Пару часов они упражнялись с оружием, потом им начали объяснять, как ходить в караулы. Бред. Каменный век. Фантасмагория с нарисованными зверятами. Чё тут охранять, куда, зачем, от кого?.. Нереальность и усталость лишали сил, ноги ломило. Да вообще всё тело ломило. Саднил сгоревший череп под кепкой — кепки им выдали тут же, с этой же платформы. Она из позапрошлого века сюда приехала? Козырек идиотской шапки невольно притягивал взгляд, заставлял коситься. Под ремнём карабина зудело сгоревшее плечо, очень хотелось прилечь.
Солнце наконец угомонилось, жара начала спадать. Их четверых привели на место, остальных погнали на другие объекты. У караульщиков тоже, оказывается, был устав, объемом в две страницы, и он — читай, не читай — абсолютно не запоминался. Старший, видимо, уже привыкший, сумел втолковать новобранцам кое-какие азы и накидал список очерёдности смен. Первый обход нескольких десятков припаркованных платформ Крит прошёл в паре с незнакомым увальнем, прибывшим сюда раннее. Два часа сна. Опять упражнение с карабином, опять обход. Сдать оружие: снять магазин, передёрнуть затвор, спуск, подсумок под матрац… Сон. Бодрствование. Принять оружие: магазин, патрон в патронник, на плечо… Обход. Про свой дембель Крит совершенно забыл, двигаясь как обдолбанный торчок. Сон. Обход. Сдал, принял. Обход…
В сгустившихся сумерках он шел в караулку. Ноги болели, сон перестал зависеть от состояния — спал он даже сейчас, вяло перебирая ногами. Подошел к столу, где снуло сидел начкар — такой же несуразный термин, как патрон в патроннике. Сдёрнул карабин, встал напротив, передёрнул затвор, нажал спуск.
Выстрел оглушил его. Кепка слетела, зачесался нос. Растерянно хлопая глазами, Крит все не мог проморгаться. Вскочившие с коек обложили трёхэтажным и снова завалились спать. Что орал ему начкар, Крит почти не слышал, не все ли равно? Магазин не отстегнул? А надо было?.. Поднял кепку, глупо ухмыльнувшись ковырнул дырку в козырьке, и пошёл в койку.
— Стоять, солдат! Шагом марш в расположение! Дорогу найдёшь? — Крит помотал головой. Его даже проводили.
Солнечный луч протиснулся сквозь занавески и беззастенчиво ткнулся в правый глаз. Крит сонно поморщился и перевернулся на бок. Без толку, сон уже прошёл. Вяло вспоминая, когда последний раз он просыпался без будильника, Крит переместился в сидячее положение. Будильник у них вживлён под кожу, и каждый раз программировал его взводный, дистанционно. В назначенную секунду левая рука начинала зудеть, казалось, что её совали в муравейник. Из-за этого у доброй половины первогодков руки расчесывались в кровь. А тут благодать, он наконец выспался. Хорошо, что электроника накрылась — хоть какая-то польза.
В расположении — или в комнате — он был один. На прикроватной тумбочке стоял шлем, а на нём — его простреленая кепка. Придурковато хмыкнув, бывалый караульщик вспомнил вчерашнее происшествие. Приказ выполнен, оружие сдано. Остальное неважно — кепку и новую дадут, если понадобится. Смахнув её на подушку, Крит с ухмылкой напялил на голову шлем — то ли по привычке, то ли из любопытства. И точно — шлем функционировал. Там мигали две надписи: Срок службы — 0, и приказ: прибыть к ротному. Крит соскочил с кровати. Запоздало мелькнула мысль: будильник могли включить — но делать этого не стали. Нонсенс. Первое, что он послал ротному — «Буду через 10 минут». И ротный даже ответил: «Не торопитесь». Это уже не нонсенс, бред.
В штабе его сначала переодели. Подыскали бутафорские гражданские тряпки и в таком виде отправили к ротному — идиотизм, это всё из-за кепки! Но приказ-то выполнен, зачем его так унижать?! На ватных ногах Крит переступил порог — ротный был не один, рядом сидел взводный. Ну, точно… это называется «залёт». Но приказ-то он выполнил! Затвор, спуск, оружие сдал — то, что патрон оставался в боевом положении не имело значения… драная кепка…
— Гражданин Крит Эванс, я благодарю вас от лица вооруженных сил Империи за безупречную службу, — Крит побелел как мел. — Вы внесли неоценимый вклад в наше общее дело: сохранении мира и порядка на вверенных нам территориях. Ваш профессионализм… — слова имели какой-то смысл, но Крит его не догонял.
Командир с напыщенной торжественностью вещал в пустоту, всё более вгоняя подчиненного в ступор. Бре- е-ед, за что?..
— …и отдаю вам последний приказ, — Крит тут же взял себя в руки, — явиться к нейропрограммисту, он вас ждёт. Успехов, и будьте здоровы.
Как во сне Крит поедал глазами двух вытянувшихся перед ним офицеров, а ноги уже сами несли его вон из кабинета. Изгнание? Что в очередной раз происходит на этой чертовой планете? И всё из-за какой-то кепки… он едва не плакал. Не прогоняйте…
Нейропрограммист с ухмылкой окинул очередного дембеля сочувственным взглядом и усадил в кресло какой-то навороченной бандуры устрашающего вида. Крит не сопротивлялся. На голову ему надели шлем, но уже без экрана. Это не изгнание, а казнь… казнь.
— Не боись солдат, ща всё поймёшь, вспомнишь, расслабишься… волосы расти начнут! Не дрейфь…
Казнь.
И мир померк. Крит провалился в небытие.
Он сидел всё так же, с пустой кастрюлей на голове. Кастрюля — это котел по-нашему. По-нашему? По-армейски.
Шлем сняли. Вгляделись, потрясли за плечо, вызвав боль. Ах, да — ожоги… боль привела в чувство.
— Всего хорошего. Армейские воспоминания скоро сотрутся. На КПП спросишь, когда ближайший транспорт в космопорт, тебя подкинут. Удачи.
Крит покинул кабинет, штаб. Ноги несли его не к КПП, а в ближайшую рощицу. Там он плюхнулся на землю, привалясь спиной к дереву. Опять поморщился, согнулся. В голове капсульными зарядами вспыхивала жизнь.
Иланка…
КооннссттрааннттииннГГулуялеявев
Маленькие, острые кулачки молотят по нему — не уходи! Не смей уходить! Тебя там сотрут! Не смей…
Жизнь. Новая вспышка…
Он берет её лицо в ладони, целует.
— Это ненадолго, я вернусь. У нас нет выхода… Денег, статуса, благ цивилизации, жилья… — нету. Только через армию. Вернусь…
Иланка.
На кой чёрт ему космопорт? Это его планета, родная. Хлев, парник. Из-за периодических сон-волн местным приходится трудиться на полях или пасти карканов. Бескрайние поля, жара. Любая электроника не просто отказывает, она разрушается. Батя всю жизнь бухой, матка на полях. Всю жизнь на полях, беспросвет. Видно, жители и устроили мятеж, чтобы хоть как-то приобщиться к цивилизации… Мятеж… с вилами.
Крита заколотило крупной дрожью. Опять поля? Даже если они отсюда и свалят — что он умеет? Тяпкой махать? Все его знания — армейские. Закачанные в мозг на определённый срок. И они скоро сотрутся, не стоит гражданским знать того, чего не следует. Например, если в результате выполнения приказа прекращается жизнь, даже по глупости — это нормально. Не все инстинкты полезны солдатам, некоторые им нужно отключить…
Зато в армии-то как раз жизнь, а не выживание. Иланка… она, наверное, его и не ждёт. Крит поднялся. В армии солдат умеет то, что в него закачано. Ротный явно ещё в штабе, он не откажет новобранцу в маленькой просьбе.
На сей раз он будет десантником.
0
0