Зачем ему Егор, Денис не думал, он просто шагал к автобусной остановке. Шагал размашисто, зло. Не смотрел по сторонам. Он рассекал встречный поток пешеходов, словно ледокол тяжёлые льды Арктики. И словно в ледоколе, в сердце Дениса бушевала ядерная реакция. Он не хотел быть хорошим мальчиком. Но он должен был быть им.
«Должен кому?» – с вызовом спросил себя Денис. И сам себе ответил: «Себе! Себе, блэд! Себе!»
Совершенно некстати в памяти всплыла фраза, вычитанная в Интернете: «Свобода – это когда ты можешь не делать то, чего не хочешь».
Он не хотел быть хорошим мальчиком. Но если он хочет оставаться на свободе, он должен быть хорошим мальчиком. Но тогда, какая же это свобода?! Какая разница, где он будет несвободным: здесь или в тюрьме?!
Денис выдохнул и сбавил шаг.
«Ты это, полегче! – сказал он себе. – Разница всё же есть…»
В Интернете много красивых фраз, но это не значит, что эти фразы чего-то стоят в реальной жизни. Там, в сети, он эту фразу лайкнул бы и, возможно, репостнул. Да чего возможно-то? Однозначно репостнул бы!
Но вот теперь у него выбор: быть свободным и получить в «награду» ещё большую несвободу или… Или подавить свои желания и послушаться-таки маму и адвоката?..
И как тут быть, Денис не знал.
Он почувствовал себя неимоверно уставшим и, подойдя к остановке, сел на лавочку рядом с двумя бабульками. Но, глянув на них, тут же встал. Не потому что кому-то нужно было уступить место. Просто он подумал, что уподобляется этим старым женщинам, и ему стало совсем тошно.
Подошёл полупустой автобус, и Денис, не глядя на номер, зашёл в салон, направился на заднюю площадку, сел в угол. Протянул кондуктору сотку, которую ещё утром дала мама, получил сдачу и билет, прислонился головой к окну и снова задумался.
Чего же он хочет на самом деле? Популярности? Сейчас какая-то популярность у него есть. Парни общаются, девчонки улыбаются, здороваются… Алёна? Ну, Алёна, может, не знает, что он теперь практически знаменитый террорист… Интересно, Егор сказал ей про то, что сам Пётр Сильвестров взялся освещать его дело?
Денис вспомнил, как Егор ответил, что не участвует в чужих интернетовских срачах. «Скорее всего Егор ничего не сказал Алёне», – решил он.
Интересно, а как будет вести себя Алёна, если узнает, что он стал интернет-звездой? Она захочет с ним встречаться? А ждать, если посадят? Скорее всего, захочет…
Денис представил, что вот он выходит из тюрьмы, такой весь обритый, с щетиной, в татухах: «Не забуду мать родную» и куполах, в ватнике, кирзачах, такой весь урка. Идёт такой, в развалочку, курит «Беломорканал». А его встречают заплаканные и счастливые мама и Алёна. Он такой подходит к ним, обнимает, целует: маму – в щёчку, Алёну – в засос. А потом они едут домой. Мама с Алёной усаживают его за стол, сами суетятся, угощают, стараются угодить. Борщ, пюрешечка с котлеткой, селёдочка, огурчик солёный, сто грамм, само собой… Пирожки с капустой и с печенью – Денис любит пирожки с печенью… Он ест не деликатничая, по-мужски, а женщины обе с умилением смотрят на него…
Телефонный звонок настойчиво прорвался в мечты. Денис даже не сразу понял, что это его телефон звонит.
Взял трубку.
– Ало, Денис, а ты что это не отвечаешь? Почему тебя разыскивать нужно? – раздалось в трубке.
И Денис с ужасом узнал голос звонившего, и реальность ушатом, полным ледяной воды, обрушилась на него и окатила с головы до ног.
– Извините, так получилось, – залепетал он в трубку. – У меня той симки и телефона больше нет. И номера потерялись…
– Твои проблемы. Когда фотографии будут? Ты обещал ещё на той неделе!
– У меня форс-мажор… Меня в терроризме обвиняют, уголовное дело завели, комп забрали и телефон тоже… – начал оправдываться Денис.
– Мне твои проблемы пофиг! Ты обещал фотографии, деньги взял. Давай, держи слово, или ты не мужик!..
Денис сжал зубы и потихоньку стукнул кулаком по спинке сиденья, что было перед ним. Глубоко вдохнул, медленно выдохнул и, собравшись, ответил, стараясь, чтобы голос прозвучал уверенно:
– Да, конечно. Я всё сделаю. Пожалуйста, дайте мне ещё недельку. Если что, я верну деньги.
– Зачем мне деньги? Фотки давай! Или прикажешь нам свадьбу заново проводить, ради фоточек?
Денис опять потихоньку, сдерживая себя, постучал по спинке сиденья впереди, снова вздохнул, выдохнул и ответил:
– Я попрошу следователя, чтобы он дал мне забрать фотографии. Я завтра как раз иду к нему.
– Хорошо, – смилостивились в трубке. – Но смотри! Иначе будешь оплачивать новую свадьбу!
– Да-да, конечно! – заверил Денис и услышал короткие гудки.
Положив трубку в карман, Денис оглядел автобус. Автобус был почти полный. Кто-то с интересом разглядывал его, Дениса, а кто-то не обращал внимания – хмуро стоял в проходе.
Денис посмотрел в окно и увидел незнакомый пейзаж – автобус увёз его чёрте-куда, в новостройки.
Математики обосновали теорию «превосходства» числа 73 над остальными числами
Белая Моль: А как тут рашку переплести пять шесть? ачивку го
Матушка Даниила: да у нас в рашке все так (преплетена успешно)
Толстолобик Толстолобик: 73 пенсионный возраст в России через пару лет
Лексей Тургенев: Как же так? Я думал это число 42
Голос Разума: Шелдона Купера на тебя нет
Лексей Тургенев: на французском «42» звучит так же, как в испанском слово «срать»
Голос Эксперта: В 73-й серии сериала «Теория большого взрыва» Шелдон Купер заметил, что число 73 обладает тремя нетривиальными свойствами, которые делают его «самым замечательным числом».
Шелдон: Самое замечательное число – 73. Вы, скорее всего, теряетесь в догадках почему. 73 – это 21-ое простое число. Его зеркальное отражение 37 является 12-ым, чье отражение 21 является результатом умножения, не упадите, 7 и 3. Ну, не обманул?
Леонард: Убедил. Число 73 – Чак Норрис всем числам.
Шелдон: Чак Норрис нервно курит в сторонке. В двоичной системе 73 – еще и палиндром. 1001001, что справа налево читается как 1001001, то есть абсолютно идентично. А ваш Чак Норрис задом наперед всего лишь Сиррон Кач.
Белая Моль: если умножить на 2, то будет 146. совпадение?
Роман Пятница: Столько лет собирается править Путин?
Белая Моль: до 2024 вроде
Роман Пятница: МИНУТКУ!!! В 2024 ПУТИНУ ПОЙДЕТ 73-Й ГОД! СОВПАДЕНИЕ? НЕ ДУМАЮ!!!
Белая Моль: 73 регион Ульяновская обл. Разве она что-то превосходит?
Лексей Тургенев: Ульяновск родина Ленина. А это уже связь с Россией ты вообще видела какие люди там живут? там ващет сверх люди живут
Матушка Даниила: А как же старые, добрые 1488?
Толстолобик Толстолобик:
1. Используем f(x)=2^x. Так как мы считаем количество, то используем натуральные числа: 1 2 4 8 16 и т.д.
2. Разобъём число 1488 на количество цифр, следуя f(x)=2^x. Получим: 1 14 1488.
Затем начнём вычитание с числа 1488:
1488-14=1474
1474-1=1473
3. Как известно, число 14 зашифровано в фразу длиной в 14 слов [не стану её писать))]. А вот число 73, в отличие от 88, означает не количество слов в M**n K*mpf, а % голосов на выборах в Украине, что доказывает причастность Украины и, в большей степени, Зеленского к национал-социалистическому течению.
Лексей Тургенев: в голос
Голос Разума: а если умножить 73 х 73 то получится пин код моей карты. лютоволкую чёт
Лексей Тургенев: Не могу перестать орать. Поскольку на работе, орать приходится шёпотом))
Ольга Дубова: Если прочитать наоборт то есть связь с 37 годом!!!!! И 37 президентом сша!!! который Первый и единственный президент США, ушедший в отставку до окончания срока!!!!!
Белая Моль: 73 — это температура моего ноутбука в простое
Eva 404: А как же суперчисло 282, зеркально же? А еще переставляется в 228.
Матушка Даниила: Дак это э ТИПИЧНЫЙ РАСИЗМ! Привлечь по 282!
Лексей Тургенев: Скайрим для нордов! Мемы для даунов! Губка для мытья посуды!
Роман Пятница: гель для душа, звонок для учителя
Белая Моль: крем для обуви
Матушка Даниила: Странно, что в диктаторской России с плюрализмом получше, чем в условных Европах.
Роман Пятница: лучше подумай о методах работы силовиков в эрэфии
Толстолобик Толстолобик: вежливые люди, чё
В лифте мама молчала. Денис тоже молчал.
И с крыльца мама спустилась молча и решительно. Денис, не проронив ни слова, спустился следом.
Мама так же молча и быстро пошла по улице. Денису ничего не оставалось делать, как идти за ней.
Он чувствовал себя нашкодившим малолеткой. Его бесило это чувство, но он продолжал молча идти за мамой.
Наконец, мама резко остановилась и повернулась к сыну.
– Что всё это значит? – спросила она.
Денис попытался придать голосу взрослости:
– Что именно?
– Все эти сканы…
Денис тяжело вздохнул.
– Мам, ты тоже сейчас будешь говорить, чтобы я был хорошим мальчиком?
– Татьяна Ивановна считает, что такое поведение поможет тебе…
– Мам, – возмутился Денис, – Я уже не хороший, я под следствием!
– Вот именно! Я не хочу, чтобы тебя посадили, понимаешь?
– Я тоже не хочу!
– Зачем тогда все эти сканы?
Мама строго посмотрела на Дениса, и он стушевался, не выдержав её взгляда.
– Я думал, что это поможет мне. Тут же видно, что эта Мария Ремез врёт, что оскорбления не было, она всё придумала! Я думал, что адвокат использует сканы в защите.
Теперь тяжело вздохнула мама. Развернулась и пошла дальше, но уже не так быстро.
Денис шагал рядом, но всё равно немного сутулился. Он вдруг понял, что мама не знает о новой странице, о постах, и о Петре Сильвестрове. Шёл и думал – рассказать или нет.
В любом случае она рано или поздно узнает. И судя по реакции на сканы, её эта новость не обрадует. Хотя, поначалу она сама предлагала сделать новую страницу и написать про дело о репосте. Но теперь, раз адвокат сказала, что он должен быть хорошим мальчиком, значит, он должен быть хорошим мальчиком!..
Это бесило Дениса. И он не знал, как сказать маме, что он с ней не согласен.
Так может и не расстраивать раньше времени? Может, меньше знаешь, лучше спишь?..
Дальше шли молча. До автобусной остановки. Уже когда подъехал нужный автобус, Денис сказал маме, что ему ещё нужно в универ, и подсадив опешившую маму в автобус, помахал ей в закрывающуюся дверь.
Зачем он это сделал, он не знал. Решение было спонтанным. Никто его не ждал, и никаких дел в универе не было. Но ехать дальше с мамой он не хотел. Но и домой теперь идти было нельзя. Постояв немного на остановке, Денис просто направился по улице, придумывая на ходу, чем бы заняться и куда бы пойти.
Денис шёл, погружённый в свои мысли, снова и снова прокручивая в голове разговор с адвокатом. Ему срочно требовалось с кем-то обсудить этот разговор, с кем-то поделиться. Нужно было, чтобы кто-то подтвердил, что эта самая Мария Ремез не просто девочка с улицы, что она или чья-то дочка, или, раз студентка юридического института, то своя в судебной системе, и у них там так принято – практиковаться на живых людях. И именно поэтому адвокат не хочет использовать сканы в защите Дениса. А значит, всё очень плохо. Ну или тут что-то другое, что-то, чего Денис не знает.
Внезапно Денис понял, что стоит перед дверью главного корпуса медуниверситета. Именно в этом корпусе чаще всего проходили занятия у Алёны.
Едва Денис осознал это, как мысли об адвокате и Марии Ремез испарились. На смену им пришли другие: «А вдруг сейчас Алёна выйдет из корпуса, и что он ей скажет, почему он тут?». Или: «А вдруг Алёна уже ушла или занятия у неё сегодня в другом корпусе? А я торчу тут как дурак»
Он стоял и смотрел на дверь. Студены выходили и заходили, а Денис стоял и смотрел. Чувствовал себя по-идиотски, но не мог уйти.
Ему хотелось поговорить с Алёной, объясниться, наконец. Но он боялся, что сразу же навечно отправится во френдзону – без всякой надежды на отношения.
Мысль об отношениях жаром ударила в голову – да, Денис хотел отношений с Алёной! Очень хотел встречаться, ходить с ней за руку, обнимать, целовать…
Губы сразу пересохли, сердце забилось, в голове зашумело – вся кровь ушла вниз…
А Алёна не выходила. И студены-медики обтекали его, торчащего как столб перед входом.
Глупее ничего не придумать.
И Денис усилием воли начал вспоминать адвоката и маму.
Жар спал, Денис вздохнул облегчённо.
Сразу стало очень грустно и тошно. Настолько, что захотелось что-нибудь разрушить. Прямо сейчас, немедленно! Хотя бы мусорку пнуть. Но надо быть хорошим мальчиком. Да, хорошим мальчиком! Хорошим мальчиком, блэд!..
Денис развернулся и быстро пошёл прочь. Поехал к Егору.
Среди репостнувших Егора не было. Все, кто был в библиотеке, репостнули запись Дениса про Марию Ремез. Все, кроме него.
Денис вошёл в аудиторию и посмотрел на свободное место рядом с Егором. С самого первого дня учёбы в университете они сидели вместе. Что теперь делать, он не знал. Но и стоять в дверях нельзя, нужно проходить, садиться. Тем более, что Марков уже вытирал доску, готовился начать лекцию.
Так ничего и не придумав, Денис направился на привычное место.
Егор как ни в чём не бывало протянул руку для рукопожатия. Денис автоматически ответил и сел рядом. И сам себе объяснил: видимо, Егор вчера весь вечер проиграл в свою новую игрушку и в сеть не выходил. А то, что «ВКонтакте» сообщал, что Егор заходил на свою страницу, так это ничего не значит – браузер был открыт, но Егор в него не заглядывал.
Марков тем временем рассказывал о Великой французской революции и о революционере Жорже Жаке Дантоне, о его словах, сказанных на эшафоте перед казнью: «Революция пожирает своих детей».
– Дантон стал одной из многих жертв, погибших от рук недавних соратников, – рассказывал Марков. – В 1794 году якобинцы издали ряд декретов, которые положили начало «великому террору», направленному против всех «врагов народа». Жертвами репрессий становились как дворяне, роялисты, так и сами революционеры, которые по тем или иным причинам объявлялись «врагами народа». Так Дантон и его единомышленники выступили против крайностей террора, за перемирие с внешним врагом, чтобы предоставить стране передышку. Им дали прозвище «снисходительных», обвинили в содействии врагам революции и после короткого суда казнили на гильотине 5 апреля 1794 года. Стоя перед лицом революционного трибунала, Жорж Жак Дантон с горечью бросил его членам: «Это я приказал учредить ваш подлый трибунал – да простят мне Бог и люди!»
Денис смотрел на Маркова, но мысли его были совсем в другом месте. Денис мысленно перечислял последние поступки Егора: и Алёну у него дома, и встречу в кафе, и теперь вот не репостнул… Вроде и объяснить каждый по отдельности можно, но все вместе дают неприятный осадок…
– Смысл выражения Жоржа Жака Дантона про революцию, пожирающую своих детей, – продолжал рассказывать Маркин, – заключается в том, что логика послереволюционных событий такова, что борьба между самими революционерами становится неизбежной, и обычно люди, которых революция возносит на вершину государственной власти, гибнут первыми. Что мы с вами можем наблюдать в новейшей истории, например, в…
Денис не выдержал и повернулся к Егору.
– А ты чего не репостнул?
– Что я должен был репостнуть? – невинно спросил Егор.
– Мою запись про Марию Ремез.
– Извини, бро, – Егор выставил перед собой ладони. – Тут без меня. У меня принцип не вмешиваться в сетевые срачи. Особенно, если они не касаются меня.
Денис растерялся. Он подсознательно ждал объяснений и извинений, мол, не заходил в сеть, забыл или отвлёкся… Сейчас, мол, исправлю. А тут такой прямой ответ.
«Ну да, – подумал он. – Против принципов не попрёшь. Однако, обидно. Мог бы и поддержать».
От грустных мыслей отвлекло сообщение от мамы. Адвокат пригласила на встречу – прислали заключение по психологической экспертизе Дениса, и независимая психолого-лингвистическая экспертиза мемов тоже уже была готова. Нужно было обсудить предстоящий разговор со следователем.
Ярко-красная Mazda 3 остановилась у крыльца офисного здания одновременно с Денисом и его мамой. Всё та же – новенькая, блестящая, агрессивная и элегантная одновременно. Денис хорошо запомнил её в первый раз, поэтому сейчас сразу же узнал.
Дверь машины открылась, и из неё вышла Татьяна Ивановна.
– Марина Андреевна, Денис Олегович, здравствуйте! – поприветствовала она растерявшихся было Дениса с мамой.
Татьяна Ивановна достала из машины папку с бумагами и, захлопнув дверь, поставила машину на сигнализацию.
– Идёмте?
Пока поднимались на лифте, Денис исподтишка рассматривал адвоката. В первое посещение он был немного растерян. Да и сейчас тоже пребывал не совсем в своей тарелке. В голове его сами собой крутились: адвокат, адвокатша, адвокатесса, и Денис еле сдерживался, чтобы не спросить прямо, как Татьяна Ивановна самоназывается. И уже открыл было рот, но, глянув на маму, прикусил язык и начал повторять про себя, как мантру: «Она мой адвокат. Она на моей стороне. Ом…»
Вошли в кабинет, Татьяна Ивановна предложила сесть.
– Значит так, – сказала она. – Психологическая экспертиза у нас хорошая. Никаких агрессивных склонностей не выявлено, следователь присутствовал, вопросы заверил, видеозапись цельная, так что тут всё в порядке. Что касается независимой психолого-лингвистической экспертизы, то тут наши эксперты совпали во мнениях с официальными. Поэтому мы её показывать не будем. Что мы можем сделать? Мы можем преподнести репосты так, будто Денис Олегович наполнял картинки своим смыслом. Это вряд ли поможет, но вкупе с психологической экспертизой даст некоторый шанс…
– Татьяна Ивановна, – прервал её Денис. – Мы выяснили, кто и почему написал заявление.
– О! Это интересно! – оживилась адвокат. – И кто написал заявление?
– Студентка юридического института. Никакая она не верующая! Она таким образом проходила практику. Вот мы соскринили её страницы «ВКонтакте» и в Instagram.
– Ух, ты! Это поможет развалить дело! – воодушевлённая Татьяна Ивановна нетерпеливо протянула руку.
Денис передал ей распечатки.
Татьяна Ивановна начала их с интересом просматривать и вдруг заинтересованность сползла с её лица.
– Это нам не поможет, – сказала она.
– Почему не поможет? Она ведь не оскорбилась! Она просто писала курсовую.
– Просто поверьте мне на слово.
– Ну почему?!
– Я так понимаю, вы предлагаете поставить скрины её страницы против скринов вашей? – мрачно поинтересовалась она.
– Да, – подтвердил Денис.
– Не выйдет, – отрезала адвокат. – В ваших репостах эксперты усмотрели состав преступления…
– А я в её страницах усматриваю ложь! – вспылил Денис.
– Я понимаю вас, Денис Олегович, – Татьяна Ивановна снизила тон. – Оскорбления по сути не было, но суд во внимание это не примет.
– Почему? – возмутился Денис.
– Не примет и всё…
Мама смотрела то на Татьяну Ивановну, то на Дениса и молчала. Денис старался не встречаться с ней взглядами. Он нутром чувствовал, что как только они выйдут из кабинета адвоката, ему предстоит непростой разговор. Но он ничего не мог с собой поделать – слова слетали сами:
– Скажите, это потому что Мария Ремез учится на полицейского? Потому что она своя? – спросил он. – Или она чья-то дочь?..
Татьяна Ивановна пристально посмотрела на Дениса и ничего ему не ответила. Но повернулась к маме Дениса и сказала ей:
– Ситуация с вашим сыном непростая. Я сделаю всё, что смогу. Мы можем вызвать на допрос Марию Ремез и задать ей неудобные вопросы. Но я хочу, чтобы вы понимали, вряд ли что-то из этого получится.
Мама кивнула и опустила голову. И Денису стало совсем нехорошо. Всю остальную встречу он молчал. Он слушал адвоката, кивал, подписывал, односложно отвечал на вопросы.
Несправедливость жгла Дениса. Не просто жгла – выжигала.
Денис слушал и не понимал. В голове его шумело, сердце бухало, горло сдавливало, слёзы наворачивались на глаза.
Как так? Ведь всем ясно, что Мария Ремез врёт! Тут не надо быть психологом, чтобы понять. Это очевидно! А адвокат говорит, что это не поможет. Что за законы такие, когда можно вот так оболгать, и суд будет на стороне лгуна. Это несправедливо!..
Наконец Татьяна Ивановна встала и, напомнив стратегию:
– Очень прошу, не влипайте ни в какие истории! Наша линия – вы хороший мальчик, случайно ткнувший в кнопку репоста, – проводила Дениса с мамой к двери.
И уже в дверях сказала:
– Завтра, когда пойдёте к следователю, дождитесь меня. Встречаемся около управления, во дворе. И там, когда будете отвечать на вопросы, будьте сдержаннее. И если дам знак молчать, молчите.
– Такое ощущение, что в современном мире не имеет значения намерение говорящего, имеет значение только мнение оскорблённого, – Глеб почесал затылок.
Вокруг лавочки в университетском скверике собралась почти вся группа Дениса. Обсуждали его предстоящий поход к следователю на очередной допрос и слова адвоката по поводу психологической экспертизы Дениса.
– И не говори! Какой-то общий тренд на повышенную оскорбляемость, – согласился Вадим.
– Причём, никто не проводит психиатрических экспертиз оскорблённых! И даже психологических! – возмутилась Кристина. – А вот на кого написали поклёп, тот должен доказывать свою невиновность… И кто его знает, может эта оскорбившаяся вообще психически больная!
– В принципе вполне может быть, – согласился с ней Глеб. – Может, предложить адвокату, чтобы она сделала, так сказать, встречный иск? Или потребовала психологическую экспертизу оскорбившейся…
– А такое возможно? – спросила Кристина.
Егор засмеялся:
– Что-то ни разу не слышал, чтобы проверяли обвинителя на вменяемость.
– Вообще-то да, у нас обвинитель по умолчанию нормальный. А вот обвиняемый по умолчанию андерлог, – согласился Глеб.
– И как с этим жить? – посетовала Соня.
– А есть варианты? – усмехнулся Вадим. – Obey! И не отсвечивай!
– А как зовут эту оскорблённую верующую? – спросила Маша, доставая смартфон.
– Мария Ремез, – ответил Денис.
– Мария Ремез… Хорошо, что не Иванова… – пробормотала Маша, набирая фамилию в поисковик.
Народ заинтересованно уставился на Машу, и она вскоре выдала победное:
– Ха! Вот она… Ух, ты, какой дакфейс!.. А тут у нас… А вот это уже интересно!..
– Что там? Что-там? Ну… – раздалось с разных сторон.
Выдержав эффектную паузу, Маша торжественно сообщила:
– Наша оскорблённая учится в юридическом институте… В полиции работать будет…
– Подожди, это пранк? – не поверил Глеб.
– Не, бро, это панч, – Вадим выставил два больших пальца.
– Ай да Мария Ремез! Красава… Это она так юридический скилл прокачивает? – восхитился Егор.
– Да по-любому курсач пишет! – согласился Вадим.
– А какие фотки зачётные!.. – Маша продолжала изучать страницу Марии Ремез. – Посмотрите, вот в клубе… А тут на бедре татушечка… А здесь эротичненько получилось с наручниками и в чулочках-то…
– И она верующая?! – возмущение Кристины достигло апогея. – Да как ей не стыдно! Это же бессовестно совсем!
– Надо бы заскринить страничку, – предложила Соня.
– Во-во! Ден, обязательно заскринь и покажи адвокату. Пусть её вызовут на допрос, и допросят хорошенько, во что она верит, и какие её чувства ты оскорбил, – поддержал Глеб. – Маш, скинь ему ссылку на страницу этой Ремез.
– Ага, сейчас… Готово! Скинула.
Денис смотрел на друзей и до него медленно доходило, что оскорбившаяся девушка никакая не верующая и вовсе не оскорбившаяся. Она скорее всего просто целенаправленно искала, к кому бы прицепиться, чтобы на практике, так сказать, изучить работу судебной системы. И он, Денис, попал случайно.
Но ведь получается, это просто донос! Не оскорбили её его мемчики! Она выполняла задание преподавателя. Ну или по собственной инициативе… Но точно не из-за того, что он затронул её религиозные чувства! А он, Денис, теперь ходит по следователям и адвокатам…
– Я не могу заскринить. У меня комп забрали, – не скрывая растерянности и ненависти сказал Денис.
– Без проблем! Я сейчас заскриню, – тут же отозвалась Маша. – И тебе на электронку вышлю… И потом на флешку. Могу и распечатать. Ибо нефиг! Но нужно ещё с компьютера заскринить… С телефона-то экран маленький, и имя не везде будет. Нужно с компа.
Голос Маши звучал негромко, в нём отчётливо ощущалось отвращение.
– Жаль, в судебной системе модераторы не предусмотрены, можно было б жалобу накатать, – поделился мыслями Вадим.
– С модерами тоже бывает геморрой, – не согласился Егор. – Даже если модер адекватный. К примеру какой-нибудь удод нажмёт кнопку «спам», а ты потом доказывай, что не андерлог. Тут жизнь кипит, а ты в бане целый месяц, хорошо хоть не пожизненно.
– А чё пожизненно-то? – Вадим пожал плечами. – Перешёл на другой сайт и радуйся.
– А если на этом уже отношения? Свой круг фанов и свой круг врагов. Да и вообще, нравится. А на другой сайт уйдёшь и заново всё строить нужно. Неделя, а то и две пролетят, пока в неписанные правила вникнешь. И опять же – контент, темы, материалы… Не, менять сайт из-за парочки уродов не вариант.
– А клон? Можно же создать клона.
– Не везде. Есть сайты, где модеры жёстко отслеживают клонов… Вот и сидишь в бане, кипишь потихоньку, накапливаешь вселенскую ненависть.
– Так-то да. Это важно: ху из ху, и какой уровень троллинга допустим. Я вот, например, зарегился как-то на…
Денис слушал друзей, а мысли его были далеко. В его голове не укладывалось, как так? Как можно такие задания давать студентам? Дали бы студенту-медику задание провести операцию…
Так и дают ведь… А иначе, как они научатся? Но ведь под присмотром опытного врача! А тут откровенно разрушают жизнь человека из-за мемчиков…
– Я напишу про Марию Ремез, что вот такая практика у студентки, – поделился Денис, вклинившись в разговор.
Повисло молчание.
Через минуту Маша, усмехнувшись, сказала:
– Хорошая мысль. Но сначала нужно с компьютера заскринить её страницу. А то вдруг прочитает твой пост и поудаляет всё со своей страницы. Потерпи до вечера.
– Так можно в библиотеку, там сейчас поставили компьютеры.
– А там разве соцсети доступны?
– Не знаю, не пробовал.
– А зачем нам соцсети?
– Так у неё страничка «ВКонтакте». Наверняка ещё и в Instagram есть.
– Точно! Маш, поищи в Instagram. Там тоже фоточки заскринить нужно, в добавок к «ВКонтакте».
Но Маша и так уже листала страницы, забивала поиск…
На Instagram времени потребовалось чуть больше, но вскоре и там Мария Ремез была найдена, фотки заскринены и со словами: «Так-то, красава» отправлены Денису.
– А теперь можно с чистой душой хейтить её! – сказала Маша. – Но лучше всё же подождать, пока я на компе заскриню её страницы, а то почистит или вообще, удалит.
– Может, попробуем в библиотеку? – предложил Денис. – А то ждать до вечера…
– А пошли! – согласилась Маша. – Ибо нефиг!
Денис и Маша, а за ними и остальные отправились в краевую библиотеку, где после недавнего ремонта прямо в фойе теперь стояли компьютеры с доступом в Интернет.
Вскоре скрины были отправлены Денису на почту. И на своей странице Денис написал:
«Хороша практика! Выяснил, что девушка, которая написала на меня заявление, учится в юридическом институте и скоро будет полицейским. Она будет очень хорошим полицейским! Потому что вот такая у неё практика. А вот и её страничка. Страничка той, чьи чувства верующей я якобы оскорбил ссылка. И на всякий случай, вот скрины её страницы. Хороша верующая правда? Надеюсь, полицейский из неё получится лучше.»
Домой Денис пришёл уже глубокой ночью. Мама не спала, но из своей комнаты не вышла, сделала вид, что спит. Хотя Денис прекрасно слышал, что нет.
Но это даже было хорошо, что не вышла. Разговаривать с мамой он сейчас не хотел. Он вообще сейчас ничего не хотел. Он смертельно устал.
Сегодняшний день выдался очень насыщенным. И Денис мечтал только об одном: умыться и поскорее лечь спать.
Однако, когда он вошёл в ванную комнату, понял, что после многокилометровой пешей прогулки по ночному городу просто умыться будет мало, и залез под душ. А после душа захотелось чаю. А к чаю какой-нибудь котлетки или супа…
Поглощая еду, Денис засветил экран смартфона. Зашёл в Google Play Market, скачал приложение «ВКонтакте» и установил его. Потом нажал кнопку «Создать новый аккаунт» Подумав немного записал ник – просто имя и фамилию – Денис Моргунов, без Killirpokemons. Потому что так будет солиднее, всё ж не школота какая-то. Killirpokemons не самое подходящее прозвище для революционера, борца с режимом.
На аватарку сделал селфи. Потом ещё… И ещё раз… Наконец, фотография получилась что надо – в меру ироничный взгляд, расслабленный подбородок, открытая обаятельная улыбка.
Подумав немного, написал в статусе: «Фотограф. Сделаю фото, за которое вас не посадят».
Первым постом написал: «Здравствуйте. Я экстремист. На меня заведено уголовное дело за репост мемчика с Джоном Сноу. Это моя новая страница. Предыдущую закрою, в связи с заявлением оскорблённых верующих».
Скопировал запись, зашёл на свою предыдущую страницу, зашёл в «Друзья» и отправил приглашение дружить всем своим друзьям и подписчикам. Затем нашёл страницу Петра Сильвестрова и отправил приглашение и ему.
Заглянул на его стену и увидел пост с видео, где блогер рассказывал про него, про Дениса. Под постом уже было больше тысячи просмотров, сорок семь лайков и тридцать репостов. И около сотни комментариев!
Хотел посмотреть видео, но глянул на часы – половина третьего ночи.
Составил посуду в раковину, и пошёл в свою комнату. Закрыл дверь и взял со стола наушники – они, к счастью, следователя не заинтересовали – и включил видео.
Piter Sila рассказывал с напором, с драйвом о том, какая глупость в очередной раз творится в этой стране. У видео уже была заставка, а в финале прозвучало коронное: «Я вас ни к чему не призываю. Я вас предупредил. Выводы делайте сами!» А самое главное, в пятнадцатиминутный ролик была вмонтирована запись, сделанная несколько часов назад в клубе. Про то, что это клуб, догадаться можно было с трудом – Денис был крупным планом, задний план – размыт.
Денис на записи себе понравился.
Пересмотрел видео на второй раз, почитал комментарии – народ в подавляющем большинстве сочувствовал.
Лайкнул и репостнул видео на свою новую страницу, написав: «Да, Piter Sila обо мне. Да, мне светит тюрьма за картинки во «Вконтакте». Да, могут прийти за каждым».
Снял наушники, затушил телефон, поставил его на зарядку и лёг спать.
Но не спалось, несмотря на столь поздний час. Перед внутренним взором проплывали картины сегодняшнего дня: то разговор с деканом, то студенты на крыльце университета, то встреча с адвокатом, то встреча с Петром Сильвестровым, то сверхреалистичная картина с отражениями в ночном автобусе, то снова учебная аудитория и просьба Тамары Соломоновны утолить любопытство одногруппников, взгляд Маркова, когда он сказал Денису зайти к декану, клуб, блогер, дающий автограф, и чувства по поводу всеобщего внимания… Комментарии под постом блогера, аватарка, статус, отражения его и Кристины в автобусных окнах и справа, и слева… Высокая грудь, кошачьи мордочки на коленках, снова высокая грудь… Улыбающиеся девушки, восхищённые парни, все пишут ему, говорят про него, восторгаются им, а он раздаёт автографы, а когда проходит по залу, музыканты перестают играть, а он всем приветственно машет, и все вокруг повторяют: «Денчик! Денчик! Пора вставать! На занятия опоздаешь!»
Голоса становятся всё настойчивее, сливаются в один, мамин…
Мамин?
Денис открыл глаза.
– Проснулся? – донеслось в приоткрытую дверь. – Вставай, соня. Иди, я там тебе завтрак разогрела, а я побежала, на работу опаздываю. У тебя есть сегодня первая пара? Не опоздай, смотри. И помни, что сказала адвокат, будь хорошим мальчиком! Всё, я побежала! Ты меня слышишь?
– Ага, – ответил Денис.
Входная дверь хлопнула, и Денис остался дома один.
Он сел на диване и протёр лицо. Вспомнил про вчерашний пост и потянулся за телефоном.
Едва экран телефона засветился, как ожили соцсети, и Денису посыпались уведомления.
Многие уже приняли его заявку в друзья, и даже появились новые заявки, от незнакомых людей! И первые комментарии: два комментария – под его первым постом и три комментария – под репостом видео Петра Сильвестрова. Не так много, как у Петра Сильвестрова. Так и подписчиков не столько…
Денис заглянул на страницу блогера. Лайков уже было двести тридцать три, репостов – девяносто пять, а комментариев – за триста. Денис вздохнул, испытывая и радость, что его дело привлекло внимание людей, и некоторую зависть, что у него комментариев несоизмеримо меньше, чем у топового блогера.
Потом увидел, что Пётр Сильвестров сделал UPD записи – добавил ссылки и на новую, и на старую страницы Дениса, и на душе потеплело.
Денис встал, убрал постель и пошёл завтракать. Если, пока просматривал страницы, он ещё и был в полудрёме, то, увидев ссылки, проснулся окончательно. В прекраснейшем расположении духа…
Завтракал он, просматривая видео блогера, теперь уже без наушников. На свежую голову оно понравилось ему ещё больше.
Голос Разума: Тут мог быть годный коммент, но мне за это не платят
Толстолобик Толстолобик: Голос Разума, тут мог быть развернутый ответ на комментарий с указанием места, где точно автор неправ, но мне за это не заплатят
Матушка Даниила: Толстолобик Толстолобик, тут мог быть ответ на развёрнутый ответ на коменнтарий но мне не платят
Роман Пятница: Матушка Даниила, тут я бы мог применить несколько софизмов, чтобы подорвать авторитет комментатора выше, ввести читающих в заблуждение и справоцировать полемику на пустом месте, но мне не платят
Лексей Тургенев: Роман Пятница, тут мог быть ещё один развёрнутый комментарий на комментарий который выше должен был быть более развёрнутый на комментарий выше. Но увы, тоже недоплачивают за это.
Ольга Дубова: Лексей Тургенев, тут мог быть
Матушка Даниила: Ольга Дубова, но нету
Матушка Даниила: Зачем вообще что то писать, все тлен
Толстолобик Толстолобик: Тут должно было быть изображение бога, но его нет
Голос Эксперта: тут мог быть подробный анализ вашего лингвокультурного концепта с углубленным изучением психо- и нейрофизиологических особенностей вас, как социо-культурного феномена, но мне за это не доплачивают.
Белая Моль: а как же пикчер?
Толстолобик Толстолобик: а ты его видела?
Белая Моль: я в него верю
Толстолобик Толстолобик: а он в тебя нет
Белая Моль: в себя я и сама не верю, хотя себя я видела
Роман Пятница: идиоты…. вы в России живёте…. радуйтесь что ещё не посадили….
Толстолобик Толстолобик:
Eva 404: а я все-равно лайк поставлю, хоть и не платят
Роман Пятница: Типичная помощь в РФ, собираем лайки
Матушка Даниила: здесь могли заплатить, но будет комментарий
Лексей Тургенев: Роман Пятница, Сбор окончен.Новая цель собрать на ps4
Роман Пятница: Мне за это не заплатят, но я получу удовольствие от того что пошлю вас всех куда подальше
Ольга Дубова: Пикчер хотя бы в курсе что не с глаголами пишется раздельно????!!!
Голос Эксперта: Ольга, жаль, что вы не в курсе, что в данном случае это приставка «недо», и слово пишется слитно.
Белая Моль: художник должен быть голодным
Лексей Тургенев: Сцуко, заплатите пикчеру, ироды, блин
Матушка Даниила: денег нет, но вы держитесь
Голос Разума: Вся жизнь – большой мемас. а ты в нём – Пикчер.
Город за окном автобуса жил своей жизнью. Ярко светила иллюминация, машины подмигивали фарами, часто мелькали фонари, не давая тьме ни единого шанса. А в автобусе был свой мир – гипперреалистичный. Отражения салона в окнах и справа, и слева, накладывались на тот мизер города, который было видно сквозь стёкла. Зато салон в отражениях можно было рассмотреть в мельчайших деталях…
Кристина сидела у окна, и Денис смотрел то на неё, то на её отражения, удивляясь, что раньше не обращал внимания, как это интересно – ехать в освещённом салоне автобуса по ночному городу.
Некоторое время молчали. Кристина покусывала губы, словно пыталась удержать слова, готовые вырваться наружу.
Разговор никак не клеился.
Когда Денис в очередной раз глянул на Кристину, то увидел, что она совсем расстроилась.
Он с удивлением посмотрел на неё и спросил:
– Что-то не так?
– Мне неудобно, что из-за меня теперь тебе придётся идти пешком.
– Да ладно, мне не трудно.
Но Кристина расстроилась ещё больше. И от этого Денис растерялся.
И тогда Кристина, глупо улыбаясь, сказала:
– Извини, эмоции… Мне бывает трудно с ними справиться.
– Мне тоже, – успокоил Кристину Денис, вспомнив, как совсем недавно сам плакал под журчащую воду в ванной комнате.
– Это ты просто меня успокаиваешь, – горячо возразила Кристина. – Ты такой…
Она неопределённо махнула рукой, и густо покраснев, замолчала.
А Денис растерянно засмеялся:
– Какой? Я обыкновенный. И даже не слишком удачливый…
– Это, конечно, кошмар! – Кристина возмущённо вздохнула: – Представляю, что ты чувствовал, когда с обыском пришли? Наверное, сильно испугался…
Денис в первый момент хотел возмутиться, что ничего он не испугался, и видал он их всех! Но, глянув на влажные глаза Кристины, подтвердил:
– Да. Я растерялся и долго не понимал, что происходит. Они ещё и наручники на меня сразу надели…
– Как так?! – возмутилась Кристина, и её возмущение было абсолютно искренним. – Это же ведь идиотизм! Такая преступность вокруг! А они за репостами следят… Как будто у нас в стране все другие проблемы решены! Как будто все пенсионеры хорошую пенсию получают, все многодетные семьи имеют своё жильё и свои машины, и достаток у всех хороший! Как будто у всех достойные зарплаты, нет наркоманов и алкоголиков… Больше нет безработицы! Большинство населения живёт за чертой бедности, а они там в правительстве… Совсем оторвались от народа!
– Ну… – протянул Денис, вспомнив рассказ адвоката про парня, обоссавшего статую Будды. – Разные ситуации бывают. Бывает, что и нужно человеку мозги немного вправить.
– Нужно сначала социальные проблемы решить! – горячо возразила Кристина. – Тогда большинство таких ситуаций, где нужно вправлять мозги, отпадут сами собой!
– Починим дороги, научим уму разуму дураков? – спросил с улыбкой Денис.
– И это тоже надо! Образование нужно чтобы всем доступно было… Опять же это ЕГЭ…
– Ну, ЕГЭ – это социальный лифт, – ответил Денис, уже откровенно улыбаясь.
Ему нравилась горячность, с которой Кристина сейчас критиковала правительство. И он немного подтролливал её, а она, не замечая этого горячилась ещё больше.
– Социальный лифт – это только на бумаге! А на деле что получается? В ведущие вузы невозможно поступить без протекции. Опять же, сам принцип ЕГЭ провоцирует фальсифицировать результаты. Как списывают-то виртуозно!
– Это да! – согласился Денис, вспомнив, как сам сдавал ЕГЭ.
– Чему учатся школьники? Знаниям? Нет! Они учатся сдавать тесты и обходить правила! Обходить правила, понимаешь?!
– А что? Полезный навык.
– Навык может и полезный, если будет в дополнение к знаниям! А то уже появились адепты теории, что земля плоская!
– Хочешь анекдот в тему? – спросил Денис. – Бородатый, правда.
Кристина кивнула.
– 2030-й год. Отмечается двадцатилетие реформы образования. С докладом выступает Фурсенко. «Такого, как у нас, образования нет нигде! Я облетел весь земной шар и знаю!!!» Из зала возмущенные возгласы: «Не может быть! Земля плоская, предметы тяжелее воздуха летать не могут, а если что и взлетит Божией милостью – разобьется о небесную твердь!»
Кристина вздохнула.
– Но ведь это же грустно. Это совсем не смешно. Это уже сейчас есть…
– И всё же ты драматизируешь. Не такая уж молодёжь и глупая. Просто мы думаем иначе, чем прошлые поколения. Они росли, когда не было сотовых телефонов и компьютеров, когда скорость передачи информации была совсем другой. Им непонятны многие наши проблемы, они их не осознают, у них просто нет для наших проблем слов.
– Скажешь тоже, нет слов…
– Конечно, нет. Мы разговариваем картинками. Отправляешь «Вконтакте» мемчик, и не надо никаких объяснений, твой ровесник поймёт тебя. А для человека старшего поколения это просто смешная картинка.
– Но ведь так не должно быть, – прошептала Кристина. – Мы ведь в одной стране живём, а разговариваем, выходит, на разных языках…
Денис вздохнул и демонстративно кивнул, мол, а что тут поделаешь?
Кристина больше не спорила. И Денис вдруг почувствовал, что ему рядом с ней комфортно. Он спокойно может говорить на любую тему, не пытаться сформулировать мысли, а говорить, как есть. Он может нести откровенную ерунду, чушь, и Кристина поймёт его как надо.
С Егором он тоже мог говорить о чём угодно, но тут было не так. Тут было странное ощущение, непривычное. И оно нравилось Денису.
Автобус остановился на Школьной. Денис и Кристина вышли. Денис даже не вспомнил, что этот автобус последний. Сейчас это не имело никакого значения.
У музыкантов закончился перерыв, и разговаривать стало трудно. Да и особо не о чем. После того, как Денис рассказал на камеру свою историю, после того, как первые эмоции схлынули, появилось чувство некоторого дискомфорта.
Состояние у Дениса было такое, что он чувствовал себя готовым немедленно пойти на баррикады, но никаких баррикад не было, а была музыка, друзья, красивые девушки…
Едва снова зазвучал пост-рок, Пётр Сильвестров попрощался и ушёл. Уходил он так же – притягивая к себе внимание. Остановился рядом со столиком с мерчем, перекинулся несколькими словами с девушкой, которая продавала мерч, взял рекламный проспектик и вышел на улицу.
– Круто! – восхитился Вадим и похлопал Дениса по плечу.
Денис был согласен – круто! Такой человек взялся помогать ему!
Звучала музыка. Многие в зале сидели за столиками, слушали композиции, пили пиво или коктейли. Некоторые пили чай или кофе, были и такие. Человек двадцать, а может и больше, танцевали около сцены.
Конечно, пост-рок – не самая лучшая танцевальная музыка, но кто хочет, тот и под тра-ля-ля танцевать будет.
Хотя то, что происходило у сцены танцами в полной мере не назовёшь. Народ поднимал руки, или клал их друг другу на плечи, раскачивался в такт музыке, иногда отдельные индивиды начинали выделывать более сложные па, и тогда остальные либо присоединялись, либо немного отступали, чтобы не мешать самовыражаться, ну и чтобы не задел ненароком.
Кто-то из одногруппников присоединился к танцующим, кто-то остался сидеть за столиком, потягивая пиво.
Танцевать Денису не хотелось, на пиво после приглашения Петра Сильвестрова денег не осталось, сидеть просто так было скучно и Денис решил пойти в толпу к сцене, подвигаться немного.
Но музыка не захватила его, хотя и Маша, и Соня держались рядом и оказывали всяческое расположение. Кристина тоже старалась быть поблизости, как и другие девчонки. В другой раз Денис был бы счастлив, но Егор так и не пришёл в клуб. А если учесть, что Денис уже дважды видел Егора с Алёной, то понятно, что отсутствие Егора ощутимо напрягало Дениса.
И всё равно Денис старался веселиться. И даже в какой-то момент позволил музыке захватить себя. Но, как говорится, не судьба. В кармане завибрировал телефон. Звонила мама узнать всё ли в порядке? И Денис сразу же вспомнил, что на такси у него теперь денег нет, а автобусы скоро перестанут ходить.
Сразу же навалилась усталость. Да и что говорить? Прошедший день был насыщенным. Завтрашний тоже обещал быть непростым. И Денис, пожав руки парням и расцеловав девушек, направился на выход.
В голове немного шумело, в душе горело желание сделать что-нибудь этакое. Например, собрать митинг и горячими речами вдохновить народ на протесты против несправедливости.
Хотя нет, митинг – это не совсем то. Ну сколько человек придёт на митинг? Десять? Двадцать? А вот записать ролик в Youtube! Хорошо бы вирусный! И люди будут лайкать и репостить…
Мысли запнулись за слово «репостить» и Денис ощутил, как настроение портится, и тревога, которая, придавленная эйфорией, лежала на дне души, поднимается во весь рост. Вспомнились слова адвоката и декана о том, что нужно не высовываться, вести себя тихо. И в противовес им вспомнилось выражение лица Петра Сильвестрова, когда Денис рассказывал на камеру о своих проблемах, и обещание блогера взорвать Интернет.
Петр Сильвестров поверил Денису сразу. Пётр понимал Дениса. Они разговаривали на одном языке. Блогер понимал смысл шуток, он читал те же книги – он распознал цитату Оруэла.
И Денис сразу поверил Петру Сильвестрову.
«Интересно, – подумал Денис. – А адвокат читала Оруэла? Декан, наверное, читал. А вот адвокат вряд ли».
Времени было около одиннадцати. Сайт «Умный транспорт» показывал, что скоро подойдёт автобус, и Денис прибавил шагу.
Народу на остановке было немного. Точнее – только одна девушка. Ещё точнее – Кристина.
– О! А ты что тут делаешь? – спросил Денис и почувствовал себя глупо – что ещё можно делать на автобусной остановке?
– Автобус жду, – спокойно ответила Кристина.
– Ну да, конечно, – согласился Денис. И добавил: – Я тоже…
Кристина улыбнулась.
– Девчонки обычно после клуба на такси ездят, – сказал Денис как бы в сторону.
– Я отдала деньги, когда на билет блогеру скидывались, – просто ответила Кристина.
Она стояла – невысокая на высоких каблуках, в тёмных колготках с кошачьими мордочками на коленках и в красной гипюровой юбке, длинной чуть выше кошачьих мордашек. Ножки стройные. А ещё у Кристины была грудь. В том смысле, что она была… Тонкая талия, и бёдра… Денис даже удивился, что раньше не обращал внимания, что у Кристины хорошенькая фигурка. Да и на личико она ничего так, стеснительная только. И она отдала последние деньги, чтобы помочь ему. Так же, как и Алёна.
Кристина взглянула на разглядывающего её Дениса и поёжилась, и он, буркнув:
– Спасибо! – поспешил отвести взгляд.
К остановке подошли ещё два парня, явно весёлые. Постояв немного в стороне, один из них, покачиваясь, направился к Кристине.
– И почему в столь поздний час такая симпатичная дэвушка одна? – спросил он, подходя к ней вплотную и беря её под локоть.
Кристина молча убрала руку и отступила.
– Вай! Что такая неприветливая? – парень снова попытался взять Кристину за локоть.
Кристина снова молча убрала руку и снова отступила. Но подвыпивший казанова не сдавался, а попытался приобнять Кристину. Она отступила дальше и сказала строго:
– Оставьте меня в покое!
Парень отставать не собирался, и тогда Денис шагнул между Кристиной и казановой и сказал:
– Она не одна. Она со мной.
И протянул Кристине руку. Девушка не раздумывая встала под его защиту, взяла Дениса под руку, как будто только так и надо.
– Сразу бы так и сказали… – разочарованно принял ситуацию парень и отошёл к своему приятелю. И уже со стороны они начали пристально, с кривыми усмешками, разглядывать Кристину и Дениса.
Напряжение росло. К счастью, подошёл автобус, и Денис с Кристиной сели в него.
Рассчитавшись с кондуктором, Денис спросил:
– А ты где живёшь?
– На Черёмушках, – просто ответила Кристина.
– Так это же не твой автобус? – удивился Денис.
– Не могла же я там остаться… – ответила Кристина и добавила: – Ничего страшного, я выйду на Школьной и там пешком дойду.
– Так это же далеко, – расстроился Денис и рассердился на себя, что не потрудился раньше спросить Кристину, какой автобус ей нужен. Обрадовался, что его номер подошёл, а какой нужен ей, не спросил.
С другой стороны, ждать её автобус, так его – последний… То есть, он сейчас ехал на последнем автобусе!
Денис вспомнил казанову, что цеплялся к Кристине, и его приятеля, косые взгляды и предложил:
– Давай я тебя провожу?
– Да нет, не надо, я сама, – смутилась Кристина.
Она была такая очаровательная в своём смущении, что Денис решился окончательно:
– Провожу, чего уж. Из-за меня ж ты без денег осталась.
Идея связаться с топовым блогером всем понравилась. Было в ней что-то дерзкое, революционное. И когда Вадим спросил у Дениса, написать ли Петру Сильвестрову, Денис согласился не раздумывая.
Текст сообщения сочинили всем скопом. В сообщении говорилось, что реальный поц, студент второго курса репостнул картинку с Джоном Сноу, и теперь на него заведено уголовное дело об экстремизме и оскорблении чувств верующих. Может ли Piter Sila, используя свою популярность, привлечь к проблеме внимание общественности?
Пётр Сильвестров ответил тут же. Он написал, что дела за репосты – это полный зашквар! И спросил, где можно встретиться, чтобы обсудить детали дела. Узнав, что реальный поц с друзьями сейчас в «Че Геваре», написал, что будет через полчаса, попросил встретить на крыльце.
– Надо, наверное, ему билет купить?.. Он как бы по нашему делу… – предположил Вадим, голос его звучал неуверенно.
Денис достал оставшиеся деньги. Если к сдаче от тысячи добавить те деньги, что мама дала на такси, то всё равно ещё на один билет не хватит.
– У меня, как у террориста, карточку заблокировали, – сказал он, жалея, что поспешил и купил пиво.
– Народ, может, шапку по кругу? – предложил Вадим.
Сумму набрали быстро, и Вадим с Денисом пошли на крыльцо встречать Петра Сильвестрова.
Ждали недолго. К крыльцу клуба подъехала разрисованная машина «Яндекс.Такси», из неё вышел хипстер. Немного волнистые волосы были уложены в как бы художественный беспорядок. Хипстер был в круглых стильных очках, с ярким шарфом, в модном пиджаке, из-под которого выглядывала футболка с авангардным принтом, на ногах были короткие узкие джинсы и найки.
Он вышел из такси и поднял в приветствии руки, словно народ на крыльце собрался именно из-за него.
– Вон он, Piter Sila! – узнал его Вадим и помахал рукой.
– Как, тут Piter Sila?.. – заговорили рядом.
– Ни фига себе! Сам Piter Sila!..
– А кто это? – спросили рядом с Денисом.
– Темнота! Это же сам Пётр Сильвестров! Топовый блогер! – тут же пояснили отсталому от жизни…
Пока Пётр Сильвестров поднялся на крыльцо, он успел дать автограф – Parker в нагрудном кармане был всегда готов, а у девушки «совершенно случайно» оказался в руках входной билет…
Денис испытывал странные чувства. С одной стороны, гордость – Пётр Сильвестров приехал к нему! А с другой стороны, смущение – такого человека побеспокоил…
Справиться с волнением помог Вадим. Он вышел вперёд и поприветствовал блогера.
– Здравствуйте, Пётр! Это я вам писал!
– Всем привет! – Пётр Сильвестров протянул руку для рукопожатия и добавил с улыбкой: – Так и хочется добавить: с вами Piter Sila!
Денис, улыбаясь в ответ, пожал протянутую руку.
– Пойдёмте в зал, мы входной билет вам взяли, – зачастил Вадим.
Пётр Сильвестров кивнул, словно всё так и должно быть – всё по дизайну.
Пока пробирались к столику, Пётр Сильвестров спросил у Дениса:
– Это на тебя уголовное дело завели?
Денис кивнул, восхитившись провидческим способностям блогера. И если в первый момент, когда только увидел его, засомневался, что тот сможет помочь, то тут подумал, что такой умный и проницательный человек может многое. Опять же, у него столько подписчиков! А люди на кого попало не подписываются.
Пётр Сильвестров шёл вслед за Вадимом так, словно звезда вслед за секьюрити или распорядителем, словно он тут самая важная персона. Вроде он ничего такого не делал, но люди обращали на него внимание, забывая про музыкантов на сцене.
Денис шёл следом, и ему тоже перепадало немного внимания окружающих, и это было… Денис испытывал странные чувства. Он чувствовал себя немного неудобно, что на него смотрят, и в то же время в отражённом свете блогера было радостно и волнительно, плюс, где-то в глубине души и самому хотелось так пройтись, чтобы на него смотрели, как сейчас на Piterа Silу.
– Завтра напишут, что концерт посетил сам Piter Sila, – засмеялся Вадим, когда сели за столик.
– Да, напишу обязательно! – засмеялся в ответ блогер, и добавил с назидательностью в голосе: – Нужно поддерживать современное искусство. Это тру музыка, а не вот это вот всё…
Пока разговаривали, Глеб принёс и поставил перед гостем бокал с золотистым напитком.
– Тут неплохое пиво, угощайтесь, – сказал он и сел на свой стул.
Над столом повисла пауза, заглушаемая пост-роком.
– «Нет ничего твоего», – прочёл вслух Пётр Сильвестров на билете. – Это что, название группы? Хм… Начитанные ребята… Как там у Оруэла? «Нет ничего твоего, кроме нескольких кубических сантиметров в черепе»? – и перевернув билет, прочитал на обратной стороне: – Твой космос умирает, пока ты сидишь в офисе.
Все сидели и вежливо слушали блогера. Даже музыканты перестали играть – объявили пятнадцатиминутный перерыв. Как будто нарочно, чтобы было слышно всё, что скажет блогер.
А он не спеша свернул билет, положил его во внутренний карман пиджака, отхлебнул пива и, глянув на Дениса, произнёс:
– Само внимание! Пока тут тихо…
Денис растерялся. Собственно, для того блогера и пригласили, но вот нужно рассказывать, а Денис растерялся.
На помощь Денису тут же пришёл Вадим.
– Денис репостнул мемчик, и на него завели уголовное дело…
Пётр Сильвестров вопросительно глянул на Дениса.
Тот кивнул, подтверждая слова Вадима и вдруг, успокоившись, начал рассказывать:
– Жил, ни о чём не подозревал…
– Погоди минутку, – прервал его Пётр Сильвестров.
Отодвинул в сторону пиво, включил камеру на телефоне, перевёл её в режим «видео», посмотрел, что попадает в кадр, убрал лишнее и махнул рукой Денису, мол, продолжай!
И Денис продолжил… Рассказал, как рано утром к нему пришли шесть человек – следователь, эксперт-техник, оперы и понятые. У него дома был компьютер, мамин ноутбук, два телефона, тот, которым он пользовался и старый, вполне рабочий, но старая модель. Всё забрали. А самого в наручниках отвезли в центр «Э». Рассказал, что не понимал ничего, пока ему не показали заявление оскорблённой девушки и заключение экспертизы, рассказал, как смеялся опер, когда следователь показывал картинки, предположил, что это был психологический приём, чтобы Денис себя комфортно чувствовал.
– Как я понимаю, – перебил его блогер, – вы первый человек на территории России, которого судят за «Игру престолов»?
– Не могу подтвердить, что это так, но думаю, да, – Денис засмеялся. Смех вышел грустный.
– И вы ещё оказались в списке террористов и экстремистов? – продолжал спрашивать блогер.
– Мне сказали, что у нас на тебя всё есть и ты уже никуда не денешься, – ответил Денис. – Типа, уже всё! Тебя уже посадят. Технику не вернут. Можешь о работе, учебе и вообще о своей жизни забыть. Всё, ты потерял свою жизнь. Вот так мне примерно и сказали.
– Какой ужас! – прошептала Кристина.
По выражению лиц одногруппников было понятно, что они разделяют чувства Кристины.
И Денис вдруг понял, что его одногруппники впервые слышат вот так всю историю. И вдохновлённый добавил:
– Конечно, освещать мою историю нужно. Потому что, как это ни банально звучит, это так и есть, прийти могут за каждым!
– Отлично! – сказал Пётр Сильвестров, выключил камеру телефона и взял стакан с пивом. Отхлебнув, пригрозил: – Мы разворошим этот чёртов муравейник! Мы покажем этим андерлогам всю их дебильную сущность! Мы так хайпанём!.. Ты станешь героем! Короче, я берусь освещать твоё дело… Оно способно взорвать Интернет… Плюс, твоя история добавит мне подписчиков, и я заработаю на просмотрах…
Денис был счастлив. Он чувствовал себя борцом за правое дело.
И хотя где-то глубоко в душе ныла едва заметная тревога, но слова топового блогера вдохновляли, обещали новый бэкграунд в дальнейшей жизни Дениса. И он совершенно не был против.