Удачная шутка, да? Ох, Кроули!
А если Азирафаэль не хотел? Если просто считает себя обязанным, потому что омела, а он все-таки честный ангел?
Он же ангел, как мог ты об этом забыть?! Он всегда поступал так, как считал правильным, он всегда чтил традиции и старался быть правильным ангелом, ну или хотя бы выглядеть таковым, соблюдая если не традиции, то приличия, даже если ему самому это совсем не нравилось. Он ангел, Кроули. Он сделает все как надо, потому что должен, даже если сам и не хочет, даже если самому ему и противно, вот ведь в чем ужас-то. Это не он тебя в угол загнал, это ты ему не оставил выбора с этой чертовой омелой.
— Ангел, послушай… Ты не обязан. Ну, доводить все до… на самом деле. Понимаешь?
— Пока не очень, мой дорогой.
Азирафаэль слишком близко, его горячее дыхание щекочет кожу, мешая связно думать. Он хмурит светлые брови, поджимает губы, смотрит вопросительно. Только вот Кроули почему-то кажется, что на самом дне его синих глаз затаилось веселье. Хотя, конечно, такого же быть не может… ведь не может же, правда?
— Ты соблюл традиции, — бормочет Кроули, старательно отворачиваясь, чтобы не дышать ангелу в лицо. — Все в порядке, ангел. Прекрати. Ты все сделал правильно, но… Больше не надо. Если мы сейчас выйдем обратно… просто выйдем… Они будут думать, что у нас все уже… было. Понимаешь? Они уже в этом уверены. Просто притворимся, что так и есть. Просто…
— Я что-то никак не пойму, мой дорогой: ты что, предлагаешь мне им соврать? Ты всерьез это предлагаешь? Мне, ангелу?
Брови свирепо сходятся над переносицей, словно две еще белые, но уже грозовые тучи, вышибая из глаз синие молнии. Только вот Кроули по-прежнему не может поверить в серьезность этих молний, и этих бровей, и тем более — этих подрагивающих губ с предательски дергающимися вверх уголками. И он еще ближе, хотя мигом ранее казалось, что ближе уже и некуда. Если ты, конечно, не собираешься продавиться горячим телом насквозь, внутрь, под одежду и кожу, и…
Ангел, нельзя же так!
— Кончай притворяться, ангел!
— Я правильно понимаю, что теперь ты обвиняешь меня во лжи? Меня, ангела?
Его шепот обжигающе горяч и бьется в ушах набатом. И веселье в нем теперь уже совершенно откровенное, ничуть не скрывающееся, такое же горячее и оглушительное. Кроули выдыхает, кривит губы в привычной усмешке и решает зайти с козырей:
— Это была не омела, ангел. Это был остролист, они просто… похожи…
— А мне. Просто. Плевать.
Горячо. Влажно. Близко — слишком близко! — втискиваясь телом в тело, медленно так, не спеша, как это могут лишь ангелы, мучительно и неотвратимо, по нарастающей. А потом — еще ближе (но так же медленно!), когда Азирафаэль наконец-то лицом к лицу и потянулся губами…
Как же они нестерпимо медленны, эти ангелы!
Ни у какого демона на них не хватит терпения, а Кроули не железный! Зажмурившись, он резко качнулся вперед, вытягивая губы навстречу.
У демонов слишком высокая скорость реакции. Слишком высокая. Да. А терпение у них отсутствует как класс, ведь терпение — это одна из добродетелей, не положенных демонам по умолчанию.
Поэтому стоит ли удивляться, что Кроули промахнулся? Не стоит. Конечно, не стоит.
Азирафаэль мазнул своими губами по его лишь самым краешком, мимолетно и щекотно до дрожи, а потом поцеловал его в щечку, целомудренно так, как наверняка изначально и собирался.
У демонов и ангелов разная скорость реакции, и это иногда очень важно. За следующую микроскопически малую долю секунды* Кроули успел очень многое. Понять, что выдал себя с потрохами. Содрогнуться. Закаменеть. Триста тридцать три раза умереть от скверных предчувствий, тоски и смущения — и шестьсот шестьдесят шесть раз проклясть себя за невероятную тупость: это же кем надо быть, чтобы надеяться на поцелуй от ангела, да еще чтобы в губы! Конечно же он не станет. Никогда. Он же ангел. А теперь… теперь даже просто друзьями остаться не выйдет, потому что он знает теперь, а раз знает — то какие уж тут друзья. Никаких. В том-то и дело. Он всегда будет помнить, всегда подозревать, смотреть сочувственно, и улыбка его, обычно такая теплая и светлая, слегка потускнеет, сделавшись самую чуточку виноватой.
К дьяволу! Да. Послать все это к дьяволу Кроули тоже успел, все-таки скорость реакции у демонов не чета ангельской.
А еще он успел принять твердое решение как следует выспаться. И на этот раз заснуть века на полтора, потому что за меньшее время Азирафаэль точно не успеет забыть, он ведь совсем не умеет делать что-либо быстро, тем более забывать…
За то же самое время Азирафаэль успел только одно — понять**.
И скользнуть губами дальше, за ухо, а потом обратно, быстрыми короткими поцелуями, мелко, стремительно, ласково, ухо, висок, вдоль скулы и на переносице, лизнуть в кончик носа и дальше, вторая щека, мокрые зажмуренные глаза, лоб, разглаживая горькую морщинку между страдальчески заломленных рыжих бровей.
Потому что Азирафаэлю до тошноты успело отсточертеть одиночество за тот один раз, который уже однажды случился в девятнадцатом веке, — спасибо, повторения не надо. А тот невинный чмок, которым он изначально намеревался завершить не очень умную шутку Кроули, не мог привести ни к чему иному, только к очередному тоскливому одиночеству на сотню лет, если не больше. Демоны — они такие, они реагируют слишком быстро, и попробуй потом разбуди! Спящие демоны отличаются от спящих красавиц тем, что поцелуи на них не действуют. Проверено.
Нет уж.
Целовать надо тогда, когда это имеет смысл, когда это работает.
Например, сейчас.
Азирафаэль, собственно, так и делает — прокладывает губами щекотную горячую дорожку по виску, и ниже, через щеку, вдоль неподкупно сопящего носа, постепенно спускаясь к губам, сжатым в непримиримую нитку. Целует в уголок, накрывает своими, теребит игриво, раздвигает, вылизывает, толкается языком в стиснутые до скрипа зубы.
И — пусть и не сразу, но все-таки! — добивается того, что Кроули с рваным коротким вздохом их таки разжимает.
Но прежде чем Азирафаэль успевает просунуть туда свой язык, навстречу ему выстреливает раздвоенный змеиный, стремительный и жадный, нуждающийся и готовый одаривать, испуганный и любопытный.
Скорость реакции у демонов все-таки выше, и тут ничего не поделать.
_______________________
ПРИМЕЧАНИЯ
* Равную половине одной песчинки в любых из часов Смерти.
** Но это тот самый случай, когда количество не переходит в качество, а меньше — вовсе не значит хуже. Во всяком случае, когда дело касается ангелов, это работает именно так.
0
0