Тянуть и дальше с расшифровкой Очень-Сложного-Шифра было бы сущим легкомыслием, а потому Тони, подремав час-другой, уселся за автоматон – на второй холодный душ в это долгое утро силы воли ему не хватило. Вечером его ждала встреча с итонцами и Берналом, и теперь Тони твердо решил быть с Блэром подружелюбней, как следует его подпоить и расспросить о работе.
Все-таки в Комнате 40 работали способные ребята: от Очень-Сложного-Шифра едва не закипели и собственные мозги, а автоматон иногда задумывался так крепко, что его котел перегревался и дрожал, собираясь взорваться.
На девятой чашке кофе дело сдвинулось с мертвой точки, а еще через час перед Тони уже лежала первая страница Ужас-Каких-Секретных-Записей – начало инструкции по обращению со Зверенышем: первичные меры безопасности, способы обездвижить, правила перевозки. Состав парализующей инъекции приводился в приложении за номером 96…
Дальнейшую расшифровку Тони поручил автоматону в надежде, что к его возвращению тот распечатает записи полностью, – пора было собираться на встречу с итонцами. Если бы не надежда на дружбу с Блэром, Тони телеграфировал бы Берналу отказ от встречи – невыносимо хотелось спать, и голова соображала плохо.
***
Несмотря на наличие бара, выбранный Берналом клуб был в высшей степени клубом английских джентльменов: тихим, чопорным, с белыми салфетками на темных скатертях, приглушенным светом, гобеленами и резной отделкой темного дерева на стенах. Из восьми столов было занято три: проглотившие по колу каждый, джентльмены за игрой в карты негромко беседовали, выражая эмоции сухо и холодно, не потягивали вино – лишь изредка касались губами бокалов. За четвертым столом опоздавшего, как всегда, Тони ждал Бернал, итонцы стояли возле барной стойки, выскребая мелочь из кошельков.
Тони, кивнув Берналу, тоже подошел к бару, поприветствовал бедствующих литераторов и, расшаркавшись, заказал себе и обоим по двойному черному Джонни Уокеру, а когда довольные итонцы направились к столу, потихоньку попросил бармена налить ему двойной бурбон безо льда, который и выпил тут же одним глотком. В голове прояснилось, появилась приятная расслабленность, а с нею – доброе настроение. И дружба с Блэром перестала вызывать отвращения – дружить захотелось со всеми.
За два прошедших дня бриджу итонцы не научились, но на этот раз, чтобы придать игре интерес, Бернал предложил играть двое надвое и делить выигрыш попарно. Тони выбрал в пару Блэра.
Джонни Уокер быстро кончился. Гораздо быстрей, чем у остальных – катавших виски на языке и наслаждавшихся его высокими вкусовыми качествами. Тони так и не понял, что такого высокого может быть во вкусе откровенной сивухи, наслаждения от процесса не испытывал – только делал вид, – однако действие, производимое крепким спиртным напитком на организм и настроение, ценил в полной мере. И потому, подойдя к бару, снова незаметно для остальных выпил сначала двойной бурбон, а к столу вернулся с Джонни Уокером – наслаждаться его высокими вкусовыми качествами. Итонцев на этот раз угостил Бернал.
Играть против Мудрого Бернала было интересно; особенный азарт игре придавали ошибки молодых талантливых авторов, будто соревновавшихся между собой, чей ход будет глупее. Разговоры велись мирные, настроение делалось все лучше и лучше, особенно после третьего бурбона.
– «…Я снова в пику – и он сносит пику, – кривлялся Тони, изображая подсудимого преферансиста. – Я опять в пику, и тут он сносит черву!» В зале раздаются возмущенные вопли, а судья кричит: «Так за это же надо канделябром, канделябром по голове!»
Бернал расхохотался, итонцы недоуменно посмотрели на Тони и вежливо улыбнулись. И если Смит решил, что Бернал тоже смеялся из вежливости, то Блэр догадался, что не понял анекдота, усмотрел в этом камешек в свой огород, зыркнул злобно, с угрозой. Наверное, чтобы подружиться с Блэром, стоило рассказывать анекдоты попроще. Впрочем, Тони и так из кожи лез вон, улыбкой встречая глупейшие ходы разнорабочего «Анимал Фарм».