Убедить паскудника, что девственницы, причем с опцией добровольной жертвы, в нашем мире все-таки водятся не удалось. Дрэг кивал, но видно, я был не слишком убедительным. Наконец дракончик признался, что с девственницами проживет тысячу лет, а без них всего лишь триста. Я нервно сглотнул и признал, что это тоже приличный срок. Дрэг совсем расстроился. И стал рассказывать мне печальную историю своей семьи, когда какой-то его предок завел себе человека в защитники, но человек— штука ненадежная, и его надо оберегать и охранять. Предок, конечно, заботился о своем человеке, но тот через девяносто лет все-таки умер. Предок сильно тосковал, лег рядом с курганом и больше не поднимался. Мне стало грустно — воображение услужливо нарисовало городское кладбище с крестиками и тушку дракона, выросшего до размеров взрослого самца. И ругань работников кладбища, которые не знали, как подступиться к дракону. Я потряс головой, кажется коньяк был слишком ядреным. А мне пора поспать нормально, а не то еще и покруче чего-нибудь навыдумываю.
Транспорт уже не ходил, на такси монет не осталось — мы гуляли в ресторане до последней копейки, так что к общаге пришлось топать пешком.
— А ты знаешь, это ведь я камень кинул, — вдруг похвастался Дрэг.
— Догадался, — зевнул я. — Ты летать умеешь?
— Не совсем, — дракончик смутился, — поднялся и метнул, но я когда подрасту, то, смогу тебя покатать. А хочешь, давай сейчас попробуем?!
— Нет, — заорал я, понимая что если голого и обаятельного парня Грымза станет пускать в общагу без законных оснований на его проживание, то двухметрового дракона точно вышвырнет.
Но было уже поздно: фигура дракончика стала расплываться в воздухе, пошла волнами, переплавляясь в мощное туловище дракона.
— Придурок! нас же теперь в общагу не пустят! — от возмущения я едва не набросился на дракона, желая его придушить для вразумления.
— Обратно потом перевоплощусь, — рыкнул дракон и цапнул меня за джинсы.
Жесткие клыки скользнули как раз под брючным ремнем. Дракончик разбежался, подпрыгнул и… мы с с грохотом шмякнулись обратно. Дрэг попробовал еще раз, потом снова. После пятой попытки я взмолился, уговаривая дракончика потренироваться в полетах без меня. Конечно он старался меня уронить помягче, но это не всегда получалось. Так что если раньше я мог просто пешком дойти до общаги, то сейчас максимум доползти.
Отцепиться от меня у Дрэга не получилось — клыки у дракончика загибались и застряли то ли под моим ремнем, то ли в шлевках джинсов. Дрэг предложил меня донести — потому что снимать штаны или рвать их посреди ночного, пусть и пустого, но мало ли кого вынесет на улицу, города я не согласился. Насчет того, кто и что подумает, увидев вышагивающего по тротуару дракона с болтающимся в пасти человеком — я предпочел не думать. Да и вообще, в таком положении думать было неудобно, тем более, что Дрэг постоянно мной за что-то цеплялся, а до общаги топать предстояло еще шесть километров.
Хорошо, что Дрэг заранее чувствовал приближение людей, плохо, что приходилось прятаться в самых подозрительных местах: за углами домов, которые почему то использовались в качестве импровизированного туалета, нырять за ящики помоек, прыгать в черноту подвалов. Но в целом, до родного общежития добрались мы благополучно.
— Давай же, превращайся обратно, — я сидел на лавочке в курилке, а друг присел на хвост прямо в снег. Так друг напротив друга мы сидели уже второй час, перебирая все варианты кодовых слов, активирующих превращение, но ничего не происходило. Дракон оставался драконом, а я долбоебом — потому что не сумел вовремя тормознуть этого гада. — Покажи мне человека, — мертвым голосом в сотый раз просил я, Дрэг жалобно кряхтел.
Конечно я могу пойти в общагу, но совесть не позволяла кинуть дракончика на улице. А затащить его в общагу — проще пролезть в игольное ушко или проглотить шпагу.
— Ну что, можно в подвал пойти и там переночевать. Там не топят, но все-таки теплее чем на улице, — зубы у меня выбивали крутую барабанную дробь. Дрэг с сомнением оглядел себя — да пролезешь, там есть ворота под грузовую машинку, дело за малым: замок вскрыть
Замок вскрываться не хотел, Дрэг попробовал его и лапой сбить, и когтем поковырять. В итоге пришлось высаживать подвальное окошко и протискиваться через него, пока пролазил, проклял каждый съеденный за ужином кусок — потому что протиснуться хоть и получалось, но с большим трудом, и то потому, что дракончик настойчиво пихал меня мордой. Единственной мыслью было, только бы не застрять, в процессе проползания. Но обошлось. Изнутри большую дверь открыть оказалось проще — у замка был дополнительный оборот, гостеприимно распахнув дверь, я картинно поклонился. Дрэг тоже наклонил голову и махнул хвостом. Дверь мы заперли и пошли устраиваться на ночлег. Ничего подходящего не обнаружили, и Дрэг просто свернулся клубочком на полу, а мне предложил улечься на него. Поколебавшись, я согласился, все таки дракон в качестве матраса намного лучше, чем бетонный пол.
Проснулся я от дикого холода — дракона подо мной не было, а я лежал на голом, довольно похрапывающем парне. Как этот гад умудрился превратиться во сне я так и не понял, но раз уж дракончик был в образе человека, то можно пробраться в общагу. Я поспешно растолкал дракончика, и мы выбрались из подвала. Черный вход — был заперт, главный тоже. Элька на снежки отреагировала неоднозначно: выглянула из окна соседей и послала меня далеко и по неопределенному маршруту.
— Давай по стене, — предложил Дрэг, — могу лезть, а ты будешь держаться.
У меня затряслись руки — я припомнил, как Дрэг пытался со мной взлететь, но там мы падали с высоты в метр-полтора, а тут карабкаться до шестого этажа. Но делать нечего — с Дрэгом в человеческом облике в подвале не поспишь. Дракончик подставил спину, и я забрался на него, цепко обхватив руками за шею, а ногами за бедра. Как он будет карабкаться по стене я представлял плохо, но Дрэг достаточно быстро полез вверх, ухитряясь цепляться пальцами рук и ног за выемки между кирпичной кладкой. Когда мы поднялись к нашему этажу, я в который раз за сегодняшний день убедился, что мы идиоты. Оба. Окно было закрыто, а при мысли о спуске обратно — у меня потемнело в глазах.
Дрэг подумал, прокашлялся, при этом чуть меня не стряхнув вниз, и подул в стекло — там образовалась ровная опаленная дыра, в которую дракончик просунул руку и повернул рукоять, открывая окно. Оказавшись на полу в своей комнате, я торжественно поклялся больше никогда…. и ничего подобного.
Монет нам накидали столько, что чехол оказался забит под завязку. Поднять его я еще мог двумя руками, но нести вряд ли. И это всего лишь за час работы. Сказать, что я пребывал в состоянии полного шока — значит ничего не сказать, я был ошеломлен, восхищен, растерян. А дракончик шел себе с чехлом от гитары, набитом монетами, как ни в чем не бывало, словно он каждый день собирает полные галереи восторженных поклонников. Хотя с таким талантом он запросто может сделать карьеру, да и внешность располагает. Стало немножко обидно: вот почему какой-то крылатой рептилии малинового цвета все удается сразу и без лишних усилий? Только потому, что он дракон? Но это как-то несправедливо. Хотя, с другой стороны, их ведь и не осталось, может этот дракончик вообще последний?… Мне стало стыдно. Да вообще как-то все неоднозначно с этими драконами. С динозаврами проще: взяли и вымерли, а эти — существа из легенд и преданий, млин….
В новой одежде Дрэг смотрелся отлично. Хотя он и сопротивлялся, уверяя меня, что в естественном виде ему намного удобнее, но в магазин мы все же зашли. Вышли, правда, оттуда не скоро. Скучающие продавщицы вцепились в дракошу мертвой хваткой и я уже думал, что живыми нас оттуда точно не выпустят. Однако все обошлось, мы даже умудрились не прикупить ничего лишнего. Две пары джинсов, несколько футболок, две куртки, две пары обуви. На мой вопрос: почему все в двойном количестве надо брать? Дрэг туманно ответил, что эта подстраховка. От чего или для чего — так и не пояснил. Но я и так догадался, припомнив судьбу своего свитера. Если перед сменой облика дракон не успеет снять одежду, то она просто на нем сгорает и ссыпается пылью.
По пути в общагу мы заодно зашли в столовую-ресторан перекусить. Дрэг сначала растерялся, но потом весьма бойко сделал заказ— судя по количеству еды, с нами должна была пировать компания человек на двадцать. Официантка даже предложила нам пересесть в индивидуальный большой зал. Мы согласились — тут было удобно, да и мне лично не хотелось, чтобы все видели как ест Дрэг. Ведь не бывает спортивных и привлекательных парней с такой прожорливостью.
— А чего ты выл на стройке? — утолив голод я стал задавать вопросы. В конце концов, имею же я право узнать хоть немного о драконах, — ты же мог сам выбраться из котлована.
— З-зззва-ал, — коротко ответил Дрэг.
— Кого? — не понял я. Дракон был вполне самостоятельным и к нашему миру приспособился на удивление быстро.
— З-ззза-аащ-шшшии-иитнн-нии-ика-аа, — старательно проговорил Дрэг. — Рррро-оди-и-и-лсссс-я-а-а. Ну-у-жеээн по-окррро-овите-эээль.
Я мало что понял из этого объяснения, но сразу словил нестыковку. Дракончик сразу заявил, что голодный, а подзывать он может любых людей — сам видел в галерее.
— А почему, когда я пришел, ты сказал, что хочешь есть?
— По-о-ото-ому-у-у шшшто-о-о, е-ээ-сссс-ли-и бы-ы-ы ты-ы-ы ммн-еее не по-оо-доо-шшше-ееел, я-аа-а бы-ы-ы те-еебя-аа сссс-съе-еел.
— Да ну тебя, — я даже вилку отложил, хотя десерт был очень вкусный: сырные колечки с фруктами.
— Я-аа-а всссс-ссеэгда-аа го-оово-орррр-ю-у-у пррр-рра-авд-у-у-у, — едва слышно ответил Дрэг.
— Ну, просто узнать, что тебя могли съесть это как-то… неприятно, — после короткого раздумья подобрал я нейтральное слово.
— Я-а-а и сссс-с-ей-ч-а-ассс мммо-оо-гу-уу, — согласился Дрэг.
— Ну, спасибо, успокоил, — безрадостно отозвался я. Спрашивать больше ничего не хотелось. Странные эти драконы, лучше от них держаться подальше. Я посмотрел на дракончика — забавный, и играет на гитаре классно. Ну, может съесть — так что за проблема? Вон тут любая машина сбить может, или кирпич на башку прилететь, и что, от этого на улицу не выходить и на проезжую часть не ступать? — Скажи, а ты никуда не денешься?
— Нннеэ-эт, я-а-а ту-у-ут жжжи-иву-уу.
— Вот и ладно. Давай доедай и пойдем. Если ты никуда убегать не собираешься, то надо тебя как-то легализовать.
— Шшш-то-о-о?
Кофе мы пили долго, я рассказывал про современный мир, а Дрэг внимательно слушал. Оказывается, у драконов феноменальная память, и Дрэг не исключение — он сумел моментально запомнить и дословно повторить все, что я говорил, точно также он разобрался с языком. Послушал меня немного, сообразил какой предмет имеет какое звучание и готово — говорит как коренной житель. А еще у драконов существует память предков — то есть этот новорожденный дракончик в течении короткого периода времени вспоминает все, что было со всеми драконами. Память просыпается не сразу, постепенно, открывая новые навыки и возможности.
— Мм-ы-ы та-ак уччии-мисссся-а-а. — Дрэг допил кофе, покрутил чашку в руках, кашлянул, замер на мгновение и заговорил уже без порыкивания: — Мы часто рождаемся тогда, когда наши родители уже убиты, и рождаемся беспомощными, потому и вспоминаем все и всех. А пока дракон маленький, он беззащитный, его защищает тот, кого он призовет к себе, даст часть своей силы. Ты сильный, ты стал для меня хорошим защитником, и я сумел обучиться быстро. Я не буду тебя есть, ты мой друг.
Я даже носом шмыгнул — приятно, когда говорят такие слова. Но еще больше меня порадовала новость, что меня не съедят. И тут же сразу подумал о том, что растущего дракончика надо все же кормить нормально. Витамины там разные или чего их организм требует?
— Мясо. Девственниц. — пожал плечами Дрэг и горько вздохнул. — У вас с этим туго.
— Прости, а для чего тебе девственница? — мне стало интересно узнать детали. — Ладно я понимаю, мясо. Даже допускаю, что ты можешь есть людей, но почему именно девствнница?
— Чистая энергия, — Дрэг покосился на чашку с кофейной гущей, — сила жертвы. Чтобы жить тысячу лет, мне нужно раз в три месяца получать такую жертву. Раньше люди понимали драконов и дарили нам невест. Сейчас все не так. Драконы вымерли. И я тоже умру…
Пока Дрэг неистово благодарил Грымзу за угощение, я, прихватив пару пирожков с подноса под укоризненным взглядом вахтерши, носился по комнатам парней, вытрясая с них элементы ненужного гардероба. В одной меня любезно ссудили одним носком, новым — второй уже успел потеряться, хотя их еще и не надевали ни разу. В другом месте удалось раздобыть вполне приличные спортивные штаны — мне их отдала, узнав что я ищу шмотки для обаятельного друга, однокурсница, заявив, что не желает хранить память о своем бывшем в виде штанов, которые только занимают место на полке. Бесформенно-безразмерную, но целую байку я отобрал у первокурсницы: она ею как раз собиралась мыть пол, а чья вещь — так и не смогла вспомнить, поэтому и наматывала ее на швабру.
С курткой дело обстояло сложнее, но хоть минимально одеждой дракона получилось укомплектовать. Довольный собой, я вернулся с добычей в комнату, и сфинксом застыл у входной двери. Грымза сидела на кровати, и с одухотворенным лицом слушала стихотворения. Дракончик шпарил наизусть, как по писаному, закрыв глаза и мягко дирижируя рукой самому себе. Нарушать идиллию без предупреждения мне показалось неловко — обмен стихами это ведь сродни интимному процессу слияния душ, правильно? Поэтому я предупредил о своем появлении громким и дерзким кашлем. Грымза отчего-то покраснела, торопливо попрощалась и пообещала еще зайти к такому замечательному мальчику. Дрэг проводил вахтершу, вернулся в комнату и грустно посмотрел на меня, явно на что-то намекая.
— Чего? — гадать, что случилось я уже не мог, фантазии все равно бы не хватило.
— Мммм-оожжже-еет бы-ы-ыть ты-ы-ы мм-еээеннн-я-аа вссс-ссе-та-а-а-аак-и-и-и пххх-оооо-окоо-орррррмии-ишшшш-шь?
Я припомнил, что Грымза уходила с девственно пустым подносом и развернулся к дракончику за разъяснениями. Мне бы той жратвы хватило дней на пять точно.
— Е-е-есссссть ххххо-оччшшшу-у-у, — развел руками дракон.
Первым порывом было выпихнуть его в коридор — пусть пойдет сожрет кого угодно и успокоится. Второй идеей стало отправить его к девочкам, там точно покормят. Третья мысль, на которой я и остановился, —пойти в переход подзаработать. День на день, разумеется не приходится: можно и весь вечер простоять и только набрать деньжат на гамбургер, а можно буквально за час собрать на приличный ужин в дорогом ресторане.
Быстро оделся, прихватил чехол с гитарой. Дрэг оделся медленно, словно чего-то опасаясь.
— Есс-с-с-сллл-и-и-ии я-а-а-а прррррре-е-еврррррр-рра-а-ащ-шшшшу-у-уссссь о-о-о-оп-ххя-а-а-аать, то-о-о…
— То я тебя сдам первому встречному фармацевту на эликсиры, — зло оборвал я дракона. — Все, пошли.
На улице слегка потеплело — примерно до минус пятнадцати. Так выбирать из переходов было нечего: поиграть и попеть можно было только в крытой галерее торгового центра. Доехали, как ни удивительно, без лишних приключений. Правда Дрэг по дороге пытался склеить кондукторшу — по его словам, она была аппетитной и ее хватило бы надолго, да и вообще тетка сама виновата, раз первой прицепилась и стала домогаться какого-то талона за проезд. Процесс домогательства и соблазнения длился шестнадцать остановок, пока мы не доехали до нужной. Тетка оказалась упертой, но Дрэг был убедительным. На прощание кондукторша подарила дракончику карту с безлимитными поездками на месяц — лучше бы деньгами отблагодарила. Все равно до универа ездить троллейбусом, а карта была автобусной.
В центре людей было немного, окинув почти пустую галерею взглядом непризнанной звезды, я подумал, что вряд ли даже поездку получится оправдать. Но раз уж приперлись, я расчехлил гитару, подкрутил колки, завел стандартный репертуар: песня о романтике и розовых соплях, из популярного сериала, хит сезона, под шансон или бардов. В чехле зазвенели первые монеты, но кидали вяло. Отчаявшись подзаработать, я даже завел пошловатые частушки.
— Ннне-ээ-э тххаа-ак, — Дрэг потоптался рядом и предложил: — по-озззззва-ать ллю-у-удде-еэй!
— Не надо, — испуганно вскинулся я, но было уже поздно: дракон поднял голову вверх.
Никаких громких звуков или воя я не услышал, но вдруг мне захотелось подойти к дракончику и обнять его. Выполнить задуманное помешала гитара — через нее обниматься было не совсем удобно, я поспешно стал снимать инструмент. Дрэг обернулся ко мне блеснул золотыми глазами — и желание приставать к голодному дракону с обнимашками пропало само собой. Но галерея стала заполняться людьми: покупатели выходили из бутиков, прогуливающие стягивались со всех этажей, обедающие приходили со своей едой, даже официанты и продавцы притопали. Я прифигел— вокруг меня стояла толпа. Навскидку в ней было сотни три человек, а до этого самым большим моим выступлением было побрякать на гитаре на студенческом капустнике. Не то чтоб я растерялся, просто это оказалось слишком неожиданным, а чертов дракончик продолжал стоять, запрокинув голову. А меня окружали люди и чего-то ждали.
Я робко кашлянул, подергал струны. Из памяти почему-то выветрились все песни, кроме: «и поэт берет гитару, и поет о том, что будет» — но эта песенка явно не годилась. Дрэг усмехнулся и протянул руку к гитаре— мне уже стало все равно и я торопливо сунул ему инструмент, даже не уточнив, умеет ли эта скотина на ней играть.
Дракон перекинул ремень через шею, лучезарно улыбнулся и, почти без рычания и растягивая гласных, поприветствовал собравшихся, поблагодарил, что пришли и сказал, что будет играть и петь для всех присутствующих.
— Возьмите музыку с собой: она развеет все невзгоды, и пусть аккорды непогоды слетят последнею листвой…
Оказывается у дракона бархатный, завораживающий голос, и даже иногда прорывающиеся хриплое рычание кажется уместным и важным. Песня обволакивала, согревала, на душе становилось спокойно и радостно, словно музыка действительно уносила все плохое, смывала чистыми звуками всю горечь и обиды прошлых дней, месяцев и лет. И хотелось подставиться целиком под этот исцеляющий водопад слов и звуков, чтобы потом выйти в мир с новой, очищенной душой…
Меня откровенно беспокоило то, что дракончик настойчиво раз за разом повторял, что он голоден. А из еды у меня оставались только пельмени. Честно говоря, поесть и сам хотел, но обещания я привык выполнять, а ничего безмясного у меня не водилось. Пока пробирались к нужному окну, я успел себе мысленно нарисовать с полдесятка картинок, в которых Дрэг с полыхающим от голода взглядом гордо вышагивает по опустевшим коридорам общаги, выискивая последних выживших. Задумавшись и впечатлившись придуманным, я едва не пропустил окно Эльки. Быстро огляделся по сторонам и, подобрав небольшую льдинку, осторожно запустил в стекло. Не дождавшись ответа, кинул еще один снежок. Пока я наклонялся за третьей ледышкой, над моей головой что-то громко звякнуло и стекло осыпалось вниз дождем осколков.
— Бежим, — рявкнул я и, подцепив старательного дракончика, рванул за угол. Чуткая Грымза уже наверняка спешит на подозрительный шум, так что, если нам повезет, мы как раз успеем с ней разминуться и проскочить вахту.
Все-таки декан явно недооценивает Грымзу. Ее надо было не вахтершей посадить, а, как минимум, замом назначить по воспитательному процессу. Эта старая перечница, пока мы оббегали здание, успела по внутреннему коридору смотаться к черному входу, оттуда прямо в тапках доскакать до места происшествия, оценить ущерб, просечь ситуацию и вернуться на свой боевой пост как раз в ту минуту, когда мы залетали через главные двери.
— Торопитесь, голубчики? — ласково улыбнулась нам Грымза, нежно поглаживая рукоятку вязанного из прутиков веника, что предназначался для подметания холла общаги.
— Да вот, — мне настолько приветливая улыбка не удалась, но я честно старался. — Замерзли совсем, бежим в комнату греться. Чайку горячего заварить.
— Чайку? — покивала в такт головой Грымза. — Горяченького захотелось…
И тут я понял, что мы прокололись и вляпались по полной. В общаге-то до сих пор не было воды, а из-за сюрприза дракончика, еще и света.
— Кто окно расшастал, ироды? — Грымза шестым чувством догадалась, что перед ней истинные преступники и угрожающе замахнулась веником.
У меня сработал инстинкт самосохранения и я проворно уклонился. А Дрэг опустился на одно колено и, глядя на вахтершу глазами бесконечно влюбленного рыцаря, патетически воздел руки к потолку.
— С-с-с-ссссудддаррррры-ы-ы-ннняяя, — в этот раз нестандартное произношение дракончика оказалось очень уместным и идеально походило на стонущего раненого и одновременно умирающего от неразделенной любви. — Ии-иззззз вашшшшиххх пррре-э-эээкррррасссныыых ррррууук я-а-а-а го-ооотов прррр-риииня-ать лю-у-у-у-ууубо-ооое нннаа-а-кааа-а-ззззз-зза-анииие. Ннно-о прррее-еежжжж-жде-ее-е ч-шшшше-ээээм вы-ы-ы ииизззз-зззвоо-олииите-е-е по-о-око-оооррррра-ть ммм-енння-а-а-аа, я-а-а прррроо-ошшшу-уу вы-ы-ссссо-о-оча-айшшш-шше-ээээ-гоо-о ссс-ссо-иззззз-зззволше-е-енни-и-и-я-я прррррро-о-оизззнее-е-ессссти-и ссссссс-ссслова-аа иссссс-скреннне-е-его-о-оо-о ррррр-ррассс-ка-а-ая-яа-нннни-я-а… у-у-у-у-по-о-о-ооваа-ю-у-у н-нна-а-а вва-аашшшш-шу-у-у мммми-и-ииило-ооос-сссссть, нннно-о-о н-нне-е-е пррррр-рроо-ооошшшшу-у-уу о-о-о сссссни-и-ис-ссссхххххо-о-ожжжд-е-ениии.
Грымза оказалась тронута до глубины основ, даже верный веник выронила из внезапно ослабевших пальцев. Я бы тоже поверил безоговорочно, если бы не знал этого поганца как облупленного. Однако дракончик развивается не по годам, а по часам. Как он там сказал: анализирует? Да ему с такими талантами не анализировать надо, на курсах пикапа преподавать — уж если Грымзу сумел прочувствовать, то про прилипчивых студенточек я даже не говорю. Но каков паразит, так обаять неприступную крепость, что каменный страж сам готов распахнуть врата и сдать ключи от города на подносе с вышитой гладью салфеткой.
— Я тоже готов, — от тычка в бок я слегка поперхнулся и торопливо поклонился. Наверное, вышло коряво, потому что Дрэг глянул на меня с жалостью, а Грымза пренебрежительно. — Извинения и раскаяние принести.
От медовых речей Грымза растаяла настолько, что потеряла бдительность, и что распинавшийся перед ней парень голый, заметила лишь тогда, когда отпустила нас с миром. Но окликнула и уставилась вопросительно — ей же надо все про всех знать. Я приготовился к очередному представлению, и Дрэг не подвел. Это была великая битва добра со злом, отпетых хулиганов с благородным кабальеро, каким-то боком в ограбление примешалась любовь, талисман, полученный от матери, какой-то престарелый извращенец, строивший козни… Грымза слушала, распахнув рот от изумления и верила беспрекословно. Заяви ей дракончик, что единственным лекарством, способным облегчить страдания героя, является ее почка, то можно не сомневаться — побежала бы выколупывать. Упускать такую возможность было нельзя, и я, пользуясь ее благосклонностью к дракончику, попросил для Дрэга чайку с чем-нибудь, а то сами видите как мальчик настрадался. Грымза, утирая скупую слезу, окинула крепкую фигуру дракончика хищным взглядом и согласилась, что мальчик, и вправду, отощал, а ведь у нее как раз есть домашние блинчики, только утром перед дежурством напекла в ссобойку…
Я торопливо подталкивал Дрэга к лифту, пока они с Грымзой не договорились еще до чего-нибудь. Понимаю, дракончик студенток кадрил, но старуху? Она-то ему нафига сдалась, там же даже не пожрешь ничего нормально: мясо старое, кости изношенные, да и вообще вся она мосластая, неаппетитная. Лучше бы уж студентку схарчил, а то будет у него от этой вахтерши отрыжка, а мне с ним в одной комнате спать. И да, спать в одном помещении лучше с сытым драконом…
Мои вещи Дрэгу не подошли. Штаны оказались коротковаты, байки банально не налезали. Одну футболку дракон даже умудрился порвать, пытаясь на себя натянуть. Нервно прикидывая финансы, я осознал, что приодеть дракончика мне не во что, а в своем первозданном виде в совокупности со своими драконьими прибабахами он привлекает слишком много внимания. Пожалуй, в современном мире собаку иметь проще, потому что о том, что у тебя в комнате сидит и зло фыркает настоящий живой дракон даже никому не расскажешь. Или поржут, или сердобольно сдадут в психушку.
— На, хоть в полотенце завернись, — я окончательно расстроился. Чтобы обзавестить хотя бы ширпотребными штанами, майкой, байкой, ботинками и курткой демисезонной нужна, как минимум, сотка вражеской валюты. А у меня на такую денежную единицу даже перспектив не было.
— Зззззза-а-аччшшшеммм? — Дрэг покрутил в руках полотенце.
— Мне так удобнее.
— Я-а-а-а те-е-еб-яа-а-а то-ожжжжж-е-ээе ссссму-у-ущшшшшша-ааюу-у? — вкрадчиво поинтересовался Дрэг.
В этот раз гад не увернулся: у меня в руках были джинсы — я складывал вывернутую одежду обратно в шкаф, — и с разворота смачно припечатал Дрэга по боку. Дракон задорно расхохотался. Мне тоже стало весело — ну, а толку злиться на обормота? Хотя вот так глянешь на него и не веришь, что дракон, обычный парень, только глаза с вертикальным зрачком, но это если приглядываться.
В дверь неделикатно постучали, скорее всего, ногой. Я пошел открывать, шикнув на дракончика, чтобы он закутался в полотенце. На пороге стояла Грымза, держа в руках огромный поднос с пирожками и блинчиками. Гору выпечки венчала огромная шоколадка. Я окликнул Дрэга — пускай сам благодарит свою кормительницу. Дракон выскочил из ванной… я глянул на него и медленно сполз по стенке на пол. Да, он закутался в полотенце, только накинул его на плечи, а не туда куда следовало бы.
Сюрприз я оценил. По достоинству. Чуть не подох от достоверности такого сюрприза. Но сказать так — значит расстроить дракончика. А он ведь, паразит старался, веточки плел, водичку лил, провода воровал… Стоп!
— Дрэг, а провода ты откуда взял? Что не понял? Это вот где было? — я дотянулся до проводов и потряс ими в воздухе.
— В-в-в-еэ-ээээрррррррррр-е-е-е-еввво-лоооо-оч-шшш-кииии быы-ы-ылиии-и на паа-лка-а-а-ах-х-х-ххх. Ззззза-а-а-алеееззз и сссс-няяяя-аллл.
— А тебе током не тряхнуло? — судя по пальцу дракончика, провода он содрал как раз с той линии, что идет в нашу общагу и на стройку.
— Кхх-х-хууу-у-усссс-ассаллли-и-и-исссь, — подтвердил дракончик.
То есть разряд в двести двадцать всего лишь «кусались». Я мужественно проглотил все недовысказанные слова. И предложил пойти в общагу. Ну и пусть там цербер бдящий на проходной, но желание отдохнуть было настолько сильным, что я верил: любые преграды, вставшие между мной и койкой, будут безжалостно сметены с пути. Оставалось только уладить небольшие формальности. Пока шли, я набрал бригадиру и усердно кашляя, проинформировал, что сильно заболел, прямо до смерти, и спасти от погребения меня может только законный выходной, ибо я намерзся без бытовки прошлой ночью, как последняя сволочь. Бригадир послал меня к доктору, почему-то к проктологу, хотя я жаловался всего лишь на простуду и ангину и сказал, что «на поболеть» дает мне три дня. То есть в пятницу я уже должен выходить в ночь. Теперь оставалось самое сложное: проскользнуть под носом Грымзы… и….
Я оглянулся на невозмутимо шагающего Дрэга. За прошлую ночь я, пожалуй, привык к тому, что он шляется голым, но ведь есть и нормальные люди, с другими критериями температурной оценки. В частности Грымза точно удивится, если мимо нее прошмыгнет голый парень. И фиг с ним, если просто парень, а если Дрэгу вздумается превратиться в самый неподходящий момент? Кондрашку старушка-вахтерша, может и переживет, а вот как потом доставать дракона из общаги? Это же не бытовка, которая разваливается с полпинка!
Со всеми мерами предосторожности, на которые только были способны, мы пробрались к общежитию. Я специально выбрал самую малолюдную тропинку, но как назло, именно на ней мы умудрились столкнуться с добрым десятком моих одногруппников, которые отмечали зачет, праздновали незачёт и бухали за компанию. Нас приветствовали радостными криками и комплиментами в адрес «моего нового дружка», который показался им просто идеальным. Девчонки так вообще с воплями «какой красавчик», стали вешаться на дракончика — то что парень голый, абсолютно никого не смущало. Дрэг с поистине олимпийским спокойствием отклеивал от себя одну девицу за другой.
— Кажется, ты им понравился, — насмешливо шепнул я дракончику на ухо. — Выбирай любую — не откажет.
Дрэг поглядел на меня, как на законченного клинического идиота.
— Э-эээ-этооо-о ж-жжж-же ннне-эээ-э де-эээвс-с-с-с-ствееее-е-еннннни-и-и-ицы-ы, они не привязаны к столбу, и вооооо-бщ-шшшшэээээ… я-а-а-а таа-а-аако-о-ое ннне-ээ-э ее-е-ееемммм!
— Тоже мне, привередливый какой нашелся, — фыркнула красотка с пятого курса, которая крутила со всеми парнями, ростом от ста восьмидесяти пяти сантиметров и телосложением качка с обложки журнала о спортивном питании.
— Ннннэээт, — вежливо возразил Дрэг. — Я-а-а-а прррраввв-и-ильннны-ыы-ый дрррррр-рако-о-он. И-и-и-и-и вссссс-егдаа-а-а-а де-э-э-ллла-а-а-юу-у-у-у таа-кккх-х-х, ка-а-а-ак то-оооо-го трррррр-ребу-у-у-ует рррррри-и-и-иту-у-у-уаааллл.
На многозначительные пинки этот гад не реагировал, только ноги отодвинул подальше от меня. А хватать его, затыкать рот и тащить в общагу — значит спалиться по полной. Охранники на стройке позырят на погоню, поржут да и забудут, народ с общаги долго еще будет смаковать подробности того, как я добыл себе голого парня и потащил в свои апартаменты. Притом будут рассказывать даже то, чего не было на самом деле, но что они имели честь видеть собственными глазами. Причем болтать будут с таким видом, как будто не свечку держали, а целый подсвечник.
Дрэг ненавязчиво приобнял девицу, склонился к ней и стал горячо что-то шептать. До меня долетели лишь обрывки фраз: «когда видишь прикованную цепями к столбу девстенницу, и лучи закатного солнца ласкают ее белоснежную кожу, а легкий ветер расплетает тугую косу, тогда возникает непреодолимое желание схватить эту красоту, вознестись с ней в небеса, показать ее солнцу и звездам, прижать к груди так, чтобы биение двух сердец слилось в один единственный звук… «. Мне оставалось лишь давиться от зависти, и шептать себе под нос ехидные комментарии под звук урчащего от голода желудка, про желание закусить и про темную мрачную пещеру, которую пленнице предстоит надраить до блеска перед ритуальным поеданием, то есть слиянием.
Судя, по тому как косился на меня дракончик, мои репризы он прекрасно слышал. Но девица таяла в его руках быстрее, чем шарик мороженого на сорокоградусной жаре и была готова чесать за голым драконом куда угодно, хоть к солнцу, хоть к звездам, хоть в пещеру. Но самое интересное, что с другой стороны к дракончику пристроилась вторая красотка, а третья уже вовсю стала обнимать Дрэга сзади. Парни, несмотря на ударную дозу принятого на грудь пива, усекли, что у них уводят девочек и уже хмуро и многообещающе поглядывали на Дрэга. Меня-то точно бить не будут — все давно знают, что интрижки я кручу на стороне, и ни разу ни с кем из общаги не замутил по моральным убеждениям. И действительно, оно мне надо? От городской подружки можно сныкаться, а от соседки по коридору ведь хрен спрячешься.
Рассиропившиеся девицы уже вовсю лапали дракончика, прекрасно понимая, что тот им вещал, несмотря на всего его тянущиеся буквы и рычащие вставки. Парни мрачно допивали пиво и украдкой разминали пальцы. Предчувствие близкой катастрофы меня напрягало, но все мои попытки вытащить из этого цветника облизывающегося дракончика проваливались одна за другой. А в голове стойко копошилась догадка, что это не Дрэга надо спасть от обидевшихся на чужака парней, а соседей по общаге от резвящегося дракончика.
— О бедняжка, ты так замерз, — проворковала третьекурсница и недвусмысленно стала прижиматься к Дрэгу.
— Да, действительно бедняжка, — согласился я и, сделав вид, что проверяю температуру тела дракончика, сунул свою руку между девицей и голой грудью Дрэга. — Пойдем скорей, я тебя согрею. — При сложившемся раскладе уже плевать на то, что кто подумает. Важнее его увести куда-нибудь подальше. — Пойдем, мерзавец этакий… я хотел сказать, совсем замерз миленький…
Хорошо, что у дракончика хватило ума не сопротивляться, когда я его обхватил за плечи и повел к общаге. Вслед нам раздались весьма недружелюбные вздохи и нелитературные пожелания от девиц.
— Ты, скотина огнедышащая, говорил же что маленький, только родился. Чего врал? Маленький он, а девиц обихаживаешь как взрослый, — возмущался я, пока мы обходили общагу с тыла.
— Дррррррррррраа-а-акооооо-онья-а-а-а паа-а-аммм-мя-а-ать, — услужливо проинформировал меня Дрэг. — Ии-и-и-и дррррра—-а-аконнньи-и-и-и ммм-агннне-э-э-тиии-и-изззззззз-змммм.
— А зачем они тебе сдались? — удивился я.
— Тх-х-хак кх-ххххушшшшш-шааать хххх-х-ооочшшшееет-с-с-сссся, а-а-а жжж-ж-жеее-э-эрррррртву-у-у-уу ннеэ-э вссс-с-сссе-гххх-да-а-а-а пррррр-р-ррив-я-а-а-азззз-зыва-а-а-аллл-и-ли.
К вечеру устранить аварию службам не удалось, и озверевшие от безводного существования студенты объявили партизанскую войну стройке — притащили с магазина пару бутылей с водой, а с ближайшей свалки несколько ящиков стеклянных бутылок, развели несмываемую краску и отправились на диверсию. В самом мероприятии я участие принимать отказался, сославшись на зачет и обязательства с обстоятельствами, зато подсказал как подобраться поближе и откуда удобнее всего кидать красочные снаряды. До ночной смены оставалось еще два часа, а волнение за дракона давно перехлестнуло все пределы терпения. Так что я оделся потеплее и побежал в лес. Пока перебирался по сугробам, начал откровенно сомневаться и в существовании драконов, и в собственном рассудке.
Сомнения подтвердились. В лесу никого не было. Сначала я побегал по опушке, потом подсвечивая себе путь мобильником, полез в глубь. Лесочка того — больше названия, чем реальных деревьев, так что там реально найти даже черную кошку темной ночью, не говоря уже про дракона, который во много раз крупнее. Через полтора часа до меня дошло, что ловить здесь нечего — к тому же я сообразил, что по одному и тому же месту прошелся уже в третий раз. Если и был дракон в реале, а не плодом моей бурной фантазии, то он как любое разумное существо, давно свалил в тихое и безопасное место. Я бы, если честно, поступил также. Поэтому можно закруглять поиски и возвращаться в отреставрированную бытовку, бегать по сигналу будильника, приветливо скалясь в камеры по территории стройки — нас не уволили, хоть одна хорошая новость за целый день, и думать про грядущий зачет.
Никаких посторонних звуков или шороха подкрадывающегося существа я не слышал, хотя и ворон не ловил, а был начеку — не верил уже, но вдруг… И тут почувствовал, что меня едят! В буквальном смысле этого слова! Обхватили за туловище зубастой пастью и всасывают поглубже в рот! Первое, что пришло в голову, это пожелать обладателю этой зубастой пасти подавиться мной, а еще лучше отравиться. Вторая мысль оказалась более трезвой — в такой близости от города монстры таких размеров, чтобы схарчить человека в один присест не водятся, так что это может быть только Дрэг! Третья идея была самой мудрой — я же видел пасть дракончика — ну, положим, он способен мне откусить руку, ну, ногу, пусть даже голову с натяжкой, но не перекусить же целиком!
Наверное в пасти монстра принято думать о вечном, молиться о спасении или каяться в прегрешениях, но у меня ничего такого не получилось. Единственным толковым решением стало заделаться абсолютным вегетарианцем — потому что пока меня пытались пережевать, я проникся диким сочувствием к курочкам и свинкам, которых вообще-то любил употреблять в пищу, особенно в виде шашлыка. Жевали меня как-то медленно и для меня неудобно, так что я успел навсегда отказаться и от мясных бульонов, и от салатов с мясом, и от пельменей, и от жаркого, и от пирожков с мясной начинкой, и от блинов с ветчиной, и от макарошек по-флотски, и даже от жареной с яичницей колбасы. Хотя от колбасы можно и не отрекаться — все равно там ничего мясного нет. А меня продолжали жевать и ворочать в пасти — нет, этот монстр реально засранец: ни проглотить не выплюнуть по человечески не может. Катает во рту, еще и клыками в бок и в живот колется. Я бы на его месте давно бы добычу сожрал, еще и зубочисткой бы успел в зубах поковыряться.
Кстати о зубах, это резец передний реально мешает и так больно под ребра впивается — кое-как извернувшись, я вцепился в неудобный зуб, второй рукой уперся в шевелящееся небо — мне хотелось чуть продвинуться вперед, а то такое чувство, что во мне дырку норовят провертеть, а не закусить мной. Но когда поднажал коленом, то услышал, как резец переломился со зловещим хрустом. Я испугался до дрожи в руках и потоков холодного пота на спине — обломать зуб монстру, сидя в его пасти, это еще гаже, чем вообще прокинуть монстрика с обедом, да и дантист, из меня похоже неказистый, раз на мои стоматологические изыскания не обратили ровно никакого внимания — как жевали так и продолжали прожевывать да посасывать. Какое-то совсем уж неуважительное отношение к закуске! Я нацелился сломать второй резец — и после недолгого сопротивления тот тоже хрустнул. Стало немного обидно, то дракон неказистый попадется, то монстр с полным ртом кариеса — нет справедливости на свете…
Меня продолжали жевать, обильно смачивая слюной, а мне стало совсем скучно. Да за это время можно было бы проглотить и переварить. Третий зуб монстра оказался более крепким, чтоб его выбить, пришлось попыхтеть, впрочем и по толщине он был намного больше предыдущих. Зато четвертый развалился с полпинка. И я с энтузиазмом принялся расшатывать пятый, гадая, где этот кариозник добыл такое обезболивающее, что ни на что не реагирует. Шестой зуб я развалил вместе с половиной нижней челюсти — но я ломал только зубы, а челюсть сама треснула, хрупнула и высыпалась из пасти кусками. Больше меня во рту монстра ничего не удерживало, и я тоже стал вываливаться наружу. Понимая, что монстр может сидеть на земле или лететь под облаками, я вцепился в оставшиеся зубы, но там проблемы были еще похлеще, чем у выбитых.
Падал я недолго, даже проораться как следует не успел, как уже шмякнулся на снег. Выдохнул. Поднял голову — надо мной философски что-то жевала пасть монстра, вернее ее остатки, но… кроме собственно самой пасти там больше не было ничего. Вообще ничего! Ни головы! Ни глаз! Ни туловища! Ни желудка! Ни выходного отверстия! Только пасть! Монстр, блин, неполной комплектации!
— Да что за издевательство? — вслух поинтересовался я незнамо у кого.
— До-о-огаааа-дааадссссс-с-сяяя?
Произношение и интонации были печально знакомы мне по прошлой ночи. Не веря своим ушам, я медленно развернулся. Дракончик! В облике человека! Голого! То есть в том самом первозданном виде, в каком я его обнаружил в котловане! Подозрение, что я выгляжу дураком, переросло в стопроцентную уверенность. Трясущимися руками я нашарил мобильник, активировал на максимум фонарик и посветил вверх. Пасть шевелилась, но по факту это был не рот животного, а искусно сплетенный из веток каркас, с подвижной верхней крышкой и нижней частью. Зубы, которые я ломал, — это были всего-навсего сучки. А слюну изображал подтаявший лед, видно, дракончик засыпал каркасы снегом, а потом поливал их водой и ждал пока та замерзнет. А движение челюстей обеспечивал привязанными веревками, подозрительно похожими на провод высоковольтной линии. Осознав всю прелесть розыгрыша, я подорвался на ноги и с воплем: «поймаю — убью!» погнался за дракончиком.
Поймать голого дракона, налегке улептывающего по зимнему лесу — затея бесперспективная изначально. Но кто сказал, что я не пытался? Старался, и еще как! Спотыкался, падал, вскакивал и догонял дальше. Увлекшись погоней, даже скинул с себя куртку, чтобы бежать было сподручнее. Но этот гад упорно держался на безопасном для него расстоянии.
Свалившись в очередной раз, подниматься я не стал, перевернулся на спину, судорожно хватая ртом освежающий морозный воздух. Дрэг осторожно приблизился, присел на корточки.
— Уууууубииииить дррррррр-а-акоо-онааааа мммм-оожноо-о сссссс-пе-э-э-эциии-альннныыы-ым ко-о-опьееееммм. Уу-у-у те-э-эбя-а-а-а ееее-гоооо-о не-ээ-ээт.
— А говорить ты с-стал получше, — отметил я, пытаясь отдышаться. — Понятнее, по крайней мере.
— Го-орррр-рлоо-о ррраз-з-з-звииии-ва-аетс-с-с-сссся-а-а, — с гордостью ответил Дрэг.
— Лучше бы мозги, — сердито бросил я и, быстро повернувшись набок, ухватил дракончика за руку. Тот не стал отскакивать, хотя вполне мог.
— Не-э-э-э ууу-у-убье-е-ееш-ш-ш-ш-ш-шшшь, — Дрэг наклонился, чтобы посмотреть мне в лицо. — С-сссс-с-сту-уууу-кнее-е-е-е-шшш-ш-ш-шь?
Припомнив, с каким успехом я пытался покусать этого гада, только тяжело вздохнул. А смысл стучать по дракону, у которого даже в человеческом облике шкура тверже камня? Только руки себе поотшибать, да силы напрасно потратить, а их у меня и так мало осталось. Дрэг уловил мое настроение и довольный, прилег рядом. И вот как ему не холодно голым в снегу на морозе в двадцать три градуса? Я вон уже за пару минут успел не только остыть но и капитально озябнуть, даже зубы выбивали какой-то бодрый мотивчик. Дрэг метнулся за моей курткой, помог одеться и вдруг тихо заговорил:
— Яа-а-а жжж-ж-да-ааал те-э-эбя-я-а. Зззззз-зна-аал-л, ш-ш-ш-шшштооо-о ты-ыы-ы пр-рррр-иде-е-еешшшшш-шь. Пр-ррр-р-рииииго-о-отоооо-вии-и-ил сссс-с-сю-у-у-у-уррррррпрррри-р-ррриззз-з-зззз-з.
Такого ответа я не ожидал и, мягко говоря, выпал в осадок — то есть буквально свалился в снег. По словам моей мамы, я даже думать не умел, а тут дракон который анализирует. Но времени порефлексировать по поводу собственной несостоятельности уже не было.
— Найдешь меня ночью, примерно в то время, как мы встретились. Все, вали отсюда.
Я ожидал, что дракончик величественно взмахнет крыльями и гордо пронзит черное небо алым росчерком, но не тут то было: этот придурок приподнял крылышки и бодренько побежал прочь. Фейспалм! И что мне теперь делать: сидеть и переживать, хоть бы его никто не увидел и не отловил, или бросаться в погоню, чтоб проконтролировать не обидит ли кто маленького дракончика? Судя по тому, как быстро припустил Дрэг, мне его не догнать, да и смысла дергаться уже не было — от ворот ко мне бежал мой напарник, пророчески заламывая руки.
— О боже! — таким воплем ужаса могли бы гордиться именитые актеры, столько эмоций всего в пяти буквах, что мне захотелось зааплодировать и попросить повторить «на бис!».
Пока ожидали начальство, Семен театрально скакал по обломкам, хватался то за свою голову, то за мою шею, и душевно причитал — наверное, репетировал сцену покаяния перед шефом. Я просто сидел на разломанной раскладушке, кутаясь в запыленное одеяло.
Начальство примчалось со скоростью света. Злое, невыспавшееся, готовое всех рвать на молекулы и растирать в пыль. Но моя коробочка впечатлений уже была переполнена, так что я равнодушно смотрел на багрового от натуги бригадира — тот так прикольно размахивал руками, словно дирижировал народным хором, где каждый поет сам по себе. Рядом прыгал толстопузенький инвестор, который угрожал всем указательным и средним пальцами и повторял как заведенный: «Вы мне за все ответите!». Ответить тут можно было только за бытовку и раскладушку. Одеяло Семен притащил свое, с балкона, и, когда принес, долго вытряхивал, прежде чем бросить на раскладушку.
— Простите, сударь, но за метеоритный дождь я никак не могу ответить. — День, когда я научусь молчать, если не спрашивают или отчитывают, должен стать всемирным праздником. Бригадир подавился руганью и недоуменно уставился на меня, гадая, вызывать ментов, чтоб меня арестовывали и законным образом добивались выплаты компенсации, или психушку, проявляя снисхождение. Но после того, как дракон меня буравил своим фирменным плотоядным взглядом, мне такое рассматривание как детский лепет. — Ночью прошел! Метеориты пали со страшной силой и огненными кометами сгорали в атмосфере, но не все! Я вышел по малой нужде, чтобы обход сделать, и видел, как разверзлись небеса… — походу, меня понесло. И я даже царственным жестом поднял руку, указывая в небеса. Все подняли головы, рассматривая серое январское небо, по-городскому унылое и кислое. Без малейшего намека на грандиозный ночной метеоритный падеж.
— Трепло, — бригадир вытащил сигареты, прикурил. Кажется, он хотел сказать что-то другое, но ограничился лояльной характеристикой.
Инвестор возмущенно подпрыгнул, набрал побольше воздуха в грудь, чтобы выложить все убытки, но тут что-то страшно засвистело, громыхнуло — и в снег врезался приличных размеров валун. Бригадир отработанным жестом рухнул в снег, закрывая голову. Рядом с ним опустился на коленки и улегся инвестор, охая и постанывая. Семен стащил шапку и вытер лицо, потом с чувством глубокого пофигизма к происходящему уселся на «небесный камушек». Когда к месту падения потянулись экскурсии из любопытствующих, начальство поднялось, отряхнуло друг дружку, выдало указания, чтобы бытовку сложить и работать как положено, и удалилось.
Мне торжественно вручили молоток, пачку гвоздей и указали где лежат списанные доски. Семен, страдая, что дома его ждут дела, взялся помогать. Забивать гвозди я умел неплохо, но еще лучше у меня получалось забивать байки. И буквально через полчаса над реинкарнацией бытовки уже трудилась бригада профессиональных строителей, а я стоял на валуне и многословно, со всеми подробностями пересказывал, как ночью валился с неба метеоритный дождь.
На зачет я безбожного опоздал, а посколько препод по нравственности был лютым зверем и превыше ума, разума и знаний, ценил пунктуальность, то мне под кабинетом делать было совершенно нечего. Разве что получить с покаянным видом причитающуюся порцию интеллигентной критики, после которой чувствуешь себя намного хуже, чем если бы влетело от строителей, постучать себя кулаком в грудь и рассыпаться в обещаниях, что, мол, в следующий раз… Но тащиться ради такого в универ, когда хочется выспаться, согреться под горячим душем, и стрельнуть у кого-нибудь чашку крепкого, пусть даже и растворимого кофе, — не, это кощунство! К тому же до общаги от стройки минут десять идти, а до универа полчаса ехать троллейбусом.
За вахтой дежурила Грымза — вреднейшая в мире бабка-вахтерша, которая мгновенно унюхивала, кто пришел с бухлом или куревом, каким-то образом отделяла своих от чужих и врывалась с инспекцией в комнаты в самый неподходящий момент. Общаговцы ее тихо ненавидели, я же восхищался бабкиным профессионализмом — заманить бы эту бабулю на нашу стройку, так она бы мгновенно нашла пропавшие инструменты, проеб… утерянные накладные и тайники с водкой для рабочей мотивации.
— Хорошего дня, — я растянул губы в вялой улыбке, чувствуя, что Грымза просвечивает меня глазками-буравчиками как рентгеном.
— И тебе не хворать, — неприязненно отозвалась Грымза и угрожающе добавила: — увижу, что животное привел, вылетишь отсюдова с вещами в течение часа.
— Да что вы, как можно, — заюлил я, незаметно себя оглядывая, вроде бы следов от проведенной ночи с драконом на мне не было.
— Как можно, ты и сам прекрасно знаешь. Мое дело предупредить. — Грымза протянула мне ключи и прошипела. — Смотри у меня.
— Так точно, — я вытянулся по стойке смирно, и прижал руку к виску, только пальцы сложил, как будто изображая пистолет. — Разрешите идти?
Грымза недовольно потерла большим пальцем переносицу, но кивнула. Кажется, жизнь потихоньку налаживается. А нет, показалось. В душе не было горячей воды. В комнате перестали греться батареи. И не у кого было угоститься кофейком — то есть пакетик-то я раздобыл, только заварить его было нечем. На кухне говорили про аварию на теплотрассе: то ли прорвало, то ли оторвало кусок трубы, — и теперь там лихорадочно устраняют чэпэ. И вот почему я так быстро догадался кто виновник того, что я остался без кофе, душа и в холодной комнате?
Я сидел на раскладушке, с видом смертника наблюдая за сменяющимися цифрами на экране часов. Дракон лапами катал по полу рулетку. Самое паршивое, что он с этим хвостом и крыльями в дверь-то не пройдет. Так бы выпер его на свежий воздух, чай не замерзнет — спрячется где-нибудь. И будет сидеть, пока на него не наткнется очередной придурок.
На меня подышали сверху теплом, а потом мне на колени улеглась драконья морда. Я машинально почесал под нижней челюстью — ну когда в доме водятся собаки, то гладишь все, что попадается и подсовывается под руку чисто на автомате. Хотя, чему тут уже удивляться: ну глажу я дракона, и что? Ну, подумаешь, большой. Ну, подумаешь, дымом шпарит. Ну, подумаешь, скоро придут люди и мне как-то придется объяснять, откуда на вверенном мне объекте взялся дракон. Ну, подумаешь настоящий огнедышащий дракон, недавно вылупившийся, в строительном котловане в двадцать первом веке… И тут я действительно подумал о том, что могут сделать люди с драконом, тем более маленьким, который нихрена не может, а от его дымовых струек из всего причиняемого вреда только кашель.
— Надо что-то делать!
Мысль была правильная, только не понятно что делать и как? Я поглядел на дверь, на дракона, снова на дверь. Тут задача из категории пропихнуть невпихуемое. Либо дверь раза в два расширить, либо с дракона срезать что-нибудь лишнее, но могу побиться об заклад, что эту идею он не одобрит. Разобрать бытовку тоже не вариант — будь она просто из досок, мог бы успеть, но она же поверх железными листами обшита. Я покосился на голову дракончика, на погнутый потолок — пожалуй, этот «маленький» и сам может разнести бытовку, пробивая себе путь на свободу. Но тогда мне придется продать почки, сердце, печень, мозги (хотя мои даже за рубль никто не купит) и прочие органы, потому что компенсацию за обшарпанный строительный сарайчик мне выставят как за пятизвездочный евроотель.
— Дракоша, послушай, а ты можешь вспомнить, что ты делал, когда превратился? — в умоляющих интонациях я поднаторел, клея девчонок, на них по крайней мере работало, только там я еще слегка закатывал глаза. На дракона не подействовало — вместо того, чтобы размякнуть и со всем согласиться, он, наоборот, подобрался, насторожился, с морды стерлись все признаки благодушия.
— Дррррррррррррэээээээээг! — коротко сообщил дракон.
Я уже почти привык к его манере разговора и даже понимал сказанное. Можно сказать, наше общение стало приближаться к уровню взаимопонимания, но этот рявк я расшифровать не смог. Даже если убрать все рыкающий и горловые звуки получалось какое-то странное слово. Я переспросил, и еще раз, и снова. Дракон скривился, ткнул кончиком хвоста себя в бок и повторил свое раскатистое «Дррррррррррррэээээээээг!», затем указал хвостом на мою ногу и категорически объявил: «ддддддэээээээээббббббббббииииииииилллллллл!».
— Понял, не дурак. Дурак бы переспросил, а умный бы послал, — проворчал я, потом двумя руками попытался приподнять башку дракончика, чтобы посмотреть в золотистые глаза. — Будешь обзываться — укушу! — На собак работало, особенно если не бояться и ответно цапнуть за нос.
Дракон открыл пасть, легко приблизился к моему лицу и выдохнул.
— Я-а-а-а-а ууууу-ку-у-у-у-у-шшшшшшшшшш-у-у-у-у!
Почему-то в его обещание я поверил больше. Пусть и маленький, а зубки с мой указательный палец. Но проверять, кто кого покусает на таком расстоянии было глупо, так что я сделал вид, что намек не заметил. Демонстративно принюхался.
— Между прочим, от собак приятнее пахнет.
— Я-а-а-а-а-а-а дрррррра-а-а-а-к-оооооооооооонннн!
— Да вижу, что не шавка. Значит, зовут тебя Дрэг? Да не рычи, мне без разницы, сколько у тебя там рррррррр! Тебе месяц от роду. Ты родился, скорее всего, где-то в земле рядом с котлованом, иначе тебя элементарно пришибли бы экскаваторами или пневмомолотками. Ты можешь меня понимать, разговаривать и выглядеть как человек, и как дракон. — резюмировал я, убеждая себя, что все нормально и со мной тоже все в порядке. Подумаешь, просто сижу, разговариваю с драконом. И даже сам не верю в то, что это глюк. Глюк не может быть таким тяжелым, масштабным и разрушительным. — Если тебя увидят в этом облике другие люди, то поймают и посадят в клетку!
Дракончик выразительно подышал дымом.
— Да не плюйся ты, — я помахал рукой у него перед носом. — Это даже не огонь. Вреда от него ноль. Стоп! — я наконец-то припомнил, что ляпнул перед превращением дракона. — Дракон! А покажи мне человека?
Чуда не случилось. Трансформация не началась. Зато дракон ткнулся в меня носом — спасибо, показал. До начала неприятностей оставалось минут двадцать.
— Ломай бытовку, скотина. Надо выбираться! — Приказал я. Тут даже нечего выбирать: живой дракон — это намного круче должности ночного сторожа стройплощадки. — Быстро.
Дракон спорить не стал: выпрямился, развел крылья в стороны, головой наподдал вверх. Я только и успел прикрыться руками от полетевших во все стороны обломков. К ночным синякам добавилось несколько свежих. Дракончик чихнул, встряхнулся и выжидательно уставился на меня. А я отчаянно боролся с жабой, которая способна удушить половину жителей земли, так что справиться с со мной для нее не проблема: выпускать дракона из поля зрения не хотелось, но надо решить вопрос с местом работы, а делать это лучше без наглых драконьих морд.
— Летишь туда! Понял? Там лесок, затаишься там и сидишь тихо, я… — как мне его потом искать сам еще не придумал. Не бегать же по опушке, выкрикивая «Дрэг! Дрэг! Ко мне, зараза!»? Хотя в таком ракурсе вполне могу сойти за собачника-любителя, вряд ли кто-то во мне признает драконовладельца. Но тут еще вопрос, кто кем владеет. Дрэг рыкнул, и снова полез со своими обнюхиваниями. Так… Дракон, конечно, не собака, но ведь не глупее же, а псы и то могут разные полезные вещи по запаху находить: хозяев, еду, взрывчатку. — А ты меня можешь по запаху найти? Ну, если я буду от тебя далеко, ты меня найдешь? — Морда у дракона стала несчастной — кажется, я не оправдал его ожиданий. — Пойми, я впервые вижу дракона, я не знаю, что ты умеешь делать. И вообще не представляю, как ты разговариваешь со мной пастью!
— Я-а-а-а-а-а аааааа-нннааааа-лл-лли-иииии-ззззззз-и-и-и-иррррррррррр-рууууу-уую!
Я сидел на раскладушке, с видом смертника наблюдая за сменяющимися цифрами на экране часов. Дракон лапами катал по полу рулетку. Самое паршивое, что он с этим хвостом и крыльями в дверь-то не пройдет. Так бы выпер его на свежий воздух, чай не замерзнет — спрячется где-нибудь. И будет сидеть, пока на него не наткнется очередной придурок.
На меня подышали сверху теплом, а потом мне на колени улеглась драконья морда. Я машинально почесал под нижней челюстью — ну когда в доме водятся собаки, то гладишь все, что попадается и подсовывается под руку чисто на автомате. Хотя, чему тут уже удивляться: ну глажу я дракона, и что? Ну, подумаешь, большой. Ну, подумаешь, дымом шпарит. Ну, подумаешь, скоро придут люди и мне как-то придется объяснять, откуда на вверенном мне объекте взялся дракон. Ну, подумаешь настоящий огнедышащий дракон, недавно вылупившийся, в строительном котловане в двадцать первом веке… И тут я действительно подумал о том, что могут сделать люди с драконом, тем более маленьким, который нихрена не может, а от его дымовых струек из всего причиняемого вреда только кашель.
— Надо что-то делать!
Мысль была правильная, только не понятно что делать и как? Я поглядел на дверь, на дракона, снова на дверь. Тут задача из категории пропихнуть невпихуемое. Либо дверь раза в два расширить, либо с дракона срезать что-нибудь лишнее, но могу побиться об заклад, что эту идею он не одобрит. Разобрать бытовку тоже не вариант — будь она просто из досок, мог бы успеть, но она же поверх железными листами обшита. Я покосился на голову дракончика, на погнутый потолок — пожалуй, этот «маленький» и сам может разнести бытовку, пробивая себе путь на свободу. Но тогда мне придется продать почки, сердце, печень, мозги (хотя мои даже за рубль никто не купит) и прочие органы, потому что компенсацию за обшарпанный строительный сарайчик мне выставят как за пятизвездочный евроотель.
— Дракоша, послушай, а ты можешь вспомнить, что ты делал, когда превратился? — в умоляющих интонациях я поднаторел, клея девчонок, на них по крайней мере работало, только там я еще слегка закатывал глаза. На дракона не подействовало — вместо того, чтобы размякнуть и со всем согласиться, он, наоборот, подобрался, насторожился, с морды стерлись все признаки благодушия.
— Дррррррррррррэээээээээг! — коротко сообщил дракон.
Я уже почти привык к его манере разговора и даже понимал сказанное. Можно сказать, наше общение стало приближаться к уровню взаимопонимания, но этот рявк я расшифровать не смог. Даже если убрать все рыкающий и горловые звуки получалось какое-то странное слово. Я переспросил, и еще раз, и снова. Дракон скривился, ткнул кончиком хвоста себя в бок и повторил свое раскатистое «Дррррррррррррэээээээээг!», затем указал хвостом на мою ногу и категорически объявил: «ддддддэээээээээббббббббббииииииииилллллллл!».
— Понял, не дурак. Дурак бы переспросил, а умный бы послал, — проворчал я, потом двумя руками попытался приподнять башку дракончика, чтобы посмотреть в золотистые глаза. — Будешь обзываться — укушу! — На собак работало, особенно если не бояться и ответно цапнуть за нос.
Дракон открыл пасть, легко приблизился к моему лицу и выдохнул.
— Я-а-а-а-а ууууу-ку-у-у-у-у-шшшшшшшшшш-у-у-у-у!
Почему-то в его обещание я поверил больше. Пусть и маленький, а зубки с мой указательный палец. Но проверять, кто кого покусает на таком расстоянии было глупо, так что я сделал вид, что намек не заметил. Демонстративно принюхался.
— Между прочим, от собак приятнее пахнет.
— Я-а-а-а-а-а-а дрррррра-а-а-а-к-оооооооооооонннн!
— Да вижу, что не шавка. Значит, зовут тебя Дрэг? Да не рычи, мне без разницы, сколько у тебя там рррррррр! Тебе месяц от роду. Ты родился, скорее всего, где-то в земле рядом с котлованом, иначе тебя элементарно пришибли бы экскаваторами или пневмомолотками. Ты можешь меня понимать, разговаривать и выглядеть как человек, и как дракон. — резюмировал я, убеждая себя, что все нормально и со мной тоже все в порядке. Подумаешь, просто сижу, разговариваю с драконом. И даже сам не верю в то, что это глюк. Глюк не может быть таким тяжелым, масштабным и разрушительным. — Если тебя увидят в этом облике другие люди, то поймают и посадят в клетку!
Дракончик выразительно подышал дымом.
— Да не плюйся ты, — я помахал рукой у него перед носом. — Это даже не огонь. Вреда от него ноль. Стоп! — я наконец-то припомнил, что ляпнул перед превращением дракона. — Дракон! А покажи мне человека?
Чуда не случилось. Трансформация не началась. Зато дракон ткнулся в меня носом — спасибо, показал. До начала неприятностей оставалось минут двадцать.
— Ломай бытовку, скотина. Надо выбираться! — Приказал я. Тут даже нечего выбирать: живой дракон — это намного круче должности ночного сторожа стройплощадки. — Быстро.
Дракон спорить не стал: выпрямился, развел крылья в стороны, головой наподдал вверх. Я только и успел прикрыться руками от полетевших во все стороны обломков. К ночным синякам добавилось несколько свежих. Дракончик чихнул, встряхнулся и выжидательно уставился на меня. А я отчаянно боролся с жабой, которая способна удушить половину жителей земли, так что справиться с со мной для нее не проблема: выпускать дракона из поля зрения не хотелось, но надо решить вопрос с местом работы, а делать это лучше без наглых драконьих морд.
— Летишь туда! Понял? Там лесок, затаишься там и сидишь тихо, я… — как мне его потом искать сам еще не придумал. Не бегать же по опушке, выкрикивая «Дрэг! Дрэг! Ко мне, зараза!»? Хотя в таком ракурсе вполне могу сойти за собачника-любителя, вряд ли кто-то во мне признает драконовладельца. Но тут еще вопрос, кто кем владеет. Дрэг рыкнул, и снова полез со своими обнюхиваниями. Так… Дракон, конечно, не собака, но ведь не глупее же, а псы и то могут разные полезные вещи по запаху находить: хозяев, еду, взрывчатку. — А ты меня можешь по запаху найти? Ну, если я буду от тебя далеко, ты меня найдешь? — Морда у дракона стала несчастной — кажется, я не оправдал его ожиданий. — Пойми, я впервые вижу дракона, я не знаю, что ты умеешь делать. И вообще не представляю, как ты разговариваешь со мной пастью!
— Я-а-а-а-а-а аааааа-нннааааа-лл-лли-иииии-ззззззз-и-и-и-иррррррррррр-рууууу-уую!
Парень запрокинул голову и выдохнул в потолок струю дыма. Я охренел. Как делается такой трюк хорошо знал: ребята из файер-шоу набирают в рот керосин и выдыхают его на факел. Но ведь этот придурок ничего горючего при мне в рот не брал. Керосина у меня точно нет, а чай так из глотки дымить не может. Да и выдохнул он не на огонь, а просто в воздух. А парень вдруг задрожал весь, словно словил качественный разряд и вдруг стал плавиться и размываться прямо у меня на глазах. Возникло стойкое ощущение, что я смотрю не на человека, а на его отражение в воде, и это отражение плещется и движется во все стороны одновременно. А потом он начал трансформироваться: пластичное тело стало перетекать в другую форму, видоизменяться и менять цвет. Сколько прошло времени я не заметил, но вряд ли больше, чем пара минут — но только что передо мной стоял человек в моем свитере, а сейчас на меня смотрел… дракон. Дракон! Красный дракон! Самый настоящий! С мощными лапами, длинной шеей, небольшим туловищем, длинным хвостом и приличного размера крыльями. Бытовка-то была у нас просторной: два с половиной метра на шесть, и по высоте нормально, мебели никакой кроме раскладушки и стола-полки, — но эта тварь едва в ней помещалась.
Кажется, я словил приход. Поверить в то, что где-то курится травка или, может, чай оказался с подвохом — было проще, чем в дракона, который изучал меня с неприкрытым гастрономическим интересом. Не придумав ничего умнее, я подскочил к дракону и ущипнул его за шею, проверяя глюк он или не глюк. Про то, что надо щипать себя, если думаешь, что спишь, как-то не пришло в голову. Дракон снова плюнул дымом — наверное, не оценил, как его ощипывают. Я закашлялся, похлопал себя по щекам, потер лоб. И стал обходить вокруг дракона. мыслей о том, чтобы выскочить наружу и чем-нибудь подпереть дверь даже не возникло — тем более, что и так провел с этой хреновиной несколько часов сначала в котловане, потом в совместной раскладушке — и за все это время дракон мне ничего не сделал. ну, подумаешь, съесть хотел, но ведь не начал же! Да и вообще как можно сбежать от дракона, если видишь такое чудо впервые в жизни, пусть даже он и станет последним, что видишь!
Ощупывать дракона было интересно: кожа по фактуре напоминала змеиную, но без чешуек, и была твердая, словно кора дуба. На ощупь дракон был теплым и шероховатым, а, судя по поворачивающейся за мной мордой, еще и сильно недовольным. Я попытался его измерить, сначал ориентируясь на свой рост, потом пытаясь обхватом померить шею, потом стал определять длину лап прикладывая свою ладонь. Пока так ползал вокруг дракона, меня осенило, что где-то должна быть строительная рулетка — старая, ржавая, но с точным метражом. Рулетка валялась под раскладушкой — хорошо, когда ползал, ее заметил, а то искал бы до второго пришествия. Возрадовавшись, я нырнул за ней и тут почувствовал, как меня цапнули за зад. Дернулся, не хило приложившись башкой о железную перекладину. Не столько больно, сколько обидно за затрещавшие джинсы.
Ладно, допустим мотивацию понять можно — опытные дрессировщики не рекомендуют к дикой зверюге задом поворачиваться, а я мало того что тылом, так еще и на четвереньках маячил, но ведь не обязательно же отдирать кусок с новых практически джинсов?! В чем мне теперь ходить? От возмущения я даже не находил слов — и, не вылазя из-под раскладушки, ощупывал пострадавшее место. Орать я начал, когда более-менее оценил ущерб и осознал необратимость потери.
Все-таки журналистское образование имеет свои плюсы: широкий кругозор, обширный словарный запас и развитая фантазия. Я возмущался инцидентом уже четырнадцать минут и за все это время ни разу не повторился, описывая все, что я думаю о драконах, о предках всех драконов — то есть о динозаврах, о потомках всех драконов и о конкретном драконе, покушающемся на самое ценное, что у меня есть. Меня слушали с великим почтением на морде, меланхолично жуя выдранный из моих джинсов здоровенный кусок ткани.
Когда выговорился, почувствовал облегчение. Выдирать обслюнявленный остаток из неприветливо зубастой пасти было откровенно лень, да и, возможно, травматично.
— Да, подавись ты, скотина, — проворчал, показывая дракону интернациональный знак, выражающий мое отношение к нему лично, и к происходящему в частности.
Дракон поглядел на свои лапы, потом, повернув голову, на свой хвост. И вдруг, по-кошачьи извернувшись, продемонстрировал мне торчащий восклицательным знаком кончик хвоста. Это выглядело чересчур вызывающе в совокупности с довольной мордой, что дальше злиться уже было бессмысленно. Плюнув, я выдернул ленту из рулетки и с видом яростного охотника, готового нашампурить первую попавшуюся дичь на торчащий конец, шагнул к боку дракона. Тот попятился, привалился к стене — бытовка пошатнулась.
— Назад! — рявкнул я таким приказным тоном, что дракон мгновенно послушался. Отскочил, с громким чавком и треском вписавшись в заднюю стенку бытовки. — Придурок! — Дракон возмущенно вскинул голову — и в потолке возник проеб… то есть прогиб, но наружу. — Не двигайся! — в меня дунули паром. Горячим. — Так, а ты обратно в человека можешь? — осенило меня.
Все-таки в человеческом облике эта штука выглядела как-то покомпактнее да и стены не сносила, так что они выпирали во все бока.
— Гррррррррррррхххххххммм, — расстроился дракончик.
— Ну ты же был человеком, когда мы с тобой по котловану ползали. И когда спали вместе тоже… — выражение отчаяния на драконьей морде было так велико, что я отбросил рулетку и принялся уговаривать тварюшку, нервно поглядывая на часы. Через пятнадцать минут новый обход, а через сорок минут прибежит мой напарник, и не трудно догадаться, что он скажет, обнаружив дракона. — Ну, хорошенький! Постарайся обратно в человека! Ну, миленький!
— Я-аааааааааа ннннннннннне-е-е-е-е-эээээ мммму-ммммммилееееее-нькииииииий, я-ааааа ммммммаааааааа-ле-ээээээээээээнькииииииииии-и-и-ий! — с трудом выговорил дракон. — Я-ааааааааа рррррррррр гррррррррррр-ооооооооодииииии-и-ил-ссссс-с-с-с-ся-я-я-ааааааа мммммммммм-ее-е-е-е-ссс-с-с-с-ся-а-ааа-а-а-а нннна-а-а-а-ззззззззззза-а-а-а-д. Я-аааааа го-о-о-о-о-олллллл-ооооо-дныыыыыыыыыыыыыыыый!
Мне оставалось только почесать в затылке, что я и проделал. Дважды. Как мог дракон родиться в городе, если они вообще мифические существа? Ну да, именно мифические, с большой буквы М. Стоит вот это мифическое вполне материальное все такое из себя, бытовку ломает, за зад куснуть норовит и еще жрать просит.
— И чем тебя кормить? — озадачился я.
— Ббббба-а-а-а-рррррр-гррррррррра-а-а-а-а-а-нннннн! — рыкнул дракончик.
Ладно, согласен, я не Эйнштейн и даже рядом не стоял, но ведь не настолько и тупой, чтобы меня так обзывали.
— Сам баран, — огрызнулся я на дракона. И обиделся, даже больше чем за вентиляцию в штанах.
Попереживав немного и постучавшись лбом об ледышку, больше для вида, чем от отчаяния, я поднялся, отряхнул колени и зашагал к бытовке. Парень потянулся следом. Ну и фиг с ним. Охранникам, если приставать начнут, совру, что перелез к нам маньяк, а я его обезвредил физическими упражнениями. Типа, он сдох на третьем круге и сдался на мою милость, а я как великодушный победитель его благословил пенделем за ворота на все четыре стороны.
После незапланированного длительного гуляния по котловану бытовка показалась мне филиалом рая — тут было тепло, целых двенадцать градусов! Был чайник и остатки печенья. Так что жить можно. И даже до следующего обхода успею согреться и поспать. Я покосился на застывшего на пороге незнакомца — стоял и принюхивался.
— Придурок! Да заходит ты уже, и дверь закрой, а то все тепло выпустишь! — рявкнул я. Когда приспичит, голос у меня вполне такой командирский становится. Так что парень поспешно влетел, а дверь за ним сама захлопнулась — специально от таких вот дилетантов мы поставили тугие пружины. Воспитательный эффект был налицо — те, кто тормозил и не успевал быстро зайти, получали ощутимый пинок дверью по пятой точке. Судя по тому, как подпрыгнул незнакомец и недоуменно оглянулся, дверь и его припечатала.
Я поставил чайник, и пока тот закипал, выбрал из кучки кружек две чашки почище, бросил туда по пакетику черного листового. Залил кипятком, подвинул одну кружку парню, а сам зажал вторую между ладонями — отогреваясь. Отпил немного чая, вспомнил, что не положил сахар. Но подниматься к полке было лень. Допил чай, проверил напоминалку и завалился поспать. Но заснуть толком не успел — меня бесцеремонно пододвинули к стенке и отобрали часть одеяла. Старушка-раскладушка натуженно заскрипела под двойной тяжестью. Я попробовал возмутиться, но как раз в этот момент ко мне прижались еще теснее.
— Кррррххххм, — укоризненно проговорил незнакомец.
Я вспомнил про разницу параметров и благоразумно заткнулся. Но, очевидно, что предосудительные мысли царствовали только в моей голове — парень чуть поерзал, устраиваясь поудобнее и благополучно уснул. Мне даже стало немного стыдно: человек же с мороза, промерз, ну хочется ему в теле выспаться, так это же еще не повод его хрен знает в чем подозревать. Вот лежит себе, тихо-мирно похрапывает, ничего не трогает. Так что и мне тоже надо последовать его примеру, а не воображать себе страшилки. Уговаривать себя таким образом я мог долго, но сна не было. Ладно бы с девушкой на шестидесятисантиметровой раскладушке лежал в тесных дружеских объятиях, но с малознакомым парнем?! Кстати, он ведь так и не представился! Хотя, ну назвался бы и что? Какая разница: качок с именем сзади прижимается, чтоб не свалиться, или безымянный? Промаявшись с такими самоуговорами битый час, сигнал будильника на новый обход я воспринял как благую весть.
Подняться мне не позволили. Сильные руки обхватили меня покрепче, намертво фиксируя в позе на боку. Я подергался, в ответ мне на ухо что-то рыкнули, причем тон был явно недовольный. Мысль о грядущем лишении денег придала сил — я уперся ногами в стенку и резко оттолкнулся. На пол мы свалились вместе — меня продолжали обнимать, но «крхм» на сей раз прозвучало как-то разочарованно.
— Обход, млин, меня уволят! — с энтузиазмом истерящей девицы я кое-как выдрался из мертвой хватки незнакомца и рванул на выход, на ходу подхватив телогрею.
Парень поскакал за мной. Нарезая круг, я думал лишь о том, сколько пива придется проставить мудакам из охранки, чтобы они эти мои обходы никому не показывали. Завершая круг я понял, что денег мне все равно не видать: если и не выпрут с хлебной должности, то все равно все честно заработанное уйдет на выкуп порочащих мою честь и достоинство видеоматериалов.
Закончив пробежку, я на подгибащихся ногах ввалился в бытовку. Парень радостно шагал за мной — и у этого гада даже дыхание не сбилось, хотя я старался поднажать. Стянул телогрую и повалился на раксладушку.
— Есссстттттттть, — проинформировал меня незнакомец плотоядно облизываясь.
Я равнодушно скрутил фигу и вытянул руку вперед — пускай кусает. Достал. Парень с любопытством ткнулся носом в протянутую фигу и… лизнул. Это стало для меня последней каплей. Мало того, что занял больше половину моей раскладушки, напугал меня несколько раз своими странностями, так он еще и подлизывается! Последние тормоза пропали, а инстинкт самосохранения, по моему ради собственной целостности, отключился напрочь. Я рванулся вперед и сам цапнул этого типа. Хорошо укусил: правда, целился в нос, но малость промахнулся и мои зубы впились в его плечо. Судя по ощущениям, я попытался отгрызть кусок древесины — типа мореного дуба, которая тверже железа. Даже пила такую штуку не берет, куда уж моим зубам с двумя пломбами. Взгляд, которым меня наградил укушенный незнакомец, заставил бы устыдиться кого угодно, но я только крепче сжал челюсти. У парня задрожали губы, и он принялся тихо и жалобно скулить.
— Млять… — кусать я перестал, и тыльной стороной ладони вытер рот. — Ты чего?
— С-с-с-с-с-съее-е-е-е-эээ-ссссть? — уточнил парень. Все-таки говорить он мог, но получалось у него как-то необычно: слова вроде бы понятные, только на согласных слегка рычал горлом и шипел, а гласные манерно растягивал. — Г-х-х-х-холо-о-о-о-дны-ы-ы-ы-ы-ый! — и парень ткнул себя кулаком в грудь.
— Я тоже голодный, — недружелюбно огрызнулся и уточнил: — ты что, тоже?
— Т-тх-ха-а-а-а! — парень оскалился.
— А печенье чего не жрал? — ладно пусть у меня с гостеприимством и слабовато, но чай и остатки печенья из пакета я ведь этому чудиле честно предложил.
— Т-тх-ы-ы-ы-ы-ы ееее-эээээ-д-да-а-а-а! — определился парень и в подтверждение своих слов ткнул в меня пальцем.
— Ты что, больной? — прифигел я конкретно. За бурную жизнь кем меня только не считали и не называли, но в категорию еды еще пока никто не заносил. Я разозлился — ну и плевать, что этот незнакомый дебил меня сильнее, когда я в гневе, то и не такому качку фейс отрихтую. Или хотя бы попробую. А этого точно научу правильно меню составлять, и жратву посговорчивей выбирать.
Парень прищурился, словно прислушиваясь к себе, и помотал головой.
— Н-еееее-ээээ-т хрррррр-во-о-о-о-о-ррррри-иии-и. Гхххххо-оооо-ло-о-о-од-ны-ыыыый! Е-е-е-е-ее-да-ааааа!
— Так! Запомни! Я! Тебе! Не! Еда! — раздельно, чеканя слова, проорал я. — А полезешь жрать, я сам тебя слопаю! Понял? Ты вообще кто? Псих? — про чокнутых и вольтанутых я читал что-то когда-то давно. И сейчас лихорадочно заставлял себя припомнить ту информацию. Физически сильные, нечувствительны к некоторым раздражителям, верят в свои фантазии и убеждать их в чем-то ином бесполезно, лучше подыгрывать и соглашаться. «А еще лучше — мысленно добавил я, — сдать туда, откуда оно сбежало!». Ну, тогда понятно какого ляда этот придурок сидел голым в котловане и скулил. Как там с ним разговаривать надо? Соглашаться? А если правда укусит? А вдруг бешеный? А я уколы от бешенства жутко не люблю. Было дело, меня покусала мирная и милая обезьянка для фотосъемки, и, хотя ее менеджер уверял, что животина безопасна, мама все равно потащила меня в поликлинику. Карма что ли у меня такая: опять на какого-то примата гамадрильного нарвался?!
— Н-ееее-э-э-э-эт, — парень снова стукнул себя по груди кулаком и рыкнул: — дрррррррр-ако-о-о-о-о-о-он!
— Что? — какое-то слишком уж экзотичное психическое растройство у этого типа. мог бы уже человеком-пауком представиться или бетманом. А то дракон! — Не смешите мои дырявые кеды! В каком месте ты дракон?