Себастьян пробежался тяжелым шагом в другую сторону коридора. Там, где, судя по количеству стуков каблука, должна была находиться палата – дверей не было. Темнота и тишина нервировали. Ровная, как в раю, кладка кирпичей не давала покоя своей прохладой. Пальцы не ощущали надежности твердой стены, подрагивая и не желая ровно ложиться на поверхность. Подташнивало после магического перенапряжения. Уже медленнее, человек пошел дальше, отчаянно вслушиваясь и всматриваясь.
«Может, это пелена безмолвия? Тогда я могу вплотную подойти, но ничего не увидеть, – решил Редвел. – Нужно быть аккуратнее».
Пространство изменилось резко и неожиданно. Дворцовый зал проявлялся кусками, словно клочья тумана решили сшить между собой и быстро затягивали сметные нитки.
«Какого черта?! – только и произнес Редвел, – значит, это все ее происки! Все это отделение!».
Императрица появилась резко и странно: словно наклейка, скрученная в рулон, разворачивалась и разглаживалась, внезапно обретая объем и жизнь. За ней так же внезапно появился Сорренж, здоровающийся с ангелом за руку и о чем-то мило беседующий. Бабушка с дедушкой мило попивали красное вино, сидя в бархатных креслах. А Аманда проявилась перед самым носом, негодуя своим обычным в таком настроении красным взглядом, и показав пальцем в сторону Себастьяна коротко приказала страже: «Убить!».
У Редвела грудь перехватило от несправедливости и злости! Реберные кости будто оказались совсем слабыми и пустыми, а легких и сердца за ними не было – казалось, что так инспектора ранило увиденное. И, даже не измена имперского масштаба, предательство родных и друзей, а именно услышанное от нее…
Себастьян сдвинул брови, выдохнул, махнув бошкой из стороны в сторону, волосы еще больше прилипли к потному лбу.
«Не верю! – злобно рявкнул он. – Всему мог бы, но это нет. Точно!».
Странное облегчение растеклось по телу. Внутри осталась боль, будто проглотил большой сухой кус хлеба, и он царапает пищевод, раня изнутри. Осадочек. Пришлось дышать. Глаза открывать не хотелось, понимая, что придется увидеть.
Вокруг была зеркальная комната. Десятки и сотни зеркал, преломляя каждое отражение, и множа оригиналы, показывали Аманду. Огненные волосы развевались, словно змеи.
– Ты долгое время был моим напарником, Редвел. – Начала строгим и сдержанным голосом одна Аманда слева. За ней продолжила вторая из правого края комнаты. – Я жалела тебя.
– Ты был недочеловек. – Уже в середине каркнула следующая копия.
– Я видела твое окровавленное тело там, за складами, после чудовищного взрыва! – кричала еще одна копия, закрывая рот, и, продолжая смотреть злыми огненными глазами на параполицейского.
– Я жалела тебя. Это так удобно: любить существо, пока оно не человек. Мечется, вздыхает, ушами поводит, пытается ходить на двух лапах. – Эта копия кричала, противно сморщив лицо.
– Любила, как игрушку! А потом встретила существо своего племени, слышишь?! – Редвел чувствовал, как глаза жжет от горячего чувства несправедливости, но продолжал смотреть на эти отражения.
– Ты слышал Рэни?! – первая копия снова взяла слово. – Я жду ребенка от него! Ты мне никогда не был нужен. Просто придумал себе все сам и жил этим.
– Я не имела права выбивать землю у тебя из-под ног! Но теперь ты человек. И ты мне не нужен, Себастьян! – вторая копия орала, буравя злым взглядом, приближаясь и крича прямо в лицо.
Редвел сел прямо на пол, тяжело выдохнув, и, приготовившись слушать это еще какое-то время. Он не сдерживал слез.
– Все правильно. Был недочеловек. Все правильно, смешно тянулся к ней, тихо вздыхая. Слушал биение ее сердца, становившееся частым и дробным. Слушал замиравшее дыхание, слушал взволнованный голос, дрожащий надтреснутым хрусталем. Злился, когда она смотрела снизу вверх, как на великого и умного, с сильным пополам. Злился, когда помогала, когда спасала мне жизнь, злился в тот вечер, на полу в лаборатории, когда клялась в любви, не понимая, на что себя обрекает. Злился, когда влюбленно и ревностно не хотела отпускать меня за контур, разобраться с женой и этим вампиренком. Злился на ее любовь, на которую ответить не мог. Злился. Злился на Сорренжа, который пришел и стал ее учить, сделав то, что было необходимо, но что не мог сделать я сам. Злился. Злился и понимал, что суккубу невозможно овладеть своей силой без правильных ритуалов. Злился и ревновал. Настолько, что отдал кольцо. Злился, что мотивы мои были поняты всеми остальными раньше, чем ею самой… Злился за ночь в горах. На себя. Не зная, когда смогу быть человеком снова, и смогу ли… Злился.
Магистр поднял глаза: копии смотрели, зло, и, не мигая.
– Я злился. Но, в то же время, я всегда знал, как она ко мне относится! Знал и не подпускал ее. Не мог отвечать взаимностью, еще более затягивая прочный узел наших отношений. Но всегда знал. Да, я всегда сомневался, за что мне и влетало. Мы, слышащие чуть больше, чем простые люди, мы, чувствующие запахи, слышащие оттенки звука и ритмы сердца… Мы, знающие разницу между правдой и тем, что люди показывают в качестве правды, всегда сомневаемся в том, что видим и чувствуем. Мы сомневаемся. И я сомневался. Но, я ведь всегда знал, знал точно.
Демоницы – это не человеческие женщины, хоть и выглядят они похоже. У них, в отличие от людей, не бывает случайных детей. Не бывает. Зачатие – всегда обоюдо желанный процесс. И я хотел стать отцом. Я это тоже знаю.
– Ты не станешь отцом! – прокричала копия один. – Ты не пришел вовремя и не спас искру жизни от этой твари!
Себастьян посерел лицом. Сглотнул и продолжил тяжело и с паузами.
– Да, я опоздал. И… да. Я мог потерять и тебя и будущего ребенка… я осознаю. Но. Я не мог прорваться раньше. Были свои причины. Я так обрадовался, и словно ожил, осознав, что Хас с нами. Хас спас. Мой младший и совсем недооцененный друг. Юный бессмертный, не разменявший еще первой своей сотни, и ведущий себя, как мальчишка, пока еще имеющий чувства, привязанности и настоящих друзей. Наш друг, рисковавший своей бесценной жизнью ради нас.
– Но Хас не спас… – пыталась оспорить копия, а Редвел лишь махнул рукой.
– Я пережил травматическую ситуацию, и должен был двинуться мозгами, но мне повезло еще больше.
– В чем же? – скептически хмыкнул третья копия, многократно отражаясь в зеркалах.
– Я попал сюда.
– Ты сюда вляпался. – Подала голос одна из ранее молчащих задних копий.
– Можно и так сказать, но мне повезло. – Себастьян улыбался, и стал вытирать глаза рукавом, вспомнив о проявленных эмоциях, – я попал в артефакт Абскура. Это замечательная возможность «творить свою реальность». Я столкнулся со своими страхами. Страх покинутости и никому ненужности, страх интриг и заговора против меня, страх измены, страх брошенности и потери. Ревность. Страх страхов. Вы так четко и точно показали мне, чего я так боюсь, и за что мне прилетает. Благодарю тебя, зеркало страхов.
– Но я так не работаю! – Аманды взглянули удивленно одна на другую и соединились, забавно взвизгнув. Копий стало вдвое меньше.
– Вызовите мне ее. А то я заблудился слегка. – Улыбнулся магистр.
– Это невозможно! – каркнули все Аманды хором и снова соединись по двое.
– Меня больше нельзя держать в отделении – я имею магию и только что разобрал свои травматические последствия схватки.
– Нет, я уверен в обратном. – Из последних рыжих копий родился главный врач и указал на глиняный кувшин с васильком.
– Это легко. – Тем не менее, нерешительно вздохнул Себастьян.
Расправив ладони на собственных коленях, магистр ощутил приятную настоящую шероховатость, придавшую уверенности. Волной силы бесполезно. Нужно придумать кое-что поинтереснее. Горе ты мое, от ума. И я вернусь домой со щитом, или на щите…
Итак, щит работает на грубую силу, на физическое воздействие. На волну чистой магии. Но. Щит не помогает, например, от холода.
Руки поднялись и уверенно развернулись ладонями к себе. Редвел впитывал тепло. Дыхание превратилось в густой пар. Нескольких секунд хватило: свежий зеленый василек треснул и кусками осыпался вниз.
– Больше мы вас не держим. – Врач растворился в небытии, так и не дав ответов, было ли в этом отделении хоть что-то реальным…
– Просто уронить стакан? Любым способом? Вы многого не учли! – и, подойдя к тумбочке, инспектор замахнулся на стоящий предмет…
– Вы тоже многого не учли. – Серьезно сказал врач и вышел из палаты. Бывший магистр лежал, одной ногой на стене, а второй на низкой спинке своей кровати. Защитный контур действовал жестко и без предупреждения, откинув пациента довольно далеко.
– Придется здесь задержаться. – Констатировал Себастьян, поднимаясь.
Осмотр палаты привел к новому разочарованию: здесь были люди. Они выглядели очень плохо: темные синяки под глазами, синюшные вены по рукам, иссохшиеся и изможденные люди. Может быть, жизнь после магии выглядит так, а может, место иссушает их. Узнавать на собственной шкуре совсем не хотелось.
– Вы слышали? Он волной магии разворотил окно? – шепотком поведал один другому.
– Неслыханная растрата.
– Когда магии много, так и не ценишь.
– Вы думаете, у него много магии? – этот, последний, был совсем не похожим на человека, а, скорее, на вырождающегося вампира: взгляд горел оранжевым и, читалась невменяемость, он был сер кожей, скрючен и имел коричневые неприятные когти. Кроме того, от ушей к шее под подбородком шли гребни, похожие по структуре на спину ящерицы с ее роговым слоем. Редвелу не понравился этот облизнувшийся субъект, двинувший в его сторону.
– Хочешь лично проверить? – Себастьян разозлился не на шутку, почувствовав внутри себя сильный огонь эмоций, оставшихся без выхода. Огонь рос и рос, придавая уверенности. Магистр сверкнул глазами, отвлекая готовившееся к нападению существо, и на чистой физической силе сорвал с себя рубашку одним резким движением. Наверняка, плечо будет отваливаться еще дня два, но сейчас, получилось!
Сделав шаг вправо, Редвел ушел с траектории прыжка, но получил ощутимый порез когтями. Практически взревев, параполицейский скрутил окрасившейся в багровое тканью опасные конечности противника, примотав рукавами голову к локтям. Существо брыкалось и пыталось изгибаться под такими углами, которые не снились людям. Видимо, оно здесь питалось регулярно, раз способно на такие сильные атаки. Привалив его кроватью, инспектор повернулся к толпе.
Обнаружились двое помощников главного монстра, они вдвоем тихо сделали шаг и, не сговариваясь, синхронно стали кружить вокруг Редвела, словно стая воронья.
Магистр скрипел мозгами, насколько позволяло время: перед ним были исходные. Во-первых, магически истощающие стены и пол, во-вторых, защита от побега и магии, которая работает при закрытых дверях, в-третьих, агрессивная волна защиты вокруг несносного василька в глиняной посудине. А это существо выработало иммунитет и не теряет магию? Возможно. Но атака была физической. Бинго! Они не применяют магию вне себя. Возможно, схема поглощения сил зависит от силы магических воздействий пациента на окружающее. Значит, та живая кучка пассивных синюшных – действительно леграны, мало интересующие местного хищника… Процесс размышлений прервал звук сзади. Редвел оглянулся и застыл со сморщенной физиономией: ящероподобное вцепилось пастью в окровавленную ткань и пыталось со свистом всосать в себя кровь. Задержав дыхание от удивления и омерзения, Себастьян сам себе спас жизнь: среагировав на отведенный взгляд, двое помощников кинулись на него. Еще шаг, присел. Автоматически, мало раздумывая, надуть магический пузырь…
Взгляды, полные отчаянной злости и недоумения. Его не видят! Себастьян отошел на пару шагов, выдохнул. Пузырь пошел рябью и открыл ногу. Черт! Дышать нельзя. Магистр изголодавшимся по кислороду мозгом пытался сообразить, как заставить двери открыться. Снаружи! Надо снаружи. Подхватив чей-то смердящий тапок, Себастьян швырнул его в глиняный кувшин с васильком. Вещь не была откинута защитой. Раздалась сирена. Легкие сводило жгучей жаждой воздуха. Голова кружилась. Открылись двери, и в них влетела огненная голова.
«Милая, а ты-то что здесь делаешь?!» – со злостью подумал магистр, разглядывая Аманду, застывшую в дверях.
– Где он? – главврач проник в палату, подвинув демоницу. – Как это произошло?
– Он телепортировался! – вскричал ящероподобный. – Это настоящий демон, а им здесь нет помех! Его глаза горели, а затем маг исчез.
Может, не сразу исчез? – кивнул на его связанные руки врач. – Дай сюда!
«Да что ж здесь за гадюшник?!» – Себастьян практически валился от бессилия и желания вдохнуть. Тьма застила все остальное, мозг начинал голодать, выдавая реакции заторможенно и почти отключаясь.
«От тебя точно не ожидал! – Редвел толкнул возлюбленную в плечо, уже почти не соображая, – тебе же и антимагические стены не помеха!». От толчка пузырь пошел рябью. Магистр судорожно схватил ртом воздух, пользуясь заминкой. С демоницы слетела кожа, обнажая монашку, сжавшую челюсти и продолжившую стоять до принятой команды. Она не очень поняла колебания реальности, отвлеченная толчком, поэтому не успела поднять крик и показать пальцем.
«Значит, на живца ловили? Ясненько!» – Себастьян, осознавший, что его здесь больше ничего не держит, подпрыгнул и добавил себе чуточку невесомости, пролетая над головой медсестры.
Коридор встретил такими же черными сводами потолка и фиолетовыми стенами. С одной стороны была глухая тишь. Боже, как же не хватает моей лисы, способной услышать звуки за двести миль! Ладно. Во второй стороне было чуть светлее, и голоса раздавались. Себастьян сделал вдох, окончательно отбегая от злосчастной палаты.
На островке медицинского поста Редвела ждал еще один сюрприз: его рыжая демоница мило целовала главврача. Опешив от такой наглости, и, осознавая, что двух главврачей быть просто не может – как их отличать будут, магистр остановился, приглядываясь к этой картине…
Мимо, чуть не сбив его пузырь, пронесся главврач номер один. Остановился в паре шагов от поста, чихнул… Медработники обернулись. Чертыхнувшись, Аманда скинула с себя остатки зеркальной амальгамы, окончательно расставаясь с маской и обнаруживая себя, затем открыла портал.
«Зараза!» – Редвел, не успевший за подругой, выругался. Морок поста, вместе с врачом и демоницей растаял.
«Мне точно не в ту сторону…» – пытаясь медленно дышать, привалился к стене инспектор. Магические силы подходили к концу, готовые в любой момент лишить Себастьяна его мыльного пузыря невидимости.
Утро началось с осознания того факта, что Шарэль врал. Ну, может быть, не врал на все сто процентов, про начальство так не говорят, но он, определенно, сильно не договаривал! Редвел стоял, тоскливо привалившись к стене больничного крыла. Он сбежал. Сбежал недалеко и крайне неудачно – вот уже одна медсестра показывает на него пальцем двум другим медбратьям.
Шарэль врал. Война не кончилась, и они не победили. Врали все: и Себастьян сам, собственной персоной, не герой великой войны, а лишь побитый калека. Все точно врали, когда на уроках параанатомии в университете рассказывали про великих людей, что улыбаясь и не особо переживая, продолжали существовать без рук, ног и других частей тела, магией наливая себе желтый чай и слушая пение соловья на пороге своего замка, не зная забот. Сначала приходит нестерпимая боль. Боль, которую ты еще не осознаешь, в процессе схватки, ты что-то теряешь, и все еще бежишь, уверенный, что все осталось при тебе. И только боль подлым клинком догоняет тебя и пронзает. Ты теряешь сознание от невозможности терпеть, от шокового удивления, от того, что организм отключается, пытаясь оградить слабый рассудок от еще больших травм.
Боль бывает от разных вещей: в момент взрыва, когда огонь опаляет плоть до костей, в момент встречи с искрящимся железом противника, во время острых ножниц чужих заклинаний… боль разная, но результат всегда один – сначала долгая борьба за жизнь, такую призрачную и практически невозможную, а потом… снова боль. Боль израненного тела. Тела, которое решило жить и выжило. Боль тяжело затягивающихся ран во время каждого минимального движения, боль содранных с живого мяса повязок, горько сдобренных гноем, намертво приварившим бинты к омерзительно порванному телу. Боль осознания своих ран… самая больная боль. В это время не хочется жить.
Это ли самое страшное? Это ли самая гнетущая пустота? У Редвела все было на месте. Все было хорошо. Но травма была самой тяжелой: его израненный резерв напоминал решето. Мастер-паук с полчаса молча рассматривал объем предстоящих работ под вопросительным взглядом всего персонала и Самого. Потом махнул дрожащей рукой и ушел. Ближе к ночи магистр вернулся, шатаясь и мало соображая. На все вопросы отвечал, что трезвым за такое взяться невозможно. Боль. Слишком страшно резать и сшивать по живому. Слишком страшно брать такую ответственность и собирать по кускам настолько разрозненным, что мало соображаешь, что именно нужно собрать. Трясущиеся руки больше не дрожали…
Себастьян, привыкший к магии с рождения, был сам не свой. Внутри зудело, и была полная тишина. Тишина глухая и безнадежная. Тишина недоступности. Остаться леграном, напрочь лишенным магии… запросто.
Редвела перевели. Вместо шумного и большого отделения для бессознательных, «тухлой реанимации», как обозвал Шарэль, его перевели в отделение «безнадежно выздоравливающих». Здесь все, до безобразия, отличалось! Цвет стен был темно-фиолетовым, считалось, что это повышает магическую концентрацию. На самом деле, в купе с черными потолками, напоминало поросшую плесенью пещеру у дракона под задницей. После белых стен и голубого неба в вечно распахнутых окнах, «безнадежное» отделение сводило с ума контрастом. Коридоры узкие, до свода – рукой дотянуться. Холодный каменный пол, расчерченный руническими знаками… казалось, что магию здесь не восстанавливают, а запирают в телесах безнадежно умирающих пациентов. Прочитав пару росчерков корявого пляшущего круга пентаграммы в собственной палате, Себастьян полностью подтвердил свои догадки.
– А как же мои друзья, родные? Как же Шарэль? Как я, черт возьми, пойму, что магия вернулась, если здесь везде антимагическая защита?! – вскричал новоявленный пациент. Мед персонал не спешил реагировать. Медсестры, одетые под цвет потолка, больше похожие на черномонашек, смотрели сурово и сверху вниз, насколько это возможно при разнице в росте мужчины и женщины. Подошедший главврач отмечал у себя в карте белым мелом, который скрипел, царапал черную поверхность, крошился, но только не писал, как ему положено.
– Когда произошла травма?
– Два с половиной месяца назад. Э-э-э… нет. Уже три.
– Три. Ясно. Вид травмирования бытовой.
– Что значит бытовой?! Я бился с императрицей.
– Отлично. Отклонения рассудка. Имеются.
– Не рассудка. Вы сам в своем уме?! Моя фамилия Редвел. Особый отдел параполиции. – Себастьян хотел схватить врача за грудки, но его отшвырнуло в угол палаты.
– Агрессивность отметили. Строгий режим и карцер.
– Что значит карцер?! Меня должны проведать. – Себастьян, не желавший до этого причинить врачу никакого вреда, в этот момент готов был взвыть от желания и осознания невозможности сего действия на собственной шкуре.
– Совершенно исключено. – Проговорил главный, уделяя больше внимания своему блокноту, и, продолжая черкать.
– Но я из особого отдела. Позовите мое начальство… – чуть не завывая, взмолился пациент. – Может, произошла ошибка? Потому, что меня точно не должно быть здесь – мне нужно узнать, чем закончился налет на королевский дворец.
– Никакой ошибки здесь нет, – спокойно поднял пустой серьезный взгляд главврач. – Вас никто не будет навещать. Про вас никто не вспомнит. Вы никому не нужны. Вы – легран, бесполезный и беспомощный элемент общества. Отработанный жмых. Стреляная гильза. Мусор. Кем вы были? Мне неизвестно. Для меня вы пациент 785. И, чтобы не возникало дальнейшего недопонимания, я поясню: вам нельзя вернуться домой. Кем бы вы ни были, дворником, что мог размешивать чай без помощи рук, или самой всемогущей императрицей, вы знаете о нас. И значит, вы опасны. Вас никто не выпустит отсюда.
– Но у меня есть магия! – вскричал Редвел, шокированный масштабами творящейся несправедливости даже больше, нежели разозленный. – Я разнес окно в отделении дохлой реабилитации. Я разнес! Волной силы. Спросите Шарэля! Да просто спросите медсестер, что меня сюда привели! Да просто дайте мне окно в вашем черном глухом пентаграмном гадюшнике!
– Зачем окно? – все так же спокойно и, не реагируя на высокий тон вышедшего из себя пациента, продолжил врач. – Вот вам глиняный стакан. Да. Можете посмотреть со всех сторон. Да. Внутри он тоже пустой. В нем стоит полевой цветок. Василек, вы не ошиблись. Доказано, что его запах благостно влияет на магические способности. Будьте здоровы. Да. Растите большим. Вам нужно всего лишь опрокинуть стакан. Любым способом. И вы свободны.
Себастьян не поверил своей удаче! Значит, можно сразу уйти. Все легко и просто: уронить стакан. Да он у них в дребезги расшибется и осколки до земли долететь не сумеют – в пыть превратятся!
Магистр посмотрел на стакан, но тот стоял, будто не замечая. Испарина на лбу была стерта рукавом. Черномонашка притащила больничную форму и положила на постель, оставшись стоять и ждать результатов тестирования со скучающим интересом.
Себастьян протянул руку и привычным жестом напряг сначала кисть, а затем всю руку до кончиков пальцев. Руку затрясло. Стакан остался неприкосновенен. Чувствуя, что вот-вот пустит злую слезу, Редвел пару раз злобно шмыгнул носом. Затем рассмеялся:
– Просто уронить стакан? Любым способом? Вы многого не учли! – и, подойдя к тумбочке, замахнулся на стоящий предмет…
Казалось, что этому не будет конца и края. Он летел. Летел кубарем. Назад. Спиной вперед и вверх ногами. Тишина. Нагнетающая. Бесконечная. Проклятущая. Невыносимая. Тишина в самый разгар ожидаемых событий бесила его и заставляла сжиматься все возможные мышцы и мускулы. Тело свело предвкушающей бой судорогой. Тишина заползала в его уши и нос. Белая невыносимая, густая, как холодец из тумана. Она душила. Было невозможно дышать — хотелось хоть каких-то изменений, хоть каких! Себастьян кричал. Было приятно кричать, когда никто не слышит. Кричать, рвать себя на крики, тонущие в этой тишине и пустоте. Кричать, выплескивая это напряжение и боль, мучившие его последние четыре года. Себастьян орал, а тишина поглощала. Не было никаких зрителей. Не было стыдно. Он плакал и кричал, а тишина вытирала его слезы, не давая вздохнуть. Тишина душила и давила этой болью на грудь. Тишина — вот воплощение ада. Белая нескончаемая тишина… Испытание для самых сильных.
Инспектор задержал дыхание. Нужно было прийти в себя. Закрытые глаза принесли облегчение — уйти по собственному желанию — закрыть глаза и не видеть добровольно. Не искать путей. Закрыть глаза и уйти в себя. Первый вдох сделать было страшно, но все почти получилось. Очень медленно и подконтрольно магистр выдохнул. Снова плавно и сдержанно вдохнул. Воздух вернулся. Легкие рвало от желания дышать полной грудью. Редвел вспомнил комплекс Цынгун и соединил ладони. Касание придало уверенности — есть хоть что-то, что он может сам. Вернуть контроль в подвластном ему. Одна нога коснулась другой, поставив пятку как можно выше колена, Себастьян застыл. Дыхание выправлялось. Телу пришло расслабление.
Плавно вытянув руку вверх и вправо, человек сделал оборот вокруг себя и отставил ногу в выпаде. Под ногами не было тверди, но твердь была внутри него. Плавно танцуя, выполняя заученный с самого раннего детства медитативный комплекс, Редвел успокаивался. Он понимал, что на самом-то деле, все и абсолютно все зависит от него. То, с каким настроем он преодолеет этот переход — в его руках. Его мир заботится о нем. Бабушка никак не отправила бы его на смерть. Все учтено. Нужно с пользой провести предоставленное время, а не паниковать.
Что-то щелкнуло. Инспектор хотел уже обрадоваться, но открытые глаза показали снова лишь белую бесконечную пустоту. Вторая паника была страшнее первой. Отсутствие всякого конца и края… Сердце стучало. Человек пытался бежать. Бежать и рваться напролом. Магии не было. Были слезы. Обжигающие. Обидные слезы отчаяния и слабости. Он ничего не мог сделать с этим миром. Ничего. Абсолютно. Но он мог прийти в свое собственное равновесие. Обрести силу внутри.
Дрожащие руки все никак не хотели соединиться. Пришлось снова закрыть глаза и довериться себе. Нога упруго встала на нужное место, подрагивая. Несмотря на мелкие судороги по всему телу, Себастьян раз за разом доводил движения до идеала, порхая в слепом выверенном танце. Сложнее всего было не ждать. Не ждать совсем. Не ждать внутри, а, не делая вид, что не ждешь. Остановить ожидание и остановить внутренний диалог и внутреннее свое же собственное мельтешение.
В какой-то момент он почувствовал, что телу стало уютно и хорошо. Рука, скользнувшая по руке, осознала рукав тренировочного кимоно. Теперь все подскоки и взлеты сопровождались звуком парусины порхающей вслед за человеком. Длинные белоснежные полы, окаймленные темно-серым подбоем, танцевали, вторя движениям, похожие на крылья аиста. Редвел видел это внутренним зрением, но, не открывая глаз. Он весь слился со своим танцем. Ему не нужно было больше ничего. Он дышал. Он двигался. Он был жив. Это уже пол счастья.
Замерев стоя, вытянув руки перед собой, ладонями вперед, он вдруг почувствовал в пальцах дерево. Шершавая, но не острая кора, крупные длинные иголки, смолистый запах. Первая твердь посреди белесой пустоты. Ствол, из нижней бесконечности уходящий в бесконечность верхнюю. Человек обнял дерево, как родное. Приникая к твердому надежному стволу, он чувствовал пульсацию жизни. Сок шел из корней к самым-самым отдаленным верхним веточкам, а оттуда возвращался, теплым и солнечным, неся лучи светила, переработанные в чистую энергию жизни. И Редвел слушал это движение, проникался его гармоничным спокойствием и размеренностью. Руки ощущали, как энергия этого живого древа впитывается в них, доходя до сердца, головы и каждого самого маленького отдаленного мускула.
«Древо жизни, — неожиданно осознал Себастьян. — Это же великая честь и удача!». Он сконцентрировался, рисуя в своей голове детальную картинку, спеша, и, переводя свой взор из одного края в другой, подмечая фрагменты. Желание должно быть максимально конкретным. Желание, самое важное и самое решающее, которое он имел право загадать один раз в жизни, очутившись здесь, достигнув такого уровня просветления. Впервые, будучи в белой бесконечной бездне, Редвел хотел удержать время, чтобы успеть… успеть так много…
Выкинуло неожиданно.
Медсестра, тряпкой возящая под железной скрипящей кроватью, вскричала, увидев открытые глаза пациента.
— Он очнулся! Очнулся! — крик разлетелся по отделению, задирая занавески на весенних окнах, и заставляя персонал, запинаясь, бежать со всех ног, а Редвела морщиться.
— Герой Великой войны, наконец-то, очнулся! — Шарэль, с повязкой на перекинутой через бечевку руке, улыбался широко, но грустно. Рядом с ним с серьезными полупустыми глазами стояла Мари, держа блокнот с ручкой, и, ожидая приказаний.
— Отстоял? — спросил Себастьян, понимая, что произошло там, на поле сражения, и чего стоила начальству эта победа. А победа ли?
— Восстанавливаю. — Скупо ответил, померкнув лицом, Шарэль. Уже есть успехи.
Мари удивленно поглядела на него и, поклонившись, застенчиво улыбнулась. Редвел понял, что она осталась человеком, а не стала зомби. Восстанавливать душу — кропотливый и тяжелый труд. Даже для Самого.
Рядом с пастелью всполыхнул телепорт — явилась Аманда.
— А я думал, ты от меня ни на шаг не отойдешь… — съязвил Себастьян, радостно улыбаясь, и разглядывая выходящих следом магистров Редвайлей.
— Ты два с лишним месяца лежишь, а разгребать приходится мне. — Девушка была хоть и рада, но разозлилась упреку.
— А еще ты уволен. — Улыбчиво поддержал Шарэль. — Мы, конечно, держали тебя в госпитале для сотрудников, но теперь необходимо перевести на домашнее лечение.
— Это еще почему?! — Себастьян был так зол, что не заметил еще двух необычных посетителей, подошедших с другой стороны.
— Потому, что ты легран. Ты больше не магистр, и магия тебе недоступна. — Пожал руками бывший руководитель. Дед ухмыльнулся в кулак, пытаясь не испортить момент.
— Какого черта! — вскрикнул пациент и разнес волной силы ближайшее окно. Шарэль заулыбался еще шире, подмигнул медсестре.
— Вот видите, и без ваших длинных исследований. Все в порядке. Ну, а на подругу свою и не взглянешь?
Себастьян повернулся и увидел лису. Исхудалая, но вполне здоровая, с жирной шерстью вокруг пасти, (видно, только что вкусно поела в больничной столовой), и пахнущая оленьей тушенкой, рядом стояла его лиса. Живая. Невредимая. Отдельная.
Себастьян кинулся к ней, обнимая и целуя, куда попадет.
— Я же обещал, что освобожу тебя… — шептал он во все понимающее рыжее ухо. — Я же обещал.
Рядом кашлянул Хас, показывая четыре своих клыка, подпиленных еще в раннем детстве, а нынче отросших и довольных.
— Дружище! — Себастьян прижал к груди чудом воскресшего ученика.
— Он хотел сказать, что любит тебя, но ждет, пока все уйдут. — Вслух прокомментировал Рени, появившийся из-за плеча сестры. Она шикнула зло и растерянно. — А вот про прибавление лучше скажи сейчас. — Продолжил громогласные поучения менталист.
Лисица упала на холодный мраморный пол и захлебывалась своей кровью: легкие стремительно наполнялись, не давая живительного кислорода. Редвел чувствовал, как его мутит и как нещадно кружится голова. Спустя пару мучительно долгих мгновений, на него, наконец, нашло озарение. Он, с трудом откашливаясь, положил руки поближе к полу на рыжее хрипящее тело и двумя тяжелыми шагами, оставляя жуткие кровавые следы, подвинул умирающую соратницу к зоне действия витаманы. Это все, что он сейчас мог для нее сделать. Звезда жадно поглотила агонизирующее существо, промораживая насквозь, и, сохраняя искру оставшейся жизни. На секунду Себастьяну показалось, что магический холод потрескивает, совершенно, как голубое пламя костра под прибрежным ветерком, где-нибудь у синего свежего моря…
Занятая своим крылом, в позе, мало напоминавшей истинно человеческую, стояла королева, совершенно не заботясь тем, что происходит вокруг. Потеряв две трети своей магии в плену артефакта, она пыталась зеленой лечебной искрой реабилитировать практически отодранное крыло. Ее грудная клетка, изогнутая и вытянутая, в этот момент больше всего напоминала змею, вывернувшись под нереально острым углом. Когда-то бывшее белым, оперение меньше всего сейчас напоминало о небе, измазанное в алой, багровой и грязно-коричневой засохшей крови.
— Ты же не тронешь бедную, ни в чем не повинную девушку?! — резко оглянувшись, существо применило обольстительные чары. Перед инспектором стояла обворожительная маленькая девчушка в школьном платьице, закручивая на указательный палец кудрявую белоснежную прядь и глядя на него кристально-чистыми и искренними глазами. — Я совершенно здесь не причем. Это все она! Она! Такая страшная, злая и с клыками. Может быть, это была вампирша? Дяденька, а вы ведь защитите меня? — совершенно недетские формы сверху начали напирать на хлипкие маленькие пуговки, а руки, заломленные в молительном жесте, совершенно перестали держать короткую юбочку, которая от неизвестно откуда взявшегося ветра норовила подняться все выше и выше, оголяя девственно прекрасные прелести…
— Себастьян! — Редвел с трудом отвел взгляд от этой маленькой девочки, которую хотелось срочно обнять, спрятать и оградить от всех невзгод в тесной темной комнате… да, если честно, просто хотелось! На середину, сдирая остатки магической паутины, выходила, вся перепачканная грязью, кровью, в разодранной одежде, и со спутанными рыжими сосульками волос, его демоница. Она засучивала остатки рукавов, предвещая весьма опасный разговор… Инспектор снова повернул голову, белобрысая скривилась, показав оскал. Обольщение не удалось.
Обернувшись вокруг своей оси, она вмиг стала похожа на черную блестящую кляксу. Кожистые крылья летучей мыши, казалось, разрослись и покрыли все тело, кроме лица и волос. Когти обрушились с небольшим опозданием, и фамильный меч успел раньше.
— Ауч! — прошипела тварь, рассматривая укороченные обрубки. Магической защиты не хватало. Бросив такую же противную кляксу, только растворяющуюся, как дымящийся в воздухе сгусток, она увернулась от следующего удара клинка. Себастьян, с удивлением, поглядел, как воздушное пятно разъедает его рукав. С лисицей был связан его магический потенциал, и защита слетела! Кислотная магия начала прожигать кожу, но остановилась… руки коснулось теплое приятное щекочущее свечение. Желтое свечение…
— Хас… — прошептала Аманда, пока еще не понимая, в какой мере их друг участвует в этом чуде. — Вероятно, его душа еще не ушла, и остатки стравийской живительной силы остались с ним…
Мужчина более уверенно посмотрел на летучую мышь и двинулся с клинком у правого плеча.
— Я бы не была так уверена… — сказала бестия, облизнув губы, назло надвигающейся за левым плечом демонице, и схватила мужчину с такой неимоверной скоростью, что он не успел завершить удар. Оба пропали.
Новое пространство было настолько неожиданным, что Себастьяна рвало… С трудом остановив несистемное верчение, он осознал, что мир вокруг похож на выпотрошенные чучела осьминогов… Темно-синий в мелкую пупырышку основной цвет был и сверху и снизу, расходясь светящимися желтоватыми гроздьями светящихся огней-щупалец. Здесь совершенно не было гравитации, а тело норовило вертеться, подчиняясь самой незначительной мысли, которая пыталась рассмотреть ландшафт получше. Симметрия была во всем: верх равнялся низу, а право было точь-в-точь, как лево. Во все стороны уходила зудящая фиолетовая пустота, которую, с учетом экспозиции, наверное, с натяжкой, можно было назвать горизонтом.
Редвел решился заглянуть за край этого горизонта и в мгновение перенесся в следующий сегмент лабиринта. От быстрого движения снова замутило.
— Где ты?! — крикнул растерянный магистр, пытаясь по движению звука и эха, определить наличие противницы. Звук вернулся эхом одновременно, помноженный и измененный, чуть не сбив человека с точки внутренней опоры. Себастьян попытался опустить голову и увидеть свои руки, это удалось не с первого раза и с большим трудом. В карманах обнаружилась еще одна витамана, платок с уменьшившимся родовым мечом, была нащупана сумка с химическими экспериментами. Из нее противненько капало. Видимо, он успел где-то приложиться, перебив добрую часть колб… но, хуже всего было то, что осколка метеорита, такого важного, по мнению Сорренжа, что тот рискнул ради артефакта своей жизнью, нигде не было!
— Где ты?! — снова вернулось эхо, колыхая человека и все сегменты-щупальца вокруг, еще более убеждая Себастьяна в родстве пространства и осьминога…
«Молчи» — внезапно в голову пришла чужая реплика.
— Рени?! — с восторгом крикнул инспектор, возрадовавшись, что хотя бы не он один застрял здесь. Мир снова разбушевался, не давая даже продохнуть, возвращаясь снова и снова, и, сбивая с ног, заставляя опять вертеться вокруг себя и вправо, и влево, и к верх тормашками… желудок держался из последних сил.
«Молчи, пожалуйста!» — снова пришла реплика, Себастьяну даже показалось, что он услышал такое же недовольное натужное шипение, значит, менталиста тоже вертело.
«Как мы здесь оказались? — отчаянно пытался транслировать мысль инспектор, в надежде, что Рени не только говорит, но и слышит в этом странном мирке. — Да и ты ли это?!».
«Мы в ее ментальном теле. В ловушке. — Прозвучало в ответ не шибко радостно. — Это определенно симбиоз с каким-то магическим существом, иначе б, я ее взломал уже».
«Но ты ведь выпутался в прошлый раз?» — Себастьян отчаянно скрипел мозгами, думая, чем он может помочь в прорыве лабиринта, и переживавший, что за это время само его новообретенное тело нашинкуют в крупный кружочек…
«В прошлый раз было совсем другое существо. — Рени задумался, отыскивая систему. — Там были нескончаемые ребра змеи, по которым я летел в кромешную бездну… в какой-то момент, я пнул стенку! И змея изрыгнула меня наружу, не скажу, что это было приятно. Но тут это не действует, я уже проверял».
«Находясь в ментальной ловушке, нанести физический урон? Интересненько» — задумался Себастьян, рассматривая капли из своей сумки, тихо падающие на одну из стенок существа-ловушки. Судя по ярко-фиолетовому оттенку, ингредиенты смешались самые гремучие, главное, подольше не менять положения, чтобы лужица вышла побольше, а не развеялась безобидными брызгами во время верчения.
«Этого может не хватить. — Констатировал менталист. — Нужно жахнуть чем-то сильнодействющим, чтобы тебя быстро вынесло наружу, хоть время здесь и почти застыло, но в бою важен каждый миг».
Себастьян швырнул сумку об пол, слыша треск раздавленных колбочек и сосудов. Главное, не создать сейчас какого-нибудь голема или тирода из того, что там намешалось… Смесь отчаянно шипела и пенилась, вырастая в размерах. Реакция шла, и состав точно был ядреным.
«Ты готов?» — в последний раз спросил Себастьян, уже видя бледное лицо менталиста рядом в своем сегменте. Рени кивнул. Тогда инспектор швырнул витаману в одну из расщелин подальше.
«Это должно сильно повредить ее ментальный потенциал» — успел подумать Редвел, прежде, чем снова родиться на белый свет изо рта огромного чудища-осьминога…
На песчаном берегу, по колено в голубой воде, стояла богиня. Ветер играл с ее волосами, развивая белое платье, испуганные глаза отнюдь не были голубыми. Они были красными, как у всех небесных. Поломанные крылья были опущены в воду.
— Это не твоя битва, мой дорогой. — Мужчина обернулся, почувствовав неожиданное для себя прикосновение теплой родной руки к его плечу.
— Бабушка? — молодая прекрасная рыжеволосая женщина чуть склонила голову, в знак согласия. С другой стороны на плечо легла мужская более теплая и сильная ладонь.
— Иди, мой мальчик, мы так давно ждали. Нам здесь нужно закончить… — спокойно и уверенно произнес дед. Его высокий упрямый лоб был лишь слегка тронут морщинками, а волнистые черные волосы от ветра плясали на лице, касаясь носа.
Себастьян кивнул, пытаясь навсегда запомнить этот, возможно, не существующий наяву, момент и своих близких в нем, затем пара-реальность выкинула его на мраморный пол…
Когда очень злой и всклокоченный лис вышел из каменного домика прислуги, то во дворе никого уже не было. Небожители испарились, будто и не было. Лишь стайка голубых огоньков по-прежнему витала на месте смерти — своеобразный памятник, остаток магических сил… а магических ли?
Себастьян подошел, пригляделся. Сверкающие пятнышки не были иллюзорны, это были реальные капли настоящей жидкости. Мокрый черный нос сделал одно неуверенное движение, и тут же чихнул, усы встали дыбом, вся шерсть поднялась следом.
— Твою ж заразу! — в сердцах бросил лис, высовывая язык и отплевываясь. В глазах рябило. — Это винтан. Сильнодействующий наркотик, распространенный среди высших небесных. Наркотик, который действует, как мощнейший нейростимулятор, наркотик, созданный из чистой потенциальной магии. Секрет его приготовления был неизвестен никому из других рас. Слухи ходили разные. Существа пропадали тоже разные. Всех, принимавших винтан ждала казнь. Привести приговор в исполнение было поручено любому магистру соответствующего уровня, находящемуся поблизости. Единственным существом, выжившим и не убитым был мальчишка-вампир, которого протрезвлял сам Рени… Вампир, служивший им.
— Так вот в чем секрет горящих глазок… — в сердцах сплюнул Редвел. В голове прояснялось, но мысли бежали намного быстрее, чем осознавались. Скорость мозгового кровообращения повышалась, чуть раньше, чем скорость реагирования…
— Накрыть пристанище наркоманов под дозой? Шарэль, ты меня слышишь? Таким был твой план?! — лис погрозил кулаком куда-то в сторону мимо пролетавшей стрекозы и вдруг опустил руку. Плечи ссутулились. — Он бы знал… что бы он знал?! Я был нужен ей и был человеком, что я найду теперь? Кого? Весь план накрылся медным тазом, где группа поддержки? Облезлая зверюга справится с королевой? Вы серьезно?
Магия, субстанция, зависящая от множества факторов. Эмоции — один из основополагающих. Себастьян почувствовал, как лапы пощипывает от еле сдерживаемой силы. Искры заставляли шерсть электризоваться.
— Я уйду красиво. — Усмехнулся лис и материализовал свою шляпу. На плечах оказался черный пиджак. Брюки пришлось застегнуть на ходу. Телепортация не предполагала таких мелких манипуляций. Костюм был точь-в-точь, как тот, который подогнал под себя Хас, покидая дом перед дуэлью… дуэлью с Сорренжем. Профессором, которого тоже, скорее всего, уже нет в живых. Редвел развернул в воздухе старый покоричневевший от времени платок и взял двумя когтями маленький сверкающий предмет.
— Твое время наступило, Алитар. — предмет стал расти и светиться, быстро превращаясь в родовой меч семьи Редвайлей. — Вперед! — скомандовал сам себе Себастьян и крест-накрест распорол бордовую занавесь черного хода.
***
Витамана — хитрый древний артефакт, некогда восстановленный непосредственно бабушкой, по древним чертежам ацгаров. В активированном состоянии он представлял собой холодную звезду, звезду, поглощающую пространство и существ. Внутри все замораживалось: время прекращало свой бег, магия не работала. Был только всепроникающий холод.
Редвел сглотнул, видя свечение в середине зала, сделал два шага назад, обозревая всю картину. На полу, вытянув руку, в звезде лежал Рени, блаженно улыбаясь. Это он использовал артефакт. Звезда схватила в свое кольцо раненую демоницу. Лицо выражало нестерпимые муки, на щеках еще блестели слезы. Большая кровопотеря, рваная рана на животе. Жизнь еще теплилась в ней, замороженная артефактом. Себастьян вздохнул, с облегчением и с волнением одновременно. Это была другая незнакомая женщина.
Вот кого там не наблюдалось, так это королевы… лис стал обходить вьющиеся во все стороны лучи активированного артефакта, рассматривая помещение, и, пытаясь понять, что здесь произошло, и где искать остальных.
Белая материя вмороженным куском нашлась рядом с окровавленным стулом. Нос зачесался, усы стали подрагивать. Что-то было не так. Запах винтана усиливался, но блестящих капель видно не было.
«Она еще здесь» — дошло до инспектора. Меч инстинктивно сделал полную восьмерку, наткнувшись на что-то мягкое. Пыльца остаточной магии слетела, и лис увидел прямо перед собой искомую особу.
Обычные голубые глаза с черно-багровыми подтеками под ними. Действие наркотика закончилось. Учитывая, постоянное потребление, состояние наркоманки было не лучшим, что играло на руку. В артефакте застряло не только платье. Часть ментального тела, одно крыло, длинные белоснежные волосы. Хорошо же ее зацепило! Сейчас она не может сражаться, применять магию и даже уклониться от удара! Циркуляция силы в теле нарушена: если она применит хоть что-то, то убьет себя целиком.
Себастьян боковым зрением заметил еще один силуэт в углу комнаты. Шаг вбок, еще шаг… не так он хотел встретиться с той единственной, кого любил! Аманда лежала без сознания, в крови, глаза открыты, дыхания нет. Она не попала в поле артефакта, и с такими ранениями даже демонице выжить было бы очень сложно!
Редвел разозлился в долю секунды, размышлять о гуманности и благородстве было неуместно. Он размахнулся мечом на казавшуюся беззащитной королеву, блестящий клинок мелькнул в ее зрачках бликом…
— Ты думал, что сможешь меня достать, смертный?! — бестия прорычала в ответ, разевая окровавленную пасть. Прокушенные губы наливались свежей кровью. Тварь вывернулась из-под меча, рванув с такой силой, что оторвала свое крыло, так и оставшееся внутри артефакта. Глаза стали красными — показатель сильнейшей магической травмы. Она оторвала кусок своего резерва, своего ментального тела. Лис не обольщался, понимая, что загнанная тварь в разы опаснее обычной.
Не выпускать ее, ценой собственной жизни, остановить здесь, пока она не восстановилась и не угробила всех оставшихся в живых… Редвел сделал горизонтальную восьмерку, ложный выпад, блок… Острые когти твари были при ней, но сталь выдержала. Выпад вправо. Поврежденная половина реагировала куда медленнее, кончик меча чиркнул плечо. Зараза метнулась к будуару и перевернула его с разбегу на лиса, с ловкостью небесной вытащив на лету заветный мешочек.
Когти разрезали прочную ткань, содержимое высыпалось на пол, пока дрянь не поднесла светящийся ярко-голубым, порошок к своему лицу и не опрокинула его весь…
— Вентан… — Себастьян опешил, анализируя возможные последствия… Потеря болевого порога, повышение реакции, синдром Берсерка-Квидри, повышение резерва… Последствия были не на его стороне. Как ни крути… за королевой развевался светящийся голубой шлейф — вентан распределялся по организму и нашел брешь.
— А знаешь, из чего производится этот «голубой рай»? — спросила богиня, ухмыляясь клыкастой пастью. — Вся ирония в том, что для «небесного света» небожителям всегда были нужны самые никчемные из всех. Только в зарождающейся жизни есть такая доза магии и потенциала, что мозг познает ни с чем не сравнимую эйфорию! Почему создатель дал это чудо демонам?! Почему!
Лис наклонил голову, до него еще не дошел смысл сказанного… Зарождающаяся жизнь? Голова закружилась, вид израненных, изодранных девушек в углу качался и кружился в голове… Аманда… чувство потери, потери чего-то радостного и только осознанного…
Мужчины не плачут! Черный горячий и красный нос ощутимо шмыгнул, какая-то злая капля скатилась по морде вниз и шлепнулась на грязный пол. Он должен отомстить. За свое дитя, за Аманду, за Сорренжа, за смешного, но незаменимого Хаса… за столько смертей…
Белобрысая дернулась, уклоняясь от клинка, полтора крыла попытались рвануть вверх, но лис вцепился в сломанный сустав и оторвал от целого крыла весомый кусок. Ему больше нечего было терять, он не боялся ничего. Жить не было смысла. Единственным его смыслом было: подороже разменять свою жизнь. Желательно, равноценно.
В углу послышался странный шорох, нервно дернулась рука, пальцы сжались, оставляя на похолодевшей ладони синие лунки ногтей. Дернулась нога… Окутанная странным желтоватым свечением, кисть поднялась вверх, зеленые глаза внимательно рассматривали ее. Словно миллион маленьких магических светлячков облепил все раны на руке. И они затягивались! Аманда с трудом подняла голову, оглядывая свою порванную одежду на светящемся уже затянувшемся теле…
— Хас… — шепнула она охрипшим голосом, сама не веря в то, что может говорить…
Инспектор дрогнул, неожиданно обратив внимание на то, что происходило за его спиной. Чудо света и жизни ошеломило его. Взгляд был прикован к светящемуся животу… неужели?..
Когти впились мгновенно и под самым неприятным углом. Снизу вверх, под ребрами, точно достав печень и правое легкое… Лисица захрипела и упала. Раздался сумасшедший хохот…
Пробежка до угла заставила сердце биться с удвоенной силой. Идти под одним плащом вдвоем было неудобно и шумно. То и дело, запинаясь, друзья преодолели еще пару метров. Толстая каменная кладка стен не давала ощущения безопасности, являясь лишь преградой на пути человеческого зрения. Рени пытался отслеживать округу, иногда ускользая разумом вдаль, и выпадая из реальности. Себастьян шумно выдыхал, в очередной раз ощущая на своей пятке чужой носок.
За углом раздался одинарный шорох. Существо, кем бы оно ни было, притаилось и ожидало, услышав чужаков.
Редвел повертел в руках таинственный обломок метеорита, вероятнее всего стоивший Сорренжу жизни, абсолютно не понимая, какую важность из себя может представлять булыжник, которым он собирался огреть беловолосого по затылку.
Тем временем, детеныш остракона, привязавшийся к друзьям, подросший в три-четыре раза, самостоятльно находивший себе корм, кем бы этот корм ни был… детеныш-монстр, пересекший с ними море туда и обратно, спасший от своеволия Водной и вгрызавшийся в метаморфов… он, бесшумно крадущийся за ними, пошевелил кисточками на ушах и издал странный звук, больше похожий на кошачий заинтересованный «ур-р-р».
— Черт, да он же думает, что это игра! — Редвел хотел уцепить звериного ребенка за хвост, но пальцы поймали лишь воздух.
«Все нормально» — передал Рэни. Желтая пушистая задница ускакала за каменный угол, сразу послышались шипение и тихая возня. Пара лишних камней выпало. Потом наступила нескончаемая тишина. Когда двое обогнули преграду, закрываясь теневым плащом, то увидели, как огромная черная кожистая морда проглатывает небольшого дракона целиком… хвост еще пару раз бился в конвульсиях, заставляя зверька морщить нос и топырить усищи. Через пару мгновений детеныш снова был маленьким и миленьким желтым пухляшом, который не удержался и, ластясь, боднул колено…
— До этого никто, видевший трапезу остракона, еще не выживал… — Себастьян утер пот со лба и огляделся. Одноэтажная хозяйственная пристройка была украшена розовыми горшками с герканью. Рядом струился маленький фонтанчик, озаряя приятным журчанием все видимое пространство. Пасторальная картина навевала ужас.
Рени втянул коллегу в узкий дверной проем и закрыл рыжую дверцу с витражным стеклом посередине.
Себастьян поглядел с немым вопросом. В лице была явная паника. Времени катастрофически мало! «Еще один!» — вклинилась в процесс напряженного хода мыслей чужая реплика.
Неожиданно инспектора скрючило и начало трясти. Двое, сидевших тихо в углу хрупкого здания, укрытых лишь теневой накидкой, позволяющей оставаться полностью невидимыми и взглядом и чутьем ангела, обнаружили себя. Гулкие шаги на улице замедлились. Существо услышало и оценивающе обводило домик взглядом. Спустя пару мгновений, Редвел оглядел свою лисью лапу и с ужасом посмотрел на менталиста.
— Она жива. Я бы знал. — Одними губами шепнул мальчишка. А затем встал, отбросил уже ненужную серую тень на лиса и двинулся к дверям. Скрип дверных петель, громкий и фальшиво-протяжный, раскроил тишину уснувшей безлюдной улицы. Ангел стоял, широко разведя плечи, в серых брюках и обрывках серого придворного камзола. В каких бы он ни был схватках сегодня — он явно вышел победителем.
— А я тебя знаю. — Пробормотал беловолосый, пренебрежительно сплевывая, как при первой их встрече. — Ты тот чудотворчик, что лез не в свои дела и лечил всяких убогих, что лицезрели наш свет.
Рени посмотрел ему прямо в глаза, словно поймал существо крепко и надежно, еще даже не коснувшись. Что-то неуловимо, но неумолимо изменилось в расстановке сил.
Ангел что-то пытался осмыслить, ошарашено потирая виски, затем сделал неуверенный шаг назад… потом еще один. Мотнул головой. Длинные волосы густой волной ударились о плечо, враг был прекрасен
— Нет! Со мной так не пройдет. Надорвешься, малец.
— Ты запутался, дитя божье, — ответствовало духовное лицо, осеняя неожиданную паству щепотью пальцев, где должен был находиться деревянный крест. — Но я пришел показать тебе истинный путь.
Беловолосый моргнул, не имея возможности отделить наваждение от реальности: ему отчетливо был виден символ веры в руках этого мальчишки. Крест начинал светиться, все ярче и ярче, заставляя глаза слезиться.
— Уйди! У-уйди-и!!! — завопил ангел, раздирая свое лицо, из глаз текла кровь, голова раскалывалась.
— Нет, еще не конец. — Сказал Рени, подходя все ближе и ближе, убеждаясь в своей силе. — Вот теперь да.
Голова беловолосого в один миг покрылась сетью вен и мелких сосудов. С выражением удивления и страха, запрокинув шею, ангел упал на каменную кладку двора с грацией существа, которое весило полтонны…
Узкая дорожка меж кустов вела прямо к черному ходу в покои королевы. Менталист не стал дожидаться коллегу, увидев у входа еще двоих Небесных. Его руки метнулись вверх, растопыренные пальцы резко сжались в кулаки. В этот момент Рени был похож на актера, который требует аплодисментов, решаясь на смертельный номер, зная, что слава будет посмертной…
Мальчишка двумя пальцами резко ткнул остолбеневшим крылатым в грудь. Пошатнулся. Все трое внимательно поглядели друг на друга… затем демон остался стоять и, пытаясь сфокусироваться, смотрел на покрытые сеткой вен лица своих врагов.
Занавески из красного тяжелого бархата не хотели убраться с лица в первой попытке, поэтому, Рени, вошел к королеве, напоминая красное бархатное привидение, держа руки впереди, и, отплевываясь от бахромы.
— О, это так мило. Вся семья в сборе. — Небесной красоты высокая тонконогая дева посмотрела на вошедшего фосфоресцирующими голубыми глазами и вытерла кровавую руку о небесно-белую накидку стула. Перед ней лежало безжизненное тело демоницы с разорванным животом…
— Теперь, милый мальчик, ты в моей ловушке. Твой разум никогда не выберется из моего лабиринта. И ты сам убьешь всех остальных. Тех, кто пришел с тобой, тех, кто тобой руководил, тех, о ком ты даже не знаешь, и… никогда не узнаешь. Жалкий раб своих способностей.
— Я подготовился… — прошептал Рени, улыбаясь как счастливый сумасшедший, мальчишеская ухмылка падала вместе с головой, пока не раздался звук удара твердой головы о еще более твердый каменный гладкий пол. А потом эхом покатилось по высоким акустическим потолкам звонкое эхо подпрыгивания витаманы…
— Артефакт доставлен, мастер. — Юноша в черной форме и темно-сером капюшоне доложил, присев на одно колено. Грузный мужчина с трубкой, чуть кряхтя, повернул к нему усатую голову.
— Молодец, Ардо. Карета? — еле заметный кивок. — Ну, что ж. Начинаем операцию. Зачищаем все восточное крыло. Обычной прислуги там нет, так что, можете развернуться, ни в чем себя не ограничивая.
— Благодарю вас, мастер. — Юноша поклонился и встал. Его одежда, колыхалась, напоминая не ткань, а скорее оттенки дыма. Пару мгновений, и он легкой волной мигнул и пропал в пространстве, не оставив и следа.
Секретарь принесла дымящийся стакан с желтоватым напитком, запах имбиря и корицы дотронулся до носа, щекоча. Грузные руки локтями лежали на черном столе из морельского дуба, пальцы правой руки вцепились в столешницу перед грудью до побеления суставов. Начальник просматривал различные виды дворца. Девушка, тихо сидевшая в красном кресле в углу кабинета почти не дышала.
— Квадра Б чуть повыше. — Скомандовал мужчина, корректируя угол обзора, и девушка вздохнула, увидев, как серый человек, внезапно появившись за тонкой ярко одетой служанкой, обнял ее сзади, и они оба вмиг пропали.
— Насколько уместно их использовать? — тихим шепотом спросила секретарь. — Если милорд узнает…
— Четвертый уровень ограничения. С возможностью прорыва до второго, при экстренных ситуациях… Боюсь, что мы им руки связали и кинули в клетку с монстром. А милорд… Буду рад, если будет кому меня отчитывать. — Шарэль посмотрел на нее с укоризной снизу вверх, опустив очки на нос, — он меня вообще-то уволил… вот и разбирался бы сам.
Секретарша хихикнула и раскрыла руки ладонями вверх. На кончиках пальцев показались голубые шарики силы.
— А вот и первый. Ты готова? — острый носик чуть дернулся. Глаза хищно блеснули в полумраке кабинета. Правая ладонь развернулась, и с силой потянулась назад, огоньки на пальцах образовали линии, все больше напоминая панель управления. Третья картинка слева начала ритмично подергиваться.
— Каменный голем?! — белобрысый мужчина вскинул горящие голубым глаза, безошибочно угадав направление и подмигнув Шарэлю. — Когда приходишь к Богу, не забудь взять с собой свою душу! Оскал блеснул острым клыком, картинка дернулась и померкла…
— Мари! — Шарэль вскочил с кресла, подхватывая секретаршу. — Вылезай оттуда. Это ловушка! Слышишь?!
— Я контролирую… — глаза побелели, изо рта толчками пошла пена. — Еще миг… Ладони продолжали гореть, но огоньки, словно погружаясь в воду, начали мигать и подрагивать.
— Восстановить обзор! — Шарэль мотнул головой сидящей в углу.
— Да, мастер. — Аврора дотянулась сознанием до мимо пролетающей птицы, стрекозы, или просто растущего дерева… Менталисту ее уровня в таком состоянии было по плечу невозможное…
Голем стоял перед беловолосым мужчиной на коленях, белые крылья незнакомца светились полным резервом, глаза горели ярко-голубым, а сам он голыми руками выдирал из одержимого камня полупрозрачный женский силуэт…
— Еще один миг… — не чувствуя толчков пены, проговорила Мари, извиваясь в судороге на руках старика-начальника…
— Хорошо. Слышишь? Хорошо, милая. — Шарэль стал с колен, отпустив тело.
— Она моя! Слышишь?! — кабинет задрожал. Старик закричал, претерпевая адскую боль, из его спины прорастали, покорные зову… черные жесткие крылья. — Ее душа моя! Слышишь, выродок? И ты слишком жалок для бога, слизняк!
Голубые глаза дернулись, белые нечеловеческие руки дрогнули, отпуская. Ангел не ожидал такого напора в ответ. Но сдавать свою добычу было не в правилах Небесных.
— Тогда у нас один выход. Покаяние грехов через мученичество! — и тут Мари загорелась!
— Твою ж заразу! — Шарэль нажал кнопку пульта и прокричал кодовое слово. Оставались считанные секунды…
***
Карета подъехала к большому разлому во внешней ограде. Кони, обычно дымившие и пыхтевшие огненной своей сущностью, в этот сверкали глазами-угольками совершенно беззвучно. Возница, махнув лохмотьями своей теневой накидки, спрыгнул на гравий, так же не издав ни единого шелеста.
— Вы, что, с нами? — удивился Сорренж. Пустота под маской приблизилась к нему вплотную и прижала палец к губам. — Тут врагов бояться в пору, а свои запугивают. — Фыркнул демон и оглянулся. Обвалилась одна из башен. Светопреставление было видно уже отсюда.
— Кажется, без нас начали. — Редвел дернул за воротник Рени, ушедшего ментально до кого-то из мелких существ, и, блаженно улыбнувшегося. — Не время для приветов.
— Нам налево. Идем! — младший демон поправил воротник и уверенно шагнул под сень накидки, ставшей вдруг большой и прозрачной.
— Теневой полог? Хм! — Шарэль душу продал за такое сотрудничество?
— Скорее взял в долг. Идем.
Узкий проход оставил следы борьбы: кое-где лежали разбросанные вещи, посуда, пару раз встречалась пустая одежда, повисшая на красиво подстриженных узорных кустах.
— Нам ждать оборотней-невидимок? — поблескивая саем в руке, шепнул профессор.
— Сомневаюсь. Если только в помощь. — Редвел уже без всякой ментальной связи осознал, что является частью более масштабного плана начальства. Иначе, как бы они проникли во дворец в столь сжатые сроки…
— Внимание, объект! — Рэни указал пальцем за поворот. — Разумный.
Девушка в форме дворцовой прислуги подошла почти вплотную, изучая всем своим вниманием какую-то важную бумажку.
— Тут-тук! — Сорренж легко и привычно скользнул фиолетовым лезвием по тонкой коже девичьей шеи. — Вот, блин! Предупреждать же надо! — выругался демон свистящим шепотом. Кровь оранжевой лавой брызнула, прожгла перчатку и мелкими камушками скатилась по жидкометаллическому плащу.
— Предупреждаю. — Поднял бровь Рэни. — Людей тут нет.
Далекий грохот внезапно прекратился. Менталист закатил глаза на долю секунды и дернулся.
— У нас большие проблемы! И они идут к нам!
— Охрана объявила о нападении и ждет нас с хлебом-солью? — профессор облизнул лезвие и ссутулился, готовясь к атаке.
— Ты забавный. — Проговорил беловолосый ангел, выходя из телепорта прямо перед ними и водя глазами в поисках говорившего. Теневая накидка работала исправно.
— Ну, я пошел. — Кивнул друзьям демон, оборачиваясь в боевую ипостась. — Раз меня тут слышали…
Ангел повернулся, неожиданно обретя соперника и протянул в сторону него пылающую Праведностью руку… Сай взлетел и ударился в запястье, преграждая путь к серебристой груди, не укрытой плащом. Лезвие отлетело. Ангел поглядел на каплю голубой светящейся крови, облизнул запястье.
— А ты мне все больше интересен, мышоночек. Бабушкины клиночки? — второй сай полетел прямо в грудь. Сорренж выбросил вперед пальцы, мгновенно отращивая прозрачные демонические когти. Нож лишь задел крыло увернувшегося в доли секунды ангела.
— Шарэль не отвечает! — раздалось где-то слева от заостренного уха, обернувшись, беловолосый увидел ухмыляющегося магистра с серебристой сферой упавшего метеорита в руках.
— Нет! — вскрикнул профессор, кидаясь к ангелу в смертельные объятия, одновременно и вонзая и обламывая когти об ангельскую плоть. — Тебе это пригодится внутри!
Взметнулся огонь, он пронесся огненным драконом, очертя круг в пару метров, и поглотил обоих нелюдей.
— Твой Рьярд, Сорренж! Какого дьявола?! — Редвел кинулся к погасшему порталу.
— Это лучшее, что он мог сделать. — Огласил вердикт менталист. Иногда его безэмоциональность ужасала. — Важны секунды…
— Вот теперь действительно приехали…
Дом был в плачевном состоянии: из окон гостиной не уцелело ни одно стеклышко, полы и стены были опалены взрывом, красно-зеленая жижа, оставшаяся после бойни, чернела на глазах, но касаться ее по-прежнему было опасно. Разбитая дверь, в подвал…
— Может, хоть кладовые целы? — Сорренж, переживший трансформацию, и обреченный на голод и физическое истощение, сейчас мог думать только о еде.
— Кладовые правее. С них и начнем. — Редвел прекрасно понимал демона, столько лет работы с Амандой — давали о себе знать. — Надо сварить крепкого кофе и съесть чего-то очень сладкого. А потом приступим к поиску.
— Что делать с мальчишкой? — профессор провел ладонью перед лицом сидящего Рэни вверх-вниз, тот не отреагировал.
— Не спеши. Он сейчас не с нами, но он вернется. Вернется с известиями.
— Как думаешь, прочитав мысли метаморфов, не становишься метаморфом? Ментальный вирус, все дела… может, зря мы его развязали? — желтое пушистое существо ткнулось мордой в колено профессора. Зверь сильно вымахал за это время и явно поумнел. Легко закусив штанину, щенок потащил демона в прихожую. На кожаном пуфике у входа лежал серо-коричневый почтовый сверток.
— Тебе. — Сорренж протянул, удивленно задержавшись на сопроводительной записке. — Твоя тетушка Вержиния Ша. Не знал, что у тебя есть тетушка.
— Старый черт! Давай скорее сюда! Это от Шарэля. — Себастьян нервно разорвал обертку, внутри оказалась карта и артефакт библиотекаря Тома. — Вот же пройдоха, если он знал, то какого…
Через полчаса стол, наконец, был освобожден от еды. Все джемы, колбасы и свежий хлеб с хрустящей корочкой, невесть как оказавшийся на задней кухне, были приедены. Демон колупался вилкой в зубах, наконец, осознавая всю ситуацию.
— Надо совместить все 7 карт и искать Аманду. — Редвел с трудом раскатывал рулонные пергаменты дрожащими пальцами.
— А то, что ты человек, это сейчас что-то значит? — профессор отложил вилку и, кажется, ковырял взглядом коллегу.
— Да. Это значит, что ей угрожает опасность. Опасность для жизни.
— Ясно.
Прозрачный камень, похожий на хрусталь, вплетенный в витиеватую золотую оправу и помещенный на серебряную цепочку, вертелся волчком над пергаментом, нервно подергивался то в одном месте, то в другом, и снова бегал по карте, словно забыв, что именно искал.
— Не выходит! — Редвела ощутимо потряхивало. Он все чаще вскидывал руку, убеждаясь, что она еще не превратилась в лапу, показывая, что спасать больше некого.
— У вас же связь, Рьярд вам в помощь! Найти ее с этой ерундой сможешь только ты.
— Но слишком сильная защита, понимаешь? Что-то нечеловеческое!
— Так ты не ее лично ищи, ты кольцо ищи, дурень!
Золоченый конус упал над самой серединой карты, четко показывая на небольшой квадратик в очень большом круге…
— Что это, черт тебя дери?! Дворец???
— Погоди, надо посмотреть, какая именно карта из четырех миров нас интересует.
— В Рьярде на этом месте проклятые земли. Туда вряд ли сунутся.
— Академия? Сомневаюсь. Стоп, видишь, городские карты — контур чуть светится!
— А это значит?
— А это значит… дворец, черт его дери!
Рэни вскрикнул и начал водить по комнате ошарашенным взглядом. Всклокоченные волосы, заострившиеся черты лица… сейчас сильнейший менталист был похож на сумасшедшего, полгода в нужде блуждающего по стране. Друзья подставили ему чашку дымящегося кофе. Мальчишка осушил в один глоток, только поморщившись.
— Она не человек!
— Сестра? Или про кого ты? — Сорренж вскинул брови.
— Не человек! Я с трудом выбрался. Это невообразимый лабиринт! — Рэни продолжил, не замечая вопроса.
— Аманда у нее? — Себастьян тряхнул мальчишку за плечо, возвращая к реальности.
— Да! Она ей нужна. И ей жить с полчаса. Надо торопиться.
— Ну, да! Сейчас мы просто возьмем и завалимся в королевский дворец! — профессор тоже похлопал парня по плечу и долил из кофейника еще.
— А куда, собственно, нас отправляет кулон? — Редвел вел пальцем, вдоль восточной стены внутреннего замка. — Сюда, вот еще сюда. Здесь пост охраны. Здесь, наверняка, ловушки… да, их, наверное, еще бабушка ставила. Затем направо и во двор. Эти покои мне отчасти знакомы. Там есть вход через стену, я видел схему.
— В чей дом, мы, черт возьми, собираемся ворваться?! — не выдержал наглости Сорренж.
— Личные покои… — Себастьян вздрогнул, видя, как бабушкин портрет со стены ему подмигнул…
— … Королевы! — продолжил за него оклемавшийся Рэни. — И она не человек! Это точно…
В гостиной громко и отрывисто рявкнул детеныш монстра. Себастьян, предчувствуя, что за гость к ним пожаловал, оглядел дом внимательным взглядом… В углу нашелся почти невредимый портфель с опытами, на полке магическим, еле заметным бликом мигнула гравиазеркальная вспышка… листовой плащ из сжиженного железа полетел в Сорренжа, спешившего к двери и оглянувшегося на звук, два сая, поблескивающих фиолетовыми лезвиями следом воткнулись в стенку на уровне его колен… Рэни взял с пола таблит и протер от копоти.
— Тут план здания, и указаны какие-то витаманы и маски леградации… — прочел менталист, показывая экран Себастьяну.
— Берите все, что нам потребуется в бою. — Сказал Себастьян, подбегая к подвалу. Гравиазеркалка полетела вниз… практически беззвучный и, какой-то супер-замедленный, направленный взрыв опалил до этого полуразрушенный подвальный ход, превратив в подобие стеклянной зеркальной округлой норы вниз.
— Тентал! Ты меня слышишь?
— Да, мой гос-по-дин… — раздался похожий на глухое эхо голос девушки-осьминога.
— Проход открыт. Ты теперь отвечаешь за весь дом. Прибери тут… Луиза.
— Спа-сибо за Имя, — утробным сильным голосом, вползая, поблагодарила хранительница. Ее внешность пришла в движение, и через секунду перед компанией стояла зеленоволосая девушка в белом переднике и черном форменном платье, на груди виднелся значок с зеленым осьминогом, и, лишь приглядевшись, можно было понять, что ног-щупалец у нее явно больше двух… — это вам пригодится, хозяин.
Себастьян, кивнув, взял в руки половинку шара, похожего на обломок метеорита с жесткой серебристой сердцевиной, и вышел с ним за дверь.
У порога стояла карета, запряженная черными лошадьми, их глаза-угли чуть дымились. Теневой возница поклонился и открыл дверцу перед пассажирами.
Двери распахнулись, показав кусочек коридора, справа от гостиной.
— Вот влипли! — сказал Себастьян, останавливая друзей человеческой рукой. — В холле метаморфы. И Норна.
— Красный код на таблите. — Хас снизу вверх поднял взгляд, не желая усугублять ситуацию, но не имея права промолчать. — Нас взламывают!
— Это не может быть действие артефакта «Колесо Сансары»? — Себастьян нахмурился.
— Никак нет. Что-то очень мощное. Магия не человека. Норна на такое не способен.
— Может… бабуля?
— Кто? — Аманда попыталась втиснуться в двери, но коллега остановил ее.
— Ты останешься здесь. Это важно. Ты понимаешь? — поцелуй вышел немного нервный и слишком быстрый. Девушка закусила губу и обиженно шмыгнула. Взгляд не предвещал ничего хорошего.
— Нам надо первым делом нейтрализовать Персиваля. Он убивает Аманду, дальше всех нас. Если Аманды нет, то исход в другом порядке, но тот же.
— В который раз? — устало спросил Сорренж.
— Сейчас нам нельзя проиграть! Надо всем выйти живыми из этой петли!
— Понял. — Профессор взял зонт. — А что, если нам просто не идти? Примем бой здесь. Или поднимемся на второй этаж.
— Граница в четырех шагах. Нам закрыты пути. Только если пробираться обратно и просить водяную ведьму.
— Не-е! Лучше сдохнуть. — Демон, кажется, наполнился решительностью, правда, мало понятно к чему именно.
— Хас, с тебя голограмма. Она по центру. Делай сейчас. А нас надо прикрыть от взрыва.
— Понял!
— У меня магии нет. С меня пользы… — демон принял боевую ипостась.
— Твоя задача добраться до его сердца. Точно не помню, как убивают полубогов, но задержит это его точно. И лучше не кочергой.
— Понял. — Сорренж показал руку, похожую кожей на лапу какой-то огромной птицы или динозавра. Когти, меж тем, стали огромными и полупрозрачными. Остроту никто проверять не пожелал.
— Все должно получиться. — Редвел нервничал. — Полог. Взрыв метаморфов. Лучше мы их огнем и взрыв наш. Потом его. В холодную сеть, а там разберемся.
Четыре шага, как на казнь. Удивленный, весьма самоуверенный взгляд норны.
— Огонь! — щит сильно продавливается, кое-где осыпаясь магической крошкой. НО Редвел жив, и артефакт не перезагружается. Хас ранен. Горит рука. Вопросительный взгляд Сорренжа. Кивок. Туши.
Голограмма не выдержала, пошла полосами. Холодная сеть, из чистой магической силы, доступная лишь сильнейшим магистрам, но мимо!
«Что мы упустили?» — вертелось в голове. Редвел обернулся, и понял, что дверь в подвал пострадала. Дубовая дверь! Она не была укреплена настолько, чтобы выдержать взрыв такой силы.
Из-за двери показалось удивленное лицо Аманды. Ее ранило щепками. А на правой щеке отчетливо виднелось пятно зеленой жижи с красными прожилками…
Норна взвыл, негодуя! Голограмма окончательно погасла. Полубог осознал, что кровь зараженной демоницы навсегда станет негодна для его цели…
Дальнейшее происходило, словно в бреду… Себастьян увидел у руках Персиваля щупальца калипалла — странные серовато-белые вытянутые листья были похожи на костлявые пальцы…
«Значит, мы не смогли уничтожить все…» — пронеслось в голове…
Норна вгрызся в жесткие стебли, раня свой рот, практически разрезая его острыми краями, в безумных глазах читалась боль. Напитавшись и ожив, странное растение изогнулось, выросло, словно имея свой разум, и ударило в самую неожиданную сторону… Хас вздохнул, рассматривая свое тело, в миг рассыпавшееся на миллиард легчайших цветных пылинок… Это облако начало светиться, стало бесформенным и с нечеловеческой скоростью упало на Аманду мерцающей пылью…
— Что за?!. — это Сорренж добрался до Норны и перебил кочергой только-только начавшие отрастать костлявые пальцы полубога. Вторым ударом демон снес ему голову, а оставшееся тело пригвоздил к полу прямо в сердце.
— Этого должно хватить? — боевая ипостась облетала серебристыми хлопьями. Силы потрачены.
— Что со мной? — хриплым непонимающим голосом проговорила Аманда, глядя на мерцающую пыльцу, впитывающуюся в ее ладони.
— Нашего друга с нами больше нет. — Ответил Себастьян. Рот обожгло дымом и подкатывающими эмоциями.
— Давайте перезагрузим! — потребовала демоница, непонимающе глядя на него. Пыльца маленькими светлячками ложилась на ладони, чуть вздрагивая и медленно впитываясь.
— Тогда мне надо умереть. — Себастьян положил себе руку на грудь, не имея возможности объяснить словами. — Бей сюда.
Волна чистой магической силы рванулась из ее рук в указанную сторону.
«Артефакт «Сансара 542. Точка. Версия 19. Поток три перезаписан. Угодная версия событий не подлежит изменениям. Возврат на пять секунд и предотвращение гибели контрагента».
Себастьян стоял, прижав руку к груди, и, почти не дыша. Аманда смотрела на него, не мигая. Сорренж в другой стороне комнаты разглядывал пол.
— Я нашел их! — из пола открылась небольшая квадратная дверца. — Они решили зайти с тыла раньше нас. Рука, по самое плечо ушедшая вглубь лаза, вытаскивала связанных странной паутиной Рэни и корабельного детеныша-монстра.
В это время безо всяких препятствий через оконный проем влетел голубой поисковый импульс. Он выглядел словно энергетическая жемчужина с более светлой крутящейся сердцевиной. Шар выпустил пучок луча, оценил обстановку и направился в сторону Аманды. Никто не успел даже дернуться, когда демоница вся засияла голубым, попав внутрь этого шара, и пропала совсем после ослепляющей вспышки…
— Вот теперь действительно приехали…