Согласно результатам исследований нью-эдемских социопсихологов, если мужчина в возрасте до 35 лет находится в подавленном состоянии и думает, например, о том, что «раньше он, такой молодой и подтянутый, гулял с собакой по парку, улыбался знакомым собачникам, раскланивался с соседями, и все одобрительно смотрели ему вслед, а теперь он в одночасье сделался каким-то старомодным, вяло слоняющимся с собакой по парку, на автомате кивающим знакомым собачникам и раскланивающимся с соседями, которые непременно начнут сочувственно переговариваться между собой, как только им покажется, что он отошел достаточно далеко и уже их не услышит», если он с тоской смотрит в завтрашний день и, наконец, если этот завтрашний день — суббота, то имеется определенная вероятность того, что причиной вышеупомянутого состояния является завтрашняя свадьба его лучшего друга.
***
— Болек! Болек, ты меня слышишь? Ты вообще хорошо себя чувствуешь? Я уже третий раз спрашиваю тебя, что это за папка со странным названием «Bond Bond’а не видит издалека»? В понедельник этой папки еще не было.
Болек меланхолично хмыкнул. Ярик, проследив за расфокусированным взглядом друга, предпринял еще одну попытку достучаться.*
— Болек, что с тобой?
— Тебе-то хорошо, — ответ прозвучал глухо и также расфокусировано, — у тебя завтра начнется новая жизнь, а у меня… начнется новая жизнь.
Ярик вздохнул с облегчением — уже то радует, что этот разговор все-таки начался.
— Столько лет здесь, — Болек широким жестом обвел помещение отдела экспериментальных инноваций, — нам было так хорошо, и я, наивный, думал, что так будет продолжаться всегда.
Ярик, находившийся на противоположном полюсе эмоций, вдруг почувствовал в себе силы утешить весь мир.
— Людям вообще свойственно хотеть продолжения, — начал он осторожно, — а идея конечности всего на свете им очень не нравится. И мне она тоже очень не нравится, но… но я заметил одну интересную вещь, — Ярик взял паузу и дождался ответного взгляда, — в те моменты, когда я поступаю правильно или мне кажется, что я поступаю правильно, мысли об этом перестают меня беспокоить. И, знаешь, по-моему, в этой закономерности что-то есть.
Болек еле заметно кивнул.
— А еще я точно могу сказать, что с понедельника по пятницу в рабочее время для нас здесь все будет по-прежнему, — Ярик поймал ответную легкую улыбку. — Кстати, сейчас пятница, и осталось целых тридцать минут до конца рабочего дня, поэтому скажи, пожалуйста, что у меня есть шанс сегодня узнать, что это за Bond, который Bond’а не видит издалека.
— О, это такая история, — переход Болека на профессиональную волну всегда был сверхбыстрым, — во вторник, когда ты взял отгул и вы с Бьянкой** на три дня уехали к ее родителям, к нам снова заявился тот заказчик из «Полярной Звезды», да не один, а с Bond’ом… э-э… ХХ-модификации, — Болек развел руками.
— Такая?
— Можно сказать, что пухленькая, а еще, — Болек потянулся правой рукой вверх.
— Шикарные габариты, — согласился Ярик.
— И не только габариты у нее шикарные, знаешь, пока мы с заказчиком беседовали, она пыталась взломать мой терминал. Я даже сделал вид, что ничего не замечаю, и позволил ей кое-что скачать по мелочи, чтобы не сильно расстраивалась.
— Болек, Bond’ы не расстраиваются.
— Конечно-конечно, — согласился друг — но, все-таки… девушка, неудобно отказывать.
В глазах Болека мелькнула хитрая искорка.
— Этот Bond теперь сможет распознать другого Bond’а?
— Стопроцентной гарантии нет, но заказчика результат устроил. А я теперь…
— Что?
— Ломаю голову над обратной задачей, которую сам себе и поставил.
— Защита от распознавания?
Болек кивнул. Ярик собирался что-то ответить, но передумал — нарастающий шум в коридоре определенно означал, что вскоре к ним в комнату пожалует Вахтанг со всей честной компанией, жаждущей настоящего праздника, который бывает только раз.
— Парни, — заявил Вахтанг с порога, — нельзя так много работать, у вас процессоры перегорят и имплантаты скукожатся.
— Вахтанг, угомонись, это обычные трудоголики, — возразил ему кто-то из подчиненных.
— Не обычные, — голос начальника отдела специального проектирования стал вкрадчивым, — Ярик, ты хочешь себе свой собственный процессор?
— Круглые сутки о нем мечтаю, — радостно согласился «трудоголик».
— А мне имплантаты, можно? — встрял Болек. — А то я за Кшисем*** не всегда могу угнаться.
— Я же говорил, перспективное направление! — Вахтанг победно оглядел окружающих и подытожил: — Значит, договорились: через десять минут встречаемся у проходной.
Проектировщики ушли. В комнате стало тихо, только из коридора доносились отдельные реплики: «Очень перспективно… Опять ты про свой сервисно-диагностический центр… А знаете какое направление в имплантологии станет самым востребованным? Анекдот хотите?.. Про авшура на таможне?… Нет, про Irien’а в библиотеке…»
— Защита от распознавания, — напомнил Ярик, все еще продолжая улыбаться.
— Да, так с тех пор и думаю над тем, что же может спасти того, другого Bond’а, и прихожу к выводу, что… — Болек запнулся. — Знаешь, вот глядя на твою клинически счастливую физиономию, я прихожу к выводу, что ты сейчас точно ляпнешь что-нибудь вроде того, что всех нас спасет только любовь.
Ярик не успел ничего ответить, потому что терминал просигналил о входящем сообщении — на экране проступала надпись, выполненная шрифтом, стилизованным под грузинское письмо мхедрули: «Ярик, выходи, а не то пропустишь свой собственный мальчишник». Сверху на эти пульсирующие символы наползало готическое: «Выходи, а не то пропустишь свою собственную свадьбу.»
— Ну, если даже Марсель начал сердиться… — Ярик выключил терминал.
— Тогда действительно пора идти, — Болек проверил рабочее место и перевел вентиляцию в ночной режим.
— А насчет защиты от распознавания, над которой ты начал работать…
— Продолжим в понедельник?
Ярик подумал, что ему все-таки удалось за полчаса превратить ответ на этот вопрос из сложного в простой.
— Обязательно продолжим.