Роне осторожно опустился на песок. На спину. Так, чтобы оказаться своеобразной живой прослойкой между Даймом и черным песком. Не то чтобы Роне всерьез опасался каких дополнительных атак, но светлый уж больно доверчив. А песок — подозрительный. Подозрительный и жадный. Ну уж нет! Роне и сам жадный. И теперь, если кому-то в этом песке чего-то вдруг понадобится от Дайма — сначала этому опрометчивому «кому-то» придется иметь дело с Роне.
Конечно, точно такую же прослойку можно было обеспечить и воздушными потоками, благо двуцветная плетенка уже имелась и завернуть ее в кокон и напитать силой было бы делом нескольких секунд. Сделать так было куда логичнее, чем исполнять роль живой подушки самому, и руки бы остались свободными для куда более важных дел. Ну, например, разобраться, почему вдруг целый полковник Магбезопасности начал вести себя словно необученный первогодок, забывший, что героическое самопожертвование офицера ради охраняемых им людей в подавляющем большинстве случаев приводит как раз-таки к гибели не только самого офицера, что логично, но и этих самых, им охраняемых.
Это же в самом начале дают, в методичке по технике безопасности перед введением в теормаг: если ты в паре с ребенком или менее одаренным подопечным, при любом подозрении на магическую атаку первым делом поставить щиты себе, а уже потом ребенку или подопечному. Из самых благих побуждений: подопечный слабее и если ты погибнешь, пытаясь его спасти, у него и вовсе шансов не останется. Это же база, такое даже во сне забыть невозможно! Значит, без ментальной атаки не обошлось, причем сложновывернутой, иначе Дайм бы ее распознал и защитился, он же все-таки не зря свои полковничьи шевроны носит. И тут не спишешь на «ну это же просто сон!», такой глупости несусветной и во сне произойти не может! Тем более что и не бывает у менталистов просто снов.
Так что самым правильным было оставить Дайма дрыхнуть и набираться сил в защитном коконе, а самому пойти чистить наглые морды наглым тварям из черного леса и черного моря, вконец берега потерявшим.
Но…
Целых два «но», если подумать.
Светлый, доверившийся настолько, что позволил себе расслабиться и заснуть… Слишком большая ценность! А Роне жадный, как и все темные. Роне такую ценность из рук не выпустит.
Второе же «но» заключалось в том, что загадка оказалась слишком простой и Роне ее решил чуть ли не раньше, чем вопрос сформулировал. Сон явно играл с ним в поддавки, подсовывая задачку из уже решенных, причем решенных совсем недавно: Ристана с ее идиотским покушением, когда две почти безобидные гадости, накладываясь и частично изменяя друг друга, должны были образовать гадость вполне себе смертельную.
Да, у Ристаны не получилось. Ну так на то она и Ристана! Глупая чванливая бездарность, способная испортить все, за что берется. Саму-то идею ее неудача не делает менее работоспособной.
Собственно, тут как раз то самое и произошло: две ментальные атаки в неполной противофазе со всеми отягчающими. С одной стороны классический призыв, с другой — мощное давление с требованием оставаться на месте. При этом с обеих сторон обещание одинаковых поощрений — богатство-удовольствие-спокойствие-власть, все, что смогли считать-отзеркалить, — и это только еще больше запутывает и корежит потоки. Вот и получаем вместо двух почти безобидных и знакомых… ну ладно, частично знакомых: со змеями Дайм если и сталкивался, то вряд ли с таким древними и огромными, но вот ракшасы-то ему точно не впервой!.. получаем, короче, нечто новое и незнакомое, с чем непонятно как бороться и что непонятно как распутывать… А у Дайма наверняка еще и гиперответственность эта его идиотская сработала, из-за которой он наверняка записал всех людей вокруг в подопечные… всех этих бездарных и не имеющих ни малейшего значения людей!
Светлые, мать их светлую шеру! Зла на них не хватает, право слово, на светлых этих, а на некоторых полковников МБ так особенно…
Ладно, допустим, это только с перепугу и от гиперответственности в первый момент показаться могло, что все тут так сложно и запутано. На самом деле сейчас, когда ненужные поползновения отброшены и высшая ценность надежно защищена…
…Мое!.. Прочь!..
… Ответное сожаление, понимание, признание права на часть, предложение поделиться…
… МОЕ!!! ПРОЧЬ!!!
…Понимание, признание права на целое, согласие довольствоваться полученным-выделенным, надежда на новые поступления, согласие ждать…
…Сейчас все становится как-то очень ясно и просто, и потоки расплетаются словно сами собой. Никакой путаницы, никаких ментальных атак — так, легкие прощупывания-потягивания, слабые и почти робкие, на уровне общего фона в любом крупном городе, где живет хотя бы с десяток шеров категории чуть выше условной. В том же Риль Суардисе, например, фоновое напряжение сильнее в десятки раз. Ракшаски продолжают легонько ощупывать границы дозволенного, надеясь на продолжение вечеринки, а змей так и вообще втянул все свои ментальные щупальца, свернулся клубком, удовлетворенный и полный спокойствия, как и полагается столь древней твари. Впрочем, чего ему и не быть-то удовлетворенным: он-то, в отличие от ракшасок, свое получил и получать продолжает, пусть и в меньшем объеме, зато с надеждой на будущее. Ведь если разобраться, смерть шера никому не нужна, ни ему, ни ракшаскам. Мертвый шер бесполезен.
…Мертвое равноценно отсутствию пользы… отсутствие пользы равноценно отсутствию нужности… забота о потомстве равноценна отрицанию отсутствия пользы… забота о потомстве равноценна отрицанию смерти…
Роне кажется, что он видит сквозь тьму улыбку древнего змея, спокойную и понимающую. Змей не молчит на ментальном уровне, но это и не атака. Ритмичное гудение, успокаивающее, гармонизирующее. Словно колыбельная без слов.
…Оставайся, мальчик, с нами…
Сон продолжается…
…Будешь нашим…
Сон продолжается…
***
— Ссеубех… Я хотел бы тебя кое о чем спросить… Ты, конечно, можешь не ответить. Или даже сделать вид, что не понял вопроса.
— Ох, Ястреб! Умеешь же ты заинтриговать.
— Но почему-то мне кажется, что ты знаешь ответ.
— Ну? Я тебя внимательно слушаю.
— Кто такой Боливар?