Яна
Я откинулась на спинку стула, рассматривая законченную работу, и одобрительно поцокала языком. Ай, Яночка, умница! Прямо хоть по головке себя гладь.
Роскошный золотой унитаз с бриллиантами по краю бачка и с вензелем Говардов на крышке смотрелся, как и положено – стильно, дорого и очень, очень пристойно. Он только и ждал, когда же его упакуют в коробочку и отправят к новому хозяину. У-у, мы с Розой долго думали, что бы такого подарить Ирвину на юбилей, пока не решили, что лучше старой доброй классики ничего нет, а что может быть более классическим для олигарха, чем золотой унитаз? И неважно, что размером он немногим больше сигаретной пачки. Главное – сам принцип! Я подтолкнула унитаз пальцем, и он послушно проехал по столу с десяток сантиметров. Да! У него в основании еще и колесики спрятаны. Очень удобно!
Разумеется, посылать эту прелесть в Англию почтой – хоть России, хоть ЕМС, я и близко не собиралась! Еще чего, сама повезу. Зря, что ли, адвокат Ирвина сделал мне какую-то особо хитрую визу, по которой можно ездить по Англии, Европе и Америке ближайшие лет несколько? Даже не хочу думать, во что эта виза обошлась.
А его день рождения – отличный повод наконец-то самой посмотреть Лондон. И заодно увидеть своими глазами какой-то безумно крутой и дорогущий салон, где продаются мои работы. С Нюськой наконец встретиться, мы ж раньше и на неделю не расставались, а тут… третий месяц!
Да, точно, третий. Два с небольшим месяца назад Нюська выскочила замуж за Грега – вот неожиданность-то, правда? Особенно неожиданным было объяснение этого скоропалительного брака. Им, видите ли, так намного удобнее с документами! Романтичная моя Нюська, сил нет. Хотя главное, что ей нравится, и с Грегом у них, судя по Нюськиному счастливому виду, все еще медовый месяц.
На свадьбе мистер и миссис Смитсон мы с Розой были подружками невесты, а шафером Грега, разумеется, назначили Аравийского – в белом смокинге и с чертополохом в петлице он был элегантен, как кабинетный рояль! Мы с ним выпили шампанского, станцевали очень приличный вальс, потом вполне знойное танго, час целовались на балконе, провели вместе горячую ночь, а потом… Потом я уехала домой. Потому что…
Да потому что это я полетела на свадьбу Нюськи, а не он – приехал ко мне. Конечно, можно было бы остаться в Англии, и кто знает, чем бы все обернулось, будь у нас больше времени… Но то ли гордость, то ли дурость Преображенских однозначно орали – нет, так я не хочу! Это у Нюськи аллергия на красивые слова и безумные поступки после Шарикова, а у меня – нет. У меня этого вообще никогда не было. И лучше я останусь одна, чем стану бегать за мужиком, пусть даже он красив, как я не знаю кто, и в постели с ним у меня сносит крышу.
Короче, торчать в Англии просто так, ради достопримечательностей, я не стала. День гуляли свадьбу, второй – отсыпались… ну, по крайней мере, из постели мы вылезли сильно после полудня, и еле успели пройтись по набережной Темзы. А на третий я их Биг-Бен часы шатал! Так, от общей несправедливости бытия. Так что я смоталась без предупреждения. Просто взяла билет на ближайший рейс до Москвы и улетела. А Нюське написала прямо из аэропорта, чтобы не ждала к ужину.
Надо было, конечно, и Аравийскому написать. Но я не придумала, что именно. Если мужчине надо объяснять, то объяснять не надо и мужчину этого не надо.
От воспоминаний о лосе Арабском настроение испортилось, и я в сотый, наверное, раз повторила себе: смоталась – и правильно сделала. Если бы я была ему нужна, сам бы позвонил. Правда, телефон я вырубила на целую неделю, чтобы не передумать…
Короче, ну его, шпиона Гадюкина. Тем более что его опять носит где-то не то на Ближнем Востоке, не то на Дальнем Севере. Нюська, добрая душа, сообщила. Что тосковал, выл на луну и с горя попросился на очередное полевое задание.
Сердито фыркнув, я еще разок покатала золотой унитаз по столу и спросила себя: не пора ли пообедать? Решила, что пора, а раз еды дома – только позавчерашний кефир, стоит пойти куда-нибудь. И завести себе, наконец, себе турка-домработника. Ирвин обещал? Обещал. Вот пусть и дарит его мне на свой день рождения.
Быстренько сменив рабочую одежку на походную, я уже влезла в кроссовки, когда в дверь позвонили. В душе не чая, кому я могла понадобиться в середине рабочего дня, я открыла дверь – и… Меня снесло запахом роз. Каких-то невероятно огромных, мохнатых, пахнущих солнечным летним утром и вареньем.
– Ой… – только и сказала я, отступая на шаг, чтобы хоть рассмотреть, кто их принес.
Отступить не вышло, розы меня догнали и оказались у меня в руках. Все сто штук.
– Здравствуй, Дженни, – прозвучало такое знакомое, такое… не долгожданное! Нет, я сказала! Никого я не ждала.
– А, привет, – буркнула я. – Вообще-то я ухожу. Ты не вовремя.
– Вообще-то я ненадолго, – пожал плечами, затянутыми в черную кожу, Аравийский. – Пошли, пообедаем? Я только с самолета.
– Ну… пошли. – Отказаться у меня не хватило окаянства. Да и есть хотелось. Очень.
Розы отправились в ведро с водой, а я – на выход. Аравийский следом. Что обидно, ни признаний в любви, ни поцелуев – ничего такого. Руки в брюки, и разве что не насвистывал. У-у, лось арабский!
Я ссыпалась по лестнице впереди него, распахнула дверь подъезда… и замерла на пороге. Потому что в трех метрах от двери стоял… нет, не просто стоял – манил, соблазнял, очаровывал и лишал всяких сил к сопротивлению ОН.
«Хаммер». Только не городская облегченная версия, как у Тренера. А настоящий, огромный как танк, с хромированным кенгурятником, расцветки хаки «Хаммер». И на номере к него было написано «Бизон».
Я не выдержала, подошла и потрогала. А он – пискнул, открываясь. И лось арабский обнял меня за плечи и проникновенно так спросил:
– Хочешь за руль?
Я даже ответить не смогла, только сжала ключи зажигания, оказавшиеся в моей ладони – и залезла, нет, залетела на водительское место. А Аравийский – на соседнее. Пассажирское. И когда я завела мотор, наслаждаясь мощными басами, невзначай так поинтересовался:
– Ты когда-нибудь участвовала в ралли?
– Пфе! Париж-Даккар, что ли?
– Нет, детка. В настоящем ралли. Полторы тысячи километров по американским прериям. Все по-взрослому.
Я гордо промолчала, выруливая со двора. Очень, очень осторожно. Этот танк, он же Бизон, полдома снесет и не заметит.
– Старт послезавтра. И на этот раз я намереваюсь сделать шефа, как бог черепаху.
Я удивленно хмыкнула. Аравийский, и сделать шефа? С его-то истинно английским трепетом перед статусными небожителями? Не верю.
– Ну-ну.
– Но без напарника – никак.
– Пфе, – повторила я, хотя уже и не так уверенно. – Посади штурманом агента Смита.
– Я сказал «напарник», а не штурман. Маршрут новый, будет всего пара часов, чтобы его изучить.
Я сжала зубы, чтобы не потребовать сейчас же, немедленно, мчаться в Аризону. Вместо этого я непринужденно передернула плечами.
– Желаю тебе удачи, Аравийский.
– Моя удача – это ты, Дженни.
Он сказал это так… так… что мне стоило большого труда вписаться в поворот. Какой-то дебил на белой «Газели» высунулся в окно и заорал что-то матерное о блондинках за рулем. Открыв окошко, я показала ему фак и поехала дальше. До моего любимого ресторанчика было совсем близко, а есть хотелось все сильнее.
Почти так же сильно, как позволить Аравийскому себя уговорить. Но то ли семейная дурь, то ли собственное упрямство не позволяло так легко сдаться. И вообще. Грег вот Нюське предложение сделал. На колени встал, кольцо преподнес. Женился, как честный человек. Или она за него замуж вышла, как честный человек? После того как обесчестила его в примерочной-то. Хм… вопрос, однако.
До самого ресторана я злобно молчала. Аравийский тоже молчал. Но не злобно, а как-то… понимающе, что ли. Так же понимающе кивнул, когда я заказала ягнячью котлету размером на всю тарелку. Сам заказал такую же, и еще салат, и гренки, и… в общем, стол нам заставили полностью. А разговор он продолжил только после того как от моей котлетки осталась одна только не совсем обглоданная косточка.
– Вылететь надо сегодня вечером. У тебя есть удобная обувь?
– Есть, – уже намного добрее отозвалась я.
И в самом деле, чего это я на него взъелась? Ралли это же здорово! Тем более на такой-то машине!
– Здесь неплохо готовят, – кивнул Аравийский и налил мне в бокал сангрии из кувшина. – Ты поедешь со мной, Дженни? Тебе понравится.
От бархатных ноток в его голосе мне стало тепло-тепло, и я почти ощутила, как именно мне понравится…
– Аравийский, но ты же понимаешь, что ралли – это просто ралли?
– Понимаю. Ты свободная женщина, замуж не собираешься, и волноваться за шпиона Гадюкина не желаешь. Но это не помешает тебе прокатиться по Аризоне на «Бизоне».
– Вы с Грегом оба такие романтики, что просто… – нахмурилась я, правда, не очень убедительно. Котлета была слишком вкусная и большая, после нее сил на злость уже не было.
– Дженни, я люблю тебя, – прервал меня Аравийский каким-то ломким и совсем не «соблазнительным» тоном. – Со мной никогда такого не случалось, чтобы… вот так… Я знаю, у нас разные представления о семье, разная культура и… все разное. Но без тебя все это не имеет смысла. Без тебя даже адреналин какой-то не адреналиновый. Пожалуйста, Дженни…
Я не совсем поняла, когда он успел оказаться радом со мной на коленях, завладеть моими руками и прижать их к губам. Горячим-горячим, безумно нежным и желанным губам.
– Пожалуйста – что? – совсем тихо переспросила я.
– Пожалуйста, позволь себе быть счастливой. Будь со мной.
– Я… – что-то у меня в груди подозрительно защемило, – я тоже тебя люблю, Аравийский. Но… я в самом деле не хочу замуж.
– Ну и ладно. Нам некуда торопиться. Так мы летим в Аризону?
– Ты… ты… лось арабский!
– Ага, лось. Дженни… – Меня подняли со стула, прижали к себе и наконец-то поцеловали. Так, что я забыла, где нахожусь и что мы тут вообще-то не одни. – У нас всего четыре часа до вылета, Дженни, мой ангел…
– А… Ох… Так какого черта мы теряем время, Аравийский? – выдохнула я…
И больше времени мы не теряли. Ни секунды. Ведь быть счастливой – это совсем просто.
Конец
26.02.20