Клотильда продолжала:
— Я, само собой, ей не поверила. Старуха выглядела совершенно безумной. А её свидетельство походило на чудо! Невероятный поворот. Подарок судьбы. Возможно ли такое? Я допросила Оливье, отправила его в Отель-Дьё. Вот тогда и выяснилось, что оттуда тебя увез высокий итальянец с цветастым платком на шее. Дальше больше. Был ещё сапфир.
— Сапфир? – Геро машинально ощупал левую руку. – А при чём здесь…
Клотильда вновь улыбнулась, на этот раз снисходительно, как взрослый улыбается ребёнку.
— Сапфир, мой мальчик, это след. И след горячий. Такие камни не пропадают бесследно. Я его нашла, этот сапфир. И где бы ты думал? В залоге у банкира Галли. А Галли – это банкир моей дорогой сестрицы Жанет. Оставалось задать вопрос. И откуда у банкира Жанет этот камень? А тот высокий итальянец, нелепый и растрёпанный, уж очень походил на другого приближенного Жанет, её лекаря Липпо. Этот лекарь побывал в моём замке. Он приезжал якобы ради своей высокородной пациентки, но осматривал он… тебя. Как видишь, всё не так уж и сложно. Я сопоставила кое-какие факты, провела небольшое расследование, и вот я здесь.
Клотильда откинулась на спинку кресла, будто ожидала аплодисментов. Геро помолчал, затем, сделав над собой усилие, спросил:
— Так чего же вы… хотите?
Она коротко засмеялась.
— Какая трогательная наивность! Разве так трудно догадаться? Тебя, мой милый, тебя.
Клотильда всплеснула руками.
— А ради чего, ты полагаешь, я всё это проделала? Приехала сюда, скрываюсь, живу в этой лачуге, как обнищавшая вдова. Неужели ради того, чтобы насладиться петушиными воплями и проповедью старого попа? Я приехала сюда за тобой. Чтобы увидеть тебя, вернуть тебя.
— Зачем же так сложно? – с лёгкой иронией осведомился Геро. – Ради чего и ради кого вы так себя затрудняете?
На лице принцессы немедленно обозначилась обида. Она даже несколько раз моргнула, что было ей совершенно несвойственно. Она казалась оскорблённой, невинно оклеветанной, привлечённой к неправедному суду.
— Как тяжко! Как несправедливо! – намеренно переигрывая, ответила она. – Я всё ещё предстою в роли некого кровожадного чудовища. За что? Я всего лишь жертва обстоятельств, и вся моя вина в том, что я увлеклась тобой, не согласовав каприза с верховным устроителем судеб. Этот устроитель, насмехаясь, сделал меня преступницей. Он оклеветал меня, а ты поверил. И всё ещё веришь. У меня и в мыслях не было разлучать тебя с женой или дочерью! Я всего лишь искала необременительного флирта. Лёгкой интриги. Ты был женат. Ну и что с того? Все мужья изменяют своим жёнам. Хранить верность супругу или супруге признак провинциальности. Браки заключаются не по любви, а из корысти. Да, ты не принадлежал к числу придворных, но я была воспитана при дворе. Откуда же мне было знать, что в доме епископа мне попадется юный поборник добродетели? – Она вдруг сменила тональность, изгнала из голоса кокетливую небрежность. – Я рассчитывала время от времени встречаться с тобой, назначать тайные свидания. Я не рассчитывала, что интрига продлится долго. Меня возбуждала именно та пропасть, что пролегала между мной, принцессой крови, и тобой, безродным. Я хотела немного развлечься и вознаградить тебя за доставленное удовольствие, за волнение, которое мне было неведомо. Но твоей жене зачем-то понадобилось туда явиться! И вот, всё случилось, как случилось… Судьба будто потешается надо мной. Играет. Подбросила второй шанс. Ты вновь с другой женщиной, и ты влюблён. Будто и не было тех лет. Всё сначала! И вновь соблазн. О, мысль о мести и похищении была первой! Тем более, когда я узнала, что моей соперницей, счастливой соперницей, стала Жанет. Жанет, подумать только!
Она замолчала и взглянула на Геро почти лукаво.
— Я до сих пор ломаю голову. Как вы встретились? Когда? Ясно, что это случилось во время её пребывания в замке. И та её болезнь… Притворство! Меня обманули в моём собственном доме. Впрочем, её врач помог тебе. Видишь, я умею быть благодарной. Я не мщу Жанет, я не сделала ничего, чтобы ей повредить. А я могу это сделать. Любая другая на моем месте уже добилась бы её ссылки. Или разорения. Но я храню молчание. Я сижу здесь, в этом ветхом домишке, и наблюдаю. — Клотильда понизила голос до шепота. – Мне очень хочется её убить. Ну, ну, не бледней. Я этого не сделаю, ибо слишком многим ей обязана. Ты здесь, ты жив, и это её заслуга. Жанет не пострадает. Скажу больше, у меня нет намерений вас разлучать. Я не собираюсь этого делать, как не собиралась становиться между тобой и твоей женой. Но и отступиться я не в силах. Поверь, я пыталась это сделать. Я даже приказала Дельфине собирать вещи. Я видела тебя, убедилась, что ты жив, и должна была принять решение. Снова сделать тебя несчастным… чтобы всё, как прежде?.. Нет, этот путь уже пройден. И это всё равно что приговорить тебя к той лечебнице повторно. Тогда что же остается? Уйти. Стать прошлым. Обратиться в тень. Но я не смогла.
Клотильда сотворила на лице невинную растерянность.
— Так чего же вы хотите? – Голос Геро звучал глухо.
Он устал от её откровений, от прыжков её голоса, надрыва и пафоса. Его терзал нарочитый шум. Он давно уже не вспоминал о мучившей его некогда мигрени. А тут ухнуло откуда-то изнутри, камень ударил не снаружи, а прилетел из глубин памяти, с самого дна.
— Я хочу, чтобы всё было так, как я задумала изначально. Я позволю тебе остаться здесь, в Лизиньи, с дочерью и Жанет. Я не знаю, как долго продлится её привязанность, да это и неважно. Но в награду за это спокойствие ты будешь выплачивать мне дань. Десятину.
Геро взглянул на неё с недоумением. Тонко улыбнувшись, Клотильда продолжала:
— Это будет налог, пошлина, выкуп, называй как хочешь. Ты будешь платить мне за своё счастье, за свою свободу, за то, что я буду держаться от тебя подальше и поостерегусь предъявлять права на свою собственность. Ты ведь помнишь, кто ты? Моя собственность. – И она взглядом указала на его плечо. – Жаль, что я не могу подать в суд, чтобы вернуть эту собственность по закону. Времена рабов и патрициев прошли. Я удовольствуюсь малым. Время от времени ты будешь приходить ко мне. Скажем, раз в месяц. Помнишь, как я расплачивалась с тобой свиданием с дочерью? Я платила тебе за твои ласки. А теперь платить мне будешь ты. За свободу и счастье. И за свою любовницу, разумеется. Чтобы с ней ничего не случилось. Я, конечно, ей благодарна, но это сегодня, а завтра я могу передумать.
Клотильда умолкла. Смотрела на него выжидающе. Осознал ли? Дом епископа, дом старого кюре.
Всё смешалось. Он как будто вновь сидит за письменным столом, перо споткнулось, черным плевком выразив недоумение. Рука ведущего это перо оказалась слабым проводником. Дернулась, задрожала, вынудив невинное орудие изрыгать черные брызги.
Эта рука подчинялась ошеломлённому человеку, чей мир стал разваливаться и сотрясаться. На этот раз пера у него нет, но мир под ногами вновь колебался.
Странно устроен человек! Удивляться неизбежному, сотни раз предсказанному. Знал же, когда шёл сюда, знал, что будет нечто подобное, ждал этих слов, ждал шантажа и угроз. Сам мысленно расписал все реплики. Почему же такой холод, звенящая пустота в груди?
Разве ему был обещан счастливый исход? Разочарование – дитя надежды. Разве у него была надежда? Нет, и тени не было. Он распрощался с надеждой, едва лишь разглядел герб.
0
0