Шорох в кустах, чьи-то тяжелые шаги и сопение за спиной продолжали действовать на нервы путешественникам. Если же они оборачивались, то никого не видели. Но они старались не показывать вида, что их это пугает. Через несколько минут Тиор сделал велел своим друзьям остановиться и принять немного вправо, а сам соскочил с кхарана, повернулся в ту сторону, откуда они шли, обхватил кулак левой руки правой, прижал их к животу и, коротко поклонившись, сказал:
— Бэто-шен, проходите, пожалуйста!
Путники снова никого не увидели, но явственно расслышали все те же тяжелые шаги и кряхтение, словно мимо отряда прошел какой-то тучный человек.
— Что это было? — спросила Лиэль. — Или кто?
— Бэто — призрак торопящегося по своим делам мелкого чиновника, — пояснил дракон. — При жизни он был очень толстым и вечно занятым. Однажды ему не уступили дорогу на узкой дороге в этих горах, толстяк так расстроился, что его хватил удар. С тех пор он топает по пятам за путниками, пыхтит, дышит им в затылок и всячески нервирует. На одинокого путника может навалиться всем своим немалым весом и задавить его. Но если вежливо пропустить его, так как это сделал я, Бэто пройдет мимо, не причинив ни малейшего вреда. Как видите, ничего страшного.
Все с облегчением вздохнули, Тиор снова взобрался в седло позади Мариды и отряд двинулся дальше.
Становилось все темнее, а уж под покровом леса — тем более. Вскоре Марида заметила впереди какое-то светящееся зеленоватым цветом пятно и сказала об этом дракону.
— Это Сагари — говорящая лошадиная голова, — ответил он, — призрак, предрекающий путникам всяческие невзгоды и беды. Но если его не слушать, то ничего и не сбывается, а Сагари ужасно обижается и развеивается и уже до следующей ночи никого не беспокоит.
— И как же нам ее не слушать? — спросил Кьярри.
— А давайте петь детскую песенку-считалку! — предложила Лиэль. — Она совсем простая, про животных, которые живут у бабушки в деревне. Но надо запоминать — кто за кем идет и как говорит. В смысле — мычит, лает, блеет.
— А давайте, — развеселился Лантирэль. — Запевай, Лиэль!
— У бабушки в деревне
Весело живется.
Бабушка купила
Милого котенка,
Зовет его покушать,
А котенок: «Мяу!»
Дальше бабушка купила щеночка, курочку, уточку, гуся, козленка, барашка, свинку, коровку, лошадку. И после каждой «покупки» шло перечисление всей живности и как она отвечала бабушке.
И вот весь отряд, — да-да, и гномы тоже! — старательно пытаясь не рассмеяться, распевал эту песенку, ржал, мычал, хрюкал, блеял, крякал, лаял, кудахтал и мяукал, строго соблюдая очередность животных, которых становилось все больше. Естественно, на трагические завывания лошадиной головы, собирающейся напророчить кучу гадостей, никто внимания не обратил. Сагари обиженно захлопнула пасть, надулась и развеялась зеленым туманом, что путникам и надо было.
Через некоторое время тропа вывела путешественников на большую поляну.
— Может быть, нам стоит остановиться на привал здесь? — предложил Рауд. — Как раз есть где палатку разбить и хворосту набрать.
— Поверь, не стоит нам здесь отдыхать, — ответил Тиор. — Здесь много лет назад произошла битва, не одна сотня воинов сложила здесь свои головы. Деревья, окружающие эту поляну, питались их кровью и плотью, да так пристрастились, что стали сами убивать неосторожных путников.
— И что, никто не пробовал вырубить эти деревья? — спросила Тиль.
— Бесполезно. Из каждой щепки, из каждого кусочка корня прорастают новые такие же, — покачал головой дракон. — И жечь пытались, и магей уничтожать — не выходит. Поэтому решено было не трогать их. Семян они не дают, так что далеко не распространяться. Ну а жители Поднебесной знают об особенностях этой рощи, поэтому никто здесь никогда не задерживается, а дрова отсюда запрещено вывозить под страхом смертной казни.
Друзья задумчиво покивали и поехали дальше.
Точно так же Тиор отверг предложение остановиться у небольшого живописного озерка — оказывается в нем водились нимгеру — нечисть вроде русалок, похожая на безобразную помесь обезьяны и рыбы. Эти твари ночью выползали на сушу, душили неосторожных путников, решавшихся заночевать у водоема, и утаскивали в воду, где и пожирали.
— Впрочем, говорят, у нимгеру вкусное мясо и если его поесть, то жизнь продлится на триста лет, — заметил дракон. — Впрочем, я не пробовал, мне это как-то без надобности.
Друзья переглянулись и дружно замотали головами — гномы и оборотни и так живут долго, эльфы тем более, а Лиэль и Тиль совершенно не прельщало сомнительное удовольствие сначала охотиться, а потом еще и есть мясо этих отвратительных существ, хоть и отдаленно, но похожих на людей.
— Странные, однако, обычаи в Кайтане — есть нечисть, — сказал Кьярри. — Интересно, они призраков есть не пробовали?
— Разумеется, — Тиор повернулся в седле к своим спутникам. — В Поднебесной запросто поедают и привидений. Просто уметь надо. А вообще у них отношение к животным и к нечисти тоже весьма своеобразное. Все классифицируется на «можно съесть», «может съесть» и «прочее».
Гномы дружно заржали — их такая классификация вполне устраивала. Остальные поддержали их. За шутками на тему съедобных и несъедобных призраков как-то не обратили внимания на шнырявших в высокой траве и кустах ишши — местную разновидность мелких зловредных гоблинов. Отряд ехал все-таки слишком быстро и коротышки постепенно отстали.
Наконец Тиор дал добро на небольшую полянку у красивого водопада, низвергавшегося с высоких скал и бегущего дальше быстрой извилистой речкой. Полянку окружали причудливо изогнутые деревья, которые сразу же вызвали законные подозрения у путешественников. Но дракон сказал, что это деревья кидзимуно, в которых живут носящие такое же имя призраки, совершенно безопасные для людей, но питающиеся злыми духами. Все обрадовались — тут уж им точно ничего не грозит от всяких вредных потусторонних обитателей здешних мест.
Тиор подошел к группе самых высоких деревьев, отвесил ей поклон, как ранее кланялся Бэто-шену, и что-то сказал на кайтанском наречии. От деревьев отделились два сгорбленных ссохшихся старца и такая же старуха — призраки кидзимуно. Они поводили, помахали руками в воздухе, окружающие деревья зашумели ветвями и сбросили на землю целую прорву отменного сухого хвороста. Тиор снова поклонился призракам и те вернулись в свои деревья. А дракон подошел к водопаду, широко взмахнул руками и произнес странные слова:
— Камни плывут по теченью реки, листья деревьев ложатся на дно, голуби лают, собаки воркуют, рыбы по суше гуляют пешком.
Со стороны водопада раздалось возмущенное мычание, затем над водой сгустилась огромная быкоподобная тень и с ревом умчалась вниз по течению.
— И что это было? — спросила Марида.
— Призрачный бык гиюки. Он промышляет тем, что выпивает тени людей и других существ, которые от этого болеют. Кидзимуно попросили меня изгнать его, потому что гиюки пил и их тени, отчего у многих деревьев засыхают ветви. А сами кидзимуно не могли ни произнести слов заклинания и избавиться от мучившего их гиюки, ни сами справиться с ним. А за это нам подарили хворост для костра, осталось только собрать его, пока совсем не стемнело, — сказал дракон. — Теперь можно и палатку разбить, и животных пустить пастись, и поужинать. Нас никто не тронет, даже если и придет. У костра все-таки надо будет подежурить по очереди, но это не страшно.
Отряд спешился, все занялись делом. Лиэль и Тиль вместе с Кьярри пошли собирать хворост. Марида, Иллана и Рауд расседлывали животных и кормили их, а Тиор с Лантирэелем ставили палатку.
Вдруг послышался удивленный возглас Лиэль.
— Тиор! Что это такое? — воскликнула княжна, указывая рукой на маленьких светящихся пушистых зверьков, похожих то ли на котят, то ли на лисичек, только с шестью лапками и четырьмя ушками. Они то тут, то там выглядывали из травы и из-за деревьев, скакали вокруг не столько испуганных, сколько удивленных сборщиков хвороста.
Дракон по особенностям магии этих существ определил, что они из себя представляют и поспешил успокоить девушек и гнома, взявшего свой топор наизготовку:
— Это Абуми, они совершенно безобидные и очень любят играть. Вы не поверите, но когда-то они были сбруей боевых коней. Вот такие причуды у здешней магии. Их можно даже потрогать.
Хворост тут же был забыт — Лиэль и Тиль принялись подманивать к себе забавных зверьков. Вскоре к ним присоединились и Иллана с Маридой. Парням не оставалось ничего другого, как собрать хворост самим и развести наконец костер. Они же и ужин приготовили, потому что все четыре девушки были окружены целой толпой Абуми, которым так понравилась ласка, которой их одаривали. Призрачных зверюшек загладили, затискали и заобнимали. Их даже попытались накормить, но Абуми есть не стали, а просто улеглись вокруг девушек, упиваясь их положительными эмоциями. И чем больше с ними играли, ласкали их, тем ярче Абуми светились. Но призрачные зверята вовсе не были энергетическими вампирами, они и сами щедро делились с теми, кто был добр с ними, чистой магической силой, заметно улучшая здоровье.
Пока путники ужинали, из темноты появилась парочка призрачных мужиков в драных одеждах. Они шатались, спотыкались и горланили какую-то песню на кайтанском языке. Подойдя к костру, они поклонились и заговорили на всеобщем языке:
— Позволят ли почтенные господа двум старым пьянчужкам погреться у вашего огонька? А мы поделимся с вами рисовой водкой, — один из призраков тряхнул большой обшарпанной глиняной бутылкой.
— Это соё — совершенно безвредные призраки-алкоголики, — улыбнулся Тиор. — Пусть себе греются, — и он сделал приглашающий жест рукой.
Соё представились как Томэ и Момэ и очень быстро нашли общий язык с гномами, которым не уставали подливать рисовой водки из своей бутылки. Водка оказалась самой что ни на есть настоящей, да к тому же не заканчивалась. Тут уж Тиор просветил остальных, что и бутылка тоже непростая — Камэоса, призрачная бутыль, которая любит одаривать щедрых людей и нелюдей спиртным. Она даже остается у таких навсегда, либо до тех пор, пока счастливчику не взбредет продавать бесконечную водку. Тут уж она сразу же исчезала, да еще и превращала всю проданную водку в воду, а то и в нечто похуже — в ослиную мочу, например.
0
0