Частная практика
К тому времени, как за Обри Тайм пришел Смерть, она была готова. Она была более чем готова. Ее врачи тоже. Когда ей исполнилось 100 лет, врачи были счастливы за нее. В 115 лет они начали удивляться. В 130 лет они начали недоумевать. И когда она достигла преклонного возраста 146-ти лет, они уже давно перестали скрывать, насколько пугающей они находили ее.
«Меня не вините!» — хихикала она, тыкая себе в живот счастливым морщинистым пальцем. — «Не я наделила эту штуку неестественным долголетием!»
Никому это не казалось таким же смешным, как ей, но это было нормально. Старость, как с радостью обнаружила Обри Тайм, означала, что она могла смеяться над своими шутками, даже когда все вокруг находили их раздражающими.
Да, Обри Тайм прожила долгую жизнь, очень долгую жизнь. Она её прожила, и теперь она была готова. Она была готова.
Она была готова к появлению Кроули.
Он сидел на маленьком пластиковом стульчике возле ее кровати. Она не слышала, как он вошел — должно быть, она спала, когда он пришел. Но теперь он был рядом. Его волосы были не такими, какими она видела их в последний раз. Его одежда была другой. Но он был таким же.
«Я-то думала, ты принесешь мне апельсин», — сказала она.
«Хочешь апельсин?» — в его голосе было желание помочь, и он надеялся на возможность помочь. — «Я мог бы— в больнице обязательно должен быть магазинчик, верно? Я могу пойти посмотреть—»
«Кроули», — перебила она его, усмехаясь. Ну, точнее, она попыталась усмехнуться. — «Это была шутка.»
«Ой. Точно.» — У него была полу-застенчивая полуулыбка. — «Я понял».
Она улыбнулась. «Рада тебя видеть», — сказала она.
—
«Дайте мне выбор», — сказала она, говоря сквозь кусок льда во рту. — «Я могу передумать, когда буду действительно близка к… этому».
«Позвольте мне быть смертной, которая сделает этот выбор», — сказала она. — «Позвольте мне решить самой, куда я отправлюсь, когда придет моё время».
—
«К тебе тут хорошо относятся?» — спросил он.
«Медсестры мне уже все нервы наделали и разделали», — ворчливо сказала она. Это было еще кое-что, что Обри Тайм была рада узнать о старении: люди чувствовали себя обязанными мириться с ее ворчливостью.
«Я подозреваю, что они просто делают свою работу», — сказал он.
«Пфе! Не защищай их», — сказала она.
Это была светская беседа. Они просто болтали. У них были дела, но было приятно провести время за светской беседой. Прошло очень много времени с тех пор, когда Обри Тайм хотелось бы поболтать.
—
«Мне понадобится знак доброй воли», — сказал он, нависая над ней со своего гребаного трона. Когда он это сказал, его губы дернулись не от удовольствия, а от чего-то другого.
«У выбора есть пределы, не так ли, Обри Тайм?» — спросил он, на самом деле не спрашивая. — «Вы уж точно недавно впечатлили меня этим, помните? Мы работаем за спинами людей, когда не можем поверить в то, что их рассуждения верны. Верно ведь, Обри? Мы не позволяем людям сделать выбор в пользу самоуничтожения. Не так ли?»
На самом деле он не хотел, чтобы она ответила.
«Мы оба знаем, что у Вас есть склонность к саморазрушению», — сказал он.
Он наклонился к ней еще ближе, еще больше навис над ней, и сказал: «Докажите мне, что Вам можно доверить этот выбор. Докажите, что Вы правильно мотивированы».
«Я приму Ваше встречное предложение, — сказал он, — только если Вы докажете мне, что знаете разницу между самоуважением и самоуничтожением».
Она проглотила кусок льда во рту. Они смотрели друг на друга, глаза в глаза, через громадный стол.
—
«Я уже давно жду твоего появления», — сказала она.
«Смертное ложе», — сказал он, нервничая. — «Мы согласились на смертное ложе, Травинка. Вот чего я ждал».
Обри Тайм не хотела плакать. Обри Тайм прожила долгую жизнь и была готова к тому, что за ней придет Смерть. Но, тем не менее, она чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
Это нормально, что смерть может печалить и пугать.
«Я готова», — прошептала она.
—
«Дерево», — сказала она, потому что они оба знали, как ориентироваться в символах, потому что они оба знали, что дерево всегда символизировало, потому что она давно разработала свой план на свой шестой день с Кроули.
«Я сохраню дерево в живых», — сказала она. — «Вы знаете меня. Вы знаете, какая я. Я позабочусь об этом долбаном дереве, и Вы можете считать это как знак доброй воли».
Они смотрели друг на друга, глаза в глаза, и он склонил голову. Они оба знали, что всегда символизировало это дерево.
—
Кроули вздохнул. Он выпрямился в маленьком пластиковом стульчике, приняв позу, соответствующую профессионалам. Он снял солнцезащитные очки, сложил их и посмотрел на нее. Он сел, как профессионал, в стульчик рядом с ней и посмотрел на нее.
Они посмотрели друг на друга, глаза в глаза. И она улыбнулась.
«Обри Тайм», — сказал он, как будто следуя сценарию, но они так и не разработали сценарий для этого. Она подозревала, что он был достаточно профессионален, и что ему не нужен отработанный сценарий. — «Как поживает дерево, о котором ты обещала заботиться?»
Ее улыбка стала шире.
«Сейчас покажу», — сказала она. Она потянулась к новомодному, нелепому устройству, которое стояло у нее на столе рядом с кроватью. Ей было трудно дотянуться до него, и она немного пошарила, но через мгновение ей удалось добраться до него. «Я…» — она нахмурилась и ткнула в него пальцем. Оно не было похоже на устройства, которые использовались в ее юности. — «Я так и не разобралась в этих новых штуках».
«Давай помогу», — сказал он, и его голос внезапно стал намного тише. Он был, как всегда, таким нежным и щедрым, и протянул руку, чтобы забрать у нее устройство. — «Я так понимаю, ты пытаешься получить доступ к своим фотографиям?»
«Угу».
«Ну вот», — сказал он. Все выглядело так просто. Когда она была моложе, ей никогда не приходило в голову удивляться тому, насколько легко он обращается с технологиями. Ему всегда было так легко обращаться с технологиями, как бы они ни менялись со временем.
«Видишь?» — спросила она.
«Да», — сказал он, и его голос был все еще таким тихим, когда он просмотрел фотографии, которые она хранила в своем телефоне. Для него не стало неожиданностью, что дерево все это время было здоровым. Да и не могло стать. В конце концов, они поддерживали связь. Он давал ей совет, когда она в нем нуждалась. Он уже знал, как поживает дерево, потому что она держала его в курсе того, что она делала со своим участком.
Обри Тайм заставила себя научиться ухаживать за этим деревом. Она научила себя видеть уход за простыми живыми существами, такими как деревья, цветы и виноградные лозы, как загадку, как увлекательную головоломку, а также как нечто более важное, чем просто головоломку, которую нужно решить. Она научилась принимать медленные темпы роста и цветения дерева. Она научилась заботиться о потребностях существа, которое не может выразить себя. Она научилась ценить красоту поддержания жизни.
Обри Тайм купила участок далеко от города. Она посадила свое дерево в почву той земли и научилась поддерживать его в живых. Она купила значительный участок земли и хорошо его обработала.
Она посадила семена. Она посеяла семена по всей почве купленной ею земли. Она посадила семена и ухаживала за слабыми саженцами, выросшими из почвы, и она наблюдала, как эти саженцы становились сильными и гордыми, как они тянулись к небу, как они становились достаточно большими, чтобы защитить ее в ответ, чтобы защитить ее от дождей и штормов.
Обри Тайм всю жизнь сажала семена. Она посадила семена и прожила достаточно долго, чтобы увидеть, как вырос лес.
—
Они с Кроули взяли по ручке и расписались пунктирными линиями. Она расписалась на пунктирной линии. Она купила свою душу по цене дерева и стала безбилетной пассажиркой.
—
«Что ж, хорошо», — сказал Кроули, кладя устройство обратно на прикроватный столик. — «Ты сдержала свою часть сделки».
«Да.»
«Так что, полагаю, я сдержу свою», — выдохнул он.
Они посмотрели друг на друга, глаза в глаза. Она смотрела, как он хрустит шеей, восстанавливая свою профессиональную осанку. Она смотрела, как он готовится. Он улыбнулся, быстро и грустно, поджав губы, и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
«Обри Тайм», — сказал он, и она поняла, что он старался сохранить ровный голос, не терять взгляд, сохранять свою профессиональную устойчивость. — «У тебя есть выбор — принять всю любовь и все прощение, которые твой Создатель готов тебе дать. Ты их принимаешь?»
Она слушала его, когда он сделал это предложение. Она слушала его, и она видела его, и она чувствовала, как слеза скатилась по ее щеке.