Один и тот же сон мне повторяться стал:
Мне снится, будто я от поезда отстал.
Один, в пути, зимой, на станцию ушел,
А скорый поезд мой пошел, пошел, пошел,
И я хочу бежать за ним — и не могу,
И чувствую сквозь сон, что все-таки бегу.
И в замкнутом кругу сплетающихся трасс
Вращение Земли перемещает нас —
Вращение Земли, вращение полей,
Вращение вдали берез и тополей,
Столбов и проводов, разъездов и мостов,
Попутных поездов и встречных поездов.
Но в том еще беда, и, видно, неспроста,
Что не годятся мне другие поезда.
Мне нужен только тот, что мною был обжит.
Там мой настольный свет от скорости дрожит.
Там любят лечь — так лечь, а рубят — так сплеча.
Там речь гудит, как печь, красна и горяча.
Мне нужен только он, азарт его и пыл.
Я знаю тот вагон, я номер не забыл.
Он снегом занесен, он в угле и в дыму,
И я приговорен пожизненно к нему.
Мне нужен этот снег. Мне сладок этот дым,
Встающий высоко над всем пережитым!
И я хочу бежать за ним — и не могу,
И чувствую сквозь сон, что все-таки бегу,
И в замкнутом кругу сплетающихся трасс
Вращение Земли перемещает нас. (с) Ю. Левитанский
***
— Петухов, ты меня без ножа режешь! – надрывно простонал суетливый пухлощекий человечек с голоэкрана, стремительно багровея. — Ты себе вообще представляешь, в какую сумму мне обойдется переоформление документов?! Да даже если я всю партию этой хрени по себестоимости отдам, и то уйду в минуса!
Стас сдвинул брови, принимая облик сурового космодесантника, способного расколоть об голову кирпич и завязать ботинки стальной арматурой вместо шнурков.
— А нечего было мухлевать с таможенными декларациями! Роман, я конечно всегда подозревал, что среди твоих предков затесались авшуры, но тут ты просто сам себя переплюнул.
Физиономия на экране приобрела вид оскорбленной невинности.
— Да за кого ты меня принимаешь?! Меня самого ввели в заблуждение! Ну ты посуди – мы везли пыльцу нуреадов, накладные у нас на пыльцу нуреадов, кто ж знал?! Мы имели полное право на беспошлинный провоз!
Стас невольно поморщился, потирая пальцами переносицу – от высокого с визгливыми нотками голоса и длившегося уже около получаса диалога легкая головная боль нарастала по синусоиде, грозя перерасти в нешуточный приступ мигрени. Собеседник почуял слабину, его тон сделался вкрадчиво-умоляющим, а щекастая рожа приобрела на редкость умильное выражение.
— Слуушай, ну будь другом! Я же знаю, у тебя корешок на таможне. Замолви за меня словечко!
Стас открыл было рот, хотя отвечать совершенно не хотелось, но тут ему пришли на помощь. Дэн всегда умел бесшумно передвигаться – нынче он незаметно проскользнул в кабинет и внезапно материализовался у Стаса за плечом.
— Господин Авербах, позволю себе заметить, что ваши попытки оправдаться не выдерживают никакой критики, – Дэн умел придать своему голосу монотонность еще с тех времен, когда изображал правильного киборга, а неумолимые, как налоговая инспекция, канцелярские обороты речи практически всегда отбивали охоту у оппонентов продолжать спор. – Вы не первый год в этом бизнесе, и вам должно быть прекрасно известно, что лишь тот вид пыльцы нуреадов, которые они вырабатывают для внутреннего рынка и с большой неохотой соглашаются экспортировать, подпадает под статью 1178, литера В Таможенного кодекса. Эта пыльца является основным компонентом для некоторых редких и дорогостоящих медикаментов, способных спасать жизни. А тот вид пыльцы, что привезли вы, используется, в основном, в косметологии. Так что потрудитесь переоформить документы как полагается и заплатить все пошлины, а также штрафы. А мы, со своей стороны, из уважения к вам, как к постоянному клиенту, не станем выставлять вам счет за простой нашего транспортника.
Собеседник состроил кислую физиономию и наградил Дэна довольно злобным взглядом.
— Понял вас, господин Воронцов. Премного благодарен.
И отключился, вызвав у Стаса шумный вздох облегчения. Голоэкран мигнул и высветил взамен проблемного клиента фигуристую девицу в полный рост, одетую во что-то отдаленно напоминающее деловой костюм, только вот юбка едва-едва прикрывала трусики, а фасон блузки больше выставлял напоказ, чем скрывал.
— Пууупсик, — промурлыкала Маша, поправляя на носу очки и томно похлопывая ресницами размером с крылья бабочек, — ты только скажи, и я этого мерзззкого типа соединять с тобой больше не буду!
Стас покачал головой.
— Если мы будем иметь дело только с безупречными клиентами, то довольно быстро вылетим в трубу. Роман еще не самый худший вариант.
Со вздохом откинувшись на спинку кресла, он прикрыл глаза.
— Опять головные боли?
В спокойном голосе Дэна проскользнуло едва заметное напряжение; улыбнувшись уголками губ, Стас, сперва промычал в ответ нечто нечленораздельное, потом все же решил ответить.
— Этот тип у кого угодно вызовет головную боль. Ерунда.
Ощутил, как прохладные пальцы помассировали виски, очертили на лбу и скулах причудливый рисунок, уводя боль куда-то вниз и наружу; потом твердые ладони легли на плечи и основание шеи, надавливая то там, то здесь, в самых нужных местах и с нужной силой.
Еще тогда, после Каллакса, когда Стас с совершенно нерациональным упорством не хотел подпускать к себе чужих, а для полного восстановления операции и лекарств было недостаточно, Дэн закачал себе программу мануальной терапии и упражнений для людей с ограниченными возможностями. Потом он сам все освоил, уже без процессора, да так, что Венька, у которого тоже иногда прихватывало спину, цокал языком и говорил, что хоть сейчас взял бы Дэна в свою клинику, только вот без медицинского диплома не получится. Не получилось бы даже с медицинским дипломом – никуда бы Дэн от Стаса не делся. Жаль, что Стас осознал это далеко не сразу.
Тогда, двенадцать с лишним лет назад, осознания не было и в помине. Была капитанская каюта, чуть мигающее тусклое освещение из-за ремонта генератора, распахнутые глаза рыжего, похожие на глаза солдата, идущего в лобовую атаку, почти не рассчитывая выжить. Было скомканное признание и побелевшие пальцы с содранными костяшками, сцепленные в замок так, что кости хрустели. У капитана внутри тревожно шевелились досада и страх, природу которого он сперва не вычислил, а когда вычислил, то стало еще муторнее — страх дать слабину и просто взять то, что ему так доверчиво предлагалось. Он тогда напустил на себя вид то ли мудрого учителя, то ли строгого папаши и прочел Дэну длинную нотацию, клятвенно заверяя, что он, капитан Петухов, скорее съест свою фуражку, нежели поступит неблагородно с тем, кто находится в полной его власти. И что Дэн слишком юн, чтобы понимать чего он от жизни хочет, и, разумеется, это здорово, когда подобные желания просыпаются у подростков, это признак взросления, но лучше с такими поползновениями обращаться к ровесникам, а не к тому, кто ему в отцы годится. Дэн тогда выслушал его очень внимательно. А когда заговорил то сперва, отметил нецелесообразность потребления в пищу головного убора ввиду его нулевой калорийности, потом напомнил капитану о том, что он теперь не бесправный и бессловесный киборг, а вполне себе доношенный алькуявец с официальными документами, так что капитан ему не хозяин и о нецелевом использовании речи не идет. Но если капитан хочет, чтобы он подождал и подумал, то он подождет и подумает.
После разговора у Стаса внутри засело ощущение, что подождать и подумать предложили как раз ему, а Дэн уже все давно для себя решил. И еще неприятно резанула фраза Дэна о том, что он на что-то там постоянное и глубокое не претендует и ничего от капитана не требует. Неужто в глупую рыжую башку закралась мысль, что капитан его как Irien’а попользует и забудет? Или это дурной пример Теодора, регулярно снимающего девиц на одну ночь, сыграл свою роль?
В любом случае взаимные раздумья тогда затянулись на два с половиной года.
— Ты спишь?
Голос Дэна словно бы выдернул Стаса из зыбкой дремоты. Он с хрустом потянулся, ощущая себя куда бодрее, чем пять минут назад.
— Почти уснул. Умеешь ты… расслабить.
— Мааальчики, прошу вас, продолжайте!
Маша на экране уместила пышные формы в небольшое кожаное кресло, закинула ногу на ногу и кокетливо сунула в рот леденец, но её демонстративно проигнорировали.
— Хочешь, иди вздремни, а я закончу с документами.
— У тебя и своей работы хватает, — проворчал Стас, — надо бы кого-то еще нанять в офис, а то вечно аврал…
Дэн пожал плечами.
— Пока не вижу необходимости. Можно попытаться более рационально использовать уже имеющиеся у нас человеческие ресурсы, а то я как не зайду к операторам, так кто-нибудь обязательно в игры играет.
Стас усмехнулся.
— Умеешь ты застать их врасплох, у меня так не выходит. Вот ведь, мозгоеды…
Когда Тед высветил на голопроекторе свеженькое свидетельство о регистрации их фирмы, Стас сперва не поверил своим глазам. Вернее, он им не поверил, когда взгляд уперся в третью строчку сверху, как раз под наименованием организационно-правовой формы и видом собственности. Пару секунд он погипнотизировал слова «Транспортно-логистическая компания «Космические мозгоеды», словно ожидая, что они вот-вот исчезнут, потом поднял потяжелевший взгляд на стоявших рядом друзей. Теодор, судя по его довольной физиономии, кажется, был уверен, что капитан придет от идеи в восторг, взгляд Дэна был исполнен совершенно младенческой невинности, Михалыч едва заметно ухмылялся в бороду, а Венька усиленно делал вид, что за окном происходит нечто чертовски интересное, однако именно на нем взгляд капитана в итоге остановился.
— Бобков, у тебя совесть есть? Ладно, этим балбесам лишь бы шуточки, но от тебя я не ожидал. Еще друг называется. Мы вроде серьезное дело затеяли, а тут опять…
— Ну, Станислав Федотыыыч, — обижено проныл Теодор, — ну вы чего?! Столько лет мы с этим названием летали, оно нам удачу приносило! И сейчас принесет, вот помяните мое слово!
— Тед, надо было сперва спросить Вениамина Игнатьевича, не желает ли он назвать так свою собственную, недавно открытую клинику. А то неудобно как-то.
Голос капитана буквально сочился ядом, так что Теодор мигом втянул голову в плечи и замолк. Тогда Венька обратил все в шутку, заявив, что слово «мозгоеды» на вывеске медицинского учреждения вызовет нездоровую реакцию у пациентов, так что он, Вениамин Бобков, находясь в здравом уме и трезвой памяти, добровольно и безвозмездно передает свои права на франшизу своим друзьям. Поскольку переоформление свидетельства требовало сил, затрат, а главное борьбы с бюрократией, Стас со вздохом поставил на документе электронную подпись со своим личным кодом.
— Не хочешь вздремнуть – твое дело. Но вот пропускать обед не стоило.
С этими словами Дэн сноровисто убрал с директорского стола лишние бумаги и предметы и выложил перед Стасом пластиковый ланч-бокс, приборы и салфетки. Тот осторожно приоткрыл крышку и заглянул внутрь. Углядев бледные комочки округлой формы в окружении разноцветной россыпи мелких кубиков, поморщился.
— Это что вообще такое?
— Куриные котлеты с овощами, приготовленные на пару. Идеально сбалансированное сочетание белков, жиров и углеводов, пищевая ценность…
— Ладно, достаточно, я понял. Если мне нельзя есть человеческую еду, давай уж переводи меня на кормосмесь для киборгов, чего уж.
Дэн, однако, и бровью не повел.
— Состав кормосмеси не соответствует предписанной тебе диете, а Вениамин Игнатьевич сказал…
— Нечего доктором прикрываться! Я уже понял, что ты хочешь уморить меня голодом! — В голосе бывшего космодесантника, бывшего капитана корабля и нынешнего президента крупной межгалактической транспортной компании явственно прозвучали страдальческие нотки. – И насчет врачебных предписаний – чья бы корова мычала, а твоя бы помолчала. Тебе Вениамин когда велел на осмотр явиться?
Дэн заметно сник.
— На прошлой неделе.
— Вот то-то же. Будешь тянуть – отстраню от работы и отправлю под конвоем.
Нелепая случайность годичной давности изрядно выбила их обоих из колеи. Уже никто не помнил какая нелегкая понесла Дэна в ремонтный блок, но тогда его присутствие спасло жизнь непутевому практиканту – Дэн в последнюю секунду дернул парня в сторону, не позволив выскочившему из разъема извивающемуся кабелю под высоким напряжением войти в контакт с человеком. Его самого зацепило совсем чуть-чуть, даже человек бы выжил, хотя и с возможными серьезными последствиями, так сказал Вениамин, а киборг уже спустя пару часов не проявлял ни малейших признаков плохого самочувствия; поверхностный ожог на левом предплечье исчезал практически на глазах под воздействием как лекарств, так и имплантов.
Спустя неделю Дэн со Стасом обсуждали в директорском кабинете дату ближайшего совещания. На середине фразы Дэн попытался сделать вдох, но не смог. Он с трудом протолкнул застрявший в горле воздух в грудную клетку, ощущая, как сердце то неистово колотится, то замирает и будто проваливается куда-то вниз, как система посылает тревожные сигналы, просчитывая варианты устранения неполадок, но не находит подходящий. Мир вокруг на какое-то время превратился в колонки цифр и алые сполохи диаграмм, потом мелькнуло сообщение об отключении части имплантов, а в следующий момент Дэн понял, что он лежит на гравиносилках с кислородной маской на лице, над ним движется потолок, усеянный похожими на искры крошечными светильниками, а рядом звучат голоса, по большей части незнакомые, лишь голос капитана… Стаса узнаваем, хотя с трудом. Потому что Дэну ни разу не доводилось слышать в этом голосе настолько неприкрытый страх. Со Стасом явно было что-то сильно не в порядке, нужно было встать, проверить, помочь. Но тело не слушалось. Потом он ощутил укол иглы, и мир начал стремительно исчезать, по очереди отключая цвета, запахи и звуки.
Вениамин тогда продержал его в клинике пять дней, накачивая лекарствами и замучив обследованиями. Попутно он устроил виртуальный консилиум с еще тремя докторами, двое из которых раньше работали в «DEX-компани». В итоге отпустил домой, вручив пузырек с желтыми таблетками, инструкцию по применению и строго-настрого запретив пользоваться имплантами. Из длинного врачебного заключения Дэн понял лишь то, что импланты дают дополнительный износ на организм, вызывая со временем побочные эффекты, например, сердечную недостаточность, а многочисленные травмы в прошлом ситуацию не улучшают. И тот несчастный случай в ремонтном блоке был лишь спусковым механизмом, выявившим проблему. Разработчики «DEX-компани» изначально и не рассчитывали, что киборги будут служить долго, тем более боевые DEX-ы, максимальный срок гарантийных обязательств на продукцию составлял десять лет. По истечении этого срока компания обязалась предоставить клиенту новую модель взамен старой со значительной скидкой. Дэн отнесся к собственной ограниченной функциональности философски – в конце концов, «DEX-компани» давно прекратила свое существование, утилизация ему не грозила, да и разумные киборги какое-то время назад получили равные с людьми права. Он и так прожил куда дольше, чем мог рассчитывать даже при самом благоприятном стечении обстоятельств.
— Ну и отстраняй, – сообщил Дэн вредным голосом, — а я зато Вениамину Игнатьевичу нажалуюсь, что ты вчера опять обедал в «Бетти бургерс». А там сплошные вредные углеводы и канцерогены.
Стас закатил глаза, откидывая крышку ланч-бокса, пробурчал себе под нос:
— Ох, недаром я рыжих терпеть не могу и киборгов не перевариваю!
Стоило ему поднести вилку ко рту, как дверь в кабинет с шорохом отъехала и в поле зрения появилась Василиса. Задрав хвост трубой, вальяжно прошествовала к директорскому столу; требовательно муркнув, обтерлась о ноги Стаса, украсив его темно-серые брюки от сшитого на заказ костюма белыми шерстинками.
— Мне кажется, — произнес Стас задумчиво, — что способность открывать запертые двери передалась всем потомкам Котьки генетически.
— Вполне возможно. — Дэн нагнулся, почесал кошку между ушей. – Надо у Ланса уточнить. Он регулярно списывался с хозяевами всех её котят.
В этот момент Маша приняла входящий звонок, который Дэн перевел на свой комм, чтобы дать президенту возможность спокойно поесть, а Стас, пользуясь случаем, украдкой скормил Василисе половину котлеты. Та не оценила его щедрость – отведав угощение, подцепила оставшееся лапой и принялась валять по полу, будто мячик. Дэн, успевший закончить разговор, обернулся, с укоризной рассматривая беззаботную кошку и бывшего космодесантника и бывшего капитана корабля, что прятал глаза с крайне смущенным видом.
— Никто не ценит моих усилий, – прокомментировал он, искусственно сгущая оттенок грусти в голосе.
Стас, решивший, что лучшая защита это нападение, негодующе фыркнул.
— Не в том направлении ты прилагаешь усилия, Денис. Ты мне не нянька, не повар, и не секретарша, ты мой зам. У тебя работы выше головы, а ты на ерунду отвлекаешься.
Дэн дернул уголком рта, сузил потемневшие вдруг глаза.
— Только зам? Всего лишь? – И тут же выдал легко узнаваемым писклявым женским голосом с хихикающими нотками – «Что-то Стас Федотыыч наш с лица спал, хоть бы этот его… сожитель ему обед нормальный приготовил, как полагается заботливой женушке!».
Стас задохнулся от возмущения, борясь со жгучим желанием немедленно вскочить на ноги и устроить офисным сплетницам суровую головомойку. Но бежать устраивать разборки с клушами было мало того что несолидно, так еще и совершенно бесполезно.
— Дэн, я тебя очень прошу – не обращай внимания на этих дур. Ты мне не женушка и ты не обязан…
— А кто я тебе?
Вопрос был серьезный, хоть и прозвучал с легкой ноткой небрежности. И ответа он требовал серьезного и предельно честного, учитывая, что предназначался этот ответ ходячему детектору лжи.
— Ты мой партнер, Дэн.
Произнося эту фразу, Стас не отводил глаз и был уверен, что процент правдивости составит около сотни, не меньше. Дэн, спокойно кивнув, усмехнулся.
— Конечно. Партнер. Двадцать пять процентов акций компании.
Стас поморщился.
— Слушай, ты уже вышел из возраста, когда можно изображать из себя тупого киборга. Ты прекрасно знаешь, что слово «партнер» употребляется не только в отношении бизнеса.
Детектор показывал, что человек не лжет, но вот откуда взялись нотки стыда и раскаяния в его голосе, Дэну было пока непонятно.
Стас доел свой обед, хоть аппетит совсем пропал, попутно решая для себя очередную моральную дилемму, коих с самого начала их с Дэном отношений набирался уже вагон и пара немаленьких тележек. Прежде чем кому-то отвечать на вопрос — кем для него стал рыжий киборг, неплохо было для начала ответить на него себе самому.
В памяти всплыл длинный коридор реабилитационного центра на Новом Иерусалиме с идеально гладкими стенами, потолком и широким панорамным окном за спиной, из которого лился дневной свет. Стас двигался тяжело, рывками передвигая ходунки, сипло дышал сквозь зубы и обливался потом, будто полосу препятствий повышенной сложности преодолевал. Пять шагов, шесть, восемь… Еще чуть-чуть… Дэн был совсем близко; свет падал прямо на него, золотя рыжую макушку, высвечивая мелкие детали вроде яркой россыпи веснушек на скуле или бурого пятнышка от пролитого кофе на майке и отбрасывая на пол и часть стены неестественно вытянутую угольную тень. Он стоял напряженно, словно спринтер перед стартом, его пальцы непроизвольно шевелились, глаза следили за каждым движением человека. И в этих глазах ожидание, страх и готовность кинуться вперед и подхватить при необходимости смешивались с надеждой и верой такой силы, что Стас никак не мог его подвести.
Он тогда дошел оставшиеся метры на чистом упрямстве. Выпустил ходунки, обхватил растертыми до крови ладонями лицо Дэна и накрыл его губы своими.