– Эй, Красная Шапочка, ты что, обиделась?
Леся висела в центре гравитационного кольца центрального контура станции, это единственное место, где нет силы тяжести. Можно представить, что ты в воде, и плывешь, но чудесным образом можешь дышать. Играет тихая музыка, вокруг – лишь слабые отсветы зеленых и оранжевых огней… только одежда остается сухой и, к сожалению, слышно, что происходит вокруг.
Артур уселся в тамбуре, у желтой полосы, и затеял светскую беседу.
– Эй, я тут! Обиделась, спрашиваю?
– Нет.
– А по тебе не скажешь. Болтаешься тут одна, как белый лебедь на пруду. А там, между прочим, новости… будет почта!
– Ага.
– Все-таки обиделась! Ну, хочешь, публично извинюсь, что не помог тебе искать эту чертову протечку.
– Королю не помог. Перед ним и извиняйся!
– Король самодур. Знал, что это конденсат, но все равно полез вскрывать. Специально, чтобы нас носом натыкать.
Леся не ответила. Она тоже считала, что достаточно было прогнать парней по тому маршруту, по которому они шли изначально, и доверить ей закончить осмотр.
– Да что ж ты такая обидчивая! – крикнул Артур. – Что я сделал-то? И долго будешь там болтаться? Давай сюда!
Видимо, полетать в тишине и покое не получится. Леся отключила музыку, подтянула себя за страховочный шнур к дальней от Артура стенке шахты, и уже оттуда, развернувшись, легко перелетела к выходу.
– Болтаешь много, Серый Волк.
– Да что, блин, не так? Поговорили, поржали, разошлись. Ладно, вот новость: к нам идет от Титана буксир Межпланетной Транспортной Компании. Они будут взрывать наш айсберг.
– В каком смысле взрывать?
– Ну, в рамках программы исследований подледного океана Энцелада. Короче, все ценное, по их мнению, оттуда уже снято. Что не снято они, может, сами снимут. А корабль представляет собой уникальный и почти безопасный способ без дополнительного бурения добраться до океана. Они в нем дыру проделают до самой носовой части, а потом уже будут лед сверлить. Типа так быстрее и расходов меньше. Ну и металл, снятый с корабля, им пригодится.
Леся вздохнула: К айсбергу в центре Дийяра, на одном из самых гладких участков поверхности Энцелада, она привыкла. Он особенно хорош, когда всходит Сатурн в полной фазе: от солнца белые блики, от планеты – розовые. И снег искрится… И над всем этим – серебристое зарево гейзерных выбросов.
– И когда?
– Скоро. Я подумал, надо туда сгонять. Пока не поздно. Король не заметит, он робот, спит по часам.
– И? Предлагаешь мне знать, но молчать?
– Предлагаю тебе присоединиться. Во искупление моих грехов, какими бы тяжкими они ни были.
– Блин.
С одной стороны, есть регламент пребывания в учебном центре, дисциплина, режим и правила. Есть здравый смысл.
И еще есть «айзберг» – огромный космический корабль, лет пятьдесят или даже сто назад врезавшийся в Энцелад, пробивший относительно тонкий слой поверхностной ледяной коры… и вмерзший в него, за годы покрывшись инеем. Не известно, достиг ли этот корабль жидкого океана, но трещины у того места, где он под острым углом вошел в разлом, видны и сейчас.
По очертаниям трудно понять, что это за корабль, какой стране или корпорации принадлежал. Скорее всего, один из буксиров, сооруженных таскать большие блоки внутри системы Сатурна.
Но как айсберг он выглядит внушительно и завораживающе.
Когда открыли на Энцеладе постоянную исследовательскую станцию, а потом на его орбите и учебный центр Международной Космической Академии, айсберг, конечно, тщательно исследовали. И даже использовали при постройке учебки снятые оттуда материалы и приборы. Это точно, это подтверждено документами.
Курсантам и стажерам путь туда заказан.
Правда, все равно из каждой новой смены оболтусов кто-нибудь обязательно сбегал на поиски приключений. А потом они возвращались обратно, неудовлетворенными и разочарованными. А бывало, еще и под конвоем…
– Что, струсила? – сверкнул зубами Артур.
– Сам дурак. Черепахой или роем? Сколько человек?
Артур мелкими взмахами рук показал, что – роем. И напомнил:
– Пошли. Ужин через полчаса. Опоздаем – этой ночью точно не выберемся.