— Ты живой?
— Да.
— Целый?
Собеседник взял продолжительную паузу, осторожно проверяя себя на целостность.
— Да.
— Как тебя звать?
Наступила вторая пауза, менее длинная, чем первая, но более тревожная.
— Иен. А это… ты…
— Карла.
— А ты… это…
— Тоже в порядке.
— Супер…
Иен затих. Он явно не собирался приходить в чувство так рано, он бы сделал это чуть-чуть попозже, а вот прямо сейчас он бы с таким удовольствием еще полежал…
— Так-так, посмотрим, что тут происходит.
Реакция на не очень мягкую посадку летательного аппарата у всех бывает разной. Кого-то естественным образом могло мутить или даже клонить в сон, но только не Карлу — она с интересом потянулась к приборной панели. Панель отключилась.
— Нет! Ничего не трогай! — Иен не сказал это, он это заорал. Заорал, вскочив со своего места. Вскочил, охнув от боли. Охнул, усаживаясь обратно.
Карла замерла.
— Оборудование спасательных мини-катеров данного типа не предусматривает возможности активных действий для спасаемых. После посадки аппарата на поверхность планеты в рабочем состоянии остаются только системы, обеспечивающие жизнеобеспечение и функционирование сигнального маячка. Спасаемым рекомендуется… Ты чего на меня так смотришь?
Карла сморгнула. Да этот мелкий, щуплый и какой-то… полудохлый паренек прямо-таки преобразился, произнося свою речь. И это было так… занятно.
— Нам что-то такое рассказывали перед посадкой на лайнер, — виновато пробормотала она, — и я даже подписывала бумаги о том, что прослушала эту информацию. Но запомнила только про маячок, который срабатывает каждые две минуты. Ты точно цел?
Иен заворочался, пытаясь устроиться поудобнее.
— Думаю, что да. А маячок… он сигналит один раз в стандартный час в течение одной минуты. Для экономии энергии. У нас катер с номером 7-30, поэтому наш сеанс передачи сигнала начинается с тринадцатой минуты часа. Тридцать катеров — один час. Для каждого лайнера свой протокол.
— И для эвакуации с каждого лайнера тоже свой протокол?
— Обязательно. Существует протокол так называемой идеальной эвакуации, где учитываются многие факторы: расположение кают, время суток, рабочий распорядок, совокупный вес пассажиров, — Иен осекся и замолчал…
Если бы Карла была чуть пониже ростом, ее можно было бы деликатно назвать пухленькой, но для дамы, достигшей при всех своих прочих достоинствах еще и отметки в один метр восемьдесят четыре сантиметра, требовалось немного другое определение.
— Да ладно, — девушка рассмеялась, — мне почти тридцатник и я уже давно не переживаю по этому поводу. И тебе не рекомендую, кстати.
Иен, которого только что не назвали довеском, благодарно кивнул и продолжил.
— Идеальной считается эвакуация, по исходным условиям совпадающая с учебной. То есть все живы и доступны. В противном случае, для всех, обеспечивающих эвакуацию, и, в первую очередь, для стюардов-Mary запускаются другие протоколы.
— Они остались там?
— Кто? — Иен не сразу понял вопрос.
— Те два стюарда.
— Это часть корабельного оборудования.
— Конечно-конечно, часть, — согласилась Карла, — но тот, светленький, он такой симпатичный был… А DEX’ы? Было несколько DEX’ов.
— DEX’ы являются собственностью «Полярной Звезды», поэтому их прямо в капсулах в катера грузили, — Иен явно обрадовался тому, что его собеседница не намерена долго печалиться о погибшей технике.
— А ты-то откуда все знаешь? Работал на лайнере? Первый рейс? Кем?
Иен, которого только что не назвали зеленым молокососом, поспешил объяснить.
— На лайнере я пассажиром был. А работать собирался… собираюсь в «Полярной Звезде», инструктором по технике безопасности. И протоколы, кстати, сам писать буду. Оригинальные, согласно условиям этой планеты. Это моя дипломная работа. Я техникой безопасности с детства интересовался, даже в торгово-развлекательном центре, куда меня родители водили, первым делом на планы эвакуации на стенах смотрел. Но ты не думай, — уверенно добавил он, — повышенной тревожностью я не страдаю.
Писк маячка оборвал их разговор. Звук был совсем не назойливым и даже каким-то успокаивающим.
— Есть хочу, — громко объявила Карла в наступившей тишине, — что у нас на ужин?
Она проворно ощупала стенки катера и выудила из бардачка пару поблескивающих контейнеров.
— Это на сегодня, — торжественно пояснила она, — Гадость изрядная вообще-то — кормосмесь, адаптированная для людей. «Попробуйте вкус Юго-Восточной Азии». Извращенцы. Для кого, спрашивается, писано было, что на спасательных катерах надо использовать более нейтральные версии продукта. — Карла протянула своему соседу контейнер. — Как открывать знаешь? Давай, за твое здоровье.
— А где это писано про более нейтральные версии продукта? — поинтересовался Иен, прокашлявшийся после первого глотка.
— У каждого свои инструкции, Иен, у каждого свои. — Карла смяла пустой контейнер. — Я летела на «Южную Корону». Организация питания, стандартные пайки, рацион для экстремальных ситуаций и все такое… Ты чего на меня так смотришь?
Иен отпил еще глоток для храбрости и ляпнул:
— Я подумал, что твоя работа тебе очень подходит.
— А тебе подходит твоя, — Карла расхохоталась, — Все, спать хочу. Ты еще нет?
— Я отойду от катера метров на двадцать-тридцать, пока не совсем стемнело.
— Иди-иди, — согласилась соседка, — разведай, так сказать, обстановку… И, кстати, я думаю, что человек с повышенной тревожностью никогда не полетит в космос, чтобы писать на вновь открытых планетах инструкции и протоколы для спасения других людей.
Иен остановился и улыбнулся.
— Ты тоже достаточно спокойная, — сказал он, — мне повезло.
— Там в бардачке еды на трое суток, — хихикнула Карла, — Если на четвертые сутки ты не поймаешь мне что-нибудь съедобное и безопасное, я устрою тебе веселую жизнь.
— Договорились, — Иен уже выбирался наружу.
Планета Ню встретила инструктора легкой прохладой и тихим ветерком.