— Арина Тимуровна, я прошу ещё раз хорошо подумать над моими словами, — доктор Краюхин потёр переносицу и сложил беспокойные руки за спиной. — Пора принять взрослое решение. Мы бы и рады помочь вашему отцу, но медицина пока не всесильна. Поверьте мне! Далее поддерживать его организм в таком состоянии не имеет смысла. Пришло время отпустить его. Арина Тимуровна, вы понимаете меня? У каждого на земле свой срок…
— Это ведь не ваш отец, — тихо, но твёрдо проговорила маленькая женщина с заплаканными карими глазами. — У меня есть деньги. Я исправно оплачиваю расходы. Ваше дело — лечить.
— Мы не сможем его вылечить, Арина Тимуровна. При всём желании…
У неё больше не было сил это слушать. Сердце разрывалось от тоски и безысходности. Она развернулась и молча пошла по коридору.
В дверь позвонили, и Елена Ивановна кряхтя похромала открывать.
На пороге стоял молодой парень.
— Курьер, — сказал он, приветливо улыбаясь. — Доставочка. Распишитесь, пожалуйста!
Елена Ивановна поискала на лбу очки, не нашла, оглянулась в сторону кухни и беспомощно махнула рукой. Курьер подсунул ей клочок бумаги, вложил в пальцы ручку, и она почти наугад вывела свои инициалы.
Парень откланялся, а Елена Ивановна вытряхнула из конверта пластиковую карточку «Вандербанка», снабжённую запиской без подписи: «Целевая сумма для оплаты операции по замене коленного сустава».
Ноги у Елены Ивановны ослабли, и она грузно опустилась на стул.
Краюхин смотрел на спокойное лицо Тимура Гараева на фоне белой подушки и понимал, что пора менять профессию. Какого чёрта? Помогать людям. На исходе четвёртого десятка лет это стало почти невозможно. А в детстве казалось таким простым и естественным. И легко выполнимым, кстати. Натаскать воды из колонки бабушке в деревне, сбегать деду за папиросами в сельпо, объяснить сестрёнке задачку по алгебре… А вот взять и спасти старика, пребывающего в коме второй год… Человека, чья жизнь давно обнулилась и не подлежит восстановлению. Слабо? Ну, или хотя бы донести до его дочки, что такая вот послежизнь — это не лучший способ показать свой гуманизм и свою любовь, а бессилие, чёрт его дери, бессилие и страх перед приближающимся прыжком в бесконечность…
Инга с разбегу кинулась Павлику на шею и защебетала:
— Павлуша, дорогой мой, любимый! Как же я тебя люблю! Я согласна. Ты прости меня, дуру! Прости, хорошо? Такие цветы! Море! Океан! Я и подумать не могла, что ты настолько меня любишь! Когда ты успел? Как? Каким образом? Я думала, балкон обвалится. Это же чудо!
По экрану монитора время от времени пробегала зелёная искорка. Маленькая, юркая. Минуты таяли, как мёд на солнце. Тимур Гараев улыбался, хотя Краюхин не мог этого видеть. И вряд ли мог понять. Врачи — все циники. Все до последнего интерна. Но это ничего. Если вектор выбран правильно, всё возможно. Обнажается взаимосвязь явлений, и вся вселенная к твоим услугам. А если на что-то и не хватит времени, обязательно найдётся тот, кто идёт следом…
Краюхин увидел, как искорка на экране замерла, словно задумалась, и вдруг выстрелила подобием праздничного салюта. Он заворожённо смотрел сквозь неё на убегающую вдаль дорогу. И на ледяные глыбы нерешённых проблем, с которыми сражался маленький мальчик со смутно знакомым лицом, ещё не тронутым старческими морщинами.
Краюхина лихорадило. Предстояло так много сделать…
Добравшись до высокого навеса в начале станции, они поспешили вниз по лестнице на переполненную платформу.
— Ага. — Кроули взглянул на часы. — Должно быть, мы вошли как раз в тот момент, когда ушел последний поезд.
— Ты можешь ускорить прибытие следующего?
— Ты серьезно? Такое чудо будет указывать на нас, как неоновая вывеска.
Как только они нашли безопасное место в море плеч и голов, на верху лестницы с противоположной стороны платформы появились ангелы и зашагали вниз привычной размеренной поступью. Их немигающие, льдисто-голубые глаза посмотрели налево, потом направо, и Кроули наклонил голову и прижался к Азирафаэлю плотнее.
— Не оглядывайся. Сюда. Быстро.
Азирафаэль побледнел, но подыграл ему, и Кроули повел его за угол, через служебную дверь. Они вошли в маленькую полутемную комнату со стеллажами с инструментами и светоотражающими жилетами и обошли резиновые сапоги, ведра и швабры на полу.
— Нам сюда нельзя! — Азирафаэль осторожно переступал по свернутому шлангу.
— Им тоже, и им все равно. — Кроули открыл дверь в другом конце комнаты.
Они прокрались через узкий проход с мерцающим светом аварийной лампочки и оказались в огромной круглой бездне пустого железнодорожного туннеля. Они пробирались вдоль рельсов, прижимаясь спинами к стенам, и их шаги эхом отдавались вокруг, заставляя волосы на затылке вставать дыбом.
— Кроули? — Азирафаэль сглотнул. — У меня плохое чувство насчет этого места.
— Все в порядке. Я уже делал это раньше.
— Нет, <i>плохое чувство</i> в другом смысле. Такое ощущение, что мы ближе к Аду.
— Так и есть. Мы под землей.
— Я…
Кроули махнул ему рукой.
— Слушай, просто продолжай идти.
Но когда вдалеке что-то громыхнуло, их желудки скрутило. Глаза Азирафаэля распахнулись.
— О Боже.
Кроули положил руку ему на грудь.
— Не двигайся!
— Мы не можем…
Кроули прижал Азирафаэля к стене.
— Просто не шевелись!
Они прижались к кирпичам, зажмурили глаза и затаили дыхание, а поезд с оглушительным визгливым ревом рванулся по рельсам. Они скривились и стиснули зубы, когда ветер почти ураганной силы хлестнул их по волосам и одежде — и затем исчез в туннеле так же быстро, как и появился.
Кроули взглянул на Азирафаэля.
— Ты в порядке?
— Почти.
Кроули ободряюще похлопал его по плечу.
— Хорошо. Пойдем отсюда.
Отряхнувшись, они пошли еще быстрее и, дойдя до развилки, рискнули продолжить путь по той же тропинке. Они огибали предохранители, служебные лестницы и упавшую плитку, и время от времени от проносившихся близко составов стены стонали, и по спине у Азирафаэля пробегали мурашки.
А потом, дойдя до конца ряда звенящих труб, через отверстие в стене они услышали голоса, эхом отдававшиеся под сводами туннеля.
<i>— Он здесь, внизу?
— Думаю, да, но я потерял его след.
— А если они сели на поезд? Сейчас они могут быть где угодно.</i>
Кроули выглянул из-за угла, Азирафаэль последовал его примеру, и они увидели ангелов, стоящих в нише с люком.
— <i>Разберись</i>, — холодно сказал тот, кто, по всей видимости, был главным. — <i>Мы не можем вернуться без доклада о результатах. Нам просто нужно увидеть, как он совершит чудо. Тогда мы сможем вернуться наверх.</i>
Азирафаэль бросил на Кроули взгляд, говоривший: «<i>Они серьезно?!</i>”
Кроули пожал плечами в ответ: “<i>О да, похоже, они такие</i>”.
Ангелы щелкнули каблуками и исчезли в облаке света. Кроули кивнул Азирафаэлю. Тот кивнул в ответ. Они на цыпочках прошли мимо двери и пересекли следующую развилку пути — и вскоре снова увидели ангелов в коридоре технического обслуживания.
— <i>Это смешно</i>, — протестовал один из них, скрестив руки на груди. — <i>Почему мы должны за ним следить? Он не сделал ничего настолько плохого.</i>
Другой повернулся и прошептал ему:
— Я тоже не уверен, что мы должны…
— Нам никогда раньше не поручали фиксировать доброе чудо.
Кроули прокрался вперед и укрылся за ближайшей стеной, а Азирафаэль присоединился к нему, наклонившись так, чтобы они оба могли видеть.
Первый ангел указал на туннель.
— Он ведь тот самый, который остановил Армагеддон. Может быть, поэтому…
— Я знаю. И все еще думаю, что это слишком.
— Прекратить разговоры, — вмешался лидер. — Не наше дело — задавать вопросы.
Первый развернул руки и упер их в бока.
— А почему бы и нет?
Азирафаэль замер, и Кроули одними губами произнес:
— О, нет…
— Ты когда-нибудь задумывался о том, какой на самом деле была бы последняя битва? Не думал о том, что нас, возможно, спасли? — Первый ангел понизил голос. — Я никогда не сражался с демоном. Даже не уверен, что знаю, как это делать. Я имею в виду, как бы это произошло? Мы бы просто бросились на них? Да мы бы ни за что не выжили!
Остальные поежились, даже лидер.
— Мы все трое наверняка погибли бы, — продолжал первый ангел. — Мы были бы пушечным мясом!
Кроули впился ногтями в руку Азирафаэля и прошептал:
— Не надо…
— “Не наше дело задавать вопросы”, так нам все время говорят, да? — Первый ангел оскалился и решительно фыркнул. — Ну уж нет! Как только мы выберемся отсюда, я спрошу…
И вдруг замолчал.
У Азирафаэля отвисла челюсть. Краска отхлынула от лица Кроули. Первый ангел пошевелил пальцами, откашлялся и ощупал грудь. Двое других содрогнулись, когда он захрипел — и посмотрел на свои ладони — и его глаза заметались туда-сюда — и он расстегнул воротник…
— Что происходит?
Пол туннеля задрожал. С потолка посыпалась пыль.
— Нет, нет. Нет. Нет, — коротко, отчаянно и горячо шептал Кроули, уткнувшись в плечо Азирафаэля.
А затем с громоподобной силой, ударившей по туннелю, как бомба, ангел рухнул на землю, и его крылья развернулись за спиной. Он скорчился на боку и издал леденящий кровь вопль, а остальные поползли к стенам, зажимая рты руками. Его крылья вспыхнули пламенем. Его перья сморщились и почернели. Туннель наполнился запахом серы, пепла и горящих волос. Струйки дыма просачивались из бывшего ангела, когда его кожа горела под одеждой, и чем больше он размахивал руками, зовя остальных на помощь, тем дальше они отступали.
— Помогите! — Он вцепился в бетонное покрытие пола. — Помогите!
Земля треснула и раскололась на части, потекла, словно расплавленная лава, а потом втянула его внутрь и поглотила.
Азирафаэль вцепился в стену, слишком напуганный, чтобы двигаться. Кроули отвернулся и печально вздохнул. Бетон заглушил последний крик ангела, застыв над его рукой, и не осталось ничего, кроме разбрызганного черного как смоль ожога на его месте.
Второй Ангел запнулся, его колени подогнулись.
— Я… Я…
Лидер схватился за шлем.
— Прервать миссию. Мы должны выбраться отсюда!
Они оба взметнулись вверх в раскаленной добела вспышке света, и еще один поезд промчался мимо, пройдясь волной ветра по спине Азирафаэля. Азирафаэль зашаркал по рельсам и уставился на пустое место, его рот все еще был раскрыт в немом вопле ужаса, а щеки были белыми, как мел.
Кроули поплелся за ним, засунув руки в карманы, склонил голову и бесстрастным голосом нарушил каменное молчание.
— Ты раньше никогда… не видел Падения, да, ангел?
Азирафаэль не ответил.
— Конечно, нет.
Грудь Азирафаэля вздымалась, дышал он прерывисто и неглубоко.
— Как я и говорил… — Кроули опустился на ближайший выступ. — Ты бы знал.
Азирафаэль обернулся через плечо и оглядел Кроули с головы до ног, от носков сапог из змеиной кожи до кончиков каштановых волос. Его губы и брови дрожали, руки безвольно повисли по бокам, а глаза наполнились горем, когда он наконец понял.