Несколько минут мы пролежали так, на снегу, молча, не двигаясь и не говоря ни слова. Фокусы хозяев с наркотиками явно обошлись Максу дороже, чем Славке — его колотило, он сжимал кулаки и с силой стискивал зубы, но время от времени все равно слышалось это дробное постукивание… Что же такого намешали в свои свечки здешние отравители, что даже на драконов подействовало?
— Нннне…
— Что?
— Ннне отравители…. — выговорил Макс. — Если ты прав… ну, про хозяина… Он вввведддь про особенное спппрашивал. Кажется… кажется, мы попали в притон для ввввельхо-ттторчков… поэтому они тут такие… ттттренированные…
Маг продолжал звать свою воображаемую возлюбленную, время от времени помогая себе Знаками. Результаты (довольно разнообразные) падали на снег, летали по воздуху, прилипали к стенам, расцветали, полыхали фейерверками, каменели, плавились, хрюкали и зарывались в сугробы, звенели и застывали, шипели и пытались уползти…
Один особо впечатляющий результат влез на крыши и вполне достоверно подражал крику ишака в брачный период, еще парочка дымилась у ворот, надежно отгоняя возможных любопытных. Хотя, на взгляд Славки, любопытных было маловато, и это лишний раз подтверждало нехорошие догадки.
Кажется, мстить хозяевам гостиницы (так и не показавшимся на глаза) за отравление уже не нужно. Терхо сполна отплатил им за их вредительскую деятельность, да еще, похоже, и не на один год вперед. Чтобы выловить все эти «подарочки», понадобится немало времени, а если он еще и подрастут-размножатся…
Широкой ты души человек, Терхо Этку.
Макс был менее оптимистичен.
— Ддда когггда ж он угомонится…
— Наверное, когда наркотик выветрится.
— Наркоман хренов!
Надо же, а ругаться получается без запинки.
— Макс…
— Я не б… — зубы в очередной раз звонко стукнули. — Я не бббоюсь, яс… ясно? Просто ххххолодно.
— Я и не думал… Полушубок дать?
— Н-н-н….
— Понятно. Может, тебе из фляжки глотнуть? Ну, той… с согревающим? Что нам в подарок дали при сделке?
— Н-н…
Вообще-то он прав. Мешать два яда разом — не самое умное решение.
— Ну дай хоть руки разотру…
Началось все именно так. Тыквенная фляжка, оплетенная суровыми нитями, была извлечена их мешка, вскрыта и охотно поделилась своим ароматным содержимым с людьми. Только вот продолжилось неожиданно.
Едва руки Макса и Славки соприкоснулись…
Это не было вспышкой, и на удар тока не походило, просто сознание, уже расшатанное сегодняшними потрясениями, а следовательно, с ослабленной защитой вдруг плавно дрогнуло, потом еще раз…
И стало больше.
Намного больше.
Славка всей кожей ощутил, тот леденящий холод, вымораживающий его-Макса изнутри. Он даже понял, почему это случилось — наркотик на какое-то время нарушил то внутреннее равновесие, контакт Снежного дракона с водой и воздухом. Раньше Макс отчаянно мерз и постоянно кутался, и обретение сфер стало для него настоящим спасением. Энергетические оболочки помимо всего прочего помогли ему правильно распределить тепло, обрести защиту. Сейчас то, что Макс-человек обрел после трансформации в дракона, было разбалансировано, сферы потеряли свою четкую структуру, размылись, и нужно было время, чтобы все это восстановить.
Время…
И еда. Или помощь.
Ему-Максу нужна помощь. А ему Славке? Нет-нет, с ним все хорошо, его стихия проще, и защита проще и эффективней. В вечно бушующем пламени его сфер любой наркотик сгорает быстро… малая вспышка — и все будет в порядке…
А он красивый…
Какая вспышка? Кто красивый?
Кто это подумал? Я-Славка или я-Макс?
Нет. Я-Иррей…
КТО?!
Мне показалось? Я че, все-таки поймал глюк?!
Эта заполошная мысль — я-Макса. Кажется… На миг, на несколько вспышек… секунд? части нашего большого «я» замерли, а потом ожили и забарахтались, как щенята, пытаясь выбраться из путаницы лап и хвостов… смешное, должно быть, зрелище — если смотреть со стороны. Самим участникам такой «свалки» обычно не смешно — они-то пытаются всерьез.
Не спешить. Осторожней.
Кто это сказал?! Глюк?!
Нет…
Обреченное: все-таки надышался.
Утешающе-мягкое: нет. Я-Иррей — есть.
Кто?
Кто ты?
Удивленное, но уже с нотками неуверенности: я… я-крылатый? А… вы? Это ведь единение?
Что?
Кто ты?
Отстраненно-осторожное: странные… не сейчас.
Настойчиво-требовательное, мое, обоих-я: ответь!
И ответное, уступающее давлению: не надо… если Крылатые… если единение — так плохо… не-хочу-делить-боль…
Ответь!
Невидимое третье-я пытается отстраниться, но я (не знаю, который-я, не понятно, кто из нас) настойчиво рвется вперед, вслепую пытается дотянуться этого-третьего-живого, оно теплое и нежно-шелковое на ощупь…
Нет-нет!
А потом шелк оборачивается холодом и железом. Болью.
Она леденит горло, привычно держит в оковах крылья и холодной тяжестью лежит на ногах. Тяжело, тяжело, устала, одиноко, хочу-тепла, хочу-к-своим, рада-что-мне-отозвались, рада-единению, рада-что-свои-что-смогла-объединить-сознание… но сейчас нельзя-надо-позже-не-сейчас-не-сейчас…
И выталкивающий «толчок», правда слабый.
Новая информация позволила сцепленным сознаниям немного успокоиться — или мы уже слегка привыкли? Но среагировали я-мы по-разному.
Девчонка? (я-Макс). В его «высказывании» забавно мешались недоумение и… восторг, будто перед ним воздвиглась как минимум гора пуговиц.
Почему? (я-Славке было интересно, почему наша неизвестная собеседница хочет уйти, ничего не объяснив… и что вообще происходит). Тебе… тебе плохо?
Наше третье-я медлит… Боль в ее ощущениях не гаснет, но как-то отступает, притихает. Словно девушка ее прячет. И снова мягкое «касание», вопрошающее.
Вы ведь драконы?
Что?
Я-вы — кто? Крылатые?
Да.
И не знаете? Сейчас-надо-уйти. Ты-Макс — нарушено-равновесие-сфер, тебе и так плохо, поддержка нужна, тебе нужен сильный контакт, я не смогу-не гожусь-не сильная сейчас… лучше отсоединиться теперь…
Теплое-дрожащее пытается отстраниться, но я-мы не пускаем.
Стой! Стой! Кто ты? Как тебя найти?
Где ты?
Зачем?..
Ничего себе вопросы! Я-мы не сговаривались:
Помочь!
Не-сейчас-долго-говорить-плохо-ослабеешь-еще-хуже.
Тогда скажи быстро.
Что?
Как тебя найти. Ты в кандалах, — я-Макс «говорит» четко и без дрожи. — Тебя где-то держат?
Да…
Люди?
Да.
Маги…
Нет. Они другие…
Где?
Я-не-знаю…
Покажи!
Опрокинутая чаша неба, темная, зеленая кайма каких-то поросших зеленью невысоких гор (или это холмы?), мелькнувшая осыпь, какие-то маловразумительные здания… человеческий силуэт, подсвеченный алым…
Идут.
И нас стало двое.
— Подожди!
Но касание шелка уже ускользало, уходило.
«Единение», чем бы оно ни было, распадалось, перед глазами таяла синева чужого неба и незнакомая зелень дальних гор, и отступала боль. Он снова был один, голова ощущалась пустой и гулкой, без всякого постороннего присутствия. На какой-то миг Славку охватило что-то, похожее на сожаление, это странное единение несло с собой не только присутствие, не только знания, которых у них не было, а у Иррей было. Нет, что-то еще. И ему хотелось бы почувствовать это еще раз.
И помочь ей. Кто бы ни были эти другие, но кандалы на шее? Макс недаром взъярился…
Они даже не успели спросить, сколько она уже так живет? И как снова вступить в это «единение»?
Прохватившая тело дрожь напомнила о реальном положении дел.
Они все еще во дворе. Зимней ночью, в сугробе, прячутся от Терхо. И, кстати, Макс. Ему же было плохо. Тогда. Иррей сказала — ему нужна еда или помощь, и сама она для этой помощи не годится. Славка, похоже, тоже… просто потому, что не знает, как должна эта помощь оказываться — в Стае такому не учили, не знали. Зато еда у него есть. Мясо, сухари, сыр… немного лепешек. В мешке. А где мешок?
Сколько времени прошло? Надо встать. Надо хоть глаза открыть. Ну, давай. Быстрее.
Мокрые ресницы кое-как приоткрылись. Все серое…
Под одежду снова холодными лапами пробрался мороз. Ощущения стремительно возвращались в норму.
Славка обнаружил, что лежит, уткнувшись лицом в снег. Уж подтаявший, но не ставший от этого более приятным. Скорей, наоборот. Хотя любители ледяных компрессов пришли бы в восторг…
Кашель, а также довольно невежливый вопрос в пространство, что за *** вокруг творится, показали, что напарник к таким любителям не относится. Заодно стало ясно, что Макс
а) никуда не делся,
б) замерз и пребывает в чрезвычайно плохом настроении,
в) крайне не одобряет наркотические вещества — любые.
И на закуску: этот ***** (очень нехороший) снег должен *** (удалиться на довольно большое расстояние, правда, своеобразным маршрутом), потому что окончательно **** (очень сильно повлиял на душевное равновесие).
— Славк, какого хрена это было?
Славка улыбнулся.
Ну, зато живой.
Условный рефлекс «Макс-ругается-значит-все-не-так-уж-плохо» снова получил подкрепление. Напарник и впрямь был жив. И почти здоров на вид.
Правда… хм… вид у него… незапланированный.
— Макс? — осторожненько поинтересовался парень. — Ты как? Полегче?
Напарник вздохнул. К счастью, в сторону.
— Терпимо… Блин, голова как чужая… но при этом болит, зараза, как две своих. Встану на ноги — такое устрою здешним нарикам — не обрадуются. М-м…
— Макс…
— Слушай, Слав, — не поднимая головы, глуховато проговорил Воробей, — девчонка эта… ты ведь ее тоже видел? Она не глюк?
Славка закопался в мешке, выискивая сверток с лепешками. Когда голова болит, лучше есть то, что помягче.
— Да нет, это не галлюцинация была. Я так понимаю, она где-то далеко, но при определенных условиях мы можем контактировать — она назвала это «единение».
Напарник оживился:
— А тебе про это самое единение рассказывали? Ну, в Стае?
— Нет. Макс, послушай…
— Про еду даже не говори, — Макс поморщился. — Мне сейчас даже мысль про еду… лучше скажи, где этот?
«Этот» сидел на крылечке. И в данный момент вовсю таращился на нас. Как и немногочисленные местные жители, сбежавшиеся на шум.
— Где и раньше.
— Так че ты стоишь? Прячься!
Он поспешно поднял голову — гребень дернулся. И замер.
— Да как бы тебе сказать, напарник… — я легонько хлопнул Макса по массивной бронированной лапе. — Мне кажется, в настоящий момент вопрос пряток немного потерял актуальность.
— Дракоооооончик! — тут же сдал Макса наш временно недееспособный маг. — Покатаешь?
0
0