Тут над головой спорящих возникло сияние и бессмертные вместе с растерянным человеком уставились на неведомый светящийся силуэт, обернувшийся вскоре вестником, хорошо знакомому Наю.
Лис со вкусом потянулся и смерил бывшего недруга хищным взглядом:
— Что ты тут делаешь, смертный? Тебе давно следовало или поселиться здесь, или улететь к своим хмурым собратьям. Или ты решил помериться с Богами красноречием?
Най молчал, молчали и Илата с Маркусом. В дело вступили вестники Богов, и от них самих, хоть и бессмертных, теперь мало что зависело. Лис покосился вверх, и на землю опустился крылатый конь.
— Садись, человек, лети на свой Архипелаг, и верни отрока родителям. Мы оба знаем, что ты с этим справишься без труда.
Най направился было к пегасу, но дорогу ему вдруг преступил Маркус:
— Нет. Не нужно возвращать нашего сына. Если он захочет, то вернётся сам.
Брови Лиса взметнулись вверх в немом изумлении:
— Ты никак решил оспорить волю Богов, Маркус? А что ты можешь предложить взамен?
— Свою жизнь, — ответил бессмертный.
Видимо, это единственный их ответ, пришло вдруг Наю на ум. Что тут у них еще есть?..
— Да будет так, — скользко улыбнулся вестник, и Маркус вдруг пошатнулся. — Правда, это наказание лишь за то, что ты посмел перечить Богам.
Илата кинулась к оседающему на землю мужу и крепко обхватила его руками, пытаясь удержать. Затем яростно взглянула на ухмыляющегося вестника.
— Иди домой, женщина, и ложись спать, — велел тот. —Утром вы снова начнете новый счастливый день. Как обычно.
У Илаты мелькнуло в глазах недоверие, но вскоре исчезло. Богам и их вестникам она верила свято. Бережно положив мужа на тёмный песок, она понуро удалилась.
— Возврати ребёнка родителям, смертный, — процедил вестник. — Прояви свои умения, как ты и обещал покровительнице.
Най, набычившись, смотрел на тело мужчины недалеко от своих ног. Воскреснет он назавтра или не воскреснет — тайна, доступная лишь Богам. Уж по крайней мере Маркус не мог этого помнить и тем более понимать, коли каждый новый день они тут начинают с нуля. И свое бессмертие он без колебаний обменял на выбор своего сына. То есть, не такие уж они тут безвольные, да? Стыд жёг душу — если бы он сюда не заявился, не взбаламутил парня…
— Я не полечу.
У вестника брови опять поползли вверх. Лик исказился, явив на мгновение старого ехидного прощелыгу.
— И ты туда же? — изумился он. — Маркус-то воскреснет наутро, а ты нет. Не стоит испытывать терпения Богов, смертный.
— А сам съездить не хочешь?
— Воля бессмертных, даже столь юных, свята. Вестники над ней не властны. Только ты можешь уговорить его вернуться.
У Ная на лице появилась упрямая улыбка. Он отрицательно покачал головой. Лис вдруг стал необычайно серьёзен.
— И что ты готов предложить Богам взамен? — вкрадчиво поинтересовался он.
— Свою жизнь, — был ответ. — Я же сам предлагал ему бежать отсюда. Пусть попробует вырасти. Так решил он сам, и отец с ним согласился. Не нам это оспаривать.
— Да будет так, — спокойно кивнул Лис. — Поживешь пока вместо него пару тысячелетий, пока новый дурачок не решит просветить, кто ты есть на этом свете.
И Най почувствовал, что сердце его замедляет бег. Последней его здравой мыслью было, что пара тысячелетий для беспамятного — это немного.
Старый Ойон со внуком спустился к воде — в одной из его лодок валялся сломанный гарпун, и рыбак нёс новое древко, примерить — впору ли…
Среди лодок он увидел ту, которую позавчера дал Наю. Крякнув, он обследовал её на предмет повреждений и, не найдя таковых, поскреб в затылке. Видно, и правда на маяк ездил. Ну и добро.
Внук тем временем не шевелясь смотрел на соседнюю лодку. Дед проследил его взгляд и увидел лежащего в ней мальчика. Он спал, сжавшись калачиком, обнимая здоровенную раковину. Ойон вздрогнул: он что-то похожее видел — давно, чуть ли не в детстве, и прекрасно понял откуда могла взяться такая раковина, непохожая ни на одну из существующих в природе. Он неспешно подошел к лодке, присел и тронул спящего за плечо. Тот заворочался, стукнулся локтем о банку, распахнул глаза и вытаращился на тех, кто его разбудил. В его глазах был такой испуг, что старый Ойон миролюбиво поднял ладони.
— Спокойно, парень, мы тебя не тронем.
Но мальчишка и не думал успокаиваться — он ошарашенно шарил глазами по людям, своей раковине и вообще по всему горизонту. Наконец он пришел в себя и вместо страха в его глазах промелькнуло лукавство.
— Значит, это правда… — прошептал он.
— Что правда? — прищурился дед.
— То, что он рассказывал. Человек. Как его… Най.
— На-ай… — протянул Ойон. — Рассказывал, значит. А нукось пойдём с нами, поснедаем — и там ты уже расскажешь, где встретил этого карася.
— Подожди… — парень умоляюще протянул раковину старику. — Ты можешь сделать так, чтоб в неё можно было дуть?
— Могу, — рассмеялся рыбак.
Эссиль смотрел на странного, доброго деда, на его внука, и в голове его был полнейший восторженный сумбур. Значит, боги всё же содрогнутся от зова его морской раковины. Сейчас он в это верил неколебимо.
А на остров он ещё вернется. Обязательно.
0
0