https://author.today/u/ann_iv
«Писано второго дня месяца Трав*, лета 988 Эры Странника
Таласса, принчипат Альби
Откуда пришел в наш мир Посланец Звезд, доподлинно неведомо. Одни летописи утверждают, что из Верхнего мира. А другие — что был он сыном одного из Старых Богов, взбунтовавшимся против воли отца. Сам он назвал себя Странником, иного же имени время не сохранило.
То была Эпоха Тьмы, и смерть грозила всему сущему. Ибо прогневались на людей Боги и скрыли лик Солнца, подателя жизни, за тучами. В знойном месяце Трав лютый холод сковал землю. Скорбь и ужас одолевали сердца самых стойких.
Взывали люди к Старым Богам, приносили им обильные и кровавые жертвы, но не отзывались Боги. Тогда и явился Странник, чтобы спасти всех. Летописи говорят, что могли его в один день видеть в разных местах, отделенных друг от друга многими лигами, и всегда там, где возникала самая отчаянная нужда. Помогал страждущим, нес надежду отчаявшимся. Одни говорят, что перелетал он в мгновение ока на черном драконе, другие — что ходил незримыми путями, неподвластными людям. Вот тогда-то вспомнили Старые Боги про смертных. Не по нраву им пришлись деяния Странника, открыли они врата в Нижний мир и решили сжечь непокорного багровым огнем, а заодно и весь род людской. Но тот поднял посох и ответил Божественным противникам серебрянными молниями. И дрожала земля, и трескались горы, испуская огненные реки…»
Гильем Лора, придворный хронист принчепса Альби, потянулся к баночке с белым мелким песком, привезенным из самой пустыни Сах, и присыпал глянцево блестящие записи. Песок вместе с испещренной загадочными символами бронзовой табличкой приподнес ему в качестве дара купец, которому Лора помог добиться аудиенции у принчепса.
Хронист вздохнул. Дальние углы придворной библиотеки тонули в полумраке; в свете свечей тускло золотились корешки тяжелых фолиантов, заполняющие длинные полки книжных шкафов. Ему пришлось провести немало часов в библиотеке, сверяя древние, часто противоречащие друг другу летописи, чтобы наиболее точно воссоздать Легенду о Страннике. И тому были причины: в последние годы по Орнею стремительно распространялись варианты Легенды, один другого нелепее, что вызывало обеспокоенность как принчепса, так и Магистров орденов обеих ипостасей Странника — Пастыря и Воителя. Дошло до того, что в самой Талассе нашелся полоумный, объявивший мессию демоном из-за Предела, а себя Спасителем мира. Лора покачал головой и отложил лист. У него еще много работы.
«… Одержал победу Странник, изгнал Богов за Звездный Предел, что серебряной чертой пересекает ночное небо. И рассеялись тучи, и солнце согрело истерзанную землю. Но был тяжко изранен и он, и его дракон. Грубая ткань бытия не могла больше удерживать его. Медленно поднялся он на драконе ввысь и исчез в небе.
После того, как покинул нас Странник, собрались короли Орнея, сиречь нашего континента, и других земель: Хиддинк из Галеи, Бальдр из Ноорна, Жордин из Альби, Амери из Ибера, Гвидо из вольных городов Этррури,Фелерих из Эрминаля. Был там и Аль-Дани из полуденного Сахрейна, и Артур из Эйра, и вожди с восхода и полуночи, и даже из далекой страны Чин, ибо и их затронула лихая година. И создали великий союз. И повелели возносить хвалу Посланцу Звезд и строить святилища, где жрецы славили бы его как Единого Бога.
И стали рождаться люди с даром, прозванные Искрами Странника, прозревающие грядущее, исцеляющие недужных. И снова нет единодушия в летописях — кто говорит, что эта божественная суть Странника растворилась в нашем мире; так даровал он свою благодать. А кто-то — будто была у него супруга, земная женщина. И в Искрах течет его божественная кровь…»
В высокие окна библиотеки уже лился розоватый свет наступающего дня, а хронист продолжал писать, как будто и не чувствуя усталости. Перо, поскрипывая, выводило ровные строчки, стопка исписанных листов росла.
«…Прошло без малого десять веков. Постепенно иссякала благодать Странника, все реже рождались Одаренные, и за последнее столетие такого не случилось ни разу. А память человеческая оказалась и того короче. Давно уже распался великий союз. В Сахрейне разрушены святилища Странника. Сыны пустыни поклоняются демонам ночи. Сахрейнские пираты нападают на побережья и на корабли в Срединном море, а пленников обращают в свою веру. Тех, кто не примет ее, ждет страшная смерть. А иные, в Галее и Ибере, и даже в Альби желают призвать из-за Предела Старых Богов. Доходят слухи, и содрогается душа моя, что уже обагрены кровью жертвенники в неприступных горах Пиррея.Эрминаль давно замкнулся в своих обширных пределах и уклоняется от любых союзов.
Гаспар Галейский восемь лет назад захватил Ноорн, а Лодо, его сын, в 986 году взойдя на трон, ныне собирает силы у самых границ Альби, и только мудрость принчепса Альби, герцога Эрнана Монтего, по праву нареченного Справедливым…»
Хронист поднял голову. Из приоткрытого окна доносился гомон пробуждающейся Талассы. Солнечные лучи падали на мраморный подоконник, преломлялись в неровностях разноцветных стекол витража, отбрасывая радужные пятна на пол. Лора задул почти догоревшую свечу, затем вновь обмакнул перо в чернильницу. За спиной послышались быстрые шаги, и его рука дрогнула; с кончика пера сорвалась капля чернил, растеклась на плотном желтоватом листе жирной кляксой.
— Да чтобы тебе за Предел провалиться, негодный мальчишка! — недовольно воскликнул он, оборачиваясь к тому, кто нарушил его сосредоточенность. И его досада тотчас сменилась смущением: в двух шагах от стола стоял герцог Монтего, принчепс альбийский.
— Сьер Эрнан… — пробормотал хронист. — Я думал, это Жеан вернулся с новыми перьями…
— Твой подмастерье завалился спать где-нибудь на кухне. Или на конюшне. А ты опять всю ночь глаз не сомкнул?
— Как и вы, месьер.
Монтего кивнул и потер висок:
— Этррури упрямы, как пиррейские мулы. Но Альби нужны союзники.
— Дук Джинеры? — спросил Гильем, догадываясь, что длившиеся всю ночь переговоры с правителем самого влиятельного города в этрурском Альянце проходили непросто.
— Дук Винченцо согласен предоставить займ и даже не под самый грабительский процент, — устало проговорил принчепс. — И наши корабли смогут беспошлинно заходить в порт Джинеры…
— Но? — Гильем слишком хорошо знал своего господина.
— Всегда есть «но»… — Эрнан с любопытством заглянул в записи и приподнял бровь: — Так значит, по праву — Справедливым?
— По праву, ваша светлость, — твердо ответил Лора.
Эрнан хмыкнул и продолжил:
— Дук хочет укрепить наш союз брачным договором.
— Брачным?
— Именно. У него есть дочь от первого брака. Поскольку это был мезальянс, у сиятельного дука возникли сложности с устройством судьбы девушки. Но я давно и, так скажем, счастливо женат, и старший из моих сыновей — тоже, а младший еще не вошел в брачный возраст… — на губах принчепса появилась ироничная улыбка. — Поэтому дук Винченцо великодушно согласился выдать дочь за одного из моих придворных, не старше пятидесяти и не моложе восемнадцати лет, без физических уродств или тяжких пороков.
— И вы уже выбрали… претендента? — позволил себе иронию Гильем.
— Сьер Раймон Оденар.
— Волк Ноорна? — хронист удивленно взглянул на принчепса.
— Уверен, что сьер Раймон отнесется к моему предложению с должным пониманием, — сухо ответил Эрнан. Он отступил от стола и подошел к окну и вдохнул воздух, напоенный ароматом цветущего под окнами жасмина. — Что ты думаешь о Страннике? — задал он неожиданный вопрос: — Кем он был?
— Летописи говорят, что он был высшим… существом, — пробормотал хронист и, помолчав, осторожно спросил: — А что думаете вы?
— Он был человеком, — отрывисто проговорил Эрнан, поворачиваясь к нему. — Пусть выдающимся, но человеком. А эти полеты на драконах и битвы на молниях… Неизвестно, что еще напишут про нас в грядущем.
Гильем осенил себя знаком рассеченного круга.
Эрнан усмехнулся и шагнул к дверям:
— Ложись спать, мой верный Гильем. Да не брани Жеана. А я еще должен объявить мою высочайшую волю сьеру Раймону.