Шар рвался со своей привязи возле очередного синего автомобиля. Веревка убегала в карман непромокаемой серой куртки, из-под которой торчали джинсовые ножки, обутые в желтые сапоги. Помпон на вязаной шапке тоже был красным, как шар. Сейчас шапка была прижата лбом к стеклу довольно пыльного «Ниссана» — ее хозяин пытался рассмотреть салон сквозь боковые окна. Для этого желтым сапогам пришлось встать на носочки.
Ростом владелец шарика был не выше трех футов. В возрастах детей Исли не разбирался, но не в первый раз подивился про себя, почему никому — ни многочисленным покупателям, перекладывающим пакеты из тележек в багажники, ни промоутерам на парковке, ни охране — не жмет, что такой маленький ребенок бродит в одиночку среди машин.
Он кивнул в нужную сторону, предоставляя охраннику действовать по своему разумению, и отошел на несколько шагов, чтобы не пропустить Лаки у входа в молл.
Охранник, разумеется, выбрал самую удобную тактику. Вразвалочку подошел, навис над помпоном и упер руки в бока.
— Эй, — позвал он специальным грозным голосом. — Что ты делаешь? Твои родители знают, где ты?..
Ребенок обернулся и вжался спиной в пыльный синий кузов. Исли успел разглядеть, что у него россыпь весенних веснушек на переносице и бледно-голубые, почти прозрачные глаза. «Не у него, — внезапно подумал он и сунул руки в карманы. — У нее. Это девочка».
А в следующий момент любительница синих машин опустилась на четвереньки и, как червяк, принялась ввинчиваться в пространство под днищем. Молча, не произнося ни единого звука. Секунда — и наружу торчал только один красный шар.
К такому финту охранник не был готов.
— Не-не… Погоди! — он запыхтел и попытался наклониться. Потом, выругавшись под нос, неохотно встал коленями на асфальт. — Не надо так делать!
Исли стало смешно. Он обошел «Ниссан» с другой стороны и сел на корточки, наплевав, что полы плаща чиркают по земле. Возникло искушение поскрести по асфальту какой-нибудь веточкой — такой фокус им с Ригальдо приходилось проделывать регулярно, чтобы извлечь затаившегося в гараже кота.
— Привет, — он заглянул под днище. Ему показалось, что оттуда таращатся с бдительностью лесного зверька. — Отличный у тебя шарик. Не бойся, я не отберу его, я приехал за большим роботом, а шар мне пока не нужен. Меня зовут Исли, а тебя?..
«Подполье» молчало. С противоположной стороны доносилось пыхтение — охранник пытался дотянуться до сапога. Исли испытал вспышку глухого раздражения. Ну что за кретин. Только пугает девчонку.
— Твои родители приехали на большой синей машине? — продолжил он, стараясь говорить весело. — А марку, ты, конечно, пока не знаешь. Хочешь, попросим этого дядьку в форме дать объявление по громкой связи, где ты? Только для этого все-таки надо вылезти. А то вдруг машина поедет… Ну ее.
Охранник издал торжествующее сипение — кажется, ему удалось схватить один сапожок. Из-под машины раздался вскрик, сменившийся ревом. И в ту же секунду со стороны Исли вынырнула красная шапка.
Миг — и в него впечатался пронзительно голосящий ребенок, пахнущий городской пылью, машинным маслом и клубничным ароматизатором. В шею втиснулось мокрое холодное лицо, цепкие руки дернули за отвороты плаща. Девчонка обхватила Исли крепко, как обезьянка, и выла в кашемировый шарф. Он пошатнулся и выставил руку назад, чтобы не завалиться, а вторую положил на вздрагивающую спину, пытаясь успокоить. Привязанный к запястью девочки красный шар колотил Исли по лицу. Свет солнца в проеме между машинами заслонил силуэт охранника, который вертел в руках желтый сапог и выглядел недовольным. Среди сонма спутанных мыслей Исли поймал за хвост самую веселую: похоже, вместо отдела японских игрушек ему предстоит провести день в участке. Спасибо, если родители несчастной потеряшки морду не набьют.
Он оттолкнулся от асфальта и встал на ноги. Девочка так и висела на нем, как детеныш макаки. Исли нерешительно наклонился, разжимая выпачканные чем-то липким пальцы, и почему-то успел подумать: надо же, какие глазищи. Как светло-голубое мартовское небо.
Где-то за его спиной раздался глухой хлопок. За ним еще один, громкий и более четкий, как бывает, когда неисправный двигатель «стреляет» в глушитель. «У кого-то полетел карбюратор», — подумал Исли, прежде чем что-то с силой ударило его в плечо, развернуло и бросило на корпус соседней машины, подтолкнув в спину горячей и упругой воздушной волной. Охранник, почему-то очень бледный и весь в цементной пыли, молча вытянул руку, указывая куда-то назад. Он сделал шаг в сторону «Сауз Кингдом», и что-то гулко громыхнуло. Земля мягко толкнулась в ответ, и Исли с трудом удержался на ногах, а всю парковку и машины вокруг накрыло битым стеклом. Одновременно взвыли десятки сигнализаций.
Оглушенный, Исли обернулся через плечо и увидел осыпавшиеся стены, ощетинившиеся торчащими балками очертания ближайшего строения ТЦ. Курилка, где он ждал Лаки, была снесена, сверху на нее падали кружащиеся куски жженого пластика — прямо на неподвижные тела. На соседней «Тойоте» лежала перевернутая коляска, ее колеса все еще крутились, и это почему-то особенно тягостно его поразило. С двух этажей клубами валил черный дым. По ушам резко ударило женским криком, кто-то стонал, где-то испуганным басовитым плачем заходился младенец.
Чередуя про себя «господи» и «блядь», Исли завертел головой. Когда все началось, рядом с ним был ребенок. Та девочка.
Его потеряшка больше не плакала: стояла как столбик прямо, опустив руки вдоль туловища и подняв мордочку к небесам. На ней был один сапог, лицо — в цементных разводах. Широко распахнутые глаза смотрели прямо на Исли.
— Шар, — растерянно сказала она и моргнула. — Улетел…
Исли и сам не понял, как все случилось: вот он стоял, опираясь на корпус чужой машины, а вот бухнулся на колени, накрывая девчонку собой, за мгновение до того, как над головой снова рвануло.
Третий взрыв показался ему самым громким, может быть, потому что вместе с ним обрушился вход в ТЦ. Взрывная волна перевернула несколько автомобилей и столики уличного кафе под козырьком. Это он понял уже потом, а тогда лежал, не шевелясь, прикрывая голову руками. С неба сыпалась пыль и бетонная крошка, ветер гнал клочки горящей бумаги и полиэтилен. Что-то тяжелое придавило ноги, Исли панически лягнул это и сбросил; болело и плохо слушалось левое плечо. По шее за шиворот текло теплое — кажется, его зацепило осколками при втором взрыве, но подниматься было нельзя.
Вместо того чтобы ехать поздравлять внука, Исли лежал на асфальте и по кругу гонял одну и ту же настойчивую мысль: «Как хорошо, что Ригальдо сегодня остался в офисе. Какое счастье, что Лаки опоздал».
Под ним зашевелилось живое и теплое, и Исли перенес вес на дрожащие руки, вдруг испугавшись, что мог раздавить ребенка.
Она смотрела на него снизу вверх, так тихо и так серьезно, что у него заныло за ребрами.
— Тебе не больно? — с трудом спросил он.
Девочка помотала головой.
— Потерпи еще немного, — попросил он. И зачем-то добавил: — Не бойся.
Она по-прежнему не плакала, как будто в ней отключили эту опцию. Куда-то пропал тот ребенок, который еще совсем недавно голосил на всю парковку как резаный. Таращила светлые глазища и молчала, и только, как прежде, держалась за его шарф. Шапка с ее головы исчезла, и Исли видел присыпанную пылью черную макушку и две тощие разлохматившиеся косы.
— Как ты думаешь, шар далеко улетит? — вдруг сосредоточенно произнесла девочка.
Исли рискнул:
— До Национального парка?.. Там горы, озера…
— А потом?..
Исли уперся предплечьем в асфальт над ее головой, вдохнул поглубже — и начал рассказывать.
Шар «долетел» уже до реки Колумбия, а Исли все сочинял и сочинял про него — до тех пор, пока воздух не прорезал звук пожарной сирены. Только тогда он решился встать на ноги. Все было усыпано бетоном и пеплом. Парковка напоминала о ядерной зиме.
— А мой сапог остался у того дяди, — тонко сказала девочка. Исли оглянулся в поисках охранника и тут же порадовался, что так и не успел пообедать. В противном случае он точно выблевал бы на асфальт и свиную котлету, и замечательные черные бургеры с клюквой. Голова у «того дяди» была разделена пополам куском листового железа. Синяя форма побурела от крови. Брызги были повсюду: и на асфальте, и на радиаторной решетке «Ниссана».
Исли закрыл девочке глаза.
— Давай-ка сыграем, — он вскинул ее на руки. Она была легкой, как перышко. Исли умостил ее голову себе на грудь, по-прежнему закрывая ладонью обзор. — Как думаешь, сколько шагов отсюда до края стоянки? Только, чур, не подглядывать! Я буду шагать, а ты считай вместе со мной…
Его слова перекрыл переливчатый звон. У сотен людей, столпившихся возле торгового центра, одновременно принялись звонить телефоны.
До социальных сетей дошла информация о взрыве.