Степан Осипович с трудом заставил себя оторвать взгляд от стремительно уменьшающейся планеты и посмотреть вперёд по курсу. А там было на что смотреть — безумный хоровод стальных гигантов разных размера и формы. Откуда-то вице-адмирал знал, что это корабли. И в этот момент до него дошло, что произошла ошибка, что императору требовался адмирал, способный командовать этими эфирными левиафанами, а не морскими судами! Степан Осипович едва не задохнулся от непоправимости этой ошибки.
Он понятия не имел, что в то же время руководитель лаборатории времени распекал трущих кулаками красные от недосыпа глаза подчинённых, один из которых промахнулся от усталости пальцем по сенсору, в результате чего фокус выбора сместился ровно на пятьсот лет, выбрав совсем другого человека. С императором, чтобы предупредить о случившемся, связаться не удалось — переговорив с последним адмиралом из прошлого, он тоже отправился в космос, к месту дислокации основного флота. И что теперь делать, руководитель лаборатории времени не знал.
— Господин вице-адмирал! — показал пальцем куда-то вперёд лейтенант. — Ваш флагман, боевая станция «Петр Великий»!
Перед носом катера странным полураскрытым стальным цветком расцветало нечто непредставимо огромное, усеянное бесчисленными пучками прутьев разного размера. Снова непонятно откуда возникла уверенность, что это — пушки, самые мощные из возможных — гиперорудия. Что значила приставка «гипер», Степан Осипович пока не понимал, но то, что вложенные в память при лечении знания начали проявляться, давало надежду справиться с командованием — до начала сражения осталось меньше получаса, времени переигрывать все попросту не было. А значит, командовать двадцать седьмым флотом всё же придется ему. И вице-адмирал был намерен приложить к этому все свои силы и опыт, невзирая на то, что поле боя сильно отличалось от привычного. Но нервничал он сильно, даже руки подрагивали.
Корабль, который Арефьев почему-то назвал «боевой станцией», приближался. Он действительно напоминал собой полураскрытый лотос, имея, по словам лейтенанта, длину каждого лепестка в полтора километра. Пестиком являлся так называемый главный калибр, орудие невероятной мощи, способное выбивать противника на расстоянии до десяти световых минут. Поначалу Степан Осипович не обратил внимания на то, что понимает столь странные меры длины, а обратив, только покачал головой — знания всплывали исподволь. Он уже знал тактические данные каждого корабля своего флота и не удивлялся им, хотя по меркам его времени они были невероятны. Вице-адмирал испытывал гордость за потомков, сумевших достичь столь многого.
Прямо перед носом катера, подошедшего к ребру одного из лепестков станции, распахнулась диафрагма входной аппарели, и он скользнул внутрь. Арефьев вел машину филигранно, очень надеясь не оплошать в глазах нового командующего. Фамилия Макаров была знакома, но лейтенант никак не мог вспомнить, в каких именно сражениях отличился данный адмирал. Возможно, во время обороны Плутона в 2443-м? Или в битве с американо-французским флотом в 2301-м? Впрочем, потом выяснит, сейчас не до того — впереди сражение, от которого зависит судьба человечества.
Степан Осипович смотрел на всё происходящее широко распахнутыми глазами. Страха не было ни капли, наоборот, он испытывал восторг. Новые знания продолжали разворачиваться в его памяти, и вице-адмирал поражался этому — это насколько же потомки смогли облегчить обучение! Он уже понимал практически всё, что видел вокруг. При взгляде на какой-либо корабль перед глазами разворачивалась таблица его боевых и ходовых характеристик. Единственное, чего он никак не мог понять, это как осуществляется навигация в космическом пространстве.
Катер медленно влетел в ангар, выпустил опоры и встал на них с металлическим лязгом.
— Прибыли, господин вице-адмирал! — доложил Арефьев. — Приношу свои извинения, но полного построения для встречи командующего не выполняли, согласно уставу — подготовка к старту.
— Не суть, — уронил Степан Осипович.
Он легко встал и двинулся за адъютантом к световому кругу, перенесшему их на палубу «Петра Великого». В голове мелькнула мысль, что помнят великого императора, до сих пор помнят.
Командующего действительно встречал только почётный караул и несколько высших офицеров от капитана первого ранга до контр-адмирала. Последний строевым шагом вышел навстречу и доложил:
— Командный состав боевой станции «Петр Великий» для встречи командующего построен. Общего построения не производилось согласно боевому уставу. Докладывал контр-адмирал Лавуазье.
Степан Осипович принял доклад, выслушал приветствие офицеров, отметив про себя, что за прошедшие столетия на флоте многое изменилось, а прежде всего, похоже, неписаные правила. Что ж, ничего удивительного, ждать иного было бы глупо. На уставленный бесчисленными малыми судами ангар он не обратил особого внимания, но если взгляд падал на какое-либо, то в то же мгновение в сознании возникали его тактико-технические характеристики. Это уже не удивляло, вице-адмирал воспринимал свои знания как должное. Радовался только, что они дадут возможность и сражаться, как должно.
И все же при мысли, что совсем скоро ему предстоит командовать не морским, а пространственным флотом, действующим в трех измерениях, становилось несколько не по себе. Но Степан Осипович одергивал себя. Обязан справиться! От этой битвы зависит само существование человечества как такового! А значит каждый должен отдать всё, даже жизнь, если понадобится.
Войдя в туманное зеркало портала, вице-адмирал оказался в командном центре станции. Все его стены представляли собой гигантскую голографическую тактическую сферу, отдельные её части всегда оказывались под руками командующего, включённого в общую сеть флота через мысленную связь. Информация о происходящем подавалась прямо в мозг.
Знания о том, как пользоваться командным центром, возникли в сознании своевременно, и Степан Осипович решительно направился к креслу, стоящему на возвышении возле нескольких шарообразных, висящих в воздухе пультов, от которых то и дело уходили по световодам сжатые, ясно различимые потоки данных в виде световых сгустков. Опустившись в кресло, вице-адмирал выдохнул, тихонько выматерился, надеясь, что никто из подчиненных не услышал, и откинулся на спинку. Из неё выдвинулись и слегка заискрились мыслесчитыватели, подключаясь к мозгу командующего. Ему показалось, что на голову навалилось тяжелое ватное облако, а затем восприятие скачком расширилось до пределов, которые он ещё час назад посчитал бы невозможными. Он чувствовал частью своего тела каждый корабль флота, знал о нём всё, вплоть до мелких поломок, которые не успели устранить перед боем.
Степан Осипович восхитился — так командовать? Да это же нечто! Это же такие возможности, что дух захватывало! Вспомнив, как передавались команды во время русско-японской войны, вице-адмирал только вздохнул — ему бы тогда хоть тысячную долю нынешних возможностей…
— Внимание! — раздался в голове Степана Осиповича холодный голос. — Говорит командующий объединенным флотом адмирал Соменко! Передаю общий приказ по флоту! Гиперпереход к орбите Нептуна, на означенные в предварительных такт-указаниях координаты, переданные командующему каждого флота.
Тотчас же ментальный образ кибермозга станции сообщил Степану Осиповичу о поступлении информационного пакета. Он снова не удивился новым знаниям, чувства не отключились, но словно бы отошли в сторону, воспринимались отстраненно. Вице-адмирал тут же продублировал приказ командующего своему флоту. Корабли один за другим начали разгоняться и уходить в гиперпространство. Концепция последнего приводила Степана Осиповича в восхищение — вот же до чего додумались! Перемещаться между далеко отстоящими точками, прокалывая пространство, выходя за его пределы? Придумавший такое учёный однозначно был гением!
Станция сдвинулась с места одной из последних. Пространство словно свернулось вокруг неё, на мгновение восприятие отключилось, показалось, что некая волна прокатилась по нервам. И «Петр Великий» оказался совсем в другом месте. Вокруг него разворачивался в боевые порядки двадцать седьмой флот Земной Империи. Сканеры сообщили, что в двадцати миллиардах километров из гиперпространства начали выходить флоты врага, тоже без промедления выстраиваясь в атакующие клинья.
Степан Осипович не особо понимал, почему было решено встретить ранхов так близко от дома, но осознавал, что сейчас не до того — всему свое время. Выживет — выяснит.
Построение флота не нравилось вице-адмиралу, он сам не мог объяснить почему, но не нравилось. На память пришли собственные тактические наработки, которые так и не довелось испытать на практике — погиб раньше. А что, если перевести их из двухмерной позиции в трехмерную? Не даст ли это дополнительные шансы? Вполне возможно. Задействовав кибермозг, Степан Осипович принялся перерабатывать схему сражения.
Итак, главная задача его флота — не дать ранхам окружить основные силы, зайдя снизу плоскости эклиптики. К счастью, проскользнуть мимо земного флота врагу не удастся — гиперпространство позволит перехватить его раньше, чем он ударит по беззащитной, забитой беженцами Земле. Но как не дать? Силы незваных гостей превышают силы Степана Осиповича почти в полтора раза, да и характеристики их новых кораблей неизвестны. Придётся выяснять на практике, а это жертвы. Тут уж ничего не поделаешь — война есть война.
Повинуясь мысленным приказам командующего, двадцать седьмой флот принялся расходиться в стороны широкими веерами, готовя ловушку. Если всё получится, то вражеский флот удастся заманить в фокус удара главного калибра «Петра Великого». Самоубийственно? Да! Но за спиной женщины и дети, которых нужно защитить любой ценой. А значит придется рискнуть.
В кресле командующего, слегка напрягшись, сидел вице-адмирал русского флота Макаров Степан Осипович и готовился к последнему, возможно, самому последнему сражению в своей жизни. Судьба предоставила ему ещё один шанс напоследок послужить Родине. И он послужит.
Почти незаметная улыбка скользнула по губам вице-адмирала. Он не боялся боли и смерти, он шел в бой во имя всего, что ценил. И ничего уже не имело значения. Выживет — значит выживет. Нет — значит нет.
— К бою! — разнеслась по кораблям флота команда.
Русские люди, как их деды и прадеды, шли умирать, в надежде остановить врага. И победа будет за ними! Ведь их дело правое!
А жизнь — это не так уж и много.
Зато честь — это всё!