Париж экономил электричество, и свет на ночь отключали. После визита к изобретателю пришлось спускаться по лестнице почти впотьмах, только внизу пробивалось от консьержки дрожащее мерцание свечей. Шерц сосредоточенно анализировал только что состоявшуюся беседу. Он не любил, когда события, вместо того, чтобы развиваться логично и последовательно, вдруг начинали хаотическую пляску. При необходимости мог, разумеется, импровизировать и находить удачные решения непредвиденных проблем, но это не доставляло ему удовольствия — по натуре Шерц был скорее педантом, чем авантюристом. Поэтому любая непредвиденная мелочь настораживала. Вот и сейчас — парнишка сказал, что товар по ошибке унесла из дома его сестра. Правда это или ложь? Действительно он настолько не от мира сего, что раскладывает свои изобретения где попало, или ломает комедию?
Шедший впереди Леблан придержал дверь, пропуская Шерца. Снаружи у крыльца мокли пустые цветочные горшки и велосипеды. Шерц искоса взглянул на толстячка-француза. Леблан уверяет, что изобретатель и вправду чокнутый. Но кто поручится за самого Леблана? Не ведёт ли он двойную игру?
Тот ответил безмятежным взглядом, заметил благодушно:
— Я же говорил, что он с придурью. Но вы молодец. Сразу сумели расположить его к себе.
— Да неужели? — скептически приподнял брови Шерц. — Вот уж в жизни не подумал бы. Он цедил слова сквозь зубы и за всё время разговора посмотрел в мою сторону всего пару раз. Заметили?
— Конечно, — кивнул Леблан. — Но он разговаривал с вами. Отвечал на вопросы. Даже о планах на будущее упомянул. Говорю вам, вы ему понравились.
— Ему понравился задаток, — с иронией возразил Шерц. — Деньги открывают любую дверь и привлекают сердца. Кстати, а какой процент он вам должен отстегнуть с этой сделки?
— Наймите меня сбывать свой товар — и узнаете, — ухмыльнулся посредник. — А пока — пардон, коммерческая тайна. Идёмте — я провожу вас до шантана, где поёт эта девица.
Он внезапно остановился, хлопнул себя по карманам.
— Забыл перчатки у него в прихожей. Подождите секундочку, я мигом.
***
Эжени била нервная дрожь, она изо всех сил старалась не смотреть на лежавший на полу труп высокого рыжеватого мужчины, из-под которого медленно расползалась тёмная лужа. Полицейский фотограф — низенький, худой, похожий на старого седого грызуна — неторопливо делал снимки. Второй полицейский, чуть помоложе и поупитаннее, расспрашивал свидетельницу, время от времени делая пометки в блокноте. Tут фотограф снова поджёг магний и девушка так вздрогнула, что допрашивающий перешёл с официального тона на отечески-сочувственный:
— Успокойтесь, мадемуазель, вы вне опасности.
Та судорожно всхлипнула:
— Это было так ужасно… Он, наверное, маньяк. Ворвался в гримёрку, набросился на меня, пытался сорвать одежду… Какое счастье, что Алекс вернулся и пристрелил его!
— Вам очень повезло, — кивнул ажан, покосившись на скромно стоявшего у стены англичанина. — А вы, мсье, просто замечательно стреляете. Девять человек из десяти не рискнули бы пустить в ход оружие — побоялись ненароком попасть в мадемуазель.
— В моей стране аристократ обязан уметь всё, — с достоинством проговорил герой дня. — Фехтовать, стрелять, боксировать, скакать на лошади и управляться с парусом и вёслами. Меня учили всему этому с раннего детства.
— Похвально, мсье, весьма похвально, — полицейский записал имена и адреса свидетелей, кивнул напарнику, и представители закона удалились.
— Пустите! Я ищу мадемуазель Эжени Вышински! — дверь распахнулась, и в гримёрку вбежала девочка лет двенадцати.
— Мими? — удивилась Эжени. — Что случилось? Это дочка моей консьержки, — объяснила она Алексу.
— Добрый вечер, мадемуазель! Матушка послала меня к вам сказать, что вашего брата нашли мёртвым с воооот такой дыркой в голове! Его кто-то пристрелил из пистолета!
Эжени сначала несколько мгновений тупо смотрела на Мими, потом пронзительно завизжала и забилась в истерике.
***
Леблан сидел за угловым столиком и смотрел на эстраду. Под низким потолком подвального зала плавали сизые клубы дыма. Старуха-тапёр, не вынимая из густо накрашенных губ сигареты, энергично барабанила по клавишам. Кордебалетные девицы, заученно улыбаясь, старательно подбрасывали вверх обтянутые тёмным шёлком ноги.
Алекс пробрался к столику Леблана, брезгливо взглянул на стоявший рядом стул, тщательно вытер его салфеткой, осторожно уселся.
— Всё в порядке, — сказал он без предисловий. — Девушка дала нужные показания, у вашей полиции нет ко мне никаких претензий. Я предпочёл бы убить его в менее людном месте, но дать ему уйти сейчас означало бы идти на риск его потерять. Как вам удалось убедить его пойти в гримёрку?
— Да я, собственно… — начал было Леблан и замолчал.
Англичанин молча ждал ответа.
— Он услышал фамилию мадемуазель, когда объявляли её номер, — объяснил Леблан. — Вот и решил познакомиться. Моей заслуги тут нет.
— Что ж, в любом случае вы мне очень помогли. Спасибо.
— Да не за что, — отмахнулся Леблан. — Долг патриота и французского гражданина. Мы же вроде как союзники.
— Да, — с достоинством кивнул Алекс, достал из-за пазухи конверт. — Вот ваш… хм… гонорар за эту операцию. Кстати, вы абсолютно уверены, что наш юный гений не успел изготовить это своё снадобье? Страшно даже подумать…
— Абсолютно уверен, — успокоил толстяк, принимая конверт. — Парнишка так долго оправдывался перед немцем за то, что заказ будет готов только через неделю…
Он поднял глаза на собеседника.
— Здесь больше, чем мы договаривались.
Алекс покровительственно улыбнулся:
— Небольшой бонус лично от меня. Вы хорошо провернули это дело. Изобретение не создано, германский агент уничтожен, изобретатель — тоже. Секретное оружие кануло в Лету и — ничто не мешает Эжени уехать в Англию и стать моей женой.
Леблан изумлённо вытаращил глаза.
— Вы что — серьёзно хотите жениться на шантанной певичке? Я думал, вы ухаживали за ней только чтобы подобраться к её братцу…
Алекс резко встал, с шумом отодвинул стул.
— Я британский офицер и джентльмен, — сухо сказал он. — И никогда не позволил бы себе давать серьёзных обещаний порядочной девушке, не имея намерений их исполнить. Всего доброго.
Леблан проводил его взглядом, пожал плечами, пробормотал:
— Островитяне…- и опять поднял глаза на эстраду. Танцовщиц там уже не было. Вместо них пышная блондинка в розовом трико и прозрачных шароварах сладострастно извивалась под восточную музыку, отвлекая публику от завозившегося с реквизитом фокусника.
— Хороша, — одобрительно заметил Леблан и не отводил глаз от сцены до конца номера. Потом наскоро нацарапал записку, подозвал гарсона и велел ему отнести послание за кулисы.
Подошёл полицейский — тот самый, что допрашивал Эжени.
— Я тщательно обыскал всю гримёрную — проверил и сумочку девушки, и карманы её пальто, и ящики, где они хранят всю эту актёрскую дребедень. Ничего. Или ты ошибся, или тебя намеренно пустили по ложному следу.
Леблан кивнул. Hе глядя, сунул в подставленную ладонь купюру, снова уткнулся в бокал.
Наконец появилась Роз, уже переодевшаяся, без грима и без парика. Гарсон проводил её к столику Леблана.
— Привет, — сказала она, плюхаясь на стул.
— Привет, — Леблан оценивающе разглядывал девушку, задерживая взгляд на особенно аппетитных изгибах её крупного тела. — Как тебя зовут?
— Роз.
— Красивое имя. Меня можешь называть мсье Леблан. Как дела, Роз?
— Хреново, — равнодушно ответила девушка.
— Что так?
— Платят мало, любовника нет, работа дурацкая, заведение ещё хуже. В гримёрке воняет так, что свинью бы стошнило, да ещё какой-то придурок подружку сегодня чуть не пристукнул, да сам нарвался на пулю. В результате имеем труп и лужу крови на полу. Всё в той же гримёрке. А у тебя?
— С деньгами всё в порядке. Любовницы в данный момент тоже нет. Bони, трупов и придурков и вокруг меня хватает. — Он посмотрел на пустой бокал, потом опять на девушку. — Пить будешь?
— Буду.
— Молодец, — Леблан одобрительно кивнул, сделал заказ. Когда принесли вино, пригубил, спросил:
— А ты хотела бы уметь читать мысли?
— Не знаю… Никогда об этом не думала. Хотела бы, наверное.
— Вот и я хотел. Не вышло.
— Почему?
— Тот, кто мог бы сделать средство для чтения мыслей, умер, — Леблан помолчал и добавил: — Скоропостижно.
— Царствие Небесное, — набожно прошептала Роз, осеняя себя крестным знамением. — Отчего он умер?
— От пули в лоб.
— Мир праху его.
— Аминь, — поддержал Леблан. — Ты чего не пьёшь?
— Я, наверное, аспирин сначала приму. А то с утра голова болела.
Роз достала из сумочки пузырёк, вытряхнула на ладонь белую таблетку.
— Странный какой-то аспирин, — сообщила она, проглотив лекарство. — Вовсе не кислый.
Некоторое время оба молчали, неторопливо потягивая из бокалов своё вино.
— Ты очень привлекательная, — неожиданно сказал Леблан. — Как раз в моём вкусе.
Роз смотрела на него странным, слегка удивлённым взглядом.
— Ну, что замолчала? — Леблан посмотрел в упор, нахмурился. — Не нравлюсь?
— О чём ты сейчас думаешь? — спросила Роз. — Только честно.
— Честно? Думаю, что с тех самых пор, как уехал из Нормандии, не видел такой здоровой, пышной, крепкой девки. И ещё кое о чём, но пока рановато об этом рассказывать. Если споёмся, позже сама всё узнаешь, — он подмигнул, усмехнулся. — А почему ты спросила?
— Интересно же, какое впечатление я произвожу на умных, солидных, разбирающихся в людях мужчин… — Роз улыбнулась. — Знаешь, похоже этот аспирин не так уж плох. Голова почти совсем прошла. Так что ты там говорил насчёт попозже?
0
0