Меган Торн разговаривать с Элли отказалась. Категорически. Даже после того, как её попросил Эндрю. Из динамика телефона донеслось отчётливое: «Не лезь не в своё дело!», после чего разговор был окончен.
— Она всегда злится, когда речь заходит об отце. Они нехорошо расходились…
— Не по взаимному согласию?
— Нет, — Эндрю вздохнул. — Отец тогда дурканул и инициировал развод, не желая договариваться… он обвинил мать в «неблагоразумном поведении». Думаю, он уже пожалел об этом.
— Ты считаешь, у них есть шанс помириться?
— Конечно, есть! Если убрать эту…
— Эндрю, скажи мне, это очень важно, ты спрашивал об этом родителей? Они хотели бы снова жить вместе?
— Конечно, хотели бы! Они так хорошо жили… и вообще не ссорились, пока не появилась эта.
— Но твоя мама отказалась обсуждать дела твоего отца.
— Разумеется! Она после развода не очень любит судейских… ну и копов до кучи, вы уж простите, — Эндрю выглядел смущённым.
— А с отцом ты об этом говорил?
— Он не поддерживает подобных разговоров…
Элли стало грустно. У неё почти не осталось сомнений, что несчастный подросток выдаёт желаемое за действительное, но разубеждать его в этом не было сил. Особенно под пристальным взглядом Тома. Она попрощалась с Эндрю и отошла к машине, давая возможность мальчишкам обсудить произошедшее. Иллюзий она не питала: если Торн и правда инициировал развод, да ещё с такой формулировкой, а после доказал это в суде — а иначе бы их не развели! — то его бывшая супруга могла сейчас лишь позлорадствовать. Хотя, конечно, проверить её алиби теперь было просто необходимо.
— Мам, ты не поверила Эндрю?
— Поверила, — Элли вздохнула и, припарковавшись перед домом, взглянула на Тома в зеркало. — Он сказал правду, но выводы делает неправильные. Скорее всего, его родители никогда не сойдутся вместе.
— Почему ты так говоришь? Ты же их не знаешь.
— Зато я знаю процедуру развода, через которую они прошли.
— Ты ошибаешься… ты ничего не понимаешь…
— Иногда я бы хотела ошибаться. Мне жаль, Том.
— Ничего тебе не жаль!
Том выскочил из машины и почти бегом бросился домой. Неужели и он верил, что для счастья в семье родителям и детям надо просто быть вместе? Если бы…
Элли взглянула на часы. Няне оставалось работать ещё сорок минут, а значит, Элли успевала обсудить всё с Харди, поэтому, поднявшись по лестнице, она решительно свернула в его квартиру.
— Где вы ходите, Миллер?! Я уже всё узнал.
— Правда? И кто же отравитель?
— Ваша ирония неуместна. Мне на почту сбросили протоколы судебных заседаний бракоразводного процесса Торнов. Скорее всего, Меган Торн не имеет к происходящему никакого отношения. Кроме того, у неё алиби. И на ночь покушения, и на неделю до неё.
— И какое же?
— Она вернулась из Амстердама два дня назад. А летала она туда в компании некоего Альберта Франка, и останавливались они в номере для новобрачных.
— И когда вы только всё успели, сэр? — Элли стало жаль потраченного времени.
— Её допросили после возвращения. Полицейские здесь неплохо работают.
— Да неужели! И какая их версия?
— Скорее всего, предъявят обвинение Лизе и попробуют добиться признания, — Харди поморщился. — И я всё ещё не понимаю нашей роли в этом балагане.
— А у нас в нём была роль?
— Очевидно, да. Но знаете что, Миллер? Я не люблю быть марионеткой. И играть по чужому сценарию тоже. А ещё мне дали новый номер телефона Саймона Роу. Он в Перте.
— Не поехал на юг?
— Именно. Предлагаю завтра его отыскать. Если, конечно, у вас нет других дел.
— Я собиралась ещё раз поговорить с Ханной, но это совершенно точно лучше сделать после встречи с Роу.
— Рад, что вы со мной соглашаетесь, — Харди попытался улыбнуться. — Миллер, вас не затруднит…
— Довезти вас до Перта?
— Да нет же, — Харди скривился, как от зубной боли. — Я могу на вас рассчитывать?..
— В смысле?
— Вы поменяете мне повязку? — наконец выдохнул он. — У меня выходит не очень, а вы вроде…
— Разумеется, сэр. Я зайду к вам перед сном, — Элли направилась к двери, но, сделав несколько шагов, остановилась: — В холодильнике есть пицца. Вы можете её съесть, только подогрейте.
— Уже, — теперь улыбка Харди стала довольной.
— Что «уже»?
— Я её съел. Так и знал, что вы предложите.
Элли покачала головой, не находясь с ответом, а Харди продолжил:
— Вы же съели моё печенье.
Стоило Элли появиться у себя в квартире, как няня, выразительно взглянув на часы, засобиралась уходить. Подхватив Фреда на руки, Элли объяснила, что опоздание в пять минут не считается критичным, и чтобы подсластить эту пилюлю, похвалила работу няни. Та, хоть и разулыбалась, задерживаться не стала.
Настроение Тома немного улучшилось. Он сел за домашнее задание и больше не пытался обвинить Элли или в чём-то её обличить, а когда она усыпила Фреда, то не стал возражать против перевязки Харди. Дела определённо налаживались.
Чтобы подчеркнуть серьёзность намерений, Элли сразу же отправилась мыть руки, на ходу поручив Харди готовиться.
— Я готов, — пробурчал он, усаживаясь на край кровати и начиная расстёгивать рубашку.
Всё необходимое для перевязки уже стояло на тумбочке, и Элли оставалось только похвалить его за предусмотрительность. Харди так трогательно зажмурился, когда она взялась за край пластыря, что захотелось его утешить.
— Всё будет хорошо, сэр. Это поначалу больно, а сейчас уже начинает заживать.
Для убедительности Элли погладила его по ключице и ничуть не удивилась, когда он прикусил губу, по-прежнему не открывая глаз. Пластырь оторвался легко, и когда она немного потёрла покрасневшую под ним кожу, Харди поёрзал:
— Чешется.
— Значит, заживает, — авторитетно заявила Элли, осторожно протирая салфеткой раздражённую кожу.
Она замерла, понимая, что Харди перестал дышать, и не придумала ничего лучше, чем погладить его по голове.
— Ложитесь, сэр… да, вот так…
Он улёгся, так и не взглянув на неё, и застыл в ожидании. Элли промыла антисептиком швы, и накрыла рану стерильной салфеткой, не спеша её заклеивать. Пользуясь случаем, она с интересом разглядывала Харди, удивляясь, почему никогда не замечала его веснушек и потрясающе длинных ресниц. Шея, кстати, у него была тоже ничего… и плечи… Его внимательный взгляд из-под ресниц она тоже заметила не сразу. Несколько мгновений они смотрели друг на друга так, будто не были знакомы и впервые видели друг друга. Элли поняла, что не дышит, завороженно глядя, как нетерпеливо дёрнулся его кадык. Когда она уже была готова отпрянуть, Харди вновь зажмурился и шумно выдохнул.
Элли даже показалось, что он запустил остановившееся время, хотя, конечно, это было просто какое-то наваждение. Она облизала пересохшие губы и занялась делом. Почему-то упаковка пластыря никак не хотела разрываться, и Элли не сразу поняла, что у неё дрожат руки. Ерунда какая-то! Она приклеила этот дурацкий пластырь, сдержав порыв и не погладив Харди по щеке. Это было бы уже чересчур.
— Вот и всё, сэр! — нарочито бодро сказала она почему-то слегка осипшим голосом.
Харди в ответ просто кивнул, продолжая жмуриться.
— Спокойной ночи, сэр. Утром я снова приду… не провожайте… сладких снов…
Она выключила свет и поспешила покинуть квартиру Харди, пока всё окончательно не усложнилось. И было бы с чего!
Элли невпопад ответила Тому и, кажется, отправила его спать, пытаясь понять, что с ней самой не так. То, что ей показалось, было слишком нелепым и невозможным. Харди бы тоже не стал — у него у самого всё с этим непросто… и жена опять-таки втянула его в грандиозный скандал… Нет! Харди это тоже не нужно! Совсем. Только вот засыпая, Элли чувствовала кончиками пальцев биение чужого сердца, и его ритм явно не был задан прибором, пусть даже и таким чувствительным.