В половине третьего вот уже третий час безуспешно пытавшийся уснуть Роне решил, что врать самому себе глупо почти так же, как и пересчитывать прыгающих через забор синих гоблинов (и что до последнего он уж точно не опустится!) и открыл глаза. Повалявшись еще несколько минут и бездумно потаращившись в потолок, он убедился: так и есть, сегодня не заснет. Не сейчас. Ну разве что если намагичить какое снадобье, но до такого Рональд темный шер Бастерхази из рода Огненных Ястребов не опустится еще более точно, чем до пересчета прыгающих через заборы синих гоблинов.
Что ж, тогда самым правильным будет с толком потратить предоставленное внезапной бессонницей время, спуститься в лабораторию и довести до конца вчерашнее расследование. Разобраться с шисовым ритуальным кубком Суардисов и дыссовым планом Ристаны по его отнюдь не ритуальному использованию. Это ведь именно из-за мыслей о новой Ристановой пакости Роне уже больше трех часов не может заснуть! Конечно же именно из-за кубка, из-за чего же еще-то? Все думает, думает, таращится в потолок… Из-за того, что никак не может понять способ предотвращенного покушения, а все непонятное опасно. Так что нечего тянуть шиса за хвосты, лаборатория ждет!
Но сначала…
Щелкнув пальцами, он призвал журнал наблюдений за номером семь, тот самый, куда заносил анализ собственных ощущений и состояний — регулярно, скрупулезно, дотошно, без эмоций, как и полагается настоящему ученому. Покрутив в пальцах вечное перо, открыл первую чистую страницу (он всегда начинал новый день наблюдений с новой страницы. Считал, что так получается более жесткая структура, да и искать нужную дату потом проще безо всякой магии), написал: “631 год, 25 день пыльника, 02 часа 41 минута, 10 сутки после инициации”. На секунду споткнулся на цифрах — да, все правильно. Сегодня уже десятый день, девятый кончился почти три часа назад. Десять дней назад Роне, шалея, смотрел, как шисов полковник Дюбрайн танцует под дождем на Южном тракте к западу от Кардалоны и в двух минутах езды от таверны «Полкабана», танцует, пьет губами грозу и смеется, запрокидывая лицо к низкому серому небу…
Роне мотнул головой, отгоняя ненужное. Записал:
“Вторые сутки без внешней подпитки и обмена энергий с с.ш. Состояние стихий по результатам самоанализа: ментал прим миди 24/50, воздух прим мини 47/50, огонь дуо макси 42/50. Состояние стабильное, пики ярко выраженные, контуры четкие, сплошные, тенденции к снижению не проявляет. Анализ на наличие в крови остаточных проявлений светлого дара признано целесообразным не сдвигать по времени и провести штатно в 11 часов утра.
Общее состояние физического тела удовлетворительное ближе к хорошему, по десятибалльной в районе 9, если не считать легкой ломоты во всех мышцах, сходной по этимологии с ощущением перенапряжения после интенсивной физической нагрузки. По десятибалльной системе средний уровень ощущений в районе 1,5, на пиках до 2. Работе не мешает. Необходимость во внешней коррекции отсутствует”.
Роне вздохнул, погрыз перо. Продолжил:
“Состояние ЦНС удовлетворительное, ближе к хорошему, ярко выраженное смещение в сторону психической активности, сопровождаемое (или же провоцируемое) всплесками активности ментальной. Наблюдается определенная нестабильность фазовых волн и неравномерность пиков возбуждения-торможения. Присутствует гиперактивность (7 из 10). Работе не мешает. В коррекции не нуждается. Предполагается высокая вероятность снижения активности при снижении концентрации светлого дара в крови. В связи с этим запланировано: провести подконтрольную трату светлого дара после ежеутреннего измерения его уровня, после чего измерения повторить”.
Вообще-то, если судить по тому, как упорно не желали закрываться глаза (хотя каких-то три часа назад казалось, что он заснет, не донеся голову до подушки), тут перевозбуждения все десять из десяти, а не жалкие семь. Но стоит быть честным хотя бы с самим собой: как минимум половина этого перевозбуждения вызвана тем, что вряд ли удастся повторить с другими шерами. Слишком лично и слишком глупо, это должен понимать каждый ученый, как и уметь отделять важное от неважного. Вот и Роне понимает и умеет. Поэтому семь — это компромисс.
Роне вложил перо между страницами и закрыл дневник наблюдений — он больше не понадобится до 11 утра. Не удержавшись, тронул пальцем правой руки две темные полоски на запястье левой — они шли поперек и чуть наискось. Поморщился. Не потому, что они ныли (на пиках не больше тех же самых полутора, подумаешь, боль!), просто он очень хорошо помнил, что это за синяки и откуда они взялись.
Он заметил их вчера утром. И сначала подумал, что умудрился где-то испачкаться. Потом, обнаружив легкую припухлость и такую же легкую болезненность, а также просто рассмотрев внимательнее, решил, что обо что-то случайно ударился. Возможно, о какую-то решетку или два прута толщиной в палец каждый. И даже подумывал: не потратить ли подаренный светлым шером Дюбрайном дар на исцеление? А то неприлично даже как-то: полномочный представитель Конвента, придворный темный маг — и щеголяет с синяками, словно мальчишка, подравшийся с кем-то из сверстников.
А потом он вспомнил.
0
0