Выбрать оказалось трудно. Я же не знала, что он хочет делать с моей кошкой. Поэтому взяла Элису, которая, если что, может за себя постоять. И постояла однажды, потеряв хвост. Оставшимся обрубком она активно машет, как щенок… иногда забавно, а порой хочется заплакать. Вот её историю я, пожалуй, не захочу знать. У меня ушло три месяца, чтобы убедить бело-серую дикарку, что в моём доме её никто не обидит. И приучить не выбегать наружу, как только дверь откроется. Она сидела у этой двери часами, и я чувствовала себя комендантом тюрьмы.
Элиса, стройная и лёгкая, позволила притащить себя на крышу и принялась по ней гулять. Ангел смотрел. Потом погладил. С таким видом, словно никогда и никого не приходилось гладить – неумело и неуклюже. Конечно, задел давно заживший обрубок хвоста и был возмущённо поцарапан.
Но кошка не ушла. Села рядом и смотрела на ангела огромными голубыми глазами. Между голубым и фиалковым не такая уж разница. Кошка тоже могла быть ангелом, если б это зависело лишь от цвета глаз. Впрочем, ангелов я гоняю с крыш, а кошке служу, как богине.
– Красивая, – сказал ангел.
Я не заметила на поцарапанной руке крови.
– И сильная. Так что хватать не советую. И кстати, я так и не забыла ни одной истории. Даже вчерашнюю.
– Твое нынешнее желание – забыть? – деловым тоном спросил он.
– Нет. Слушай. А вы исполняете только людские желания?
– Опять не совсем верно. Желания тех, кто отделяет одно от другого и способен хотеть ненасущного. Если бы животные или птицы могли – мы приходили бы и к ним.
– Понятно. Или нет. Ты же и пальцем не шевельнул, а я всё увидела. Великая ангельская сила. И при этом себя защитить не можешь.
– Ну, некоторые пытаются. Стоит подумать «а пошло оно всё», как уйдёшь и уже никогда не вернешься.
Я на минуту онемела. Потом нашлась:
– Ничего себе у вас пароль для выхода. И кстати, выхода куда?
– Прежде всего отсюда. Куда – не знаю. Никто не вернулся, чтобы рассказать.
Кошка снова подошла к ангелу. Он присел на корточки, но руки не протянул. Элиса подумала немного и потерлась головой об ангельские колени. Меня скрутил приступ ревности. Чтобы принести её в дом с улицы мне понадобились войлочные варежки. И потом – чтобы переносить её с места, где надо сесть мне, на другое. И всё равно руки до локтей были в укусах и царапинах. А этот просто глянул – и вот мы трёмся и мурчим.
– Я хотел бы дом и много кошек, – сказал ангел и дал мне повод позлорадствовать.
– Любишь мыть пол каждый день? А придётся. Потому что много кошек означает много сюрпризов. По одному в сутки – гарантия. И с каждой новой кошкой заведённый порядок будет рушиться и придется выстраивать заново. И никому рассказать нельзя – не поймут.
– Но мне же рассказываешь. Думаешь – я пойму?
Я как-то сразу притихла. Вообще непонятно, с чего завелась. Элиса уже терлась о мои ноги и просилась на ручки. Я взяла. Чтобы через минуту кошка потребовала поставить её обратно на землю.
– Может, и поймёшь, – согласилась я. – Но вряд ли ты действительно ангел, способный на полное и мгновенное понимание кого угодно.
Он развернул и свернул крылья.
– Не убеждает?
– Да ну. Что-то я ни разу не видела, чтоб ангелы летали. И не говори про страх высоты. Не у всех же сразу. Что вы вообще такое? Если небожители – то ведете себя неправильно. Если ниспосланная Вселенной функция для исполнения желаний – то почему так мелко, на одну ночь? Если пришельцы из далёких или параллельных миров – что вам нужно и почему вы можете это получить, только притворяясь мифом и делая работу другого мифа? И не надо повторять мелькнувшее у меня сейчас «мы все немного миф».
– Но это правда. Когда-то люди гоняли ведьм. Теперь ангелов. Когда-то один человек водил целый народ по пустыне сорок лет, а бог не помог.
– Бог был за. Они заслужили.
Он молчал долго, и мне впервые показалось, что ангел обиделся.
Захотелось утешить его.
– Давай сегодня без желания. Не трать на меня силы.
Но, кажется, этим я всё испортила.
– Я не трачу. Наоборот – получаю.
Мне уже совсем ничего не было понятно и почему-то страшно. Да и кошка набегалась по крыше и попросилась домой, тихо мяукнув.
– Ладно. Тогда… пусть у Элисы снова будет хвост.
И хвост стал.