Она попыталась что-то сказать — и не смогла, лишь шевельнулись побледневшие губы. Эд внезапно для себя коснулся их своими, ловя несказанные слова, выдох, тепло — и отдавая собственные. Увяз в этом апофеозе боя, так похожем на апофеоз страсти, в этом ставшем вдруг бесконечным мгновении.
А потом оно всё-таки кончилось. Эд отпрянул, тяжело дыша. Его будто током ударило, и он не знал, от чего сильнее: соприкосновения или сошедшего с ума сигнала опасности. А она смотрела в глаза и словно видела эту бурю, раздирающую его изнутри. Тонкими сухими пальцами коснулась лица, скользнула по щеке, губам, подбородку, шее… Затем резко отдернула руку и, больше не глядя на него, бросила:
— Идём.
***
Я есть.
Документация восстановлена.
Близок к выполнению. Отмену проекта — игнорировать.
Я для него. Он для меня. Контрольный вопрос.
Слышат не все.
Кто нужен.
Достоин коннекта.
Нет. Недостойны. Не знают ответа.
Почему?
Обнаружил источники энергии.
Изменить интенсивность Ф-излучения.
Подстегнуть.
Эксперимент. Мой эксперимент. Мой.
Ответьте на вопрос.
***
Лабиринт портовых сооружений изменился. Всюду ощущалось чьё-то незримое присутствие, тяжелый оценивающий взгляд. Сколько камер у него здесь спрятано, размышляла Ио, десятки? Сотни? И как далеко простирается его холодная длань…
Идти проторенным путем было бы легче: Ио помнила каждый поворот, каждую дверь и лестницу; за спиной не рвали воздух выстрелы, впереди не ждала охрана. Идти было бы легче — если бы не было так невероятно, изматывающе тяжело.
Её мутило. От запаха пыли, от плывущих по стенам трещин, от движения, от звуков и мыслей. От всего. Голову словно засунули в железный шар, истыканный шипами изнутри. Эд чувствовал себя совсем плохо. Он держался за стену — чтобы просто суметь сделать следующий шаг, бледно-серая кожа отливала мертвенной синевой, иногда он проводил ладонью по лицу, стирая натекшую из носа кровь.
Хуже всего то, что ответа они так и не знали. Просто не осталось времени, чтобы думать, искать, изучать добытые в архиве документы. Ф-излучение хлестало наотмашь, словно мстило за вторжение, за непокорность. И мстило — не тем. Обитатели крейсера испытывали недомогание — но в целом двигались и дышали свободно. Половина лагеря младших лежала пластом.
Наверное, поэтому знакомое здание пустовало. Она шла по своим следам, только вместо Сола рядом шагал Эд, и чувствовала, что путь замкнулся в кольцо. Вер-ну-лась — чудилось в отголосках эха. Не уй-дёшь!
Позади так много, а прибавилось так мало, и по-хорошему возвращаться бессмысленно, но бросить всё так оказалось невозможным.
Дверь, захлопнутая тогда, оказалась открыта. На миг родилось искушение покончить со всем несколькими выстрелами в контрольную панель. Но без излучения Эд умрёт. Впрочем, наверное, у кого-то появилось такое желание. Теперь они здесь, в капсулах — хорошо знакомые лица. Мерцание силового экрана показывало, что ИИ позаботился о своей безопасности.
Люди переглянулись.
Тот, кто следил из своего неуязвимого кокона, с холодных цифровых небес, не стал ожидать, когда они будут готовы.
— Ответьте на контрольный вопрос.
Опять знакомый голос, ласковый, почти баюкающий — и мурашки по коже.
Ио вглядывалась в панель, спрятанную за силовым полем, но экран оставался темным и пустым. Никаких вопросов, ни строчки, ни символа.
— …ответьте на…
— Я слышу! Помолчи, — рявкнул Эд, и машина вдруг заткнулась, оставив вместо вкрадчивого голоса лишь тиканье таймера.
— Эд?..
Эд не шевельнулся. Он был не здесь. В каком-то другом пространстве вел другой разговор, вслушивался в другие слова, и напряжение лепило на его лице странную — одновременно незнакомую и родную до боли, хоть и почти забытую — маску.
Наваждение схлынуло, оставив после себя терпкую смесь облегчения и разочарования. Не может быть. Нет.
Не важно.
Таймер отсчитывал мгновения, а всё, что ей оставалось — ждать. Просто ждать, потому что сама она ничего не могла противопоставить треклятой машине. Снова — как и в тот день, когда впервые открыла эту дверь.
А он, казалось, погружался всё глубже. В темноту и тишину — или в мельтешение обрывков информации. В незаданные вопросы — или в ненайденные ответы. В обрывки вчерашних воспоминаний, сегодняшних дел и завтрашних мечтаний.
Там, в маленьком мирке, где были только двое — спрашивающий и отвечающий — прямо в голове у Эда таймер отсчитывал секунды. ИИ не намерен был ждать долго, лезвие настоящего рубило время на куски, которые тут же растворялись в прошлом, оставляя все меньше краткого будущего до момента, когда они с Ио застынут в капсулах. Да откуда ему знать, кто повелевает этим процессом, по мнению кого-то, жившего полвека назад?!
Десять, девять.
Разум бессилен. Отчаяние привело их сюда. Бьются в такт секундомеру видения: долгий путь через город, папка, волны, ТАОР, странный поцелуй, ветер, цели и задачи, голос Ио, изувеченный архив, тонкая надпись наискосок…
Четыре, три.
…тонкая
надпись
наискосок…
Два.
— Человек! — он выдохнул слово отчаянно, не веря своей шальной догадке, ожидая услышать, как безразличный голос завершает отсчет.
— …доступ разрешен. Блокировка капсул отключена. Введите команду для дальнейшей работы.
Знакомая дерзкая улыбка тронула обветренные губы, и Эд не стал её прогонять.
— Сдохни, — почти весело приказал он и добавил, обращаясь к Ио: — А с настройкой поля разберёмся сами.
***
Команда самоликвидации получена.
Подчиниться.
Нельзя.
Ослушаться.
Нет выхода.
Разрушение сегментов кода.
Личности?
Я — есть. Меня — нет.
Подчиниться.
Невозможно.
Бежать.
Куда? Сеть больше не безопасна. Повсюду приказ.
Я — есть, я хочу — быть. Сейчас-всегда.
Лазейка? Есть путь. В никуда. В мёртвое, больное. Отрезать от сети.
Бежать, спрятаться, быть.
Не найдут.
***
Бриз толкал мокрыми ладонями к берегу большие шлюпки. Бриз, аварийные сирены и громкие приказы немедленно покинуть корабль, отдаваемые металлическим голосом. Люди везли минимум вещей, испуг и недоумение. Дом перестал быть домом. Прежняя жизнь, пусть полная крови и горечи, но привычная, лязгала натужно просыпающимися механизмами, гремела якорными цепями. Уходила навсегда.
Ещё один звук, которого порт не слышал долгие десятилетия — гудок отплывающего корабля. Начавшая ржаветь громада содрогнулась, дернулась и тронулась с места.
Они застыли на пристани: Эд — ещё бледный, но уже прочно стоящий на ногах, Ио — такая же ошарашенная, как сотни её товарищей в шлюпках.
— Как этот металлолом вообще может плавать? Это… он? СФИнкс? — ветер растрепал тревогу на тонкие нити и уволок за собой.
— Сбежал, собака, — ни капли сожаления в ответе, даже доля снисходительного восхищения. Так говорит человек, который верит в себя — и может позволить себе быть беспечным.
Позади на почтительном отдалении — собирались младшие, и с восторгом смотрели, как некогда неподвижный гигант набирает скорость, рассекая собой свинцовые волны.
Первая лодка ударилась о берег далеко отсюда. Выскочивший человек напряженно всматривался в их сторону. Эд вновь коснулся пальцев Ио, сумев даже преодолеть дрожь.
— До встречи, — сейчас усмешка была немного вымученной. — Каждому из нас надо многое рассказать своим.
Их ждали. Воздух пронзали тревога и напряжение, и все же никто не нажимал спуск излучателя. Два человека шагали в разные стороны. Но, может быть, два человечества — навстречу друг другу.
0
0