Капли дождя шумно барабанили по окну и старенькой крыше. Этот своеобразный шум всегда помогал ворону заснуть – погрузиться в вихрь капель и видеть сны о свободе, которой он грезил, но никогда не хотел обрести по-настоящему. Ведь свобода – это еще и ответственность за свой собственный голодный желудок.
Но в этот раз подремать птице не удалось – его разбудил стон и копошение на диване. Эрса, обмазанная со спины целебной мазью, вяло ворочалась, пытаясь сбросить с себя одеяло. Уполномоченный следить – ворон перепорхнул на диван и клювом отбросил одеяло. Даже ему стало тут же ясно – у девушки жуткий жар. При смутном свете свечи она сама казалась источником огня – раскаленным и красным. Яд мучил ее изнутри – ворочался в венах, заставлял дрожать, скручиваться и стонать от боли. Он разливался по телу, как жидкие, но такие же острые иглы, втыкаясь в плоть, пытаясь добраться до сердца и сделать свое дело. Только невиданная магия, которая сидела в девушке, мешала ему это сделать.
Отголоски внутренней борьбы выдавали себя в стонах и вздохах. Эрса ворочалась, скрипела зубами, иной раз пытаясь вгрызться в подушку, и слабо шевелилась. Несколько раз она пыталась перевернуться – но только нелепо взмахнула конечностями, чуть не прописав ворону в глаз. Он тщетно пытался угомонить беспокойную гостью – прыгал по кровати, обмахивал ее крыльями, создавая потоки прохладного воздуха, даже пытался накаркать какую-то мелодию вроде колыбели. Не то чтобы он был таким заботливым – но звездюлей от хозяина получить не хотелось.
Наконец он додумался отыскать тряпку, намочить и шлепнуть на голову раненной девушке. Это сработало – она тут же угомонилась, уткнулась лицом в подушку и снова засопела.
Удовлетворенный, ворон вернулся к себе на жердь и устроился поудобнее, настраиваясь снова погрузиться в звуки дождя. Тот все еще играл свою мелодию снаружи, и не собирался утихать.
Но стоило птице прикрыть глаза, расплывшись довольно, как дверь распахнулась так что чуть не сорвалась с петель, и снова обратно захлопнулась – вернулся хозяин.
Румпель бросил промокший плащ у дверей и сразу же подошел к дивану. Убрав тряпку со лба девушки, он проверил нет ли жара, легонько коснувшись ее лба и шеи кончиками пальцев. Потом – стараясь не потревожить спящую, приподнял одеяло и осмотрел рану. Только теперь, убедившись, что все в порядке, он бережно укутал Эрсу, подложил под голову еще одну подушку, и задув свечу, ушел на кухню.
Ворон наконец мог поспать.
Дождь на улице уже потихоньку сходил на нет, когда он погрузился в сладкую дремоту, которая была такой же черной, как его хвост. Вскоре он заснул так крепко, что даже шаги в комнате, редкий шорох и стук не будили его, и не врывались размазанными видениями в вороньи сны.
Что снится воронам? Вряд ли музыкальные ноты и трели, как певчим птицам. Иные разы в голове птицы просто перемешивался прошедший день – мелькали склянки хозяина, его недовольное или сосредоточенное лицо, языки огня в камине и небольшие ежедневные взрывы и пожары. Иногда ворону снился лес, и уж совсем редко, хотя эти сны были его самыми любимыми – какая-нибудь привлекательная молодая ворониха. В личной жизни у птицы мага не складывалось – возможность жить под крышей накладывала некоторый отпечаток. В дикой природе все не так как у людей – так что жених со своим собственным домом не считался лакомым кусочком. Так что приходилось коротать свои дни в одиночку. Но между тем, чтобы заводить себе парочку, или погреться зимой в стужу у камина – этот ворон выбирал однозначно второе.
Но какие бы сны не посещали его в минуты тишины, утром он просыпался пораньше, чтобы вновь угождать хозяину своим присутствием в его жизни. И в этот раз, продрав свои вороньи глаза, он замер на жерди, с удивлением оглядывая комнату, которая изменилась до неузнаваемости.
Нельзя конечно сказать, что раньше они проживали в полном свинарнике. Румпель никогда не оставлял откровенного мусора, остатков еды, и подобного – нет, окружающее скорее было похоже на творческий беспорядок. Сколько себя помнил ворон, дом был похож на кладовку безумной колдуньи. Тут и там шкафчики вместо салфеток укрытые паутиной, склянки с непонятным содержимым, травы под потолком, мешки с всяким тряпьем, мечи и кинжалы, какие-то совершенно обычные, какие-то зачарованные, чучела воронов – предшественников нынешнего, черепа зверей, косточки, камешки и прочая ерунда. Все это было на каждом углу, и покрыто столетней пылью. Румпель обычно брал только то что ему нужно, и редко возвращал на место, но ориентировался в этих дебрях – просто отлично.
Такими были все комнаты в доме – гостиная, в которой спал ворон, кухня, в которой маг появлялся реже всего, его подвал с экспериментами, библиотека. Все кроме личной комнаты мага – попросту потому что ворон вообще не знал, как она выглядит и никогда там не был. Что творилось за дверьми спальни трудно было представить – но скорее всего, такой же бардак как везде, или и того хуже.
Но в это утро, распахнув глаза, ворон просто не узнал окружающее пространство.
Везде был порядок!
В углу – не следа от вчерашней кучи разного магического хлама, пол подметен, на полках – аккуратно расставлены чучела, черепа и склянки, шкафчики избавлены от пыли и закрыты, и даже душный запах пыли и трав, который жил тут всегда, куда-то выветрился, и теперь в доме пахло дождем и огнем камина.
Ворон покачал головой, глядя на все убранство. В кухню он вообще побоялся бы заглядывать – вдруг там вовсе притаился свежеиспеченный пирог? Разумеется, хозяин для всего этого использовал магию, но такие перемены все равно пугали.
— Проснулся наконец? – хозяин был легок на помине и вышел из коридора, ведущего в спальню. – Слетай за ягодами. – Он швырнул птице синий барханый мешочек для голубики.
— Это зачем? – перехватив мешок клювом и взяв его в лапы, поинтересовалась птица, уже понимающая, что работы для него сегодня будет непочатый край.
— Нужно для отвара.
Румпель подошел к дивану, глядя на разметавшуюся во сне Эрсу, и покачал головой.
— Рана плохо зарастает даже с моими мазями. Нужно еще кое-что. Яд слишком далеко проник.
— И чего ради ты так стараешься? – ворон взлетел с жерди, получше перехватив мешочек в лапах.
Румпель кивнул и прошелся до конца комнаты, распахивая перед пернатым соседом дверь.
— Я сам чуть не лишил себя возможности узнать побольше о магии, с которой раньше даже не сталкивался, так что мои зелья – это малое, чем я могу спасти эту ситуацию. А теперь катись и не задерживайся!
Ворон каркнул и вылетел на поиски нужных ягод.
Румпель вздохнул и вернувшись к дивану, присел на край.
Этой ночью он не ложился – приглядывал за Эрсой, которая, на самом деле, спала весьма беспокойно. Борьба в ее теле продолжалась, она то пыталась перевернуться, то тянулась расцарапать себе спину, зудевшую как после укуса десятка пчел, то шептала пересохшими губами. Румпель несколько раз поил ее прямо так, в бессознательном состоянии. Потом помог ей перевернуться на бок, чтобы спалось удобнее, и подложил под спину подушки, чтобы на нее во сне девушка перевернуться не смогла. Скучая, в попытке скрасить часы, как-то случайно он и принялся за уборку, лениво, повелевая предметам своей рукой, расставляя их по местам и прогоняя пыль с прежних мест.
Несколько раз ему приходилось менять повязки и накладывать новую мазь – она постепенно вытягивала яд из тела девушки, но очень медленно. Скорее всего, пройди еще пара часов до того, как она дошла до его домишки – и было бы поздно. Даже ее магия, дающая сильную регенерацию и поддержку, и то не справилась бы и проиграла битву.
Румпель сидел, опустив руки на колени, и рассматривал спящую.
Эрса во сне зарылась в одеяла и нахмурившись, сохраняла напряжение даже сейчас. В углах глаз притаились засохшие слезинки от боли, а волосы, опутавшие подушку, кое-где были в грязи и слипшиеся от крови.
В них даже запутались блестящие серьги – и заметив это, Румпель аккуратно расстегнул застежку и распутав непослушные волосы, вытащил украшения. А то, после того как девушка очнется, вряд ли будет рада что серьги нужно выстригать вместе с половиной прически. Повертев в руках причудливые блестяшки, он вытянул руку и убрал их на полку над диваном.
Пригладив одеяло, он поправил его, получше укрыв непослушные ноги девушки. Заметив, что стакан на столике рядом с кроватью пуст – наполнил его, заставив кувшин прилететь из кухни.
Только убедившись, что ничего пока больше не может сделать, Румпаль еще раз вдумчиво посмотрел на лицо Эрсы и поднявшись, направился в свою комнату.
Ему тоже стоило немного вздремнуть.
А ворон, который, должно быть, вернется через час-два, заполнив мешочек, сослужит отличным будильником.
Войдя в свою спальню, маг снял рубашку и повесил на крючок рядом с дверным косяком. Позволив себе зевнуть, он прошел, перешагивая через стопки книг, к своей кровати, и упал в нее, так же стремительно погружаясь в сон.
Дверь в спальню осталась приоткрытой.