– Друзья… – сказал Денис в громкоговоритель и замолчал.
Звук голоса, искажённый и многократно усиленный, пронёсся над площадью.
Со всех сторон послышались приветственные крики.
Парень, который вручил Денису громкоговоритель, одобряюще похлопал его по плечу.
– Всё хорошо! Давай, смелее!
– Да-да, конечно… – ответил ему Денис и сразу успокоился.
На ступеньке с громкоговорителем в руках, в центре внимающей толпы – не об этом ли он мечтал ещё совсем недавно?
Перехватив ручку громкоговорителя поудобнее, Денис уже увереннее сказал:
– Здравствуйте, друзья! Спасибо вам, что вы пришли поддержать меня. Потому что то, что случилось со мной, может случиться с каждым. Прийти могут к каждому. Потому что в наше время не важно намерение… хотел ли оскорбить человек. Учитывается только мнение оскорбившегося. Но так не должно быть! Это противоречит здравому смыслу!
Народ был с ним абсолютно солидарен – да, противоречит…
Денис видел направленные на него телефоны, фотоаппараты, телекамеры, различал отдельные лица, но всё тонуло в толпе – внимающей, понимающей, поддерживающей… Толпе, видящей его, Дениса.
Они его видели! И Денису это нравилось.
– Это правда, что тебя судят за Джона Сноу? – спросил кто-то, чьего лица Денис не успел разглядеть.
– Правда, – подтвердил Денис.
По толпе пронёсся возмущённый рокот. Как так?
– За Джона Сноу можно, он крут! – засмеялся кто-то, и Денис невольно улыбнулся фанату «Игры престолов». Он и сам был фанатом этого сериала.
Но парню тут же возразили:
– Что за бред? За героя сериала в тюрьму!.. Это ж в голове не укладывается!
И Денис был абсолютно согласен. Судить за это полный зашквар!
– Да, за Джона Сноу, – сказал он, – за героя телесериала. И за другие картинки. Вот в такое время мы живём. И в такой стране. Прийти могут за каждым. Так что, почистите сохранёнки, мой вам совет.
В толпе снова раздались возмущённые крики:
– Мир сошёл с ума! Всё перевернулось с ног на голову! Так не должно быть! Это идиотские законы!
Вдохновлённый поддержкой Денис продолжал:
– Девушка, которая написала на меня заявление и чьи чувства верующих я якобы оскорбил, выкладывает в сеть свои эротичные фото. Она явно врёт, но мой адвокат не захотел использовать этот факт для того, чтобы помочь мне.
– Все они из одной системы, одним миром мазаны, – закричали в толпе.
– Назови имя этой обиженной, – попросили в толпе.
И Денис назвал – и имя, и где Мария Ремез учится.
Толпа негодующе загудела. С разных сторон посыпались оскорбления и угрозы в адрес девушки.
Это было приятно. Нет, не то, что кто-то пообещал найти Марию и самолично проверить, насколько она непорочна. А то, что чужие люди сочувствовали ему, Денису.
Внезапно на ступеньке рядом с Денисом оказался парень – из тех, что перед митингом тусовались в сторонке. Он тоже был с громкоговорителем в руках.
– Мы не должны мириться с беспределом! Иначе скоро будут сажать за то, что мы дышим или просто живём! – закричал он, и толпа поддержала его. – Мы должны заявить свой протест. Потому что, фабрикуя такие дела о репостах, наше правительство избавляется от умных, способных думать самостоятельно, от молодых людей, от цвета нации!
Рокот в толпе усилился.
– Посмотрите на него, – парень показал на Дениса. – И он преступник? Вот этот студент, хороший мальчик! Он преступник, спрашиваю я вас?!
– Нет! – раздалось в толпе. – Нет!
– Весь его проступок – это репост картинки в соцсетях. И ему за это светит шесть лет! Шесть лучших лет жизни и печать о судимости на всю жизнь. Он преступник?
– Нет!..
– Мы должны заявить протест! Иначе наше правительство и дальше будет безнаказанно иметь нас. Но мы же не позволим?
– Не позволим!..
– Мы дадим отпор?
– Дадим!..
– Мы объясним, что с народом нужно считаться?
– Объясним!..
– Мы пройдём маршем протеста по улицам города, чтобы нас увидели, чтобы поняли, что терпение народа не бесконечно!
– Пройдём…
Денис видел, что полицейские напряжены, пытаются выстроить оцепление, но их мало. Они что-то передают по рации.
У Дениса промелькнула мысль: «Наверное, подмогу вызывают». Но как пришла мысль, так и ушла. Потому что народ был с ним! Народ поддерживал его! Народ готов был идти за ним по улицам города. И это было круто!
– Они должны понимать, что мы не лохи, и не позволим так с собой обращаться! – продолжал кричать парень. – Мы сломаем эту прогнившую насквозь систему!
Толпа восторженно слушала оратора. Да и сам Денис слушал и понимал, да, он сломает, да, он не позволит, да, он пойдёт по улицам города…
В толпе взметнулись плакаты: «Мы не позволим так с собой обращаться!», «С детьми бороться легче, чем с преступниками», «Оставьте детей в покое!».
Денис, видя, что камеры направлены на плакаты, с сожалением подумал, что ему не пришло в голову позаботиться о плакатах и транспарантах, а с ними вообще круто. И хорошо, что кому-то пришло! Кто-то подготовился…
Толпа скандировала имя Дениса, к небу поднимались плакаты, люди разделяли переживания Дениса, они были за него. А он находился на вершине счастья. Ему казалось, что вот сейчас его поднимут на руки и понесут по улицам их города, как знамя свободы, как революционное знамя.
– Спасибо, друзья… – повторял Денис, забыв про громкоговоритель. – Спасибо!
И ему казалось, что все его прекрасно слышат.
Парень с громкоговорителем похлопал Дениса по плечу и сказал негромко:
– Давай, парень! Веди людей! Это твой звёздный час!
Денис не знал, что делать, и тут парень слегка подтолкнул его и с улыбкой кивнул в сторону проспекта.
– Смелее!
И Денис, как в фильмах про войну, закричал:
– За мной! – и пошёл на проспект.
Толпа колыхнулась и направилась за ним.
И тут же на пути стихийно выстроившейся колоны возник пока ещё слабый полицейский заслон – народ на улицу не пускали. Но толпа была разгорячена, и люди пошли на полицейских. В первых рядах на полицейских бросился парень с громкоговорителем и его приятели. Откуда-то взялись камни, они полетели в служителей правопорядка, те пустили в ход дубинки.
Подкатил спецавтобус, из которого высыпались ОМОН-овцы, они стали хватать наиболее рьяных, запаковывать в наручники и заталкивать в автобус.
Когда схватили Дениса и повели к автобусу, он сопротивлялся. Получил дубинкой. Падая, увидел, плакат: «С детьми бороться легче, чем с преступниками». Плакат валятся на асфальте, и по нему ходили ОМОН-овцы, оставляли рифлёные отпечатки армейских ботинок.
Уже поднимаясь в автобус, Денис увидел Петра Сильвестрова. Тот снимал на камеру происходящий беспредел.
«Жалко, что он опоздал, – подумал Денис. – Он бы подсказал, как…»
Но тычок в спину не дал закончить мысль. Денис со скованными руками едва не упал в проходе и сильно ушибся.
Он развернулся было, чтобы выйти наружу, но полицейский в каске и бронике и с автоматом одним только взглядом охладил намерение Дениса.
NASA ОБНАРУЖИЛИ НА ПОВЕРХНОСТИ МАРСА ВЫСОКОЕ СОДЕРЖАНИЕ МЕТАНА
…что может быть признаком существования жизни на планете.
Eva 404: Марс атакует прикольный фильм
Матушка Даниила: Маск атакует
Толстолобик Толстолобик: Следы эти каждый год находят, а самой жизни что-то не видать по сей день.
Роман Пятница: да в любом случае не скажут никогда. Если найдут будут таить как радиацию в Чернобыле.
Лексей Тургенев: О, ещё один тупой фанат сериала от НBO )) никто не таил радиацию в Чернобыле, больше смотри сериалов, умничка
Ольга Дубова: Лексей, спасибо за настроение !!! У меня прадед там жил на момент аварии и несколько дней вообще никто ничего им не говорил!!! Ещё один тупой фанат альтернативно-развитых источников информации!!!!
Голос Эксперта: Так не говорили, потому что не знали, с чем столкнулись, так как такого прецедента до этого не было. Эвакуацию Припяти на 125 автобусах начали 27 апреля. Следом поэтапно эвакуировали близлежащие районы.
Белая Моль: Толстолобик, ты же понимаешь, что потенциальное наличие жизни на Марсе это не зелёные человечки на поверхности, а микроорганизмы где то в недрах планеты.
Голос Разума: Шанс того, что на Марсе есть какая-либо жизнь, настолько ничтожен, что даже думать об этом странно. А ещё страннее думать, что там есть разумная жизнь.
Белая Моль: Да ни кто не говорит о том что она там разумная, но микроорганизмы вполне вероятны при наличии метана.
Голос Эксперта: Наличие метана вообще мало о чём говорит.
Лексей Тургенев: ну как сказать, как сказать, ученым явно виднее) увы мы никогда этого не узнаем ибо дальше луны человек не летал да и то даже это под сомнением
Голос Эксперта: Учёные и не говорят, что метан = жизнь. Просто если есть метан, значит, шанс выше. Но, что с метаном, что без него, шанс того, что там найдут жизнь, ничтожно мал.
Белая Моль: Они и в прошлом году находили. И в позапрошлом. И каждый раз как первый раз заголовки всей непрофильной обывательской прессы «Наса нашло на марсе жизнь!!!!». Сегодня очередная волна демагогии и кликбейт-заголовков повсюду. Уже тошно от этого. Наличие метана может быть обусловлено кучей причин кроме наличия биоорганизмов.
Матушка Даниила: что не ясно в словах «можете быть признаком»?
Голос Эксперта: Такое себе открытие… Метан — простейший углеводород. Он есть на всех планетах Солнечной системы и на многих спутниках.
Белая Моль: Когда батя пельменей жареных поест, то в туалете тоже высокое содержание метана. Но жизни там нет. Там даже тараканы от стен отваливаются
Лексей Тургенев: там аммиак
Голос Эксперта: Аммиак, когда батя пиво жрет. А, когда пельмени, там именно метан и сероводород.
Толстолобик Толстолобик: Там скорее наоборот снова образуется доисторический океан жизни
Роман Пятница: А Роскосмос что нибудь где нибудь обнаружил ?? Кроме дыры в разгонном блоке
Матушка Даниила: он нашел Крым
Белая Моль: они нашли пару лямов у себя в кармане
Роман Пятница: есть пара глубоководных ракет
Ольга Дубова: Как ты смеешь? Мы в космосе первые были!!!
Лексей Тургенев: ссср — да , Россия — пока не дотягивает .. слабоватые достижения .
Eva 404: «мы» не правоприемник СССР? как и все остальные или Россия вышла из состава на особых правах?
Голос Эксперта: На особых. Вышла правопреемником – за нами остались долговые обязательства СССР.
Белая Моль:
Толстолобик Толстолобик: исторически на марсе обитали древние русские, а укры все испортили своим метаном, привезенным из США
Матушка Даниила: звучит как название нового выпуска передачи с Киселевым
Лексей Тургенев: а жизни на Марсе не нашли, потому что мы превратили укров в ядерный пепел
Голос Разума: Радиоактивный. Как же ты мог забыть!
Роман Пятница: экспертное мнение подъехало
Ольга Дубова: Марсиане, засевшие в мировом правительстве никогда не позволят себя раскрыть.
Матушка Даниила: Прилетаешь на Марс, а там марсиане в нарды играют
Лексей Тургенев: Если там много метана, значит там должно быть живут бодибилдеры?
Белая Моль: Только нас там все равно не ждут,так что не надейтесь
Лексей Тургенев: капец ты сейчас обламала
Белая Моль: лучше горькая правда
Eva 404: В нашем городе и не так воняет — никакая это не жизнь.
Толстолобик Толстолобик: Да боже мой, там протеанская исследовательская станция и научная база была, уже давно известно. Давайте быстрей туда колонистов отправляйте, хочу на старости лет хоть Азари увидеть
Голос Разума: придется аж до 2148 года ждать )
Eva 404: Инопланетяне тоже пукают. Пукать это норма.
Матушка Даниила: Газпром, мечты сбываются четыре пять
Роман Пятница: Пока наса там что-то находит, Рогозен там уже новый Черкизон открыл с блэк-джеком и чёрными воронками…
Матушка Даниила: Рен-ТВ что говорит по этому поводу?
Лексей Тургенев: Главное, картошка сможет расти, остальное не важно.
Толстолобик Толстолобик: Кто мне может объяснить на Ху…я нам изучение Марса и луны когда большинство людей на планете не могут употреблять в пищу чистую воду из за загрязнения
Голос Эксперта: Эрнст Штулингер всё доходчиво объяснил.
Роман Пятница: Марс давно колонизирован Асурами. Там подповерхностные поселения. Но человечество еще долго будет находиться в невежестве и неведение.
Голос Разума: Не всё человечество будет в неведении. Тебе, вот, уже известна правда.
Голос Эксперта: Максимально низкая температура на Марсе в полюсах -170 градусов, а тихоходки выживают даже в открытом космосе. Это микроорганизмы по-любому.
Eva 404: Ну да, даже на Земле жизни нет, а на Марсе типа того что есть. Так и поверила.
Толстолобик Толстолобик: Збс, я как раз на метане езжу, завтра заскачу, заправлю полный бак
До митинга оставалось не так много времени. Позвонил Пётр Сильвестров и с истерикой в голосе заявил, что сломал свои очки, а они часть его имиджа и вообще – талисман. На публике он появляется только в этих очках и никогда без них. Но пусть Денис не волнуется, Пётр сейчас заедет в знакомый салон оптики и купит себе такие же. Может немного опоздает, но всё будет тип топ. Но даже если опоздает, всё в силе! Он договорился с парнями, они запишут всё на телефоны, и он потом в любом случае смонтирует классный ролик про этот митинг, так что, пусть Денис не переживает, пост будет огонь!
Не сказать, что Денис не переживал. Он шагал к площади Ленина к зданию Краевой администрации к памятнику Ленина – на митинг, посвящённый ему, Денису. Он был опустошён – накануне он пытался поговорить с Егором, но разговора не получилось. На претензии Дениса по поводу Алёны Егор ответил: «Извини, бро, кто не успел, тот опоздал.»
Денис хотел даже отсесть от него на лекции, но потом подумал, что это будет слишком. И, возможно, не стоит, потому что начнут задавать вопросы, а Денис не знал, как на них отвечать.
Уже издалека Денис увидел, что народу на площади собралось немало. В стороне от памятника кучковались парни. Вокруг ходили люди разных возрастов. Много было молодёжи. Причём, не просто молодёжи, а школоты. «Ну да, – подумал Денис. – Их это касается в первую очередь».
Именно они первые претенденты на уголовные дела – старшеклассники и студенты – поколение мемов. Это они чаше всего рисуют мемы и репостят их. Можно сказать, что мемы – это язык, на котором они разговаривают. И может быть, старшее поколение придумывает такие законы, потому что просто не понимает этого языка?! Хотят заставить молодёжь разговаривать на их языке. Но ведь там слова длинные, их нужно долго собирать, чтобы скомпоновать слова в мысль. И не факт, что передашь точно. А вот бросил в конфу эмодзи или гифку и все всё поняли. Коротко и ясно.
Мысль о том, что его поколение изобрело что-то особенное, согрела душу Дениса.
Ну пусть не изобрели. Пусть подхватили изобретение предков, но сделали из простых картинок свой язык, понятный и доступный. И быстрый, что немаловажно! Адаптировали под реалии сегодняшнего времени, под сегодняшние скорости.
Чуть поодаль стояли полицейские. Глядя на них Денис подумал, о том, что он не знает, санкционирован ли митинг или нет. Организацией занимался Пётр Сильвестров.
Да в принципе, для Дениса это не имело значения. Люди пришли поддержать его, и это главное!
Чем ближе подходил Денис к площади, тем дальше в прошлое уходили Алёна и Егор – он сейчас знаменитость, не они! Это к нему на митинг пришло столько людей! А Алёна… Алёна пусть остаётся с Егором, раз не смогла рассмотреть, кого она потеряла!..
К памятнику Денис подошёл уже в боевом настроении. Оставалось дождаться Петра Сильвестрова, и можно начинать.
Но блогер задерживался. И телефон его был вне зоны действия.
Дениса узнавали. Подходили, расспрашивали, сочувствовали. Полицейские были настороже, но не вмешивались. Народ всё прибывал.
К Денису подошли парни, что кучковались в стороне.
– Ну что, пора начинать, – сказал один из них, старший, судя по тому, что остальные внимательно слушали его.
Денис растерянно огляделся. Он не знал, что делать, а блогера всё ещё не было.
– Я сейчас позвоню, – ответил он.
Парни остались стоять рядом, терпеливо ожидая, пока Денис дослушает запись: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». И когда Денис нажал кнопку отбоя, старший повторил жёстче:
– Надо начинать. Ты тут. Люди тут. Чего ещё ждать?
– Я не знаю, что делать, – Денис растерялся окончательно.
– Вот громкоговоритель, – старший кивнул одному из своих людей, и тот подал Денису громкоговоритель. – Люди пришли послушать тебя. Расскажи, как ты стал жертвой дурацких законов. Мы всё запечатлеем в лучшем виде.
Денис догадался, что это и есть те ребята, с которыми договорился Пётр Сильвестров, и ему стало спокойнее. Но что говорить? Одно дело рассказывать приятелю или декану, и совсем другое вот так, в громкоговоритель, всему свету! Его же все услышат!
Денис хмыкнул – ну да, все услышат. Не за этим ли он сюда шёл? Чтобы рассказать миру, как с ним несправедливо обошлись…
Но говорить в громкоговоритель?..
Ещё этот блогер где-то запропастился… Денис снова начал озираться в поисках Петра Сильвестрова. И тогда старший положил Денису на плечо руку и повлёк его за собой к памятнику, подтолкнул. Денис запнулся, и чтобы не упасть поднялся на ступеньку.
Сразу стало тише. Люди начали подходить. Полицейские напряглись. Один что-то проговорил в рацию. Денис отметил это краем сознания. В следующий момент всё его внимание переключилось на людей, которые стояли вокруг и ждали. Ждали его слов! Ждали, что он скажет! И он не мог подвести их. Точно так же не мог пересилить себя, начать что-то говорить.
И тогда кто-то легонько подтолкнул громкоговоритель вверх, и Денис поднял его.
Вздох готовности внимать пронёсся над толпой и снова повисла тишина.
И тут Денис всерьёз задумался о чём говорить? Время будто замедлилось, но не для Дениса. В его голове мысли неслись с лихорадочной скоростью.
Денис очень волновался. Он шёл на встречу с Алёной. Шёл, и не знал, что делать.
По большому счёту это была их первая вот такая встреча. До сих пор они встречались в основном на играх. Иногда всей компанией ходили на знаковые фильмы. Несколько раз ходили в суши-бар, чаще заказывали пиццу на квартиру, где играли. Но ни разу не встречались вдвоём. Всегда рядом был кто-то из их компании.
И вот теперь предстояло поговорить с Алёной. Не с персонажем, которого она отыгрывала, и не от имени персонажа, которого отыгрывал Денис, а с ней самой и от себя лично. Это задача была непростой. И тем не менее Денис шагал по тротуару, не замечая остальных людей.
Он представлял, как скажет Алёне, что давно уже влюблён в неё, и как она смущённо улыбнётся в ответ и тихонько проговорит, что тоже давно влюблена, и что ж это Дениска так долго тянул, не признавался в своих чувствах?..
Но на смену этим фантазиям неизменно приходили другие, которые Денис тщательно отгонял. В них Алёна надменно отвечала: «А я в тебя не влюблена».
И в тех, и в других фантазиях Алёна говорила голосом и словами своего персонажа, и Денис не верил ей. И это мучило его.
Предугадать, как поведёт себя Алёна в действительности, Денис не мог. Он пытался, но вспоминал встречу с ней около центра по борьбе с экстремизмом, когда он, как последний лох, попросил у неё денег, или встречу дома у Егора, когда она принесла тому диск с игрой, или в кафе-мороженом, куда он, как маленький ребёнок, пришёл с мамой.
И все эти встречи получались не в пользу Дениса. И он от этого сильно страдал.
Но всё равно шёл. Во-первых, потому что нужно прояснить ситуацию. А во-вторых, потому что позвал Алёну на свидание, и она согласилась. И это было самое важное.
Денис уже подходил к месту. Он шёл заранее, чтобы, если вдруг Алёна придёт пораньше, то не ждала его. Шёл и боялся опоздать. Думал, какими словами поприветствует. Понимал, что нужно быть непринуждённым, весёлым. И от этого ещё сильнее чувствовал скованность.
Алёны на месте, конечно, ещё не было. Предстояло ждать. Но уж пусть лучше ждёт он, чем она. От одной мысли, что Алёне придётся ждать его, Денису становилось не по себе. Но пока всё получалось как надо.
Денис огляделся – хорошее место он выбрал для встречи – небольшой скверик неподалёку от медуниверситета, где Алёна теперь училась, а значит, идти ей недалеко. Этот уголок сквера находился чуть-чуть в стороне и народу тут немного, значит можно будет спокойно поговорить. Есть удобные лавочки, и рядом цветущие клумбы – красиво.
Взгляд Дениса задержался на цветах, и он чуть не застонал вслух – цветы нужно было купить! Может, ещё успеет?
Засветил экран смартфона – время впритык, сбегать за цветами не успеет.
Настроение подпортилось.
Но почти сразу же Денис обрадовался, что не купил цветы – по дорожке шла Алёна. Под руку с Егором. Алес. Гейм овер.
Не нужно никаких вопросов. Не нужно никаких разговоров. Не нужно никаких цветов и объяснений. Всё предельно ясно.
Мысль заработала с удвоенной силой – что сейчас сказать, чтобы не выглядеть дураком.
И тут Денис вспомнил про злополучные 50 рублей. Что ж, он сейчас отдаст долг и всё. И вырвет Алёну и Егора из своего сердца!
Алёна что-то шепнула Егору, оставила его и подошла к Денису одна.
– Что ты хотел? Зачем звал? – спросила она.
Боже, как же больно ударил её голос! Голос, которым Денис любовался.
– Ничего, – ответил Денис. – Вот, долг отдать…
– Передал бы через Егора, – пожала плечами Алёна.
И Денис от её слов еле устоял на ногах.
Алёна забрала деньги. Постояла ещё немного, покрутила купюру в руках.
– Ну, я пойду? – растеряно спросила она у Дениса.
– Иди, – выдавил из себя Денис.
– С тобой точно всё в порядке?
– Со мной отлично! – Денис засмеялся и тут же замолчал – так по-идиотски звучал сейчас его смех.
Алёна вздохнула и пошла к Егору. Взяла его под руку. Он склонился, что-то негромко сказал ей, погладил её руку. И они пошли – плечо к плечу. На Дениса Егор даже не посмотрел. Как будто они совсем не знакомы.
– Тебе не надоело приевшимися шаблонами кидаться? – спросил Глеб у Вадима, садясь за стол.
Денис только подошёл к ним и не слышал начала разговора, но фраза его зацепила, и он поневоле прислушался.
– Глебушка, это всегда смешно и актуально! – ехидно усмехаясь ответил Вадим.
– Когда из раза в раз повторяют, то как-то вообще не смешно, – не согласился с ним Глеб.
И Денис подумал, что речь идёт о приевшихся шутках Вадима. Тот участвовал в студенческой юморине и частенько отрабатывал шутки на своих одногруппниках. Но ответ Вадима заставил Дениса засомневаться в своих догадках.
– Пока мы из раза в раз сталкиваемся с тупостью лиц, принимающих решения в стране, народ будет шутить, – сказал он и добавил серьёзно: – Сарказм – единственное оружие психики против творящегося вокруг идиотизма!
– Да кто про это пишет, я даже в новостях этого не видел! – парировал Глеб.
– Именно никто! – не уступал Вадим. – Людей интересует хайп!
– О чём спор? – спросил заинтересовавшийся Денис.
Но Глеб ответил не Денису, а Вадиму.
– В нашем обществе, – сказал он, – существует некоторый порядок не потому, что есть судьи, прокуроры, следователи, тюремщики, полицейские, солдаты, судящие, наказывающие других людей. А потому, что, несмотря на развращение, производимое всеми этими правительственными людьми, люди все-таки жалеют и любят друг друга.
– Ага! – откровенно заржал Вадим. – Только когда эти самые «любящие люди» – Вадим показал пальцами кавычки, – убивают друг друга, видимо из-за большой любви, то звонят в полицию! А когда «жалеющие» – он снова показал кавычки, – мошенническим способом присваивают чужую собственность, то потерпевшие обращаются в суд за справедливостью. И все вместе очень надеются, что тюремщики будут хорошенько охранять заключённых…
– Ты сейчас сам себе противоречишь, – усмехнулся Глеб
– Отнюдь! – возразил Вадим. – Маразм, который творится в государственных структурах не отменяет их необходимость! А сарказм нужен, для того, чтобы этот маразм вскрывать, как гнойники. Сарказм – это лекарство для общества!
– Ну, в пафос и я могу, – сдался Глеб.
Пожав плечами, Вадим ответил:
– Для пафоса много ума не надо. А вот сделать по-настоящему смешно…
Он не успел закончить. В аудиторию вошла Тамара Соломоновна. Началась лекция по социологии.
– Тема лекции: «Социальный конфликт», – объявила Тамара Соломоновна, подошла к доске, взяла мел, записала и дважды подчеркнула. И повернувшись к студентам продолжила: – Социальный конфликт – это наивысшая стадия развития противоречий в отношениях между людьми, социальными группами, общества в целом, которая характеризуется столкновением противоположно направленных интересов, целей, позиций субъектов взаимодействия. Конфликты могут быть скрытыми или явными, но в их основе всегда лежит отсутствие согласия между двумя или более сторонами. Приведите пример социального конфликта.
– Строительство очередного храма в Екатеринбурге, – крикнула с места Маша.
– В чём именно там проявился социальный конфликт, что явилось причиной? – спросила у Маши Тамара Соломоновна.
Девушка смутилась, но продолжила тише:
– Люди хотят сквер.
Тамара Соломоновна записала на доске: «Строительство храма в Екатеринбурге».
Пока она писала, Глеб ответил Маше:
– Если бы ты взглянула на план, то увидела бы, что сквер никуда девать не собирались.
– А несколько сотен людей, вышедших на протесты и еще десятки тысяч людей поддерживающих протестующих в интернете просто тупые дауны с нулевым айкью которые не могли посмотреть на план! – вступилась за Машу Соня.
– Именно так! – парировал Глеб. – На таких сборищах всегда половина людей не знают, зачем они там. Это протесты ради протестов. Против власти митинговать очко играет, вот и выступают по любому поводу. Лучше бы против пенсионного возраста выходили так. Смешно.
– Сейчас модно быть в оппозиции. Даже не понимая в чем смысл оппозиции, – согласился с Глебом Егор.
Тамара Соломоновна тем временем написала на доске: «Пенсионная реформа»
– В опросе о храме в сквере победит дочь Алсу, – засмеялся Вадим.
Тамара Соломоновна дописала: «Шоу «Голос. Дети» – голосование»
– А в чем проблема храмов? Некоторым людям необходима религия, – сказала Кристина.
– Людям вера необходима, а не религия, – поправил её Егор.
– В любом случае от храма плохо не станет, – Кристина стояла на своём. – Если, к примеру, верующий утром встал, и вот он храм в шаговой доступности. Это же хорошо? А если не верующий, то стоит здание, красивое, ухоженное. Кому от этого плохо?
– Нормально было бы, если б школы с больницами не упраздняли с катастрофической скоростью, в отличии от церквей и мечетей, которых с каждым днём возводят всё больше и больше, – Егор был безжалостен.
Тамара Соломоновна дописала: «Медицина и образование»
Кристина смутилась и уткнулась в тетрадь с конспектами. Денису стало жалко её.
– Протесты по делу – это конечно хорошо, но становится подозрительно что они все почему-то только против русского или РПЦ… – сказал он и глянул на Кристину.
– Будет круто, если потом на месте этого сквера построят «Пятёрочку», – заржал Вадим.
Тамара Соломоновна подняла руку, призывая всех к тишине и, когда разговоры в аудитории стихли, продолжила:
– Немецкий социолог Ральф Дарендорф создал теорию конфликтной модели общества. По мнению ученого, в любом обществе каждый момент могут возникать социальные конфликты, в основе которых лежит конфликт интересов. По мнению Дарендорфа, конфликт является обязательным элементом общественной жизни и способствует развитию социума. Главная задача – научиться контролировать конфликты. Основными признаками конфликта являются…
Тамара Соломоновна рассказывала о признаках и видах конфликтов, разбирала примеры, уже записанные на доске, и другие, не записанные, но всплывающие в разговоре, а Денис вспоминал следователя, камеру, адвоката, курсовую, фотографии и думал о том, сколько же здесь конфликтов интересов? И как со всем этим разобраться. И интересно, этот идиотский закон про мемы был создан для чего? Для того, чтобы контролировать конфликты или чтобы их создавать? А с другой стороны, создание конфликтов – это же тоже один из способов контролировать? Но как-то странно контролируют. Неужели государству нужно, чтобы его, Дениса, посадили?.. Выходит, что так. Но за что? Или может быть для чего? Если исходить из теории Дарендорфа, то для того, чтобы контролировать другой конфликт, более серьёзный? Но где он, Денис, а где серьёзные конфликты? Глупость какая-то… А если не глупость? Как быть тогда ему, Денису?
Запутавшись окончательно в своих размышлениях, Денис повернулся к Егору.
– Ты сегодня вечером что делаешь?
– А что? – спросил Егор, оторвавшись от телефона.
– Ну так… – неопределённо ответил Денис. – Просто спросил.
– Может, схожу погуляю, – Егор пожал плечами. – А может и поиграю. Короче, не решил ещё чем займусь.
– А, ну ладно…
– Что хотел-то?
– Да ничего. Просто… У меня сегодня вечером встреча.
– Ну-ну! – прокомментировал Егор и снова уткнулся в телефон.
Денис читал комментарии к посту Петра Сильвестрова о Марии Ремез и не знал, нравится ему то, что он читает или нет, удовлетворён ли он? Девушку захейтили окончательно. Она удалила все свои страницы в соцсетях. Но этим дело не ограничилось. Особо рьяные почитатели блогера узнали, где она живёт и устроили пикеты около её дома. Но её отец вызвал ОМОН и всех разогнали. Тогда кто-то испачкал говном двери её квартиры.
Денис представил, как она сидит одна и плачет, и испытал странные чувства. С одной стороны, удовлетворение – а нечего стучать. А с другой, Денису было её жалко. Ведь если она получила такое задание от своего руководителя, то как бы и вина не совсем её. Тут даже и не скажешь, что дура, раз пошла выполнять. Денис читал про эксперимент Милгрэма. Испытуемые готовы были пускать сильный ток через человека только потому, что им так сказал «руководитель». А если бы Марков дал Денису подобное задание для курсовой, пошёл бы Денис исполнять его?
Читая комментарии, Денис засомневался. Засомневался в том, что точно не пошёл бы. Чтобы сдать Маркову зачёт вполне мог бы. Он сейчас на многое был готов, чтобы только сдать этот чёртов зачёт!
Но напрягало в поведении комментаторов не только это. Денис вспомнил другой эксперимент – тюремный Стэнфордский. Когда половина испытуемых – «тюремщики» – превратились в садистов и начали измываться над «заключёнными». И заключённым сейчас был не Денис…
Он открыл свою страницу «ВКонтакте», посмотрел на пост про Марию Ремез, потрогал кнопку «удалить», но передумал – ибо нефиг! Открыл поисковик и набрал в поисковой строке: «Денис Моргунов». И ахнул от огромного числа ссылок. Оказывается, про него писали и много! Не только репостили статью Petra Sily, но и писали сами. Писали о репостах, о беспределе в законах, о митинге, который состоится через неделю на площади Победы. Людей призывали выйти на площадь и поддержать Дениса, высказать своё отношение к идиотским законам правительства, которое воюет с подростками, вместо того, чтобы ловить настоящих преступников.
И хоть Дениса и царапнуло слово «подростки», он был счастлив. В честь него будет митинг! И люди придут поддержать его! Это восторг!
Денис разулыбался. Все этические вопросы со всякими там экспериментами вылетели у него из головы.
Он написал на своей странице: «Друзья, приходите поддержать меня!» И разместил ссылку на пост Петра Сильвестрова о митинге.
– Чему лыбишься? – спросил Егор, отвлекаясь от своего телефона, где он записывал лекцию за Марковым.
– Да так… – засмущался Денис, как будто его застали за чем-то стыдным.
Лекция подходила к концу. Самостоятельные сдали уже давно, Денис успел ответить только на три вопроса из десяти. Одно успокаивало: пропуска не будет. Хотя и положительной оценки скорее всего тоже не будет. Но всё равно отработать легче.
Нужно было подойти на перемене к Маркову и договориться об отработке и об отсрочке курсовой. Одно успокаивало: нет необходимости объяснять про репост и судебное разбирательство – Марков в курсе.
Последние минуты перед звонком тянулись медленно. Но и они закончились, как заканчивается предоплаченный интернетовский трафик. Нужно было идти к Маркову.
И тот ждал Дениса, не торопился выходить из аудитории.
– Денис… – внезапно раздалось сзади, когда Денис уже направился к преподавательскому столу.
Он обернулся и с удивлением посмотрел на Кристину.
А она, встретившись с ним взглядом, сразу же растерялась и залепетала, краснея и заикаясь:
– Денис… Я хотела спросить… ты это… ну, как сказать… в общем…
– Хотела спросить, спрашивай побыстрее, – слишком резко оборвал Денис девушку, и она окончательно сбилась.
Денис глянул на Маркова, и увидел, что тот направился к двери. Можно было ещё догнать его в коридоре. Но снова повернувшись к Кристине, Денис заметил, что она расстроена.
– Ну, что случилось? – спросил он мягче.
– Нет, ничего, извини, что обратилась к тебе! – резко ответила девушка и взяла сумку.
– Ну, прости…
– Ничего не надо! Иди, куда торопился!
Кристина была сильно расстроена и Денис растерялся окончательно. Он подумал, что, наверное, у неё что-то важное, а он так с ней грубо.
– Я хотел поговорить с Марковым о курсовой, – начал объяснять он, и Кристина съёжилась.
Совершенно несчастная, она прошептала:
– Извини, я помешала тебе… Я не знала… Вечно я так…
Денис вспомнил остановку и как к Кристине клеился парень, вспомнил, как она отражалась в окнах…
– Да чёрт с ней, с курсовой! Всё равно я её сейчас не сдам, – сказал Денис. – Рассказывай, что случилось.
– Нет, нет! Иди, ты ещё догонишь Маркова, пока он в коридоре…
– Да можно и на кафедру зайти, не вопрос, – прервал Кристину Денис. – Рассказывай, что случилось? Что ты хотела спросить?
И тут Кристина замерла, даже всхлипывать перестала. Минуту спустя подняла на Дениса округлившиеся глаза и трагически прошептала:
– Я забыла…
Денис фыркнул, но не выдержал и засмеялся. Кристина сначала растерялась, потом заулыбалась, а после засмеялась вместе с ним.
Смех снял напряжение сегодняшнего дня, и Денис снова почувствовал себя легко и спокойно. Как будто всё хорошо, и тюрьма ему не грозит. Или это не важно…
Из аудитории выходили последними. Денис придержал дверь и пропустил девушку вперёд.
– Как там следователь поживает? – уже в коридоре спросила Кристина.
– Поживает, к сожалению, – ответил Денис. – Не разрешил скачать фотки, представляешь?
– Вот упырь! – совершенно искренне воскликнула Кристина и Денис был с ней абсолютно согласен.
Eva 404: А почему только мужчина или женщина? Гендеров 54.
Толстолобик Толстолобик: Есть два гендера и содомиты
Eva 404: Толстолобик,
Eva 404: И вот ещё:
Лексей Тургенев: Как много флагов у поехавших
Голос Разума: Это всё, конечно, очень важно для человечества.
Толстолобик Толстолобик: Eva, а половых докторов при этом всего два: андролог и гинеколог. С остальными психиатр работæт?
Eva 404: Вы говорите про пол, а я про гендер. Гендер-самоопределение человека, от того что между ног не зависит.
Толстолобик Толстолобик: ну, я примерно то же и написа́л)
Белая Моль: Толстолобик, нет.
Лексей Тургенев: Толстолобик, и pohooy, что ученые говорят, что гендера всего два))
Толстолобик Толстолобик: Лексей, пола — два. Гендеров — сколько либерахи придумают.
Роман Пятница: в России всего один гендер — Раб Божий.
Матушка Даниила: «А мать твоя знает, КАКОЙ НА ТЕБЕ ГЕНДЕР»
Толстолобик Толстолобик: ух глупые цисгендерные гетеросексуалы с местоимением по полу как я вас ненавижу
Лексей Тургенев: В следующей главе будем изучать был ли главный герой жертвой харрасмента со стороны мужского пола
Голос Эксперта: харассмента
Лексей Тургенев: яростно долбил по клаве)
Лексей Тургенев: Феминистки всюду лезут.
Роман Пятница: хорошо зафиксированная лесбиянка не очень отличается от бисексуалки
Лексей Тургенев: Жду баттла между верующими и феминистками на тему : «был ли Иисус мужчиной».
Голос Эксперта: об этом давным-давно есть отличный фильм «Догма»
Ольга Дубова: Роман, нужна консультация, что мне делать если последнее место в метро которое я присмотрела занимает мигрант, корректно ли сказать иди наху@й отсюда это мое место? Не слишком резко?
Матушка Даниила: Роман, нужна консультация, что делать, если место в комментах, которое я присмотрела, занимает бот? Разумно ли сказать: «Иди нах@й отсюда, говно, это моё место!» Не слишком резко?
Роман Пятница: Роман, готовься, это будет великая война
Eva 404: Сексизм, повсюду сексизм. Обожаю своё государство и весь этот прекрасный мир в целом.
Лексей Тургенев: Eva, сексизм, феминизм, интересно, где та тонкая грань, удовлетворяющая обе стороны?
Eva 404: я думаю, что грань простая, не нужно оценивать людей основываясь на их поле, ориентации, цвете волос, росте и прочих параметрах. Людей можно судить за их поступки и достижения, если таковые имеются.
Голос Разума: А не про это ли спрашивал топикстартер?
Голос Эксперта: Лексей, обратного сексизма не существует. Сексизм он един. Дискриминируется-ли женщина или мужчина — это всегда сексизм.
Голос Разума: А как быть с матом? Три основных матообразующих корня напрямую связаны с половой жизнью так сказать. Как тут обстоит дело с гендером?
Белая Моль: многоэтажно?..
– Ну и зачем вы это сделали? – спросила Татьяна Ивановна у Дениса, когда они вышли на улицу.
Денис возмутился в ответ:
– Мне нужны фотографии, что непонятно-то?
– Вы мне не грубите! Я на вашей стороне. И скандалом вы фотографии не получите. Следователь не имеет права до окончания следствия отдать их вам. И любые другие файлы с компьютера тоже.
– Но ведь это просто свадебные фото! – не унимался Денис. – Они даже не мои!
И хотя кричать и буянить сил у него больше не было, но и сдаваться он не собирался. Он хорошо помнил голос заказчика, когда тот позвонил узнать про фотографии.
– Садитесь в машину! – скомандовала Татьяна Ивановна, снимая свою красную «мазду» с сигнализации.
– Спасибо, я пешком! – отмахнулся Денис.
– Садитесь, я сказала! Поговорить нужно!
Голос адвоката стал жёстким и колючим, как проволока над тюремным забором и Денис подчинился. Едва он захлопнул дверь, как Татьяна Ивановна ударила по газам.
Отъехав за несколько улиц от центра «Э», Татьяна Ивановна свернула на тихую улочку, припарковалась и повернулась к Денису.
– Большей глупости, чем вы сделали, невозможно представить! – начала она отчитывать Дениса. – Я изо всех сил стараюсь избавить вас от тюрьмы, а вы, такое ощущение, прямиком стремитесь в неё!
– Никуда я не стремлюсь…
– Тогда зачем вы устроили этот скандал?
– Мне нужны фотографии…
– А если следователь расскажет на суде об этой вашей выходке? Вся наша линия, что вы хороший мальчик, разрушится!
Денис молча отвернулся.
Татьяна Ивановна вздохнула.
– Нужно было сказать мне. Я бы попробовала потихоньку через знакомых экспертов скачать. А теперь это будет сложно сделать.
Денис посмотрел на адвоката и ничего не ответил.
Помолчав немного, Татьяна Ивановна уже мягче сказала:
– Посмотрю, что можно сделать. Попробуем официальный запрос написать. А вы давайте больше без самодеятельности, хорошо? Иначе мы проиграем дело…
Денис продолжал молчать.
– Хорошо?! – требовательно повторила адвокат, и в её голосе снова появилась колючая проволока.
– Хорошо, – буркнул Денис.
– Ну вот и славно! – очаровательно улыбнувшись, ответила Татьяна Ивановна и открыла замок двери. – До встречи.
Денис смотрел вслед удаляющейся красной машине с ненавистью. Он многое хотел сказать своему адвокату, но не сказал. И понимал сейчас, что, даже если всё вернуть, он снова не скажет. И злился от этого.
Машина Татьяны Ивановны давно потерялась среди других машин, а Денис всё стоял и смотрел вслед. Потом развернулся и бесцельно побрёл по тротуару.
Мысли роились в голове, как вороны над свалкой. И как от ворон от них не было никакого толка.
А город жил! Светило солнце, щебетали птицы, трезвонили трамваи, спешили по своим делам люди, и никому не было дела до Дениса и его проблем. И осознание этого факта оказалось болезненней, чем всё остальное, что случилось с Денисом за последнее время.
Не было дела. Никому! Жизнь Дениса интересует только Дениса. Может, ещё маму, но мама не в счёт. Мама – это мама.
А раз жизнь Дениса интересует только его самого, то и разбираться с ней должен он сам. Он должен сам решать свои проблемы. Сам исправлять свои ошибки. Хотя бы те, которые можно исправить. А которые нельзя… Там хотя бы извиниться. Это по-мужски – признать, что ты не прав.
Шагая по проспекту Денис достал телефон. Предстоял непростой и очень неприятный разговор. Избежать этого разговора было невозможно. И лучше позвонить самому, чем ждать, пока заказчик устанет и разозлится окончательно.
– Ало, – через некоторое время ответили в трубке.
– Здравствуйте. Это Денис Моргунов. Я был сегодня у следователя. Мне ваши фотографии не отдали. Сказали, пока идёт следствие, нельзя. Я подвёл вас. Извините.
Говорить было тяжело. Но когда Денис извинился, стало легче дышать. Немного, но легче.
В трубке молчали.
Не в силах вынести молчание, Денис продолжил:
– Адвокат обещала попробовать забрать фотки по своим каналам, но… может не получиться. И ещё, дело в суд передают. Если оправдают, то комп вернут, и я тогда быстро обработаю и отдам… А если…
Денис замолчал. До него вдруг дошло, что его действительно могут посадить. На самом деле. Закроют в камере и всё.
– Бог с ней с обработкой, – наконец ответили в трубке. – Постарайся выручить наши фотки.
Собеседник не орал, не требовал, не угрожал. Он говорил спокойно, с пониманием. И от этого было больнее. Намного больнее.
– Я постараюсь, – ответил Денис, нажал кнопку отбоя и убрал телефон в карман.
– Я постараюсь! – сказал он себе и прибавил шагу. – Я очень постараюсь не сесть!
Денис по-прежнему не думал, куда идёт. И тем не менее, не удивился, когда понял, что ноги привычно привели его к университету.
«Ну да! Кроме фоток на компе ещё и курсовая!» – усмехнулся Денис, поднимаясь по лестнице.
– Моргунов, почему не на лекции? – раздался за спиной голос Маркова.
– Был у следователя, – автоматически ответил Денис, соображая, что сейчас как раз лекция Маркова – последняя на сегодня. Он и не рассчитывал, что успеет на занятия.
«Интересно, а что он сам делает в коридоре?» – подумал Денис глядя на преподавателя.
– Идите в кабинет. После лекции подойдёте ко мне, – сказал Марков.
Денис кивнул и поспешил в аудиторию.
Едва он открыл дверь, как по аудитории сначала пронёсся шелест, а потом вздох облегчения. Народ писал самостоятельную. И пользовался отсутствием преподавателя, чтобы списать.
Не успел Денис плюхнуться рядом с Егором, как вошёл Марков.
– У вас ещё десять минут, – сказал он и сел на своё место. – Моргунов, пишите, сколько успеете, вопросы на доске.
Кристина протянула Денису листочек и ручку. Денис благодарно улыбнулся ей. Она вспыхнула и склонилась к своему листку.
Скользнув взглядом по фигурке Кристины, Денис вспомнил отражения в ночном автобусе. Следователь, камера, адвокат ушли на второй план, а на первый вышла весна. И как ни странно, краснеющая Кристина.
Но нужно было писать самостоятельную, хотя бы попытаться… И Денис перевёл взгляд на доску, к вопросам.
Денис незаметно вытер о джинсы мокрые ладони и спросил у следователя:
– На моём компьютере… Ну, который вы забрали… Там курсовая и фотографии… Там у людей свадьба была, а я фотографировал. Можно забрать?
Следователь удивлённо посмотрел на Дениса и ответил:
– Нет. Пока идёт следствие, нет.
– Но… – начал было Денис.
– Всё, можете идти, – перебил его следователь и закрыл папку с делом Дениса. – Ждите повестки в суд.
– Но мне очень нужно! – начал объяснять Денис. – У людей свадьба была, понимаете?! Им что теперь, ради фоток ещё одну свадьбу проводить?
– А я тут причём? – следователь смерил взглядом Дениса.
– Денис Олегович, пойдёмте! – Адвокат потянула Дениса за рукав, но он выдернул руку и, уже горячась, спросил у следователя:
– Вы же можете разрешить?! Что вы, не человек, что ли?
– Не положено!
– Ну как так?! – взорвался Денис, он почувствовал, как огненный шар поднимается к горлу и требует действий.
– Денис Олегович, пойдёмте! – адвокат потянула Дениса уже за руку.
– Никуда я не пойду! – Денис выдернул руку. – Мне нужны эти фотографии, понимаете? Я должен отдать их людям! У них была свадьба! Это свадебные фото! Там точно нет никакого криминала!
Следователь откинулся на стуле, сложил руки на груди и теперь с интересом наблюдал за Денисом.
– Денис Олегович, нам нужно идти! – настаивала адвокат. – Не надо скандалить!
– Люди-то ни в чём не виноваты! У них просто была свадьба! Торжественный день! – уже кричал Денис. – Я должен отдать им фотографии! Понимаете?
– Не надо было нарушать закон, – с улыбкой сказал следователь.
И тогда Дениса окончательно перемкнуло.
– Я. Не. Нарушал. Закон. Я. Просто. Репостнул. Картинку! – заорал он.
Следователь приподнял папку, которая с первого посещения Денисом этого кабинета заметно распухла, показал её ему и с издёвкой спросил:
– Да?
– Да! – закричал в ответ Денис.
– Денис Олегович, вы делаете только хуже! – Адвокат встала между ним и следователем и начала вытеснять парня из кабинета.
– Мне нужны эти фотографии! – доказывал Денис из-за плеча адвоката, пытаясь прорваться к следователю. – Я должен отдать их людям! Они-то точно ни в чём не виноваты!
Дверь приоткрылась и в кабинет заглянули два оперативника. Быстро оценив ситуацию, они ввалились, ловко вывернули Денису руки и щёлкнули за его спиной наручниками. А потом подняли скованные за спиной руки так, что Денис взвыл от боли и наклонился.
Следователь как сидел откинувшись, так и остался сидеть. Только, когда Денис кричал, подобрался весь, как для прыжка. Но теперь, когда Дениса сковали, снова расслабился и сказал оперативникам:
– Отправьте его в камеру, пусть остынет чуток.
– Ну зачем же в камеру? – защебетала адвокат. – Денис Олегович погорячился. Он сейчас извинится…
Но оперативники не обратили на неё никакого внимания. Так с задранными за спиной руками и повели Дениса по коридору. Денис в согнутом положении не мог видеть, куда его ведут, он мог только быстро переставлять ноги, чтобы не упасть и не вывихнуть себе плечевые суставы.
Наконец перед ним открылась дверь и его грубо втолкнули внутрь помещения. Руки остались скованными.
По инерции пробежав несколько шагов, Денис развернулся и кинулся обратно, но оперативники захлопнули дверь камеры, и как по нервам проскрежетал засов.
Подолбив ногами в дверь, Денис сел. От обиды и несправедливости всё ещё хотелось плакать и крушить всё вокруг. Но боль быстро прочистила сознание. На смену ярости пришёл страх. Денис вдруг подумал, что больше никогда не выйдет на волю. Вспомнилась мама, их вчерашний разговор по телефону, когда он стоял среди новостроек. Он попросил её не ходить с ним к следователю. Сказал, что он уже не маленький мальчик, которого нужно прятать от неприятностей. Сказал, что сам в состоянии справиться. Тем более, что с ним будет адвокат. Мама же доверяет адвокату?
Мама Татьяне Ивановне доверяла. И всё равно не хотела отпускать Дениса одного. Но смирилась – в конце концов, сын действительно вырос. Не всю же жизнь водить его за ручку?..
В результате к следователю Денис пошёл вдвоём с адвокатом. Разговаривал следователь в основном с Татьяной Ивановной. Изредка задавал вопросы Денису. Раза два Татьяна Ивановна говорила Денису, чтобы он не отвечал.
И вот допрос закончился. Татьяна Ивановна уже направилась к выходу, и тут Денис спросил про фотографии. Он думал о них на протяжении всей встречи и только ждал удобного момента, чтобы спросить. И когда Татьяна Ивановна поднялась и пошла к двери, понял, что спрашивать нужно сейчас. Через минуту будет поздно.
Да, мама с ними не пошла. Да, Денис получил некоторую свободу. И как он ей распорядился?
От этой мысли в душе снова поднялась волна ярости. Да, распорядился! И это его решение и его поступок! И он сам будет нести ответственность!
«Сидеть тут, в камере…» – тут же подсунуло подсознание.
«Да хоть и в камере!» – зло ответил Денис себе.
Он огляделся. Комната была без окон и пустой. Ощущение пустоты подчёркивала лампочка под потолком и тёмная пуговица, лежащая на полу и одним краем отражающая тусклый свет. И Денис вдруг осознал, что если свет выключат, то он окажется в кромешной темноте.
– За что? – спросил Денис у мироздания.
Мироздание молчало.
Взгляд снова приковало к пуговице.
«Интересно, чья она?» – подумал Денис, и воображение тут же подсунуло, как в застенках в этой камере пытают человека, выбивая у него показания об оскорблении чувств верующих. «Кто главарь банды репостящих?!» – зло посверкивая круглыми, как у Берии, очками, кричит следователь. Подозреваемый молчит. Оперативник, по знаку следователя бьёт подозреваемого дубинкой по почкам. Тот изгибается, кричит от боли, но не сдаёт предводителя, потому что предводителя нет. Но следователь снова и снова повторяет: «Кто главарь банды репостящих?!» Оперативник снова бьёт подозреваемого. Тот от боли теряет сознание, на него выливают ведро ледяной воды. Подозреваемый приходит в сознание и не в силах больше терпеть боль, кивает на Дениса – «Он!»
Денис склонил голову к коленям, но потом поднял. Что бы ни произошло, он примет судьбу с поднятой головой!
И ответом на это стал звук сдвигаемого засова.
Дверь распахнулась, впустив в камеру яркий свет из коридора. Вместе со светом в камеру проник и воздух. Пусть казённый, но уже не камерный.
Около двери стоял оперативник.
– Моргунов, на выход! – скомандовал он.
Денис поднялся и шагнул к двери.
– Лицом к стене! – снова скомандовал оперативник, едва Денис переступил порог.
Денис повернулся, успев заметить своего адвоката. Она стояла чуть в стороне в коридоре и смотрела на Дениса.
Оперативник отстегнул наручники.
– Свободен! – сказал он и закрыл дверь в камеру.
Пока Денис шагал к остановке, чтобы уехать назад, в центр, в голове его созрело решение, и, перейдя дорогу, он отошёл чуть в сторону и набрал номер Петра Сильвестрова.
– Тут такое дело, – сказал он, едва блогер понял, кто ему звонит. – Девушка, которая обиделась на меня, никакая не верующая. Она студентка юридического института. Она таким образом проходила практику.
– Пруфы есть? – спросил Пётр Сильвестров.
– Есть сканы её профиля «ВКонтакте». На моей странице… Я разместил пост…
– Ок. Сейчас гля… Ага, вижу… Бессовестная система готовит бессовестных сотрудников.
– Это ещё не всё, – Денис отвернулся от прохожих и замолчал, собираясь с духом, чтобы выложить свой главный козырь.
– Само внимание, – подбодрил его блогер.
– Я разговаривал с адвокатом… Сначала адвокат обрадовалась, что можно развалить дело, но, прочитав фамилию оскорбившейся девушки… – начал негромко рассказывать Денис, и по мере рассказа, голос его крепчал, появлялась уверенность, злость и на систему, и на адвоката, и на новый район, и даже на Алёну.
– Угу… Очень хорошо… Просто отлично! Это полный зашквар! – прокомментировал блогер. – То есть, я хотел сказать, я обязательно сделаю пост об этом. Надо только выяснить, чья она дочка. Вроде золотую молодёжь я у нас примерно всю знаю…
– Может, позолоченная?
– Вполне вероятно. Проведём небольшое расследование и… А то, что пост разместил, это хорошо! Я его репостну сейчас. Со своим комментарием, естественно…
В трубке раздались длинные гудки, и Денис с чувством выполненного долга отправился на остановку общественного транспорта. Нужно было ещё понять, на каком автобусе выбираться отсюда.
Спрашивать у людей Денис не стал, открыл Google Maps и включил GPS. Определившись со своим местоположением, открыл приложение 2ГИС. Оставалось решить куда ехать: обратно к медуниверситету, к Егору или домой?
Домой однозначно не хотелось. В универе уже никого нет: ни в медицинском, ни там, где учился сам Денис. К Егору… А о чём с ним разговаривать? Жаловаться про необработанные фоточки? Что-то подсказывало Денису, что Егор не разделит переживаний по этому поводу – типа лох и есть, копии нужно хранить на карте памяти, пока не отдашь заказ, а не спешить её очистить, потому что карта памяти одна и нужна для следующего заказа.
Не в силах стоять на месте, Денис пошёл по улице до следующей остановки.
Он шёл, а мысли скакали от необработанных фотографий до Алёны, от Егора до Петра Сильвестрова, от адвоката до универа, от одногруппников до мамы…
Совершенно неожиданно всплыла в памяти картина из глубокого детства. Расстроенная мама просит его быть хорошим мальчиком и посидеть в комнате, не выходить в коридор. Он сидит за закрытой дверью и слышит, как мама с папой ругаются. Мама плачет. Папа что-то объясняет. Потом они кричат друг на друга, говорят страшные слова. Хлопает входная дверь и воцаряется тишина. Маленькому Денису страшно. Он не выдерживает и приоткрывает дверь. Мама сидит на кухне и плачет. Её плечи опущены, она очень несчастна. Она одна. «А где папа?» – спрашивает маленький Денис, он же точно слышал его голос… «Его больше нет! – отвечает сквозь слёзы мама. – Он уехал. Насовсем…»
Как же удивился и обрадовался Денис, когда через несколько дней увидел на улице папу. Он шёл по улице живой и здоровый. Денис хотел побежать к папе, но мама крепко сжала его ладошку и не отпустила. И повторила ставшим вдруг чужим голосом: «Это больше не наш папа. Я одна теперь у тебя. А ты – у меня. И больше нам никто не нужен.»
Папа подошёл к ним, но его голос тоже был чужим. И слова чужие. И не подхватил он маленького Дениса, не подкинул к небу. Он постоял и ушёл. И Денис тогда окончательно осознал, что да – это не его папа, не настоящий…
Потом, много позже он понял всё и про маму, и про папу, и про папину любовницу… Понял. Но то детское чувство невозвратной потери долго преследовало его. Он частенько думал, что если бы вышел тогда из детской комнаты пораньше, пока папа был ещё дома, папа остался бы? И сам себе отвечал: нет, не остался бы. Ущёл не папа, ушли отношения. Но это Денис осознал уже совсем недавно. Так что, выход из детской ничем не помог бы. А только ранил бы ещё сильнее. Наверное…
И вдруг Денис остановился посреди тротуара. Он вдруг увидел, что до сих пор сидит в детской комнате и ждёт, когда всё закончится. Когда ему разрешат выйти. Там, за дверью идёт жизнь, а он даже не пытается остановить отца.
Люди проходили мимо, толкали Дениса, кто-то ругался, что мол, пообдолбятся и мешают жить нормальным гражданам. Но Денис их не слышал. Он стоял перед дверью из детской. Его сердце бешено колотилось. В голове висел плотный туман. Ноги были ватные, а руки дрожали. Но где-то глубоко, там, где живёт душа, зрело намерение открыть наконец-то эту чёртову дверь, и будь что будет! Не тянуть, когда будет уже поздно и ничего поделать будет нельзя. Открыть сейчас, немедленно!
Денис выдохнул, усмиряя сердце и достал телефон.
Первый звонок был Петру Сильвестрову.
– Это снова я. Как вы думаете, если мы соберём митинг в поддержку, это будет норм? – спросил он у блогера.
– Очень даже норм! Это будет бомба! Мы пригласим телевидение, я знаю, кому там что шепнуть… Мы всё это заснимем… Хорошо бы ещё силовики пришли… Такой хайп поднимем! Ты станешь звездой! Надо только с датой определиться, и некоторое время на подготовку.
Денис согласился с блогером. Попросил дать объявление о митинге и отключился.
Второй звонок был Алёне. Её номер Денис набирал, поглаживая экран монитора.
– Давай сейчас встретимся, мне нужно сказать тебе что-то важное, – произнёс он в трубку.
Алёна ответила, что сегодня не может. Если только завтра вечером…
Договорились о времени и месте, и Денис нажал кнопку отбоя.
Третий звонок должен был быть маме. Денис хотел сказать ей, что уже вырос, и что он не хочет, чтобы она его опекала. Он хочет проявить самостоятельность. Но позвонить не успел. Мама позвонила сама. И так было даже лучше.