону, то всё стало бы наоборот: антивещество получило бы преимущество над веществом.
Я соображаю:
— Значит, антивещество слегка искривляет ход времени — естественным путём. Именно это центавряне и использовали: пропускали хронопоток через антиматерию…
— Пра-а-а-авильно, — нараспев произнесла Мариночка. — И нам надлежит сделать то же самое. Параметры оптической ловушки хроногена я под антиводород уже перенастроила. Осталось только распотрошить «Магеллан»… ты поможешь мне или нет?!!
На всякий случай уточняю:
— А если я откажусь, ты пойдёшь сама?
И вот тут она меня удивляет:
— Нет, Андрей. У меня не хватит навыка, чтобы быстро перегрузить антиводород без подготовки. Это и вправду слишком опасно. За несколько дней на симуляторе можно было бы научиться, но… Ты же встанешь перед вопросом, надлежит ли спасать меня против моей воли от меня самой… Сдавать меня Джерико уже завтра или нет… Ну, так вот я тебе отвечаю: если ты откажешься, я не стану ничего делать. Соответственно, сообщать ему тебе не о чем.
— Вот как? — похоже, у меня не остаётся выбора.
— Вот так, — в её аквамариновых глазах застыла решимость.
0
0