Никимир же о своём Обнаружившем и не вспоминал вовсе. Просто как-то не до этого было. Уже к обеду в его голове накопилось столько разнообразных впечатлений и, несомненно, нужных и важных сведений, что впору было бы подыскивать для мозга какой-нибудь магический аналог переносного жесткого диска и «копировать» информацию на него.
Новичок даже собирался при случае и с долей иронии поинтересоваться у преподавателей, а не существует ли и в самом деле подобная вспомогательная штукенция. Не сказать, что Ники удивляло в Академии всё подряд, но даже если удивляло, внешне он старался этого никак не показывать. Смотрел, слушал, запоминал, воспринимал факты, не пытаясь с ходу давать им оценку.
* * *
На первом занятии он скромненько сел за парту, что была указана в памятке. Непривычно, конечно — на первом ряду и по центру, но препирательства в план не входили. Надо – так надо, зато сразу и преподавателям и одногруппникам понятно, на кого особое внимание обратить. Кроме того, парень отметил, как всё-таки не похожа на обычных преподавателей молодая женщина за кафедрой — статная, стильно одетая, с хорошо поставленным голосом, с отличной фигурой и старательно, локон к локону уложенной прической из отливающих темным золотом волос. Серьги и колье женщины украшали витые змейки. Приятное, но будто бы кукольное личико не позволяло определить возраст с первого взгляда, к тому же Ники прекрасно помнил о возможностях изменения внешности, но сама манера поведения, постановка голоса…
Преподавательница представилась как халдин Рисамис и начала с увлечением рассказывать о событиях, произошедших за последнюю неделю в обитаемых мирах. С комментариями и вопросами к студентам, естественно. Для записей новичок воспользовался листами, которые обнаружились в выдвижном ящике. А попытка освоиться с пером и чернилами закончилась тем, что парень после особо жирной кляксы отложил то и другое, взял карандаш и окончательно упростил себе задачу.
— Смекнул, да? — прокомментировал манёвр широкоплечий и длинноволосый блондин с последней парты, — Или ты заранее знал, что новичкам квест по архаичному письму на первой неделе выполнять не обязательно?
Халдин Рисамис не оборвала на полуслове реплику студента о смекалке, прозвучавшую на всю аудиторию, на какой-то миг даже подождала ответа Никимира, но раз его не последовало, продолжила свою лекцию.
«Конечно, не знал. Чтоб её, эту систему квестов!» — подумал про себя Ники, — «Самый непонятный пункт в памятке. Зато таких пунктов, как лекции, семинары и практикумы — пруд пруди, будто мне их на Земле не хватает!»
А Земля, к слову, красиво переливалась на трёхмерной схеме обитаемых миров внутри волнистого пунктирного контура, очертившего область с надписью «1:1 Соларистелла». Надписи, к счастью, были дублированы на русском языке. Пока халдин Рисамис разъясняла, что схема не отражает реальное расположение и размеры миров, поскольку сие невозможно в принципе, но учитывает ландшафт и даже погодные условия планет, парень оценил завораживающую красоту и масштабность изображения. Всего «миров» на схеме он насчитал шесть, и, помимо Соларистеллы, у трёх из них значились названия, так или иначе знакомые Никимиру.
Цифры обозначали соотношение времени на планете с земным временем. К примеру, «1:20 Руубака» значило, что за один земной день в мире Руубака проходят все двадцать. То есть, за восемь часов сна там, на Земле, набежит сто шестьдесят часов здесь. Итого — на шесть с лишним дней домом новоявленному астральщику станет планета Рагад. А вот об отрисованной в этом же мире планете Данирад с сонмом обитаемых спутников ещё предстояло узнать. Преподаватель увлечённо вещала о том, какие ресурсы поставляет эта поделённая на колонии планета после её окончательного завоевания государствами Рагада. Лекция плавно перетекла на то, какой неоценимый вклад внёс Астральный Домен в дело победы и какие выгоды получил, благодаря умелому руководству и верной стратегии.
В мире «1:3 Тэтраииро», упомянутом не так давно Фаиной, оказалось целых четыре планеты — Наррон, Аитэла, Кураи и Летария. А приснопамятный мир «1:5 Гелленазса» с планетой Ирразия, где впервые материализовался Никита Алыкин, пробуждал лишь неприятные воспоминания, и парень отвел взгляд чуть дальше, к перечеркнутому названию «Арра» и поясу астероидов на месте орбиты давным-давно уничтоженной планеты.
«Вот угораздило вляпаться», — тихо вздохнул астральщик. Голопузое детство, долговязая юность — вся прежняя жизнь показалась невероятно далёкой, нелепой. Бессмысленной что ли. Жизнью песчинки среди миллионов таких же.
Единственный свет, подаривший надежду на что-то лучшее, погасила чья-то равнодушная рука. Остывшие угли. Серый пепел. Никимир уже не особо прислушивался к лекции, мысль витала в неведомых далях космоса, может быть, даже именно там, где рассекали пространство безжизненные каменные глыбы кольца астероидов.