Терпеть не могу обязательств. Особенно таких, внезапных. Вроде ничего никому не обещала – но не можешь перестать думать. Ангел ухитрился подгадить всего четырьмя последними словами. Днём меня не могли утешить ни Мисти, ни Рыжая Эй, и даже чувствующая моё настроение лучше других Даро. Остальные, стоило покормить, занялись собой и друг другом, справедливо решив, что я справлюсь сама. А потом пришёл вечер, и я вспомнила, что моя работа – гонять ангелов с крыш, а не говорить с ними. Так что на ту самую крышу я всё же поднялась – чисто по работе.
Фиалковоокий сидел на том же месте. И я начала со вчерашнего:
– Кыш!
Не помогло. Ну и ладно. Есть верное средство.
– Пошёл вон, крылатый придурок.
Все ангелы не любят грубости, но вряд ли так сильно, как не люблю её я. Произнося эту, дежурную и вынужденную, я морщилась. Он заметил, хотя на меня и не смотрел.
– Тебе же самой неприятно, – сказал, словно ребёнку, мягко, ненастойчиво, предлагая выбор.
Так поступает каждое утро моя стая. Ничего не просит. Сидят, ждут, смотрят. Покормишь? Забудешь? Сейчас? Позже?
– Но мне за это платят. – Аргумент показался нелепым и отчего-то стыдным. Стоило найти второй. Например: – Тебе здесь не место, и ты сам это знаешь.
– Лимит пока не достигнут, нас же тут не шестеро, – ещё более мирно и мягко заметил ангел.
Мне стало совсем уж муторно. Кто и как сумел подсчитать, что на одной крыше может безопасно для живущих под ней поместиться именно шесть ангелов? И почему группы теперь встречаются всё реже? Нет, с этим как раз понятно. Такие, как я, хорошо делают свою работу. Но что будет, если на крыше окажется больше шести ангелов? Она провалится? Хозяевам кошмары приснятся? Молоко скиснет?
– Скорее, станет сгущённым, — ответил он. – Или хотя бы сливками.
– Но только до утра, – фыркнула я. – Вы, ребята, одно сплошное разочарование.
Вообще-то я не собиралась никого ни в чём упрекать. Хотя правда – когда ангелы начали возникать на крышах и исполнять человеческие желания, всё казалось какой-то сказкой. Чудесной, сладкой и заслуженной. А потом оказалось, что исполненное – лишь на час. Все горы золота, красивые наряды и дворцы. Все вылеченные болезни. Хотя бы для болезней стоило сделать исключение! Но нет.
Правда, срок постепенно увеличился. До двух часов, до шести, до целой ночи. Но с рассветом исчезало всё. Сами ангелы – тоже.
– А вы, люди, не разочаровываете, – сказал он.
Я вдруг поняла, что разговор будет долгим, и села – не рядом с ним, а в стороне. Ноги и спина уже намекали, что так будет лучше. Крыша оказалась жёсткой; а вчера я этого и не заметила.
– Разве нет? Почему? Наши желания наверняка очень… однообразны.
– Сначала да, – кивнул ангел, – а потом, когда кто-то вываливает всё, о чем мечтал хоть однажды, он начинает думать. Тогда можно услышать интересное.
– Например? Что самое интересное ты слышал?
Я думала, он не ответит. Есть слух, что ангелы забывают исполненные желания…
– Один попросил стеклянную башню на острове Кри.
– И что в этом интересного? – возмутилась я. – Надеюсь, он попросил башню с отоплением, ночи на Кри холодные…
– Человек никогда её не увидел, ту башню, – перебил ангел. – Он не просил перенести его на остров, вообще в ту ночь с крыши не ушёл.
– Но башню же видно с крыши? Иначе зачем вообще башня?
– Ничего не видно. Хотя он и смотрел в ту сторону.
Я подумала и пожала плечами.
– Странно, конечно… но попроси он у тебя ведро фальшивых монет, я бы удивилась больше. На Кри никогда не было башни, хотя старая песенка и поёт… «Башня на Кри высотой до небес, в гладком стекле отражается лес»…
– Кажется, дело было именно в песне, – кивнул он. – Человек захотел, чтобы её слова стали правдой.
– Но дальше там печальное. И принцесса, и две ведьмы, белая и черная, и «Проклятье Стекла». Больше он ни о чём не просил? Только башню?
– Да. И всего на одну ночь. Специально оговорил это, хотя и знал, что всё и так исчезнет утром.
– Наверное, боялся, что в башне всё же заведётся принцесса, а потом и остальное. – Я подвинулась на место, которое показалось ровнее. – Смешаешь реальное со сказкой — и жди беды. Может, не беды или не сразу, но точно ничего хорошего.
– Тогда хорошо, что мы уже не исполняем больших желаний, – без особой радости хотя и без печали сообщил ангел.
– Большие вы и раньше не очень-то исполняли. Просить мира во всём мире или счастья для всех было бесполезно…
– Не совсем так, – снова перебил он. – Бесполезно загадывать желание, если его исполнение изменит не только тебя.
– Не сходится, – сразу заспорила я. – Взять хоть ту башню. Все, кто её увидят, запомнят. Потом это может отразиться в творчестве или просто… Кто-то решит, что внезапная башня — чудо. Может родиться новая религия. Или башня попадется на глаза кому-то мрачному и несчастному, и он тут же поймёт, что надо забраться повыше и скинуться вниз, ведь всё тлен.
Он засмеялся:
– Сколько ты нашла применений башне, которую никогда не увидишь! Понимаешь, если б не было ангелов, а башня взяла и возникла – да, многие изменились бы. Удивление, страх, непонимание – они меняют. Но мы есть. Любое ночное чудо объяснимо так – ангел исполнил чьё-то желание. Ради этого, ради нас никто меняться не желает.
– Почему вдруг ради вас? – не поняла я. – Ради себя. Если башня вдруг стала символом, подсказкой или ответом.
– Потому что вот она есть, а вот её уже нет. Исчезла даже память о ней. И больше нет ни символа, ни подсказки, ни ответа.
– А, вот как… – Я почувствовала разочарование. – Игры с памятью. И правда, говорят, что не только ваши дары исчезают, но иногда и память о них.
– Мало ли, что говорят. Если чего-нибудь пожелаешь, узнаешь, как на самом деле.
Так и знала, что этим кончится.
Крыша вдруг показалась мне слишком жёсткой. И встать почему-то оказалось тяжело, словно я приклеилась к серой шершавой поверхности, ждущей очередного дождя.
– Нет у меня никаких желаний. Тех, что сама не могу исполнить – нет. Но вот скажи, а зачем тебе это надо?
– Это твоё желание – знать? – спросил он, тоже вставая.
Я невольно отступила. Ангел показался гигантом, но потом он свернул крылья, спрятал за спиной и стал обычным.
– Нет… Да. Я хочу знать, но не это. – Оказалось, не смогу промолчать и не высказать то, о чём думала давно. – У меня есть кошки. Много кошек. У каждой какая-то история до меня. Хочу знать эти истории.
Он кивнул. Кивок вышел похожим на поклон.
– Хорошо. Назови имя одной их них.
– Даро, – я подумала, что надо бы снова сесть, но не успела.
А потом, после всего, всё-таки села. Теперь я знала. Мою пятнисто-полосатую любимицу, в котёночном возрасте оставленную в доме случайными гостями, никто не обижал. Почему-то я была в этом сразу почти уверена и потому – спокойна.
Ночь пока не кончилась. А ангел снова сидел у выхода на чердак.
– Я всё забуду? – спрашивать было страшно, но хуже ждать рассвета и того, что часть меня исчезнет вместе со звёздами.
– Только неважное. Иди. Обещаю, я сейчас тоже уйду.
Но мне было почти всё равно, хотя работу пришлось делать ещё несколько часов. Только потом я смогла вернуться домой, накормить вкусным и приласкать стаю.