(за пять с половиной лет до пролога)
«…гостей и жителей прекрасной Нью-Женевы! Единственного города на Луне, где вы твердо стоите на своих ногах ».
— … и платите за это такое дохуя, что зени от натуги лопаются, пока вы твердо стоите, — Васко довольно похоже передразнил навязчивую рекламу. Ее постоянно крутили в туристических районах – то есть на каждой большой улице каждого приличного уровня города. Риан хотел бы встретить обладателя этого раскатистого, располагающего баритона где-нибудь подальше, где его рекламы не слышно. И вбить ему в глотку что-то плотное и поглубже.
Хотя реклама не лгала – искусственная гравитация в Нью-Женеве была повсюду. Прав был и Васко – налоги в городе брали просто конские. Стремно быть тем, кто их платит.
Вшестером они расположились на широких каменных перилах вырубленной в скальном грунте лестницы. Гости и жители прекрасной Нью-Женевы деловито сновали вверх и вниз, изредка бросая косые взгляды на их живописную группу. Шестеро смуглых молодчиков в одежде всевозможных оттенков черного. Это на Луне-то, где хотя бы три цвета в одежде — правило хорошего тона. Пестрая толпа райских птичек обтекала их, скатываясь вниз, к Амбассадор Авеню — «нитке жемчуга Нью-Женевы», как зудела еще какая-то реклама.
Риану тут нравилось. На поверхности заканчивался лунный день, поэтому из световодов еще струились солнечные лучи, а большие экраны радовали глаз разнообразнейшими оттенками закатного неба Земли и других планет. Белые гроздья фонарей, апельсиновые деревья в кадках. Да и гравитация тут была точно меньше земной — иначе с чего бы всем, кто сюда попадает, чувствовать такую легкость во всем теле? Амбассадор авеню была частью крупной естественной полости в лунной коре, и по одной стороне ее здания были выстроены, а не выдолблены в скальной толще. На Луне Риану не хватало обычных городских кварталов. Стен, тупичков, крыш, виадуков, развязок. На Амбассаде можно было, чуть прищурившись, представить себя в нормальном городе, а не в подземных кишках.
— По ходу, все пучком, — глубокомысленно пробасил Мартинес. — Я ничего палевого не видел. А вы?
Последние полчаса они наблюдали за входом в «Алмазный грот», где была назначена встреча. Что и говорить, если бы стрелку набили где-то на поверхности, или в районе поглубже, Риан послал бы всех к чертям — уж без вариантов пришьют. Но «Алмазный грот»… Это, как ни крути, уровень. Легального дохода Риана за месяц едва хватило бы на ужин в «Алмазном гроте», и то без бухла. Значит, будут договариваться.
— Двигаем, — скомандовал он своим. — Лукас, ты на стреме. Если через сорок минут я не отобью, вали на хазу и пусть все шкерятся.
Тощий лысый Лукас молча кивнул — понял, мол — и сноровисто утек вверх по лестнице, мигом растворившись в толпе.
— А нам, сеньоры, пора пожать плоды трудов праведных. — Риан широким жестом указал на скромную дверь «Алмазного грота», отлично видную с их места. Парни довольно заржали. На весь Каньон Параисо была одна школа — при церковной миссии, где с горем пополам и учили читать тех, кто приходил. Интонации падре учителя Риан скопировал безупречно. Ему это всегда легко удавалось — на лету схватывал и мог повторить мимику, походку, манеру разговора. Он вызывал симпатию. И часто замечал, что люди видят в нем то, что сами хотят увидеть. Это он отлично научился использовать. Пожалуй, один Винс знал его лучше остальных. Но Каньеро будет и поумнее прочих. Шутка ли — единственный с их улицы, кто закончил колледж. Да фигли — единственный, кто вообще был в колледже за последние лет «цать» на этой гребаной улице. Только с его подачи они вообще тут, а не просиживают до сих штаны в «Эль Ниньо» на углу Четырнадцатой и Двадцать второй.
Компания затопала вниз, но Винс придержал Риана за рукав.
— Нехорошее у меня предчувствие. Слишком гладко все. И Соане тот еще слизняк.
Риан прищурился.
Гладко — это было не то слово.
0
0