Стадо белух уходило на север, вдоль кромки ледяного поля.
Весна ещё только вступала в свои права в этой части моря Баффина. Встречный ветер отрывал от сплошной массы припая огромные льдины и гнал высокую волну. «Зодиак» то и дело зарывался носом в зеленые валы, и Анечка, распластавшаяся на носу с сачком наизготовку, была мокрой от макушки до пят и давно бы замерзла до смерти, если бы не гидрокостюм с подогревом. Льдин вокруг делалось всё больше, и Умкыру приходилось ожесточенно орудовать румпелем, швыряя «зодиак» из стороны в сторону. Пока избегать столкновения удавалось, но с каждой минутой становилось всё очевиднее, что сегодня догнать стадо им не удастся.
— Правее! – закричала вдруг Анечка и отчаянно замахала рукой, надеясь, что если рулевой и не услышит ее слов сквозь посвист ветра, то уж жестикуляцию поймет наверняка.
Нос лодки, дрогнув, пошел вправо. Анечка замахала ладошкой вверх-вниз, и «зодиак» послушно сбросил скорость. Какой молодец всё-таки Умкыр!.. Не глядя, показала большой палец: отлично! Примеривщись, с ходу черпанула сачком. Полимерное древко выгнулось дугой, но выдержало тяжесть улова. Осторожно, чтобы не свалиться в воду с раскачивающейся на волнах лодки, Анечка в несколько перехватов выбрала длину рукояти сачка и выгрузила добычу в заранее приготовленное пластиковое корыто.
Улов и в самом деле вышел знатный.
В оранжевом лотке лежал покрытый густой слизью продолговатой формы ком характерного буро-коричневого цвета весом – на глаз – килограммов в пятнадцать. Кое-где в этой массе проступали контуры крупных рыбьих костей. В воздухе явственно запахло неприбранным гальюном, который стал жертвой массового расстройства кишечников, изнуренных рыбьей диетой.
Неподалеку на волнах покачивался ещё один подобный неаппетитный «гостинец». И ещё один. И ещё.
Как ни старалась Анечка избавиться от обидного для белух и совершенно непрофессионального для нее, как специалиста по морским млекопитающим, сравнения, белухи по своему поведению, интеллекту и манерам упорно напоминали ей обычных сухопутных коров. Дружным стадом неспешно брели от одного квадрата к другому, методично и без особых эмоций уничтожая все мало-мальски съестное на своем пути, и в едином стадном порыве, стоило одной из белух опорожнить кишечник, включали цепную реакцию всеобщей дефекации, щедро удобряя акваторию продуктами своей жизнедеятельности. В центре поля таковых, лениво покачивающихся на волнах, и полз сейчас на малом ходу ведомый железной лапищей Умкыра «зодиак».
Анечка методично проводила все положенные исследования: измеряла рулеткой, кронциркулем, лазерным штагом, взвешивала, фотоколориметрировала взятые пробы, отмечала плотность, насыщенность жирами и белковыми останками, пловучесть и вязкость, брала образцы, пакуя их в герметичные контейнеры, которые тут же маркировала цифровым кодом при помощи «умной ленты»; закончив с измерениями, деловито вываливала растерзанный трофей за борт и с азартом хищника, который устраивает массовую резню в атакованном стаде исключительно в качестве развлечения, а не по нужде, устремлялась за следующим китовым «подарком».
Умкыр флегматично восседал на кормовой банке, скупыми движениями, чётко следуя молчаливым указаниям Анечки, правил лодкой и неспешно обводил взглядом горизонт. На горизонте, уходя всё дальше, то и дело взлетали ввысь ослепительно белые на фоне бирюзового слома ледника, фонтаны уходящего стада. Теперь, когда они получили без малого прямо в руки именно те трофеи, за которыми и охотились, в дальнейшем преследовании не было ровным счетом никакой нужды.
Анечке порой бывало интересно: как справляется Умкыр во время работы со своими атавистическими инстинктами? Ведь именно подобные белухам дельфины составляли, наряду с тюленями, основную часть рациона его совсем недавних предков. А теперь, в экспедиции, ему приходится иметь первых в качестве объекта изучения, а вторых – так и вовсе в качестве коллег.
Анечка однажды пыталась деликатно подвести Умкыра к такому разговору, но тот лишь успокаивающе улыбнулся и заверил её, что всё в полном порядке, и она, Анечка, может на сей счет совершенно не беспокоиться.
— Я понимаю, Анна Николаевна, что даже в наше просвещенное время и даже лучшим представителям человечества, очень непросто привыкнуть к мысли, что внешность сейчас совершенно непоказательна и даже обманчива, а выражение «встречать по одежке» сегодня ошибочно, как никогда прежде, – ответил урсог на ее осторожный вопрос.
Его раскатистый бас прозвучал тогда настолько располагающе и миролюбиво, что Анечка, устыдившись своей бесцеремонности, покраснела до корней волос и поспешила извиниться. Умкыр лишь вежливо улыбнулся в ответ, и впервые на её памяти эта страшноватая улыбка не напугала Анечку до колик в желудке.
Закончив последнюю серию замеров, Анечка бережно загерметизировала контейнеры с образцами и, по-мужски широко расставив ноги, уселась на носу спиной к уходящим китам. Руки устало лежали на коленях, мокрые волосы выбивались из-под капюшона гидрокостюма и соломенными сосульками падали на лицо. Глаза за полусмерзшейся завесой волос блестели озорно и весело.
— Ну что – домой? – спросила напарника.
Тот, осклабившись во всю морду, кивнул и дал газу.
Рост позволял Умкыру, не вставая с банки, свободно ориентироваться на забитой льдинами и айсбергами акватории совсем недавно вскрывшегося от сплошного ледового покрова зимы залива. При всей внешней эффектности своего вождения, на деле урсог совсем не спешил. Вся его показная лихость имела под собой в первую очередь идеальный глазомер и абсолютно верный расчет. Слишком драгоценным был его груз, и для того, чтобы картинно рисоваться и впустую лихачить, слишком многое было поставлено им на кон.
Разумеется, речь шла вовсе не о собранных их командой образцах. Они-то были всего лишь бесценны.
Лихо развернувшись среди без малого тонны дельфиньего дерьма, лениво покачивающегося на волнах, «зодиак» вышел на глиссаду и, звонко шлепая днищем по невысоким гребням, понёсся на юг, где ждал его на траверзе Упериавика «Академик Хоффман».
0
0