Было решено переместиться в квартиру Трулте для разработки плана дальнейших действий. Хью ликовал, предчувствуя, что ему дают возможность реабилитироваться в глазах Юю Майер. Но не стоило забывать о том, что Зельден явно что-то темнила.
— Зельден, ты хотела со мной поговорить. Или это как раз то, о чем ты хотела сказать? – спросил детектив.
— Я догадалась, кто и зачем устроил погром в моей квартире. – шепнула Зельден.
Хью для начала отвел ее в сторонку, потом увидел, что на них смотрят, и вышел с Зельден в полутемный коридор. Там, влажно поблескивая глазами, Зельден вплотную придвинулась к нему и сказала, дыша в лицо детектива мятной жвачкой:
— Это был мой брат Вилли, я уверена. Я говорила с бабушкой и та призналась, что узнала его голос. Потому он и прикрыл ее простыней, так как знал, что она может его увидеть, но при этом не встанет с дивана и не помешает.
— А что еще известно? С кем он был и что искал? – спросил шёпотом Хью.
Зельден покачала головой, но, спохватившись, что ее жест в темноте парень не увидит, добавила.
— Вилли с нами не общается уже много лет. Он закончил юридический факультет, выбился в люди. Он стыдится меня, матери. Мы толком не знаем, чем он занимается. Вилли как-то говорил матери по телефону, что работает на каких-то важных людей. Но я не знаю, кого он имел в виду. Один раз я видела его в кафе в компании каких-то мужчин, среди них был журналист Юрген Бах, который писал о Юджине гадкие статьи. Вилли сделал вид, что не узнал меня. Ему было стыдно, что я такая неотесанная деревенщина, — Зельден всхлипнула.
— Да брось ты, — утешил ее Хью. – никакая ты не деревенщина. Ты очень милая и привлекательная девушка.
— Хью, прошу тебя, не говори ничего ребятам, они не будут мне доверять из-за этого случая, — попросила Зельден. И Хью клятвенно пообещал ничего не говорить.
Ребята вернулись в кухню. Федерик уплетал бутерброд с колбасой, нахально выудив его из пакета, который принес молодой детектив с собой.
— Так, ребята, объявил Барбер, — всей толпой мы к Трулте не поедем. Зельден вернется домой, ей нужно ухаживать за бабкой. А мы втроем едем, не медля.
Все дружно согласились, и уменьшившаяся на одного заговорщика компания двинулась к Трулте.
Приехав к Симмонсонам в квартиру, Барбер увидел, что там царит тишина. Новорожденный внучек гостил у матери Трулте. Хозяева квартиры тактично отправились на кухню готовить ужин, тихо переругиваясь между собой.
Констант спал, заваленный грудой теплых пледов. Барбер заглянул под них. Погорелец выглядел неважно, что и говорить. Детектив Барбер плохо разбирался в ожогах и травмах, но вид кровавых и плохо пахнущих бинтов Константа Смолланда говорил о том, что переправить Константа самолетом или поездом из Антверпена – задача невыполнимая.
Констан заворочался и застонал. Юджина успокоила его, сказав, что здесь все свои, и решают, как ему помочь. Едва пришедший в себя Констант яростно отрицал, что нуждается в медицинской помощи и говорил, что он просто надышался гари и «слегка поджарился».
Юджина отозвала Хью в сторонку и шепнула на ушко: «Долго он не протянет в таком виде». Хью, привыкший действовать молниеносно, предложил Юю следующий план:
— Надо вывезти Константа из страны на арендованной машине. Липовые документы надо организовать в кратчайшие сроки. Машину арендуем по этим документам. Пересечем границу, машину подожжем, вызовем полицию и скорую помощь, оформим акт несчастного случая в ДТП, и Констант попадет в больницу. Случай рядовой, в международные сводки не попадет. За границей по больницам его искать не будут. Немного подлечится, и можно будет спрятать его получше.
Юю помотала головой.
— Я думаю, что его сейчас уже активно ищут. И все больницы проверят с особым пристрастием. С липовыми документами проблем не будет, я знаю, как их добыть. Но вот инсценировка ДТП – это слишком рискованно.
— Что ты предлагаешь? – спросил Барбер.
— Надо отправить его в Германию, а там – в Рамзау. Это такой курорт горнолыжный. Я провела там много времени…
— Да-да, — улыбнулся детектив, — домик в горах, лыжи и санки.
— Там у меня есть знакомый врач, он будет лечить Константа на дому.
— Рискованно, — заметил Барбер.
— Да, но об этом домике до сих пор никто не знает. Он принадлежал Игорю Соколовскому, когда тот умер — пользоваться стал им Борис Казарин. А по документам домик так и принадлежит Соколовскому. Налоги платятся, домиком пользуются… Никаких подозрений.
— Хорошо, будь по-твоему, — согласился со вздохом Барбер. – Учитывая состояние Константа, я бы хотел записать его показания на диктофон.
— Для чего? — спросила Юджина с удивлением.
— На тот случай смерти, если нам придется предъявить властям живую Юю Майер, а Констант не сможет подтвердить свой рассказ.
— Думаешь, мне придется выйти из тени? — Юю прижалась к Барберу, и тот ласково обнял ее за плечи.
— Милая моя, — сказал он ласково, — ты же не можешь прятаться всю жизнь? К тому же слишком много людей хотят, чтобы Юджина была мертва. Но я этого совсем не хочу.
Хью поцеловал Юджину и увидел слезинки в уголках ее глаз.
Констант согласился поговорить с Хью после того, как Юджина дала ему обезболивающее лекарство и сделала перевязку. Делала она ее, кстати, очень ловко. Попутно она поясняла, что изучала анатомию в колледже, да и сама почти год носила бинты, так что знает не понаслышке, что такое лечение ожогов. Хью морщился при виде ран и дивился выносливости своей хрупкой возлюбленной. Когда Юю закончила свой скорбный труд, она скромно удалилась. Барбер включил диктофон.
— Прошу представиться, -попросил он.
— Констант Смолланд, — тихо сказал молодой человек. – уроженец города Антверпена. Родился 1 мая 1961 года. Сирота. Воспитывался дядей – Генри Смолландом. С 1970 года жил и работал на вилле «Синий вереск» сначала помощником садовника, а потом и садовником. До настоящего времени.
— Что вы можете рассказать о событиях пожара 1972 года? – осведомился Хью Барбер.
И Констант рассказал, прерываясь только для того чтобы выпить теплой минеральной воды…
0
0