Книга называлась «Опыты». Картинок в ней не было. Не было в ней ни записок, ни колдовских знаков. Но Максимилиану всё равно хотелось её выбросить. Вот бросить её под кустом и присыпать листьями. И две монеты.
Было бы понятно, если бы эти монеты предназначались ему за труды. Он взялся отнести книгу и получил вознаграждение. Но дама просила передать их господину Геро. Зачем?
Максимилиан запустил руку в карман и вытащил монеты. Серебряные, почерневшие по краям. С королевским профилем. А если он оставит их себе? Скажет, что потерял. Бежал по тропинке и выронил. Нет, нельзя. Господин Геро может рассердиться. Вдруг ему нужны эти монеты? И книга нужна.
Книга и вовсе выглядит безобидно. Своего наставника мальчик отыскал на той самой прямоугольной площадке, огороженной сетями, где «дядюшка Пел» играл в мяч с лекарем. С тех пор как в дормезе Жанет оказалось несколько roquettes и дюжина мячей, эта площадка не пустовала.
В мяч играли все: и Жанет со своей придворной дамой, и красивый дворянин, которого называли графом, и лекарь, и даже господин Геро. Правда, он отказывался, ссылаясь на свою неловкость. Но лекарь-итальянец настоял, заявив, что ему, то есть, господину Геро, это крайне необходимо, так же как утренние прогулки и верховая езда, и что он лично проследит, чтобы его пациент проводил не менее часа на площадке для jeu de paume.
— А почему он назвал твоего отца пациентом? – спросил мальчик Марию, рядом с которой он сидел на низенькой скамеечке.
Он не сразу сообразил, что Мария по малости лет может не понять вопрос. Но она поняла и с важностью ответила:
— Папа, когда путешествовал, сильно плостудился, а дядюшка Липпо его лечил. Поэтому он не смог меня заблать от бабушки, и я убежала.
Выяснилось, что господин Геро, несмотря на свою неловкость, всё же неплохо управляется с roquette, и его частенько выбирали в пару, если затевали игру на четверых.
Мария тогда визжала и подпрыгивала, если её отцу удавалось отбить мяч. Так как желающих посоревноваться в этот ленивый послеобеденный час не нашлось, то отец Марии был занят тем, что обучал игре внука госпожи Бенуа. Мальчик младше Максимилиана, но старше Марии и своей сестры, и был уже достаточно высок и крепок, чтобы удержать биту.
Мария, при попытке повторить замах, теряла равновесие и шлёпалась на песок. Поэтому отец отобрал у неё roquette и предложил чуть-чуть подрасти. Теперь девочка сидела, насупившись, ревниво наблюдая, как чужой мальчик осваивает недоступную ей игру.
У мальчишки тоже не особо получалось, но господин Геро вновь и вновь подбрасывал мяч, чтобы мальчик мог ударить.
«Это он любит – учить» — вдруг вспомнился Максимилиану голос красивой дамы. Холодный голос.
Максимилиан тряхнул головой. Ему было муторно, до тошноты. Будто он съел что-то несвежее. Хотелось умыть лицо. Мальчик сел на скамью у границы игровой площадки. Принесённую им книгу положил рядом. Он почти забыл о ней, об этом даре, оставалась только тошнота.
Он слишком быстро бежал. Когда быстро бежишь или идёшь, колет в левом боку и темнеет в глазах. А он бежал туда и обратно. Вот его и тошнит. Он тихонечко посидит, и все пройдёт.
Господин Геро снова подбросил мяч. Маленький ученик ударил изо всех сил. Roquette была для него велика, и он держал её обеими руками. Удар получился корявый, но по мячу мальчуган попал. Мяч перелетел через сетку, ударился о площадку, невысоко подскочил и покатился. Господин Геро одобрительно кивнул, а мальчишка побежал за мячом, почти окрылённый.
Отец Марии оглянулся и увидел сидящего на скамье Максимилиана. Приветственно махнул рукой.
— Хочешь попробовать? – услышал Максимилиан.
— Я немного умею, — ответил он. – Мы с мальчишками играли на пустыре Пре-О-Клер. У старого Бурдена при его гостинице был зал для игры. И много старых roquettes. И ещё я видел, как там господа играют. Там даже дамы играли.
— Тогда уступаю. Место учителя за тобой, — улыбнулся господин Геро. – Я, говоря по правде, игрок никудышный. Сам едва по мячу попадаю, а вот взялся учить.
Он подошел к Максимилиану и протянул ему свою roquette. Будь на его месте кто другой, лекарь или толстяк Перл, Максимилиан прикинулся бы глухим. Скорчил бы рожу и убежал. Делать ему нечего, сопляка учить! Но господину Геро он отказать не мог.
И про тошноту забыл, прилив гордости почувствовал. Мальчуган уже вернулся с мячом. Был он круглолицый, розовощекий, с торчащими ушами.
— Эй, лопоухий, становись по ту сторону, — скомандовал Максимилиан.
Мальчуган послушался. Максимилиан повертел мяч на ладони, затем небрежно поиграл с roquette, несколько раз подбросил мяч и поймал. Сначала он намеревался ударить со всей силой, чтобы мяч улетел в кусты, за ограду, и чтоб сопливец побежал за ним и долго ползал в ежевичных зарослях, исколол бы себе руки и свою румяную физиономию. Максимилиан уже подбросил мяч для подачи, уже замахнулся, но вдруг передумал.
Чего потешаться над маленьким? Да и господин Геро на него смотрит. Ударил по мячу осторожно, так, чтобы кругляш довольно высоко взлетел над сеткой и медленно пошел вниз, чтобы малец успел оттопырить свою roquette и попытаться отбить.
Мяч действительно летел очень медленно. Лопоухий успел подбежать, но сделал это с большим опозданием и только задел мяч ребром биты. Мяч отскочил и попал в сетку.
— Косорукий! – крикнул Максимилиан. – Давай, беги и бросай мне.
Мальчуган догнал мяч и рукой перекинул на сторону Максимилиана. Тот успел подскочить и подставить roquette. Желая похвастаться ловкостью и умением, несколько раз подбросил мяч, перевернул roquette, опять поиграл, перебросил в другую руку, крутанулся, пока мяч был в полёте, потом поставил roquette на ребро.
Круглолицый мальчуган наблюдал за ним с нескрываемым восторгом. Максимилиан делал вид, что не замечает этого детского восхищения, сохраняя полнейшую невозмутимость.
Так и не коснувшись мяча рукой, он подбросил его чуть выше, чтобы ударом отправить на противоположную сторону, но при замахе чуть повернул голову и краем глаза заметил господина Геро. Тот сидел на скамье и держал в руках книгу. Ту самую, которую принес Максимилиан.
Ничего необычного. Максимилиан не прятал книгу. Он пришел с ней на площадку jeu de paume. Он оставил книгу, когда господин Геро протянул ему свою roquette. И всё же Максимилиан не ударил по мячу. Что-то было не так. Мяч упал и покатился. Мальчик побежал через площадку.
Лицо господин Геро изменилось. И сам он… тоже изменился.
Он держал в руках книгу и смотрел на неё. Он не шевелился. И лицо его… У живых таких лиц не бывает. Такие лица бывают у статуй. Или у мертвецов.
Максимилиан видел мертвецов. Он видел бездыханные тела, лежавшие на улице, видел их застывшие, бескровные лица, видел их остекленевшие глаза. У господина Геро было такое же бескровное лицо, и глаза, будто ослепшие.
У Максимилиана заколотилось сердце. Он боялся приблизиться к этой неподвижной фигуре. Он остановился в двух шагах. Спина стала мокрой.
— Сударь, — несмело позвал мальчик.
Может быть, надо бежать за помощью? Может быть, ему плохо? С молодыми это тоже случается. У них останавливается сердце. Или разрывается. Он должен бежать, звать господина Липпо!
0
0