Ворота оставались открытыми — слава богам! И своим, и местным… У ворот суетились встревоженные сотрудники.
— Бегом! — донеслось до Коробова. — Капсуляция через две минуты! Угроза утечки! Пулей!!!
Планетолог припустил ещё резвее. Господи, не взрыв, а всего лишь утечка! Какая чепуха… Целостность реактора на станции внушала большую безопасность, нежели дикая саванна. С нерабочим снаряжением он не собирался оставаться за периметром ни секунды. А у реактора столько степеней защиты, что скорей та пальма сама придёт на базу, нежели сквозь эту его защиту просочится хоть один микрорентген. Нагоняют панику…
За спиной лязгнули ворота. Все остальные сотрудники явились раньше него, на всем острове не осталось ни единого человека с Земли. Началась капсуляция, на неё энергии не требовалась — барьер питался от собственного источника.
Пока над стацией вырастал силовой купол, Коробов думал о Тафоне. Ведь заржавеет, дуралей. И блок может прийти в негодность… Ну тут уж ничего не попишешь, после починим.
Барьер сомкнулся.
— Сэр.
— Что там, Ральф?
— Троп не отвечает.
Капитан Адамс, начальник экспедиции Норд, стремительно подошёл к вахтенному. То есть, как не отвечает? Что ещё за новости?
— Аварийный канал?
— Молчит, сэр.
— Дай картинку. Есть картинка?
— Пока есть.
Адамс посмотрел на экран. С высоты Троп выглядел неповреждённым. Но суета — и приличная — имела место: персонал вручную закрывал все ворота. Вручную! Энергии нет? Реактор сдох? А почему тогда ворота закрывают? Неужели капсуляция? Капитан потянулся за коммом.
— Стась, Михаил, пройдите в рубку, — и уже вахтенному: — Что они передавали в последний раз?
— Авария у энергетиков, жертв нет. Ничего фатального, но появилась угроза утечки.
— Сколько там наших?
— Пятеро, сэр. Двое по обмену, трое — по своим делам. Сегодня должны были вернуться.
Адамс потёр подбородок. Потом вдруг повнимательнее вгляделся в экран.
— Что это там? — он показал на сияющую точку. Ральф тоже придвинулся к экрану почти вплотную.
— Понятия не имею, сэр… Явно какое-то оборудование.
В рубку вошли двое сотрудников с Тропа. Адамс развернулся к ним:
— Похоже, господа, наше сотрудничество несколько затянется. Ваша станция цела, но капсулируется на неопределённый срок.
Стась с Михаилом встревожено переглянулись.
— Не беспокойтесь, жертв нет. Вы не подскажете, что это у карьера?
Троповцы вгляделись в экран.
— Похоже, Тафоня… — неуверенно пробормотал Стась. — Это наш робот, капитан. Его нужно забрать во избежание эксцессов.
Капитан скептически цокнул языком и сокрушенно покачал головой. Он еле удержался от нелестных комментариев в адрес троповского персонала. Неудивительно, что у них авария на аварии.
— Ночью заберёте. Нечего народ пугать средь бела дня.
Робот на экране сиял, как маленькое солнце. Он невольно притягивал взгляд. Через час орбитальный спутник переместился севернее, и яркая искра с экрана исчезла.
Синх мчался, не чуя под собой ног. Они там все помрут от ужаса, упадут замертво, сойдут с ума. Синху даже самому думать страшно, что он там увидел…
— Синх!
Он резко остановился, и, не удержавшись, шлепнулся в траву. Пыльца клей-травы запорошила нос, Синх чихнул. От сон-дерева донесся обидный смех. Дураки! Они ещё не знают…
— Куда это ты так разогнался, майкуль?
Кричал ему Кайс, сын вождя. Вечно задирающий нос и лезущий не в своё дело. Кайс сидел на ветке сон-дерева с кем-то, кого Синх не видел. Из-под пышной листвы торчали босые пятки, шесть штук. Пятки дрыгались и качались, листва ходила ходуном.
Синх отёр нос, чувствуя, как тот становится липким. Скоро он станет ещё и чёрным, от пыли, и черноту эту можно будет снять лишь с кожей. Но ничего, чумазый нос — не главное. Он поднялся на ноги, крикнул, что бежит к вождю и помчался дальше. И ничуть не удивился, когда за спиной зашуршала трава под ногами преследователей. Жутко интересные новости очень редко приходили к ним в посёлок, и каждая была несусветной ценностью. Он мельком подумал, останавливаться ему или продолжать бежать, когда над ухом просвистел каух, плод с сон-дерева. Ах, так?! Так пусть и бегут с ним до самого посёлка! Если, конечно, сил хватит.
Сил у преследователей не хватило. У сачьих зарослей ему крикнули опять, и в крике слышалась мольба, даже с некой долей озлобленности. Синх ухмыльнулся и великодушно остановился, на сей раз следя за тем, чтобы снова не растянуться в траве. Он почти успел отдышаться, когда к нему подбежали двое — Кайс и Лади. Лади бегала не хуже Синха, и её разгорячённое лицо было даже симпатичным. А где третий? Наверное, толстый Бунака — либо отстал, либо совсем не бежал. Потому что ленивый. Кайс же дышал, как загнанный вайдук.
— И кто из вас кинул в меня каух? — подозрительно прищурился Синх. Говорил он почти ровно.
— Он упал с сон-дерева, — шумно выдохнула Лади. — Так иногда случается. Расскажи нам свою новость.
— Вы всё равно не поверите. Побежали к вождю, и там вы её услышите.
Лади с Кайсом переглянулись.
— Всё он врёт, — скривился Кайс, потеряв интерес к каким-бы то ни было новостям и растягиваясь на траве. — Нет у него никакой новости.
Синх с загадочной улыбкой посмотрел на Лади:
— Ты тоже не побежишь? Решай быстрее.
Девчонка растерянно разглядывала шумно отдувающегося Кайса.
— Расскажи здесь.
Синх сокрушенно вздохнул. Лади он отказать не мог.
— К нам на землю пришел Солнцеликий, я его видел.
Лади с хохотом плюхнулась рядом с Кайсом. Тот тоже начал похрюкивать. Синх ещё раз скривился, махнул рукой на веселящуюся парочку и припустил к посёлку быстрее прежнего. Потом посмотрим, кто будет смеяться.
Хотя он жалел, что Лади с ним не побежала. Зря он распустил язык. Рано. Серьёзные новости не треплют где попало — следовало об этом помнить.
Теперь, пока не увидится с вождём — он нем, как смерть. Так будет.
Он влетел в посёлок, как ветер. Переходя на быстрый шаг, Синх постепенно успокаивал взбеленившееся дыхание. Чем ближе он подходил к дому вождя, тем сильнее его одолевали сомнения. А ну как вождь тоже рассмеётся? Тогда можно совсем уходить из посёлка, в него все будут тыкать пальцами, станут издеваться и обзываться. Но Синх всё же надеялся на мудрость вождя — он ведь не глупая Лади! Он вождь! А значит, должен поверить.
Подойдя к нужному дому, он и сам стал сомневаться в том, что видел — отсюда, из посёлка, это казалось слишком невероятным. Но всё же он, несмотря на дрожащие — по разным причинам — коленки, вежливо обратился к воинам у входа с просьбой пропустить его по важному, нужному для племени делу. Воины заулыбались и пропустили — вождь сегодня был в хорошем расположении духа, а маленький Синх никакой угрозы не представлял. Если за дело, нужное племени, вождь надерёт пацану уши — впредь тому будет наука, дабы не беспокоил занятых людей по пустякам.
Вождь лежал на кровати и предавался размышлениям. Он был старенький, зато очень умный. Скосив глаза на топчущегося на пороге парня, вождь приветливо улыбнулся гостю:
— Синх! Радостного дня. Ты по делу пришел или просто в гости?
— По делу, — голос Сиха дрогнул. — Но дело это очень важное и в него трудно поверить.
Удивлённый вождь присел на кровати и покосился на свои регалии, лежащие рядом. Бусы из клыков вайдука, кончики ушей неуловимых майкулей и прочие атрибуты власти — не стоит ли надеть? Парень, похоже, и вправду заявился не в гости — слишком уж взволнован. И красный, как вайдучий зев — видно, бежал. Причем, издалека. Уж не сосед ли собрался воевать?
— Я поверю. Говори.
Синх опасливо засопел: наступала решительная минута. Он уже смекнул, что про Солнцеликого нужно сказать в последний момент. Мгновение он собирался с мыслями. Надо рассказывать так, как было — постепенно.
— Сегодня я снова пошёл в большую яму людей с неба. Слушать про Науку. Человек с неба говорит плохо, зато хорошо рисует и объясняет. Но сегодня в яме никого не было — люди спрятались у себя в посёлке, потому что… — Синх сглотнул. — Потому что там… По пути к яме я слышал громкий шум. У ямы росло креп-дерево. Но сегодня оно стоит расколотое — его раскололи, оторвали половину и понесли прочь, но не донесли…
0
0