Утром поднялись еще по серому свету. Саймон долго сидел на камне, постепенно просыпаясь, потом открутил крышку флаги, припал к горлышку. Напился, побулькал остатками, потряс вторую, в которой было еще почти половина и хотел было умыться, но Мунго остановил его:
— Постой, воды не так много осталось.
— Через пару километров ручей будет, там наполним.
— Вот когда наполним, тогда и разливать будешь. А пока ходи грязным. Или с Хеша пример бери и вылизывайся.
— Чего это на тебя нашло? Прям суровый инквизитор.
Мунго неожиданно смутился:
— Гены говорят. Мои предки с африканского континента, это еще на Старой Земле. Сухо там.
Саймон понимающе покивал:
— Мои предки из Уэлльса, мать до сих пор гордится, что когда-то прадед там жил. Везде, где только можно, изображения какого-то растения, вереск называется, лепит. И болота. Ладно, дойдем до ручья, там умоюсь.
Скорый завтрак и опять дорога, выстланная плотно прибитой щебенкой, пружинит под лапами.
Поворот, поворот, и еще поворот, туда, за нагромождение камней, на дороге никого нет на несколько километров в обе стороны, хруст шагов по камням далеко слышен; и можно пробежаться, распугивая неповоротливых шестиногих тварюшек, можно тихонько, себе под нос, поворчать на распластавшуюся в небе птицу, можно сделать вид, что наступаешь на ногу Мунго и получить хлопок по шее, можно…
Люди обогнули приметный зеленоватый камень, служащий ориентиром и застыли, не в силах поверить своим глазам: вместо обозначенного на карте ручья им предстала россыпь валунов, еще поблескивающая гранями недавнего излома.
Саймон нервно облизал враз пересохшие губы:
— Посмотри по карте, когда следующий?
Мунго, не активируя карту, мрачно ответил:
— При таком темпе, каким мы шли, с ночевкой – завтра ближе к вечеру. Почти на точке.
Саймон выдохнул:
— Как-нибудь справимся, не пустыня.
— Не пустыня то оно да, но вчера днем было почти тридцать. Сегодня вряд ли будет меньше. Сколько у нас воды осталось?
— Литра полтора, не больше.
— Из них литр доля Хеша. Ему не объяснишь, мол, потерпи, воды нет.
Хеш задумался. Почему не объяснишь? Как раз все понятно и без объяснений. А вот как объяснить людям, что вода здесь, близко, надо только отвалить вот этот обломок?
Хеш потоптался возле большого камня, поцарапал его лапами, стараясь подцепить и отвалить, разочарованно заскулил, оборачиваясь на людей: ну что же вы, помогите, я же знаю, у вас есть то, что делает громкий Бум! и потом только мелкие камешки. Нет, не понимают. Или шуметь не хотят. Тоже причина. Ладно, не сложилось. Хеш загреб лапами, присыпав бывший ручей пылью и потрусил за уходящими людьми.
День тянулся нескончаемой тропой, люди сегодня были не в настроении и Хеш даже не пытался с ними заигрывать, топал потихоньку впереди, выслеживая, не идет ли навстречу кто, на ком можно оторваться и повеселиться. Не шло никого, даже редкие повозки аборигенов, встречаемые в первый день, исчезли, как будто на планете настал локальный конец света и все разумные вымерли.
Люди с утра шли упругой сторожкой поступью, но к полудню их разморило на солнце, жара была даже сильнее вчерашней, и шаги их замедлились, ноги стали все чаще оставлять в белесой пыли темные росчерки следов. Для Хеша эти стронутые с места мелкие камушки яснее ясного кричали: здесь кто-то прошел! И Хеш недоумевал, зачем надо было прятаться, сворачивать с тропы, прикрываться «хамелеоном», а потом так явно афишировать свое присутствие? Он даже порывался потыкаться носом в след, но его вяло похлопали по холке и послали вперед.
Пить людям хотелось нещадно. Еще не та жажда, от которой распухший язык не ворочается в пересохшем рту, а обезвоженные легкие перестают впитывать кислород, но уже та, от которой путаются мысли и мышцы наливаются неприятной неправильной тяжестью, от которой тяжелеет поступь и начинается резь в глазах. К полудню Саймон, несмотря на уговоры Мунго, мол, сгоришь, скинул куртку, оставшись в тонкой футболке и через пару часов украсился покрасневшими «рукавами». Но все равно утверждал, что так ему легче, что в куртке, со всей ее терморегуляцией, японская сауна, и что солнце попечет и перестанет, а с длинными рукавами можно свариться заживо. Мунго варился, но куртку упорно не снимал.
Самое жаркое время переждали в крошечной тени каменного останца, несколько раз переползая с места на место за прохладным пятачком. А ближе к вечеру локальный армагеддон настиг не только разумных, но и неразумную фауну тоже. Перестали бегать шестиногие ящерки, птицы исчезли из зенита. Природа затихла.
В жарких душных сумерках звуки шагов глохли уже через пару метров, скрадывая расстояние. Начала нарастать влажность, сауна постепенно становилась парилкой. Но ненадолго, температура почти сразу же начала падать, и, когда солнце село за вершины гор, Саймон поспешно надел куртку.
— Кажется, будет дождь. Надо найти место, с которого нас не смоет.
— Подняться повыше.
Люди ускорили шаг и стали внимательно осматривать скалы по обе стороны от тропы с надеждой найти если не пещеру, то хотя бы относительно ровное место, куда можно забраться и переждать дождь. Они оба прекрасно понимали, что низко расположенная тропа может в мгновение ока превратиться в ревущий поток.
Искомая площадка обнаружилась минут через десять, и даже с вполне удобным подъемом к ней, настолько, что Хеша не пришлось втаскивать, сам запрыгнул, оставив на камнях борозды от когтей на задних лапах.Вовремя – еще светящееся небо стремительно заволокло непроглядной чернотой. Люди, подсвечивая себе фонариками, распинали крупные булыжники, расстелили полог «хамелеона» и приказали Хешу лечь на один край. Затем Саймон лег рядом, оставив расстояние около полуметра и Мунго накинул на лежащих свободный конец трехметрового полотнища. Некоторое время возился снаружи получившегося кокона, подтыкая ткань под бок Саймону, а потом ужом ввинтился в середину.
Некоторое время не происходило ничего. Потом в голове у Хеша возник тоненький звон, будто комариный писк. Он в недоумении потряс головой, что это такое, никто рядом не летает, а что же пищит-то?
Над головой грянуло, и сразу по накидке ударила обрушившаяся масса воды. Хеш боком почувствовал, как крупно вздрогнул Мунго. При полном безветрии дождь прибивал к земле, лупил, оставляя синяки на ребрах, вода скапливалась в углублениях ткани, куда-то под ноги потекла холодная струя. Молнии рвали воздух где-то совсем близко, грохот грома сливался со вспышкой, заставляя волосы на руках и шерсть на холке подниматься дыбом, то ли от атмосферного электричества, то ли от ощущения смертельной опасности, то ли от восторга перед необузданной первобытной мощью. Саймон покопался где-то под собой, затем выпростал руку из-под накидки и выставил наружу, под струю, текущую со складки, фляжку. Наполнилась она секунд через десять. Пить, лежа на животе, было, конечно, неудобно, но это была вода. Чистая ли, не слишком – людей сейчас это мало волновало, главное, она была мокрой.
Потоп прекратился так же внезапно, как и начался. Мунго ошалело поковырялся в ухе – журчание ручьев слышалось словно сквозь вату. Саймон здраво рассудил, что вылезать из кокона и сдвигаться куда-то дураков нет, тут тепло и сухо. Почти. Во всяком случае, места, суше, чем под ними сейчас на десять миль не найти. Вот только надо было Хеша в середину запихивать, было бы совсем ништяк, а то напарник не слишком шерстяной.
Потихоньку посмеялись, выпуская адреналин и заснули.
Хеш высунул нос из-под «хамелеона», с удовольствием вдохнул промытый воздух и тоже заснул чутким сном охранника, твердо знающего свое дело.
Утром серые скалы расцвели жизнерадостными оттенками лазури и светлого золота, в чистом воздухе стаями носилась радостная мошкара и люди приободрились, на сосредоточенных лицах появились улыбки. Довольный (он не любил, когда его люди хмурые) Хеш подставил отсыревшую шубу солнечным лучам. От шерсти сразу пошел тонкий парок, Саймон шутливо хлопнул пса по боку: мокрая псина.
Мунго укоризненно покосился и достал из рюкзака металлическую щетку, принялся разбирать на Хеше свалявшиеся клочки. Ну и правильно, а то шерсть склеится в раздражающие сосульки, под которыми будет противно чесаться кожа, а тут работа, и надо будет не отвлекаться, а как оно не отвлекаться, когда чешется?
Хеш блаженствовал под грубоватыми прикосновениями щетки, Мунгозамурлыкал какую-то песенку, слова в ней состояли, кажется, из одних согласных. Саймон хмыкнул:
— Это на каком языке ты с ним общаешься?
— На языке великих предков, — Мунго смутился, провел по шерсти еще пару раз, убрал щетку в рюкзак и встал. – Двигать пора.
Ближе к полудню группа пропустила мимо себя большую процессию местных на телегах, в которых под тентами угадывались очертания чего-то большого и угловатого.
— Родник чинить едут. Завтра тут народу будет — яблоку плюнуть некуда, — Саймон неодобрительно посмотрел вслед возам.
— К вечеру уже свернем, — Мунго не растерял оптимизма, — а вот на точку полезем утром, что-то не хочется на высоту ночью.
День, вечер и ночь не принесли ничего нового – та же тропа под лапами, те же птицы, застывшие в вышине, разве только не так жарко, да и воды во флягах теперь хватало. Второй родник был цел, люди набрали запас, вылив дождевую, оказавшуюся не слишком вкусной. Переночевали, а утром полезли в горы.
Восемь километров по прямой превратились в почти полный день ползанья по скалам, все-таки никто из троих не был альпинистом. А тут надо не только взобраться, но и сделать это, не вызвав обвала, да еще и собаку втащить. Несколько раз Хеша поднимали и спускали на веревке, уложив на кусок армированной ткани. Новая игра псу понравилась чрезвычайно, как и ощущение полета, почти как в детстве, когда крепкие руки Анджера подхватывали под пузо. Тогда это казалось неправильным, порядочной собаке надо твердо стоять на земле, а сейчас показалось, что было бы неплохо и повторить.
К месту засады добрались еще засветло. Начало тропы торговцев было заметно едва видимой зазубриной в темных скалах на фоне пламенеющего оранжевым неба, а потом тропа терялась между камнями, изредка проглядывая в самых неожиданных местах. Опознать ее можно было только по более мелким осколкам легко крошащегося под копытами местных «лошадей» минерала. Не приближаясь к тропе, не спеша поужинали, расслабленно откинулись на прогретые солнцем камни. До предположительного прохода торговцев оставалось еще очень много времени – от завтрашнего полудня и до плюс бесконечности. Бесконечность, правда, равнялась пяти – шести суткам, дальше ждать было бы уже бессмысленно, да и провизия бы кончилась.
Измученные лазаньем по горам люди еле нашли удобные позы для противно подрагивающих рук и ног и заснули тяжелым сном, будто провалились в темноту усталости. Хеш, более выносливый, как и все четверолапые, пробежался по ближайшим участкам, вернулся и лег на краю площадки, загородив своих людей от ветра.
Утро принесло с собой необходимость работы. Ждать. Спуститься почти к самой тропе накрыться «хамелеоном», замереть в неподвижности и ждать. Час, два, три, вечность. Не встать, не размять лапы, не гавкнуть на нахальную ящерицу, ползущую в сантиметре от приоткрытой пасти. После тщательного осмотра скал полуминутный перерыв – потянуться, задрать лапу за ближайшим камнем и назад. Ждать.
Темные, расплывчатые в дрожащем воздухе, точки торговцев показались на серых скалах в самый жаркий час дня и начали спускаться, ныряя между камнями и неуклонно приближаясь. Три шестиногих «лошадки» хрустели щебенкой, погонщики, трое местных, миражами плыли рядом, пятеро людей охраны коршунами сновали по тропе и оглядывали окружающий неласковый пейзаж. Хеш подобрался, люди синхронно взвели курки на пистолетах.
Процессия неспешно приближалась. Хэш едва слышно, на ультразвуке заскулил от нетерпения, ожидание становилось совсем уж невыносимым, Мунго шикнул на него, любой посторонний звук мог привлечь охраны, и тогда риск операции увеличится в несколько раз.
Подпустив маленький караван практически вплотную, люди одновременно откинули «хамелеон», выпуская пса. Хеш выпрыгнул с громким рыком, дезориентируя противника, захлопали выстрелы. Погонщики, вооруженные только ножами, резво кинулись наутек, Хеш сшиб ближайшего и кинулся вслед за вторым, в несколько прыжков догнал его и так же неаккуратно повалил на камни, подняться после налета двухсот килограммов зубов и когтей невысокому существу будет проблематично. За третьим пришлось пробежаться чуть подальше. Абориген, слыша за спиной дыхание страшного чудовища, отмахнулся ножом, но неизбежно разделил участь двух своих соплеменников.
Когда Хеш вернулся к месту схватки, волоча погонщика за шиворот и брезгливо морща нос, запах непривычный; и вообще двуногий плохой, плечевую мозоль ему поцарапал; Саймон и Мунго уже рассматривали вои трофеи: два таких же, как у них, пистолета, два меча с волнисто изогнутым по местным нормам краем и короткую пику. Обездвиженные охранники каравана в живописных позах валялись неподалеку.
И тут Хеш увидел то, что из-под «хамелеона» рассмотреть не успел: над тюками с товаром и в пяти метрах после прошедшего каравана охряным маревом колебалась еле видимая прозрачная дымка. Умный пес потянул носом и с ужасающей четкостью увидел – это затаившаяся медленная смерть. А его люди уже обратили внимание на товар. Хеш глухо предупреждающе рыкнул сквозь зажатый в зубах воротник куртки аборигена. Люди же, как будто и не слышали его, сделали еще шаг по направлению к смертельному облаку. Время застыло, размазалось по окружающим скалам, будто тушка зазевавшейся птицы по блистеру скоростного флаера. Хеш, бросив погонщика, метнулся между людьми и тюками, загораживая, не подпуская, получил хлопок по боку и приказ отойти. Развернулся уже мордой к людям, ощерился, грозно зарычал в попытке донести всю опасность груза. Его рванули за ошейник в сторону как досадливую помеху. Тут уже нервы молодого пса не выдержали, и Хеш заистерил, припадая к земле, огрызаясь и чуть ли не плача, взлаивая, он кричал своим людям: «Уходите, уходите прочь, это смерть, смерть, смеррррр…….»
В холку вонзился дротик с транквилизатором и, взвизгнув от такой вселенской несправедливости, Хеш осел на щебенку.
Утром на комме у Роберта заиграл будильник. Проснувшаяся от первых звуков незамысловатой песенки Глэйс подскочила, стремительно оделась, свернула постельные принадлежности и вытянулась в ожидании приказов. Приказывать было некому – Роберт сигнал будильника проигнорировал. И второй тоже. Откуда-то из глубин системы приползла утилита от Mary – если подопечный объект не просыпается от первого звонка, надо нежно погладить его по голове и тихо произнести на ухо: «Солнышко, пора в школу». Что такое школа Глэйс не знала, поэтому подключилась к инфранету, используя полученный от хозяина допуск. Усвоив информацию, вздохнула и переступила с ноги на ногу – хозяин не вписывался в возрастные рамки людей, посещающих это странное заведение. Поэтому после третьего звонка нейтрально произнесла:
— Хозяин, ваш будильник сработал.
Роберт, сонно мигая, сел в кровати, потянулся за коммом, и через секунду уже скакал на одной ноге, втряхиваясь в брюки и диким взглядом обшаривая пространство вокруг.
— Что-то поискать? – вежливо предложила еще одна утилита.
— Ключи, куда я их вчера дел?
Связка ключ-кодов обнаружилась в прихожей на низеньком шкафчике. Уже почти выскочив за дверь, Роберт притормозил:
— Инструкции по поведению помнишь?
— Да, хозяин.
— Дверь не открывать, на звонки не отвечать, к окнам не подходить.
— Да хозяин, имитация отсутствия является приоритетной линией поведения.
Роберт еще раз дико на нее посмотрел и исчез за дверью.
Глэйс задумчиво пожала плечами – совсем недавно освоенный человеческий жест – и отправилась на кухню выполнять приказ питаться без ограничений. Хороший приказ, выполнять такие одно удовольствие.
Первым делом вытащила из холодильника едва начатую тарелку рагу и утилизировала ее в себя. Потом открыла бочонок с медом и запустила туда ложку. Мед ей раньше доводилось пробовать, когда, помогая бортнику на пасеке удавалось украдкой облизать пальцы, испачканные восхитительно сладким. Но сейчас – целый бочонок! Без ограничений!
Остановилась она только когда уровень запредельно вкусной массы понизился на пару сантиметров. С сожалением поглядела на оставшееся изобилие, но отставила бочонок от себя – давний урок с тушенкой не прошел даром. Потом не удержалась, зачерпнула ложкой еще раз, сунула ее в рот, решительно закрыла бочонок, поставила его на место в шкаф и так с ложкой во рту и пошла наводить порядок в комнате.
Перетряхнула, перестирала, пересушила, перемыла. Тщательно обходила окна, подоконники протирала, заходя сбоку и высовывая только руку. И все это время жадно поглощала информацию из инфранета. А что? Хозяин сказал – ограничено тремя гигабайтами. А три гигабайта в день – это очень много.
Глэйс с удивлением почувствовала, что, оказывается, всю ее сознательную жизнь в голове был словно некий туман, вроде того, что летним утром стелется в низинах у воды; а сейчас вышло солнце, и голова ясная, и думается легко, и новые знания о мире, о людях усваиваются не в пример лучше. Очень скоро она поняла, что в ее вроде бы сработавшем плане поменять хозяина есть множество мелких, но досадных просчетов. В целом вероятность, что люди не раскроют ее преступление, колебалась около двадцати семи процентов. Оставалось лишь надеяться на человеческое несовершенство. Надеяться Глэйс еще не умела, ей только предстояло этому научиться.
Но зато она умела определять координаты своего местонахождения. По спутнику. А потом по онлайн-карте нашла город, куда ее привез хозяин. Маленький городок Фётривилль, население всего 8374 человека по данным на начало прошлого месяца. Несколько фабрик, фермы, больница, полицейский участок. Вот он, новостной сайт.
Вот и статья о гибели общины.
«Вчера, 29 марта 2180 года по общегалактическому календарю было обнаружено зверское убийство всех членов нашей знаменитой общины отшельников, включая их главу, известного под именем Валлери Франклин. Состав преступления с помощью двух выживших членов общины, временно находящихся в отъезде, обнаружил шериф Р.Шиноби. Доблестному служителю закона предстоит распутать кровавое дело, а также выяснить, причастен ли к нему отсутствующий адепт данного культа.»
Дальше шли комментарии, которые были едва ли не интереснее статьи. Люди бурно обсуждали произошедшее, делились домыслами и передавали сплетни. В основном, все сводилось к двум противоположным мнениям: «так им и надо, сектантам» и «догнать мерзавца», причем сторонников первого было едва ли не порядок больше.
Про бывшего в собственности общины и исчезнувшего киборга не было написано ни слова.
Как будто бы его вообще не существовало.
У Глэйс словно что-то распрямилось глубоко под ребрами, позволяя вздохнуть свободнее, полной грудью. Ее не ищут. Не подозревают, что это она убила всех. Ей сейчас хорошо, у нее хороший хозяин. Может быть, после продажи новый будет тоже хороший, не будет бить и угрожать сдать на утилизацию. А может быть, возможно стать полезной для этого хозяина, чтобы себе оставил? И Глэйс с удвоенным старанием продолжила прибирать в квартире.
В мельком увиденном отрывке фильма женщина, обметая разнообразные мелкие фигурки, стоящие на всех горизонтальных поверхностях, бодро и радостно напевала популярную песенку. Глэйс попробовала повторить, желая приобщиться к странным человеческим ритуалам, может быть, они не будут такие же болезненные и травмирующие, как в общине. Очень трудно было издать первый звук по собственному желанию, связки, подчиненные системе, отказывались работать, скованные имплантами. Глэйс остановилась и задумалась. Пришлось выстроить логическую цепочку: разрешение пользоваться инфранетом, если нужны будут инструкции – видеоинструкция по уборке – фильм – песня как необходимый компонент, повышающий качество уборки.
В пустой квартире собственный голос прозвучал настораживающе, вызывая желание прислушаться, а не подкрадывается ли кто-то к двери, а не приник ли ухом к стене. Песня оборвалась, тишина была надежнее и приятнее.
Развешивая в шкаф чистую и сухую одежду, Глэйс заметила на нескольких предметах разошедшиеся швы и болтающиеся пуговицы; одна даже была совсем оторвана и лежала в кармане. Требовалась починка, но в квартире не было ни иголок, ни ниток, и где их взять, тоже было непонятно. С решением по починке нужно было дождаться хозяина.
А пока Глэйс, окинув удовлетворенным взглядом чистую убранную комнату, пошла купаться, замотивировав систему, что настала такая необходимость, так как пыль при уборке осела на коже и волосах и могла теперь снова осыпаться на пол. Самой же ей просто хотелось повторить приятные ощущения.
По запросу «как мыться» инфранет вывалил кучу ссылок, пройдя по которым Глэйс с удивлением и недоверием узнала, что большое металлопластиковое корыто предназначено не для сбора воды, а чтобы наполнять его и окунаться в него полностью.
Глэйс прикинула, чем можно заткнуть слив, болтающаяся рядом блестящая штучка на цепочке подошла идеально. Плеснула сладко пахнущей пены, открыла кран с горячей водой. По разливающейся на дне ванны воде поползли шапки пены, поднялись клубы пара. Сделала чуть прохладнее – раз хозяину нужна здоровой, ожоги ему точно не понравятся. Когда воды набралось уже достаточно, чтобы погрузиться в нее, разделась, перешагнула через край ванны и осторожно опустилась в ароматные пузырьки. Полностью окунуться не получалось – высовывалась то макушка, то коленки. В конце концов, Глэйс свернулась на дне клубочком, подтянув колени к груди. Над головой колыхалась прозрачная, чуть зеленоватая вода, плыли пенные облака. Это было чудесно: тепло, уютно, безопасно. Глэйс активировала таймер – в горячей воде не рекомендовалось находиться больше двадцати минут.
Но кислород кончился уже на пятнадцатой. Глэйс вынырнула и задумалась, она не учла, что люди не могут находиться под водой больше минуты. Что-то она поняла неправильно. По новому запросу «мыться в ванне фото» поисковик обрадованно поделился 28 364 576 фотографиями. Изучив первую сотню, Глэйс поняла, что, что бы люди (и не только люди) ни делали в ванне, голову они оставляли над водой. Попробовала повторить. Такое положение ей понравилось гораздо больше, хотя бы тем, что не приходилось выныривать, чтобы отдышаться. И можно было закрыть глаза и представить себя домашним киборгом, не знавшим ни холода, ни тяжелой работы.
Из ванны ее, задремавшую, вытащила система, исполняющая приказ питаться по мере необходимости.
Удовлетворив требования системы по восполнению питательных веществ, Глэйс принялась за приготовление ужина.
Макароны по-флотски, старинный нехитрый рецепт, часто использующийся женщинами в общине; Глэйс немного модифицировала его, положив побольше мяса. Попробовала – вкусно, впрочем, как и вся человеческая еда. До расчетного времени прихода хозяина оставалось еще время, и Глэйс, немного подумав, чем можно его обрадовать, сварила еще и компот из привезенных из общины яблок.
Но вот час, в который хозяин вчера вернулся домой, наступил, а Роберта все не было. Глэйс закончила домывать недомытую вчера кухню и теперь просто сидела на стуле, наслаждаясь тишиной и покоем. Странное новое ощущение – ничего не делать. Непривычно. Сколько она себя помнила – у нее всегда были дела. Посложнее и попроще, но были. А тут… Сготовила, убрала, вот и все. Просто.
Обманутая тишиной, в углу зашуршала мышка. Глэйс плавно потянулась к магнитной доске над разделочным столом и секунду спустя незваная гостья слабо пискнула в агонии. Глэйс вытащила из плинтуса глубоко вонзившийся кухонный нож с наколотой на него тушкой. Нож помыла и убрала на место, тушку покачала на ладони. Еще вчера она бы, не раздумывая ни минуты, съела добычу, оставив только плохо переваривающуюся шкурку. А сегодня поняла, что не голодная. Вот так вдруг и не голодная. Потрясенная этим открытием, положила мышку на край стола и принялась наводить порядок в кухонном шкафу. Испортившееся – выкинуть, пригодное к употреблению обтереть от пыли и поставить поровнее.
Хозяин пришел ближе к полуночи. Еще с порога окликнул:
— Диамант, есть что пожрать? Накрывай на стол.
Быстро сполоснулся под душем и пришел уже в домашних растянутых спортивных штанах. Передал пакет с покупками, сел за стол, с удовольствием принюхался к поставленной еде и заметил мышиный трупик на столешнице.
— Это что за гадость?
— Мелкий домовый вредитель из отряда грызунов. Полагается скармливать домашним животным. Домашние животные отсутствуют. Требуется обозначить способ утилизации.
— Утилизация – в утилизатор. И стол протри, — Роберт дождался, пока киборг уберет дохлятину и воткнул вилку в макароны.
— Молодец, вкусно. Сама почему не ешь?
— Необходимость в восполнении питательных веществ отсутствует.
Отсутствует – какое замечательное слово!
Но хозяин нахмурился, повернулся на стуле, подтянув киборга к себе за комбинезон, поставил между расставленных коленей. Провел пальцем от груди к животу, испытующе глядя снизу-вверх в опущенное лицо:
— Ты что, обиделась, что я вчера тебя не трахнул?
— Чувство обиды не запрограммировано у модели DEX-6.
— Вчера же нормально разговаривала, без этих машинных закидонов.
— Программа имитации личности принадлежит пакету от Irien-69, в настоящее время отключенному, — сообщила Глэйс, с внутренним мстительным удовольствием.
— Таак, давай вот что: включай пакет, но не весь, эти свои приставалкиубери полностью. Возможно так?
Светло-серые глаза медленно мигнули, и следом неподвижное лицо заулыбалось:
— Конечно, сладкий, все для тебя. Приставать не буду, но помни: я всегда готова раздвинуть ножки.
Роберт отпустил Диамант, слегка подтолкнув к стулу:
— Хоть чаю себе налей, или чего у тебя там есть.
Доев и шумно отдувшись, он, с компотом в руке, откинулся на спинку стула, довольно оглядел Диамант, изящно потягивающую из своего стакана.
— Очень хорошо. Я сейчас спать, завтра по звонку будильника меня разбудишь. По первому звонку. Что-нибудь купить надо?
— Да, милый. Капустки и зелени, в рационе должны присутствовать витамины. Иглу и разные нитки, сейчас образцы принесу.
— Зачем иголка с нитками?
— Одежду подлатать, дорогой, — Глэйс метнулась в комнату и вернулась с пучочком ниток, выдернутых из швов одежды, — вот такие ниточки.
— Ладно. Зелени какой?
— Что попроще: лебеды, сныти, крапивы…
Роберт поперхнулся компотом:
— Как ты это себе представляешь? У нас тут город, а не ваша глушь, тут такая трава не продается.
Глэйс молчала, не понимая, почему нельзя просто пойти и нарвать.
— Петрушка, укроп, сайбис, магента… Что из этого надо?
— На твое усмотрение, солнышко, я тебе полностью доверяю.
— Хорошо. Все, спать. Ты – на матрасе, — он уставил указательный палец на киборга. Та потупилась:
— Как будет угодно хозяину.
Утром повторилась вчерашняя ситуация с побудкой за исключением, что Глэйс разбудила хозяина после первого звонка. И поэтому он успел поплескать в лицо водой из-под крана в кухне и даже выпить кофе. Полчашки.
После ухода Роберта Глэйс попробовала оставшийся напиток. Черная горькая гадость с исчезающе маленькой энергетической ценностью. Даже на переваривание хрустящей на зубах крошки потратится энергии больше, чем удастся получить. Некоторое количество кофеина, масла, белки, витамины. Ничего интересного. Почему люди это пьют? Непонятно.
Выплеснув гущу в раковину, Глэйс вымыла чашку, поставила ее в сушилку и поняла, что делать ей нечего. Квартира была вычищена вчера, ужин готовить рано, нитки для починки будут только завтра. Пользуясь свободным временем, Глэйс полезла в инфранет.
Села за терминал. Поставив возле себя большую тарелку с макаронами и время от времени ныряя туда ложкой, Глэйс училась – просматривала все подряд о человеческой жизни. Фильмы, образовательные программы, мультфильмы, видеоблоги – все изучалось и осмысливалось чтобы послужить путеводителем и ориентиром в дальнейших поступках. Три гигабайта как-то незаметно закончились.
Глэйс повертелась в кресле. Обнаружила, что сидеть не прямо с ровной спиной, а скрутившись боком и закинув ноги на подлокотник тоже вполне себе удобно. Некоторое время, шевеля пальцами, порассматривала свои ноги, болтающиеся в воздухе.
Ноги ей понравились, но захотелось придать им эстетическую завершенность, как у женщины из фильма. Проще говоря, накрасить ногти. На роль предмета усовершенствования подошел красный перманентный маркер. Поставив на край стола сначала одну ступню, потом вторую, Глэйс накрасила себе ногти. Полюбовалась лаково блестящей поверхностью, поболтала ногами в воздухе. Красиво. Как у людей. Оттягивая неизбежный миг расставания с такой красотой, прошлась по квартире, наклонив голову, чтобы было видно мелькающие стопы. И пошла смывать. Перманентный маркер не смылся, только размазался, окрасив кожу вокруг в лихорадочно-синюшно красный. Глэйс оттирала его мылом и щеткой, от усердия чуть не разодрав кожу до крови, но оттереть смогла только чистящим средством для унитаза. Обидевшись на маркер — раздраженную кожу щипало – Глэйс засунула его обратно, в ящик стола.
И пошла заниматься делами: колоть орехи. Хозяин обещал привезти зелени, надо накормить его витаминной пастой с орехами, может быть, оценит заботу. Достала мешочек с орехами и, встав в привычную рабочую позу за разделочный стол, внезапно задумалась: а так ли уж она обязательна, эта рабочая поза? В результате раздумий она уселась по-турецки на обеденный стол, расположив орехи и кружку для ядрышек перед коленями. Было не то чтобы очень удобно, но сам факт нарушения предписаний радовал чрезвычайно.
Высыпав пытающиеся раскатиться орехи на стол, Глэйс брала по два из них в руку, на мгновение сжимала пальцы, ссыпала скорлупки в освободившийся пакетик, а два чистых ядрышка складывала в кружку.
Подготовив таким образом полуфабрикат на вечер, поставила вариться половинку курицы чтобы бульон подать с бутербродами, а с мясом пожарить картошку. Пока все варилось, искупалась. Глэйс уже поняла, что хозяин не следит за счетчиком, но за рамки нормативного расхода воды все-таки старалась не выходить.
Роберт пришел, когда Глэйс дожаривала картошку, намного раньше, чем вчера. Глэйс порадовалась, что успела слезть со стола и вылезти из ванной. Сейчас же она, как примерная Irien’очка суетилась, встречая хозяина в прихожей, перехватывала пакет, откуда остро и свежо пахло пряными травами, помогала снять куртку, подавала тапочки, мол, почувствуй, хозяин, разницу, с программой ИЛ и без нее.
— Милый хозяин подождет пятнадцать минут до готовности ужина? Я сейчас домелю пхали из свежей зелени.
— Куда пихали? – неуклюже сострил Роберт, отмахнулся и пошел в комнату, сел за компьютер и стал просматривать поступившие звонки.
В первом же видеосообщении красивая кареглазая брюнетка требовательно приказала: «Позвони мне. Немедленно, вот прям сейчас же!».
Роберт прерывисто вздохнул, шикнул на Глэйс, чтобы она не показывалась в поле видеокамеры и набрал номер. Глэйс отметила признаки волнения и, пожалуй, даже возбуждения. Появившаяся в вирт-окне девушка безапелляционно заявила:
Ты мне изменил! Никогда тебе этого не прощу!
Роберт весьма достоверно, даже киборгу было не придраться к 90% искренности, возразил:
Даже и не думал, звезда моя, кроме тебя мне никто не интересен.
— Не ври! – завелась брюнетка, — Тебя видели с дылдой белобрысой!
Роберт издал растерянный смешок, потом принял суровый вид и пояснил:
— Милейшая Розамунда Львоевна, имеющая обыкновение ежедневно дежурить у подъезда, видела меня с девушкой, проходящей по программе защиты свидетелей. Естественно, какое-то время она провела в моей квартире. И никто не видел ее выходящей потому что она перекрасилась в моей ванной, и я выпустил ее через чердак в другой подъезд.
— И в какой же цвет она перекрасилась? – не сдавалась ревнивица.
— Вот этого я тебе сказать не могу, — Роберт самодовольно откинулся в кресле, но, увидев нахмуренные брови визави, снова подобрался, — во всяком случае, по видеофону. Может быть, при личной встрече и мог бы намекнуть, если бы не нашлось занятий поинтереснее.
Это каких занятий? – ревность в голосе сменилась подозрительностью.
— Ну, например, дегустация блинного пирога у Марко. Я как раз собирался перекусить, и, если ты не против, мы могли бы сходить туда вместе.
— Фуу, блины! Лучше мильфлей с кедровыми орешками в «Малахите».
— Как скажешь, звезда моя. Я за тобой заеду.
— Э, нет! – спохватилась девушка, — Я должна подумать, посмотреть в ежедневнике, свободен ли у меня вечер. А пока я думаю, расскажи мне о своем новом расследовании.
— А что о нем рассказывать, зачем забивать твою прекрасную голову неаппетитными подробностями? Шайка сектантов, жили-были, не тужили, похищали богатеньких буратин, потом один из них отравил соратников и сбежал. Найду его – пойду на повышение в столицу.
— В столицу? – глаза девушки на миг алчно загорелись, но она быстро потушила взор, — Конечно, там непристойности и девушки легкого поведения…
— И зачем бы они были мне нужны, если ты поедешь со мной? – удивился Роберт, увидел торжествующую улыбку и поспешил закрепить победу, — Одевайся, уж на «Малахит» мне зарплату прибавили.
— Уже одеваюсь, — счастливо протянула девушка и отключилась.
Роберт еще несколько секунд смотрел на то место, где только что светилось вирт-окно, а потом зло выругался, выражая мысль о том, что эта столица ему ни в пень не сдалась, а с дочерью судьи ему и тут будет совсем неплохо. Потом оттолкнулся от стола, встал и прикрикнул на киборга:
— Что стоишь? Найди мне что-нибудь приличное надеть, или ты кроме драных штанов ничерта не видела?
Глэйс метнулась к шкафу, подала вычищенный темно-синий костюм, единственную одежду хозяина, в которой можно показаться в ресторане, вытащила классическую белую рубашку.
Роберт сунул ее обратно:
— Я не на похороны, а развлекаться с девушкой. Найди что-нибудь нормальное, — и ушел в душ. Пока он мылся, Глэйс достала еще несколько вариантов – голубую рубашку, бежевую тенниску и черную водолазку. Разложила на кровати вместе с бельем.
Вернувшись, Роберт скептически осмотрел модельный ряд и потянул из шкафа ярко-желтую рубашку, висевшую в самом дальнем углу.
— Ну ты и дура, смотри, что надо надевать, когда собираешься танцевать с гламурной тянкой.
Лицо мужчины разгладилось, он словно сбросил десяток лет, на губах появилась мечтательная улыбка. Одеваясь, он насвистывал что-то бодренькое, а уходя, приказал:
— Едý в холодильник, вернусь голодный. Продолжаешь сохранять видимость отсутствия.
Он ушел, а Глэйс окончательно поняла, что удержаться у доброго хозяина не получится, как бы она ни старалась.
Набор грим-масок оказался бракованным: ни одна из десяти она не приклеивалась, не принимала форму лица, не коннектилась с терминалами, чтобы можно было подобрать и активировать подходящие черты.
— Надо было на «аве» заказывать, — к половине второго ночи Мэш оставался последним, кто еще пытался сладить с гримом. Остальные поочередно попробовали свои силы, проматерились после многочисленных неудачных попыток, и до сих пор испытывали огромное желание влепить в стенку и сами грим-маски, и собственные терминалы.
— Надо было, — согласился Дживс, перебирая сайты, где еще можно было купить со срочной доставкой наборы грима. — Только на «аве» после «разоблачения века» невозможно купить даже трусы без прохождения биометрики.
Несмотря на паскудность ситуации в целом, парни заулыбались. Дело начало греметь четыре месяца назад и до сих толком не утихло — потому что так называемого преступника не нашли, и даже не вычислили. А все причастные к умыслу и приложившие руку предпочитали помалкивать.
— Что за дело? — Харальд отвлекся от вирт-экрана, где каскадом расположились все найденные в базах планы участка.
— Только никому, — строго предупредил Дживс. — Мы как-то с нашим бондом поспорили о надежности разных кодов, шифров, паролей, доступов. Ну и решили проверить на деле. Ларт с Сэнди уперлись в механические штуки, нацепляли на бонда все наручники, которые только смогли найти. А мы с Мэшем проверяли цифровые ресурсы. В общем… за сломанные наручники, которые не подлежали восстановлению нас потом поиме… депремировали как следует. А на шестнадцати ресурсах, вместо страниц входа, к утру появились схемы махинаций с финансами этих самых ресурсов, причем со счетами, полной выкладкой фильтров и логами программирования — бонд умудрился даже следы найти годовалой давности. А ресурсы мы выбирали… да наугад. куда ткнули — те адреса ему и давали.
— Обалдеть можно, — Харальд потянулся за минералкой, сделал несколько глотков. — Вот это талант.
— Бонд однако, — с гордостью согласился Мэш, словно сам писал для киборга программы взлома. — Может, тебе тоже кофе сделать?
— Да, спасибо, — Харальд с тоской глянул на планы и модели здания. — И такое сокровище утилизировать. Как-то это… неправильно. Вернее подло.
— Люди всегда перестраховываются, — хмуро заметил Сэнди. — Всегда, когда видят любую, пусть даже мифическую для себя угрозу. Но ведь мы же не убиваем людей только за то, что они могут в перспективе оказаться маньяками и пойти убивать и резать на куски? Нет, так почему с киборгами так?
Вопрос остался без ответа, за эти дни они много раз обсуждали и положение кибероборудования в социуме, и возможности списания как легальные, так и полулегальные техники, и кому можно дать взятку, чтобы устроить фальшивую утилизацию, а потом потихоньку перекинуть бонда в спокойное место.
— Да выкинь ты эту херь, — Дживс выхватил из рук Мэша прозрачную желеобразную пленку, которая не желала распрямляться, зато противно липла к пальцам, и метко шмякнул в бок роботизированного мусоросборника. Гель распластался по серому пластику и стал медленно сползать вниз. — Вот! Даже туда не прилипла! — торжественно указал пальцем Дживс. Мусорка терпеливо дождалась, пока с нее сползает пленка, а потом наехав на нее, почему-то громко всосала в корпус. — И поперек горла похоже встала!
— Я списался с тремя магазинами, у которых есть наборы — ближайшая доставка только послезавтра, — Сэнди закрыл коммуникатор. — Так что ничего не выйдет. Не надо было вообще связываться с официальными площадками. — Недовольно нахмурился: можно было уже все заказать и давно получить, но эти миллионеры такие правильные и предпочитают исключительно легальные магазины.
Запасного плана не было, да и тот, который наспех придумали, был сомнительным. Весь расчет лишь на наглость и элемент неожиданности.
— А если нам просто вывести бонда? — Харальд поднялся, потянулся — от долго и безрезультатного сидения за терминалом тело затекло и шея стала ныть. — Он же может отключить систему безопасности, и вывести… а там… посмотрим.
— Дексы, — Сэлд прикинул, что теперь его очередь варить кофе. И закинул в кофемашину двойную порцию — авось, мозги хоть как-то включатся и заработают. — Один на один в прямой схватке бонд проиграет, не те мощности, да и прочность отличается немного, но не в пользу бонда, а в каждой оперативной группе обычно имеется кибер.
— Отключить? — Харальд потер переносицу. — Вы же копы, или где — сунете им в морду жетоны.
— А потом эти жетоны нам засунут… — Дживс усмехнулся. — Остановить кибера может любой коп своим жетоном, но приказ копа, который прописан хозяином, первоочередной — имеет высший приоритет. Так что потягаться не выйдет.
— Хреново, — Харальд глянул на парней. Похоже, что они и такой вариант обдумывали. — А отключить тех дексов или ломануть?
— Тогда нам надо пра дней подготовки и несколько хакеров, желательно по количеству киберов. На крайняк два кибера на одного взломщика, чтобы перехватывать и не давать копам вернуть контроль над оборудованием. — Мэш вытянулся в кресле, заложил руки за голову. — Тупик, ребята, если не сказать конкретнее.
— Да полный…
Никто не считал, сколько кофе и энергетика они выпили, просто под утро Сэнди обнаружил, что возле машины валяются две пустые пачки из-под кофе, а на полу мусорка пытается засосать одновременно три упаковки от энергетического напитка. Говорить что либо уже было бессмысленно, но тут либо сложить лапки и пойти в бар нажраться за упокой души или чего там есть у киборгов? Либо идти на штурм, сцепиться с коллегами, завязаться дракой с командой ликвидаторов. Да любой бы нормальный человек сказал, что большего бреда еще не слышал. Может, так и есть и они тут все чокнутые, но ведь своих не бросают. А бонд их ни разу не бросил, всегда делал намного больше приказа. И дело даже не в том, что долг или совесть требуются расплатится с кибером, просто сдать напарника на пошлую смерть — неправильно. А может неправильно то, что Ларс — разумный, а не сорванный, он же не бросался на них. никого без необходимости не убил за столько лет. Так за что?
Парни старались не смотреть друг на друга, просто молча проверяли бластеры, распихали по карманам запасные батареи, проверили заряды жетонов.
— Может, форменные комбезы наденем? — неуверенно спросил Мэш.
— Думаешь, полицейские киберы обознаются, примут нас за своих или пожалеют, и не пристрелят? — насмешливо поинтересовался Сэнди. — Х-ха, размечтался. Погнали, парни.
— Стойте, — Харальд перехватил за плечо Сэлда, который уже собирался выходить. — А если… не лезть на рожон. Смотрите! Ларс меня подменял и никто даже не почесался, так ведь я тоже могу его подменить. — Харальд торопливо стал рассказывать свой план, даже несколько раз закашлялся от волнения — а вдруг парни раскритикуют? — Я могу зайти под видом адвоката к Ларту, Ларс отключит систему, как он это делал — вы же сами рассказывали, мы поменяемся одеждой. И он выйдет, а я останусь. Ну, что?
— Ты идиот, — печально констатировал Дживс. — Там же ликвидаторы прибыть могут…
— И что? — Харальд насупился. — Они не будут убивать человека. А Ларс может замаскировать активность процессора, скопировать мои отпечатки и выйти, чтобы чипы определителей на него не среагировали. Мы, когда в ресторан ходили, он так делал: прошел под рамкой, и на него чип не пищал. И даже расплатился моей кредиткой — я не поверил, а он доказал.
План был идиотским, да и количество «а если» в нем било все возможные рекорды. Но, а вдруг? Когда не на что больше надеяться, остается только верить в чудо, пусть оно будет самым хреновым, но лучше такое, чем никак. Все как-то оживились. Харальд тут же начал звонить нанятому для Ларта адвокату, чтобы получить официальное разрешение на посещение обвиняемого — переться с фальшивкой было бы невежливо. Дживс быстро списался с кем-то и рванул на Полигон — барахолку, где можно было прямо с рук купить что угодно, от эсбэшных флайеров до донорских органов. Прикрыть лавочку, про которую все знали, было невозможно — и не потому, что подозрительный реально-виртуальный рынок крышевал кто-то могущественный, а просто сами зачастую пользовались предоставляемыми там услугами. И даже кристально честный и искренне преданный делу Ларт порой повторял, что задача копа предотвратить преступление и тут сгодятся любые средства, и это гораздо лучше, чем отправлять запросы к «потрошителям». Сэнди застыл над развернутой двадэшной модэлью города, отмечая где следует сделать подстраховочные точки и куда поставить транспорт.
Во сколько прибывают ликвидаторы — они не знали, да и бонд больше ничего не присылал. Но за два часа успели подготовить два разболтанных скайбайка в самых подходящих местах отхода, Сэлд и Сэнди уже заняли свою позицию, чтобы прикрыть, если что-то пойдет не так. Харальд оплатил доставку еще линз для розыгрыша, наученный предыдущим опытом, он сразу заказал пять комплектов — хоть в одном да будет нормальный товар. И теперь, матерясь хлеще оператора погрузчика, мерил какие подойдут.
— А ничего такой, — Мэш философски подпирал дверь, — еще бы мордой не гримасничал — и, можно сказать, вылитый Ларс.
— Юмор не твой конек, — парировал Харальд, — так что слезь с него, и не отбивай себе свои достоинства. А лучше скажи, чем я тут должен подсветку включать!
Мэш взял коробочку, покрутил в поисках инструкции или экранчика с указаниями — не нашел, и наугад предположил поморгать. Харальд стал подмигивать одним глазом, потом другим, попробовал по очереди, и наконец сильно зажмурился.
— Ну… это… получилось, — Мэш невольно отстранился. Почти незаметно, просто отступил на полшага в сторону. Горящие красным глаза в сочетании с перекошенной от ярости физиономией выглядели впечатляюще.
— Погнали? — Дживс раздал всем мини-коммуникаторы и грим-маски. Конечно, кодировка у «миников» хреновая, к тому же стандартная полицейская штука, но других все равно нет. Те, что продаются с рук — их коповские перехватчики ловят на раз. А тут все же есть слабая надежда, что просто не сообразят, где искать канал.
Харальд вышел первым — ему еще надо было заехать за жетоном-разрешением. Как раз пока вернется — парни будут на местах. Как ни странно, но он ни капли не волновался, хотя часто перед выступлениями на совете акционеров, где ему точно ничто не угрожало и никто не собирался его там убивать за ошибку, руки дрожали и во рту пересыхало, как будто несколько суток не пил ни капли воды. А тут прямо-таки мертвое спокойствие и решительность, хотя… кто ему эти парни? Они-то всего с месяц знакомы. Или на кой ему сдался этот киборг? Было бы желание, так заказал бы себе кибернизированный дубликат. Но… нахрен все лишние мысли, раз вляпался в это дело — надо закончить его с победой. Или с наименьшим уроном.
— Добрый день, я представитель юридической компании и, в соответсвтии с кодексов персональной защиты обвиняемых, требую предоставить мне возможность пообщаться с моим клиентом, — Харальд предъявил документы, продемонстрировал жетон и даже копию договора, хотя обычно подобное вряд ли кто-то будет спрашивать. Но когда дело касалось бумаг, он всегда был щепетильным до неприличия и старался предусмотреть каждую мелочь. Вот и сейчас привычка выручила. Судя по реакции дежурных, первичную проверку он прошел и можно было немного обнаглеть и пойти напролом. — Мое время, которое я трачу на вас вместо того, чтобы работать, вы мне собираетесь оплатить?
Ругались недолго да и вяло, в конце концов кто-то из дежурной смены провел его в камеру — если вы подождете, то через сорок минут освободится переговорный блок. Харальд от любезного предложения отмахнулся и ледяным тоном сообщил, что у него поминутная тарификация плюс отвратительное настроение, которое только ухудшилось от того, что он приперся в участок. Его все же проводили, проинформировали, что для общения с клиентом выделят десять минут. И что беседа должна проходить в присутствии охранника. Проблема была улажена всего лишь за сотку, но Харальд медленно зверел. В общем когда перед ним открылась дверь камеры, он находился уже на предпоследней стадии кипения. И был готов к тому, что если что-то пойдет не так, прорываться с боем.
— Добрый день, офицер Рэнтон, — Харальд быстро глянул на Ларса. Человека его маскировка провела бы, но бонд должен его опознать. — Мне надо уточнить у вас некоторые аспекты вашего дела.
— Спрашивайте, — Ларт даже не стал поворачиваться к вошедшему, как лежал на койке, уставившись в потолок, так даже позы не изменил.
Харальд набрал побольше воздуха и понес ту чушь, которую обычно выдавал, если у него журналисты просили комментарий по какому-нибудь политическому вопросу. Только менял некоторые слова. Монолога хватило на семь минут, и когда Харальд почувствовал, что выдохся и больше ничего путного с вкраплениями юридических терминов в голову не придет, Ларс отмер и кивнул.
— Быстро раздевайся! — выдохнул Харальд, скидывая пиджак, следом торопливо стянул свитер. Пока он снимал брюки, бонд уже оказался рядом полностью голый. — Надевай.
Киборг приказ выполнил и, одевшись, покрутил пальцем у виска.
— Ну и плевать, — Харальд осторожно сдирал клейкую пленочную маску. — Зато тебя отсюда выведем. — Вот дрянь! — Маска отлипла, но судя по ощущениям вместе с клочьями кожи.
— Точно, — согласился бонд, пытаясь прицепить пленку себе на лицо.
Харальд быстро назвал координаты, где стоят скайбайки, — так было быстрее, чем названия улиц. Сунул бонду свой идентификационный чип.
— Система видеофиксации включится через две минуты двадцать секунд, — механически доложил Ларс. И добавил: — Спасибо! Но ты…
— Людей не убивают, — фальшиво-оптическим заявил Харальд, — разберутся, влепят штраф, может посадят за кражу полицейского имущества. Максимум залог придется заплатить. Херня, короче.
Ларт отошел от двери — пока человек с кибером менялись одеждой, он стоял там, готовый, если что, притормозить вошедших. Но минута прошла спокойно, а прощаться долго никто не собирался.
— Вали, давай, — Ларт хлопнул бонда по плечу. Подтолкнул Харальда к стенке, под глазок видеосистемы — чем реже парень будет попадать в камеру, тем больше шансов, что их обман раскроется слишком быстро.
— Я еще к вам приду, — бонд надменно кивнул, нажал сигнал вызова дежурного. Система наблюдения ужа работла как надо, но он долго копировал человека, так что ошибиться в действиях или словах не боялся. Да и процессор был надежно закрыт. — Всего доброго.
Дверь открылась, дежурный выпустил бонда, стандартно проверил сканером, чтобы посетитель не вынес чего запрещенного. Махнул рукой — мол, на выход сами дорогу найдете или вас проводить? Ларс вежливо поблагодарил — в коридорах полицейского участка он не потеряется даже в роли человека, — но попросил проводить. Еще одна проверка — мощная рамка сканера на выходе, — пришлось отправить процессор в перезагрузку, рассчитав момент, чтобы импланты и прочая кибернетическая начинка бездействовала именно в ту секунду, когда он проходит под рамкой. А несколько шагов он вполне способен сделать и сам, главное не показать, что это трудно. Но он справился, и даже сумел продержаться несколько лишних секунд, пока пропускал трех человек, одетых в фирменные серые комбезы-хамелеоны. Слишком узнаваемые, даже сердце екнуло, сбивая ритм.
Стоило бонду выйти, как на парковку приземлилось аэротакси, он сел на пассажирское сидение и машинка стартовала. Пролететь им надо было несколько кварталов и сменить транспорт. А водитель даже, если что и расскажет, так это то, что прибыл на вызов и потом у него полицейский конфисковал авто. А может, и не расскажет: Дживс тогда назвал левую фамилию и несуществующий номер участка. И вряд ли тот таксист сможет опознать угонщика, если видел его несколько секунд да еще и под грим-маской.
Дживс настроил автопилот и заодно очистил трекинг, отправив систему после стирания в перезагрузку. Если водителю повезет и в машинке исправная воздушная подушка, то посадка будет не слишком жесткой — и получит он свою машину обратно. А если нет — ну, бывает что в старых флайерах можно активировать только одну программу: так что либо полет, либо посадка. Дживс перебрался на заднее сидение, и бонд тоже скользнул назад, снял блокировку с двери. Скоро будет нужная парковка — хоть бы Мэш успел сломать видеонаблюдение, скайбайк-то стоит — даже на подлете видно.
Бонд первым выбрался на подножку таксофлаейра, бесцеремонно выдернул Дживса из салона, прижал к себе левой рукой сильнее — в принципе человек мог бы и сам держаться, но так надежнее будет. Оттолкнулся и прыгнул, точно рассчитав движения. Удар получился немного жестковатым — в ноге даже что-то хрустнуло, но человек не пострадал — вовремя поджал ноги, — а поврежденную ступню можно сцепить имплантами.
— Ты ведешь? — Бонд, даже не хромая, подбежал к скайбайку. Перестроил биометрический узор на пальцах под скопированный с руки Ларта, открыл колпак.
— Лучше ты, — Дживс уже сел вторым номером. Ларс завел скайбайк, уже взлетая, опустил купол. Дживс бодро отрапортовал в коммуникатор, что пиццу скоро доставят и переключился на полицейский канал. — Дрянь дело…
Бонд уже скачал себе сводку: объявили, что из полицейского участка сбежал киборг, принадлежащий преступнику, есть жертвы среди гражданских.
— Синий код, — тихо повторил бонд. Дживс кивнул — это означало «при непосредственном контакте прямая ликвидация». — Кого они убили? Кого-то из заключённых? Случайного посетителя? Харальда?
— Скорее всего, хотя твой близнец должен был спокойно сидеть, не высовываться, а потом признаться, кто он, — Дживс отправил сообщения парням. — А если бы Ларта, то, скорее всего, сказали бы, что кибер пристукнул своего хозяина и свалил. Черт знает что там произошло, а ты… поздравляю, ты у нас сорванный и «замазанный».
«Замазанный» — на фоне остальных событий, уже ерунда. Бонд отключил мимический блок, чтобы не лезли на экран не нужные подсказки и сам изобразил улыбку, злую — получилась кривая гримаса, мало похожая на человеческую.
— Человека не станут убивать вместо киборга, — мертвым голосом напомнил бонд.
— Я тоже не знаю, что там произошло, — Дживс, снова переключился на полицейский канал. — Парни тоже не знают, поехали по «тревоге», а я типа на выходном. Как только чего узнают — наберут. А ты сидишь и не высовываешься.
Бонд чуть повел плечами, показушно расслабляя закаменевшие мышцы. На самом деле ему это было не нужно, просто демонстративный жест. Как еще показать, что он не согласен с таким приказом — он не знал. Ведь если они вернутся обратно, хотя бы на расстояние до километра, то он попробует снова взломать искин участка, и тогда можно будет глянуть запись камер, может быть как-то помочь Ларту. Да и выражение «есть жертвы среди гражданских» не всегда означает… но ведь там в камере не было других гражданских, кроме Харальда. Ларт — офицер. Ликвидаторы? Но кто их тогда мог сделать? Харальд драться умеет, но это больше упражнения для поддержания физической формы. А для одного Ларта трое ликвидаторов слишком много.
— Да, здесь, — внешне Дживс казался спокойным, вот только говорил больше обычного. — Харальд переплатил дохрена, зато квартирка крутая: никто не войдет, персональная охрана. Ты будешь под маркой суперзвезды.
— Связь? — Ларс припарковался на свободном месте, предварительно проверив не активирован ли режим ожидания у площадки. Взял у Дживса ключ-карту.
— Будем просто звонить, кодировка вторая. — Дживс провел киборга до квартиры, убедился, что все нормально и попрощался.
Бонд закрыл дверь. Просканировал помещение: студия с дорогой мебелью, элегантным кухонным гарнитуром. Изящные вещи, которое стоят дорого, и просто так взять и разбить не получится — иначе людям снова придется потратиться. А что же тогда делать, если впервые в жизни захотелось поступить как человек, который растерял, зол, и которому плохо. Человек бы не стал задумываться, а просто схватил бы какую-нибудь вазочку и шаснул об пол. А он… киборг закрыл каталог, в котором смотрел цену вазы. И сцепил руки, сжал посильнее. Сегодня за него умер хороший человек — анализ ситуации и высокий процент вероятности девяносто четыре и семь десятых процента, что «жертва среди гражданских» именно Харальд, — и это было неправильно. Правильно, когда вместо людей погибают киборги — это аксиома, которую не нужно доказывать. Бонда попробовал представить, что Харальда больше нет, и уже не получится ему сказать, что он, скотина, обещал, что все будет нормально и… соврал, — и цена вазы показалась не настолько важной, чтобы жалеть вещь.
Альгерд оказался на удивление любезным и предупредительным поначалу, даже предложил перебраться на время сеанса в уединенный гостиничный модуль. Мэрк только плечами пожал — одеться не проблема, пройти туда, куда прикажет клиент, тоже. Но вот в удаленном от станции модуле, который можно поставить хоть возле самого купола ограды, его вряд ли кто услышит и уж точно никто не поможет. А в этой комнатушке есть призрачный шанс, что на слишком громкие вопли от боли может прибежать хозяин… и вступиться. Или не прибежать, а потом просто слупить хорошие чаевые за молчание. И даже поможет спрятать труп — как раз за подсобкой расположен отличный полупромышленный утилизатор — такой, как положено по инструкции для станций, но что мешает туда убрать и мусор, похожий на остатки человеческого тела.
— Ты же умный мальчик, — вкрадчиво заметил Альгерд, подходя к замершему киборгу, — послушный…
Мэрк четко умел различать прикосновения клиентов: жадные, осторожные, исследовательские — он насчитал за годы на круизнике двадцать девять видов. Но у всех тех людей, даже откровенных садистов, руки были теплые — нормальной человеческой температуры. А у этого Альгерда пальцы и ладони всегда ощущались словно ледяные. И теперь, когда человек коснулся плеча, провел подушечками пальцев по шее вверх, очертил линию подбородка, бегло прошелся по щеке и векам, а потом стал почти нежно перебирать волосы ириена, — Мэрк почувствовал, что тело его само по себе вздрагивает. Чертова телесная реакция, на которую даже программно не получается воздействовать. Но, несмотря на все усилия, он не мог сдержаться: дрожал, пытался отстраниться, закрывал глаза. В этот момент, когда его гладили и ласкали, Мэрк думал о том, что даже безболезненные поглаживания от Альгерда выглядят и ощущаются хуже пытки от любого другого клиента.
— Ты же не хочешь испортить мне развлечение, чтобы твой владелец заправки узнал про тебя правду и вызвал ликвидаторов? Или ты думаешь, что он не успеет? Ну, ты же не декс…
Мэрк закусил губы до крови — да, он из развлекательной линейки, а не боевой. И у него на программном уровне вбито непричинение людям повреждений, превышающих тридцать два процента от состояния здорового тела. Да, он ни разу не убивал людей, и даже не понимает, как это можно сделать. Да, если он попробует, то неизвестно как себя поведет программа: может, импланты блокируют мышцы, и его полностью парализует. Или, может, удастся завершить задуманное — есть же специальные сценарии на удушение, вот только, отыгрывая его в этот раз, придется бороться еще и с собственной программой контроля. И, возможно, с приказами… Мэрк проверил данные и мысленно выругался — программа по-прежнему любого человека, которого он обозначал для себя «клиентом», автоматически записывала в строку временных хозяев. А что если попробовать не считать Альгерда клиентом? В комнате они одни, а он все же киборг и сильнее даже тренированного человека в четыре раза.
И пускай где-то на дворе ошиваются парочка дексов, каждый из которых может легко переломать ириену любую кость в шести местах, но ведь есть же у них опция угроза жизни хозяину… Мэрк непроизвольно поморщился, вместе с воспоминаниями о том ролике, припомнился и запах паленой шкуры — тот клиент любил живопись, и ему нравилось рисовать на живом холсте: разноцветным горячим воском по свежим прорезанным ножом ранам. Хуже этого клиента было только раздирать и расковыривать, по приказу администратора, подживающие раны, чтобы выцарапать застывший воск и только потом запустить косметическую регенерацию. Так отбросить лишние воспоминания… — почему нельзя всю память поместить в архив? Почему всегда есть какой-то участок, который не поддается программе форматирования? Мэрк сосредоточился — угроза жизни хозяина… можно взять хозяина боевых машин в заложники и приказать передать управление, но вот будут ли те дексы ему подчиняться? Послушается ли Альгерд? И не скрутят ли боевые машины ему голову раньше, чем он успеет что-то приказать — все-таки скорость реакции и параметры силы также отличаются в три раза не в пользу развлекательной линейки. Слишком много вопросов и слишком мало данных для анализа.
Горячая пощечина обожгла щеку, Мэрк привычно дернулся от удара, сфокусировался на недовольном клиенте. Боль была слабой, но она все равно отключила процессорное управление, как и всегда при любой боли сильнее первого уровня процесс отключался от контроля тела, передавая все на органическую часть. А ведь как удобно отдать управление профессору и ничего не чувствовать… На круизнике Мэрк часто слышал, как менеджеры релакс-зоны рекомендовали его самым беспощадным клиентам: «кибер-мальчик… дорогая модель… можно настроить человеческие реакции и нулевую чувствительность… вас это интересует?». Респектабельных клиентов такое интересовало, несмотря на то что Мэрк был дороже обычных кибер-кукол. Некоторые специально ради него и заказывали туры — о чем не раз говорили на сеансах, хотя что он им мог ответить? Что один клиент, пусть даже с самыми зверскими предпочтениями, лучше десяти клиентов в сутки — потому что человек устает даже от роли палача. Что он согласен, чтобы его купил любой из тех кто жёг, порол, бил, резал. Но вот только цена на сверхчувствительного дорогого кибер-мальчика была слишком высокой да и управляющий круизника не собирался продавать такую выгодную куклу — пускай восстанавливается и работает, а если совсем поломается, то тогда спишем и утилизируем… После третьего сеанса Альгерд хотел его выкупить — Мэрк смутно, сквозь кровавый туман боли чувствовал, как его осматривал менеджер, и думал тогда только об одном: чтобы его отнесли в подсобку к утилизатору. Альгерд был единственным человеком за все четыре года, к которому он не хотел попасть в руки.
— Господин? — Мэрк равнодушно смотрел в лицо клиента.
— Мне не нравится, когда ты превращаешься в куклу, — Альгерд едва не шипел от злости, но держал себя в руках. — Я ведь был добрым сейчас с тобой, но могу это исправить…
Второй удар Мэрк перехватил. У него никогда не стояло боевых программ или софта телохранителя, просто рука человека так медленно приближалась к его щеке, что он поймал ее, практически не задумываясь что делает.
— Попробуй… исправить, — сквозь зубы процедил Мэрк.
Альгерд, очевидно, был умным человеком, уж если он сумел заработать достаточно денег на свою прихоть — заполучить уникальную кибер-куклу, то просчитать минусы своего положение смог мгновенно и заметно побледнел. Охватившую человека панику можно было засечь без всяких сканеров — жаль, что справился с эмоциями Альгерд очень быстро.
— Хочешь поиграть, мальчик? — вкрадчиво шепотом поинтересовался он. — А я ведь тоже люблю сюрпризы.
— Хочу тебя больше никогда не видеть, — Мэрк стал медленно сжимать руку. Интересно, силы у него хватит, чтобы ладонь человека превратить в кашицу? Физической — наверное, но вот такую возможность Альгерд ему вряд ли предоставит.
— Это не проблема, я могу приказать своим мальчикам, чтобы тебе вырезали глаза. Или выбили? Как быстрее будет… — Альгерд уже успокоился. Очевидно, активировал чип и отдал кодированный приказ своим киборгам.
— Дверь заперта, — Мэрк засек приближающихся дексов. Значит, все-таки маячок. Некоторые клиенты, которые слишком беспокоились за свою шкурку, вживляли такие микроскопические бусинки в нёбо или челюсть. И могли дистанциионно отдать своим киберам любой приказ, просто прижимая бусинку языком. Примитивная технология, но более надежная, чем имплантирование специального чипа в голосовые связки.
— Не волнуйся, твоему хозяину я эту мелочь компенсирую, — Альгерд улыбнулся, выразительно указал на свою руку. — Хочешь проверить, что от тебя останется или… или сделаешь мне прощальный подарок? Один сеанс и все, мы распрощаемся, и больше никогда не увидимся. Согласен так?
— Зачем ты меня уговариваешь? — Мэрк отпустил руку человека. — Ты же можешь приказать или заставить.
— А мне интересно, когда человек сам себя удерживает, ломает.
— Ты ошибся, — Мэрк покачал головой. — Я не человек.
— Ты думаешь и сопротивляешься, ты живой. — Альгерд вытащил из сумки маленькую бутылочку. Сделал пару глотков. Мэрк быстро глянул, просканировал — витаминизированная вода. Клиент, который заботится о своем здоровье и не гнушается развлекаться с круизными секс-киборгами — интересное сочетание. — И я хочу, чтобы ты на все сам согласился.
— Я уже согласился, — озвучил Мэрк очевидный факт. Он ведь действительно согласился на этого клиента, правда тогда он не знал — кто именно заплатил хозяину станции за развлечение. Он пришел в комнату, разделся, позволил застегнуть на себе фиксаторы — впрочем, пока их еще не закрепили. А выходка с рукой — человеческой поступок, глупый и нелогичный. — Один сеанс, все что ты решишь сделать, но потом… ты меня больше не трогаешь.
— Конечно, мальчик, — Альгерд довольно оскалился, — я всегда держу свое слово. — Дексы остались караулить снаружи, но было ясно, что зайти для них — дело нескольких секунд.
Магнитные скобы, что намертво крепятся к любой поверхности, Альгерд поставил на пол в метре друг от друга, предварительно надев на них прочные кольца, вторую пару скоб пристегнул к потолку, подвесил на них цепочки с самонатягивающимся механизмом. И жестом пригласил кибер-мальчика занять место в импровизированном станке.
Мэрк стал, развел руки в стороны, вслушался в суховатые щелчки закрывающихся замочков. И закрыл глаза. Сутки. Может быть чуть больше или меньше — все зависит от того, как быстро устанет клиент, или как скоро ему надоест правильный киборг. Согласиться на сеанс и дарить садисту свои эмоции — все жа разные вещи. Мэрк быстро придумал, на что можно отвлечься, пока клиент изгаляется, проделывая все более сложные и страшные развлечения, — он сравнивал то, что творил с ним сейчас Альгерд, с тем, что было с ним на круизнике. И иногда даже криво усмехался — Альгерд не придумал ничего нового или неожиданного.
Порка нейрохлыстом — ожидаемо, еще в те прошлые сеансы, эта штука была у клиента любимой игрушкой. «Уколы боли» — тоже ничего нового, один раз Мэрк почти два часа выдавливал введенный под кожу и в мышцы гель, заблокировать эту разъедающую организм субстанцию имплантами можно, но вот избавляться от нее пришлось механически. Но тогда было сорок два блистера, а теперь только пять — Мэрк специально пересчитал упаковки с уколами. Чередование огня и льда — что-то в этом есть, особенно когда просто перестаешь чувствовать отдельные вспышки боли и все происходящее воспринимается как погружение в черноту, где нет ни начала, ни конца. Даже тебя самого нет, ты перестаешь быть и чувствовать отдельные моменты. Только общее ощущение черной, глубокой, затягивающей в свой омут, боли.
Перерыв оказался неожиданно долгим — Альгерд устал, взбесился из-за упрямства своей молчаливой жертвы, но требовать искренних эмоций приказом не рискнул. Нацепил на киборга комплект «змейка» и ушел в душ, а потом на пару часов завалился поспать.
Противостояние собственных мышц и имплантов примитивному сдавливающему механизму было бессмысленным. Мэрк не дергался, не напрягал мускулы, просто зафиксировал тело — это не резкие вспышки боли, которые отключают связь между процессором и организмом, а медленное и тупое давление, — и осторожно дышал. Местами «змейка» прорезала кожу и, опустив голову Мэрк несколько минут наблюдал, как медленно стекают струйки крови по израненному животу и груди. Пережимать раны было бесполезно — давление агрегата только сильнее станет, а если совсем не сопротивляться — то выставленный на предельную мощность механизм будет продолжать рвать тело. Наверное, эта игрушка рассчитана не только на людей, или не на такое продолжительное использование. Мэрк напряг руки — цепочки, скорее всего Альгерд тестировал на своих дексах, — порвать не получилось. Но прошло уже четыре часа и семнадцать минут — а он все еще жив, повреждения составляют двадцать три процента — да и то по большей части поверхностные.
Мэрк закрыл глаза — жаль, что у него никогда не получалось уйти в спящий режим. Он не помнил, когда у него перестала работать эта опция. Кажется после группового сеанса, когда компания контрактников устроила соревнования по силе удара, а он у них был в роли боксерской груши, которая еще и озвучивала результат.
Еще одна попытка активировать режим отдыха… Каждый раз когда включалась регенерация и перспектива утилизатора отдалялась, оставалось только лежать и отслеживать процесс восстановления, вместо того, чтобы уйти в запланированный сон и очнуться, когда раны закроются, биорганика восстановится, а организм выйдет на приемлемый, пусть и по нижней границе, уровень функционирования. Открыл глаза: не спал, просто стоял зажмурившись, когда Альгерд проснулся — нет, специально он не настраивался на биоритм человека, так вышло само собой. Равнодушно глянул в довольное лицо, отметил сверкающий в зрачках азарт сумасшедшего исследователя.
— Мне нужно повысить уровень энергии, — произнес Мэрк отстраненно. Есть не хотелось, да и показатели были в желтой зоне. Просто инстинкт привыкшего хитрить и выживать существа подсказал, что следует попросить хотя бы такой минимум. Если человек выполнит эту просьбу, то потом можно будет попросить о чем-то еще — например, о милосердии.
— Ты же можешь сутками не жрать, — немного раздраженно проворчал Альгерд, но послушно полез в сумку. — Как знал, что пригодится.
Мэрк вздохнул — садист оказался предусмотрительным. И, хотя от вкуса разведенной смеси подташнивало, но пришлось пить.
— Хреновая у тебя маскировка под человека, парень, — Альгерд довольно умело поил растянутого на цепочках киборга. Ни капли не пролил, даже когда Мэрк попытался отвернуться, человек придержал ему голову за подбородок. — Пей давай. Знаешь, я несколько дней готовился к этой встрече. А сейчас даже не знаю, что с тобой делать. Не та обстановка, не та атмосфера, не то настроение. Да и ты сам не такой, к какому я привык.
Мэрк чуть заметно повел плечами. Он прекрасно понимал, что мешает человеку — рамки, в которых ему приходилось себя загонять и удерживать. На круизнике можно было расслабиться по полной, а потом всего лишь доплатить. А здесь был хозяин станции, и непонятно, что именно связывает того мрачного и кряжистого мужика с киборгом: банальная возможность подзаработать или что-то еще, а ссориться с человеком, который мог бы быть полезным из-за игрушки Альгерд не станет — слишком предусмотрительный. Да и мало ли кого занесет на станцию — вдруг среди посетителей окажется какой-нибудь жалостливый придурок, связываться, особенно при наличии дексов, с такими себе только хуже делать. Может еще что-то тормозило энтузиазм альгерда — Мэрк не знал. Но точно видел, что от этого человек бесился еще больше. Интересно, а если его довести до срыва? Люди ведь тоже могут срываться. Мэрк прокрутил в голове архив прошлых сеансов с Альгердом — всегда слишком продуманный, рассчитывающий даже каждый удар, привыкший все держать под контролем. У таких людей мало «болевых точек», на которые можно надавить.
— Господин, — Мэрк провел языком по пересохшим губам. — А ты умеешь делать «огненный вихрь»?
Руки человека замерли на несколько секунд, но потом снова в прежнем ритме в тело киборга стали втыкаться промазанные серым раствором иглы.
— Нет, и мне это не интересно, — Альгерд открыл новый блок со стальными крючьями для спины. Мэрк знал такое развлечение: сделать узор, прокалывая кожу, потом между крючками протянуть цветные лески. Некоторые мастера на киберах таким образом целые картины создавали, рисуя узоры переплетением нитей. Даже конкурсы были на круизнике. В двух Мэрк сам в качестве холста участвовал. — Зачем ты решил со мной поговорить?
— Скучно, — коротко бросил Мэрк.
Альгерд неспешно закончил задуманный узор — Мэрк по расположениею крючков предстаивл себе картинку: контур замка с башенками, — а потом продемонстрировал, как с ним может быть весело развлекательной кибер-кукле. Через тридцать семь минут такого веселья Мэрка стало тошнить кровью. И он даже не попытался заблокировать рефлексивно сжимающие и пульсирующие болью внутренности.
Под вечер, когда Альгерд снова отдыхал, в их комнатку постучался хозяин станции, узнать «не надо ли чего-нибудь». Альгерд, недовольно ругаясь, вышел, прихватив чип-карту, и вскоре вернулся с ухмылкой победителя.
— Больше нас не побеспокоят.
Мэрку уже было все равно: будут ли их беспокоить или нет. Слишком сильное воздействие, слишком много боли, слишком высокое напряжение всех мышц, чтобы не кричать, и не сдаваться окончательно на милость своего палача — и система стала постепенно отключаться, по экрану поползли строки предупреждений, о том что из строя выходит один участок и блок за другим. Мэрк проверил таймер: с начала сеанса прошло девять часов и двадцать три минуты. Можно было подождать еще, потерпеть, но застывшее маской смерти лицо человека, расширившиеся от возбуждения зрачки, нежный до отвращения голос, ставшие чуть суетливыми движения — все это говорило о том, что клиент уже полностью расслабился, и что добровольно от своей игрушки он уже не откажется. А умирать вот так, почти в шаге от свободы и нормальной жизни, пусть даже такой как на заправке, было отчего-то намного обиднее, чем в комнатах круизнике.
Активировать подключение к искину станции было секундным делом, Мэрк все равно давно уже с ним сконнектился — еще когда хозяин дал ему пароль для выхода в Сеть. А вот дальше надо было придумать что-то правдоподобное, чтобы вызывать хозяина, но отправить сообщение на терминал станции не сложно, а вот как потом объяснять, как сумел это сделать будучи прикованным — не понятно.
Идея все же появилась, но слишком много было в плане всяких «если», но ничгео другого все равно в голову не приходило. Мэрк отдал команду на отключение света во всей станции — пусть и ерундовая неполадка, которую можно устранить быстро, но вдруг. Заставлять искин сбоить пришлось четыре раза, а потом владелец станции все-таки постучал в комнатку, причем настойчиво и попросил его впустить буквально на минутку — забрать дублирующий кристалл для искина, а то барахлит, гад такой, раз за разом. Мэрк выдохнул — кристалл он выпросил в запасной терминал давно, после удачного в плане клиентов дня. Вот и пригодился.
— Спаси!!! — крикнуть погромче было несложно. Человек бы после перенесенных пыток не сумел бы и слова громко произнести, но он же не человек, хотя и с человеческой чувствительностью к болевому воздействию. — Спа-а-а-си!
Альгерд снова вышел в коридор. Мэре прекрасно слышал, как клиент протестовал, утверждал, что все купить и оплатил до утра. И как хозяин станции настаивал на том, что он всего лишь заберет кристалл, потому что работать надо.
— Спасите!!! — снова громко прокричал Мэрк. Мог бы ещё звука поддать, но ведь полумертвые люди не выдают децибелы концертного певца.
В своем доме хозяин станции ориентировался отлично и, не обращая внимания, на растянутого в центре комнатки человека, прошел к угловому шкафчику с выдвижным ящиком. Мэрк через искин включил свет на полную. Не замечать что происходит в комнате хозяин станции уже не мог, да и при отличном освещении уже трудно сделать вид, что не видишь в каком состоянии находится парень.
— Знаете, не хочу мешать вашим развлечением, но я тут станцией заведую, а не трупами. И проблемы мне не нужны, — отводя глаза, пробормотал хозяин станции.
— Не переживайте, — Альгерд даже в залитой кровью одежде и с заляпанным алыми брызгами лицом умел выглядеть достойно и внушать доверие. — Не будет никаких проблем. За собой я сам все и всегда убираю.
Намек был слишком прозрачным и хозяин станции поморщился, кашлянул, прочищая горло. Не то чтобы он привязался к приблудившемуся на станцию парню слишком сильно, просто мальчишка оказался на удивление выгодным обитателем. И, если уж не с позиции человеколюбия, то хотя бы из благодарности за заработанные пареньком деньги, стоило бы вступиться. Глядишь отлежится и еще на вторую точку съездит, там поработает. Все эти мысли так отчетливо пропечатались на лбу хозяина станции, что Альгерд расхохотался.
— Я думаю, что мы сейчас уладим наше небольшое недоразумение. Ведь, наверное, это из-за моих приборов у вас электричество гасло. Сколько мне надо компенсировать? — Альгерд отработанным жестом бывало иллюзиониста покрутил перед носом хозяина станции браслетной чип-картой.
— Ну… за пару часов… — хозяин станции украдкой несколько раз поглядел на Мэрка. Если попросить слишком много, то можно не получить ничего — кроме хорошей плюхи от чужого киборга, от которой можно и концы отдать. Вряд ли человек, который убивает из своих наклонностей мальчишек будет церемониться с мужиком сорока семи лет. — Три тысячи будет достаточно, — робко предположил хозяин станции и собачьим взглядом впился в лицо клиента.
— Здесь четыре, — Альгерд небрежно сунул чип-карту в оттопыривающийся карман куртки хозяина станции. — И надеюсь, больше у вас перебоев со светом не предвидится.
— Никак нет, — убедительно замахал головой хозяин станции. — Я сейчас бесперебойник включу. — И торопливо вышел, даже не глянув на Мэрка.
На третьи сутки задержания их все-таки перевели в камеру. Ларт криво усмехнулся, когда на него надевали наручники: скажи он хоть слово или просто подмигни — и бонд за пару секунд их снимет. Они как-то давно с парнями специально тестировали таланты бонда на всех моделях. Правда, на браслеты с кодсигналом по месту пребывания у кибера тогда ушло четыре секунды, зато примитивные механические фиксаторы рвал вообще мгновенно. Жаль, что сейчас такой приказ не отдашь — приходилось быть паинькой. Вежливо протягивать руки, отвечать на вопросы следователя, повторять показания.
Давешний адвокат больше не приходил — и Ларт расстроился: камеры камерами, но ведь можно было бы незаметно прищучить этого гада да расспросить: всем ли сотрудникам скромного юротдела такие глушилочки положены по статусу. А так сели бы друг напротив друга за стол, Ларс бы предупредительно положил руку Гаррисону на болевую точку… Хотя он бы и сам мог попробовать дотянуться, а бонд бы только подстраховал…
Валяться на жесткой — скорее пыточной, нежели ортопедической койке, — было грустно, наверное поэтому ничего путного в голову и не приходило. Кормили их по-прежнему скромно, и за все время никто из охранников не подумал о дополнительной порции глюкозы для кибера. Разве что только гамбургер второй клали на поднос. Впрочем, у Ларта от всей этой ситуации и так напрочь пропал аппетит, но вот чашки кофе на один прием пищи было мало. Хотелось канистру, очень сладкого, горячего и крепкого, чтобы как следует подумать.
Хуже всего была неизвестность: как бы предугадать, что решит комиссия — то что дело уже передали на рассмотрение очевидно. Еще любопытно было бы почитать и само дело, но подозреваемому такую любезность точно не окажут. Да и что с парнями хотелось переговорить, да и чем они занимаются тоже неплохо бы узнать — вряд ли они сидят сложа руки, но хоть бы глупостей не натворили.
К концу четвертых суток Ларт, озаренный новой идеей, стал поглядывать на бонда с каким-то подозрительным интересом. Как провернуть задуманное, он, представлял с трудом, но в конце концов можно же обсудить план и с самим кибером. Да и вряд ли камера здесь настолько чувствительная, что идеально запишет то, что происходит под одеялом. Печально, что на сам «глазок» одеяло не набросишь, но вот самим под ним укрыться волне. Ларт для верности пощупал одеяло пальцами — достаточно плотное, — так что можно попробовать. Плохо то, что до этого светлого момента озарения он подобных склонностей не проявлял — так что порыв может выглядеть неестественно, но ведь все психологи считают, что заключение меняет людей. Хмыкнув, Ларт решительно придвинулся к застывшему в позе ожидания киберу, погладил его рукой по колену. В принципе ничего сложно, тем более, что они и так пару раз умудрились переночевать вместе. А если попробовать представить, что это девушка — да, высокий, мускулистый кибер, который запросто лезет под плазму. прикрывая своих — девушка. Ведь даже Харальд как-то сказал, что на морду симпатичный. Правда он тогда не уточнил про свою он морду говорил или про бондовскую.
Ларт закусил губу, надеясь, что это выглядит сексуально, а не скептически. И обреченно запустил руки под рубашку кибера. Никто им в камере переодеться не предлагал — все же не тюрьма, а отдел полиции, так что поглаживать и ласкать жесткое мускулистое тело и рассматривать при этом причудливый узор из засохших кровавых пятен на одежде — то еще удовольствие. Стыдно не было — хотя Ларт мог не лукавить, но ведь это же для дела. Да и Ларс должен понять. Если бы подыграл — стало бы хоть каплю легче, но в внезапно запылавшего страстью кибера даже законченные идиоты не поверят. Через пять мучительных минут до Ларта дошло, что стоило бы снять рубашку — руки заметно тряслись, так что с застежками пришлось помучиться. Был бы простой служебный комбез, который сдирается на раз-два, а так дорогая вещь из гардероба миллиардера, но хлопот с ней.
Когда легкий синтезированный шелк упал на пол, Ларт смог заставить себя выдохнуть. Теперь изображать из себя хрен знает кого стало определенно легче — в конце концов, можно думать, что он просто делает массаж напарнику. Главное только не забыться окончательно и вместо поглаживаний действительно не начать разминать бонду грудь и пресс. Тут уже уже дело не в том, что будет смотреться странно, а просто тело у кибера настолько твердое, что скорее себе пальцы повредишь, чем ему каменные мышцы разомнешь. Интересно, а ириены тоже такие… Ларт нахмурился, пытаясь мысленно подобрать определение — жесткие? Как же тогда с ними клиенты… взаимодействуют?
— Хозяин, приказ номер тысячу двести шестнадцать активирован, — механическим голосом доложил бонд. И растянулся на постели.
Ларт вздохнул с облегчением, а потом с недоумением уставился на кибера — что там за приказ был? Если бонд мало того, что улегся, так еще и штаны стал стягивать. Но с приказной этикой и неуставными отношениями он как-нибудь потом разберется, если будет время и возможности, а пока что — спасибо киберу, что помог, хотя бы даже из сострадания к бесславным потугам. Ларт едва не закашлялся от попытки подавить смех, как представил процесс полного раздевания кибера. Да ну его — и так с рубашкой намучился. Убедившись, что бонд полностью обнажен — мог бы паршивец хоть трусы на себе оставить, — Ларт тоже быстро сбросил комбез и свалился на койку, поверх кибера, а затем точным движением накинул сверху на обоих одеяло.
— Ломай, — Ларт наклонился и почти прижался своими губами к губам бонда, передавая приказ. И на всякий случай пояснил: — Систему им ломай, базу.
— Приказ принят, Ларри, — Ларс издевательски усмехнулся. — А ты… изображай… бурное влечение.
Легко сказать изображай — Ларт аж содрогнулся, когда глаза кибера полыхнули красным. Да и вообще лежать раздетым на застывшем неподвижно киборге, у которого вместо зрачков кровавые светильники то еще удовольствие, тут уж явно не до страсти. Впрочем вряд ли кто-то ожидает, что кибер тоже будет проявлять активность под одеялом — так что пусть парень работает. Ларт выругался, сначала мысленно, а потом хрипло, приглушенно вслух и активно задвигал бедрами, искреенее надеясь, что со стороны оперативников его телодвижения выглядит прилично. Хотя какие тут приличия: заниматься развратом в тюремной камере с кибером — про такое даже в виде анекдота на пьяном застолье не расскажешь.
Изображать можно вообще-то долго, но проблема в том, что реально процесс намного короче в действительности, а столь продолжительная страсть тем более без пауз и перерывов будет смотреться подозрительно, тем более под одеялом. Но бонд тоже сволочь — мог хотя бы сказать, сколько времени ему потребуется на эту гребанную систему. А так лежит, не двигается как будто в полной отключке, только глаза горят. Ларт уже изрядно взмок и выдохся, и готов был просто свалиться и отключиться, когда тело бонда вздрогнуло, глаза погасли и он едва слышно выдохнул: «Готово, Ларри!». Рэнтон с удовольствием откинул немного одеяло, чтобы отдышаться, прогнулся как мог в пояснице и счастливо застонал — пожалуй такой искренней радости он не испытывал даже во время самых крутых своих оргазмов.
— Ты милашка, — делая глубокие вдохи и выдохи, пробормотал Ларт первое, что пришло в голову, уже не обращая внимания как пошло это звучит. — Давай еще поласкаемся…
Бонд послушно потянулся губами к человеку, и Ларт поспешно укрылся одеялом с головой — сигнала о том, что можно прекратить маскироваться бонд не дал.
— Ну что? — говорить, уткнувшись в губы кибера, было неудобно. Но бонд может и в темноте по артикуляции считать информацию, а вот он сам такими талантами не обладает. Так что единственный способ через губы, чтобы чувствовать движение и постараться догадаться о смысле там, где не совсем понял считанное.
— Дело фактически закрыто, — стал докладывать Ларс. Уровень энергии был критическим: все-таки защита была поставлена сильная. Не был бы он полицейским кибером — провозился бы намного дольше и не факт, что получилось бы забраться во внутреннюю базу данных и приказов. — Приговор вынесен заочно, комиссии лишь надо будет его подтвердить. Превышение полномочий, непреднамеренное убийство, социально-опасные и противоправные действия группой лиц.
Ларт заскрипел зубами, потом спохватился и застонал.
— Установлены личности пострадавших. Они не являлись постоянными сотрудниками «Эргазма». Это представители фирмы «Лаксим», которая специализируется на эмоциональных подарках.
— Подожди, — Ларт машинально продолжал гладить бонда по голове, — но у нас же спросили про шоу. И на этом провернули обвинение, типа мы в курсе были…
— Стандартная программа шоу, которая проходит в Эргазме для больших мужских компаний — это девушки человеческие или ириенки в бутылках шампанского. Они там танцуют на шестах, в пузырьках воздуха. Одна стенка кабинета убирается и можно смотреть шоу. Там предлагают несколько вариантов: русалки, эльфийки, селянки… — стал добросовестно перечислять Ларс. Онлайн-визитку Эргазма он скачал еще когда они там ужинали.
— Девушки? — зло переспросил Ларт. — На девушек мы бы так нападать не стали. Или стали, если бы они были профи и держали оружие как надо. Ядрен батон… как все сложно! Кто же тогда… кто устроил подмену? Мы там были часа три…
Бонд состроил такую гримасу, что Рэнтон моментально переменил свое мнение насчет девушек. Да, у людей еще остались какие-то заморочки насчет гендерного превосходства полов, но будь девушки киберами или просто хорошо тренированными стрелками — их бы там всех положили, и даже прощального слова не сказали.
— Хорошо, я понял. — Ларт теперь автоматически, даже не задумываясь, что делает, ласкал ладонью щеку кибера. — Значит, убивать нас не собирались, а всего лишь… что? Подставить? Но ведь мы могли и как-то по другому среагировать!
— Незаконное задержание, превышение полномочий, применение силовых методов, если бы они отказались подчиниться, — педантично перечислил бонд.
— Ну, тогда был бы выговор, — Ларт прикинул такой вариант, задумался. — Тебя тоже могли бы у нас забрать. Ладно, а кому мы так сильно насолили, что под нас такую яму подрыли?
— Давай еще свои забавные телодвижения, — велел Ларс. — Я попробую парням переслать все, что выцепил.
Зрачки бонда снова засветились алым — все-таки пробиться в боевом режиме через пароли и защиту полицейского участка проще, ведь и процессор работает на полной мощности. Ларт ругнулся сквозь зубы, но активно стал дергаться и подскакивать, мельком подумав о том, как же по-идиотски выглядят люди, занимающиеся сексом в обыденной жизни и каким законченным дебилом надо быть, чтобы за этим процессом наблюдать.
— Я кончил, — торжественно прошептал Ларс.
— Слава те, — восторженно простонал Ларт. Еще никогда завершение передачи информации не вызывала в нем столько восторга и чистосердечной радости.
***
Отпущенные под залог полицейские за пару дней все перебрались в квартирку Харальда, которую тот снял инкогнито специально для операции. Харальд предусмотрительно заказ кофемашину в номер и десять коробок с разными пиццами. Так что каждого нового гостя он молча облагодетельствовал едой и чашкой двойного эспрессо.
— Мы… потом подкопим и отдадим, — выразил общую мысль Сэлд.
— Угу, — Харальд заваривал очередную порцию, на сей раз себе. — Я еще буду записывать такие мелочи и считать, кто мне чего должен. А потом ходить и выбивать все долго, методично и по галактику.
Парни переглянулись — они бы даже елси бы и скинулись в день зарплаты даже за кого-то одного не смогли бы внести всю стоимость залога.
— Ладно, это ерунда, — Мэш отложил кусок пиццы, аппетита не было, хотя коробки привезли из хорошей пиццерии, куда он при других обстоятельствах заглянул бы с удовольствием. — Давайте подбивать хвосты.
Они уже проработали все данные, что каким-то чудом прислал на запароленный ящик бонд. Результаты не радовали: «Лаксим» был чист по всем параметрам и непричастен. А его директор наоборот грозился написать на полицейских дополнительно парочку жалоб, обвиняя их во всех смертных грехах: начиная от унижения его чести и достоинства и заканчивая убийством ни в чем не повинных сотрудников. Харальд дважды попытался переговорить с владельцем «Эргазма» — какую сумму денег он предлагал, чтобы замять дело, так и не признался, но после каждой попытки возвращался просто бешеным. Дживс предложил — раз данные есть — перехватить где-нибудь незаметно непосредственно тех каскадеров, что им само шоу устроили, да душевненько побеседовать на тему того, кто же вам, дорогие, нас так неудачно заказал. Сэнди сначала у виска покрутил — мол, мало им имеющихся проблем с законом, так надо новые наживать, но вскоре согласился — Ларта с бондом надо было вытаскивать. Особенно в свете того, что в пакете документов уже была заявка на вызов команды ликвидаторов для кибера.
— Проще всего выдернуть этого чернявого, — Мэш детально изучал данные с жучка. Как оказалось, при наличии небольшой суммы денег можно не беспокоиться о таких мелочах, как официальное разрешение на слежку и прослушку, да и технические причиндалы Харальд заказал уровнем выше, чем те, что выдают на время полицейских операций оперативникам. — У него график плавающий, можно будет успеть допросить, прежде чем его хватятся. Или вон попробовать проложить фальшивый след, чтобы время потянуть.
— Ну, тогда можно сделать две засады, — Дживс открыл окно с маршрутом объекта. — Одну возле дома. иногда он около восьми возвращается. А вторую возле клуба. Там он работает по четным ночам, но иногда просто приезжает подменяет… эх, мало времени и данных. А у нас…
— Так, Харальд может поехать в клуб, и покараулить там нашего красавчика. Обычно он часа-полтора там проводит. Или больше, если работает смену, — так что мы успеем подтянуться, — предложил Сэлд. — Харальд, ты как?
— Я нормально, — отозвался Харальд, даже не задумавшись о том, что в его положении шататься по стремным клубам не лучшая идея.
— Нас посадят, — резюмировал Сэнди.
— А когда выйдем, то пойдете ко мне в охрану, — Харальд пожал плечами, словно вопрос был давно решен.
— Да ты с нами скорее угробишься, — опешил Мэш. Он вообще не понимал, почему этот миллионер их до сих пор не сдал в руки закона.
— Зато буду точно знать, что вы меня не угробите, и даже попробуете достать из говна, если я туда вляпаюсь, — серьезно заявил Харальд.
К полуночи план окончательно согласовали — просчетов и пресловутого «авось» там было больше, чем дырок в ловчей сетке, но других планов все равно не было. На следующий день слежку усилили еще двумя дронами-шпионами — Харальд ночью нашел в Сети подпольный аукцион и прикупил несколько новых штучек — теперь игрушек хватило на контроль трех объектов. Условно одного из каскадеров обозвали «чернявым», второго нарекли «остроносым» за странную формы явно дорогих ботинок, а третьи фигурировал в разработке как «байкер» — с ним было сложнее всего: легкокрылые дроны не успевали отслеживать все маневры отъявленного гонщика. Один был в морге, а двое в больнице — так что за ними присматривать было проще всего. Будь полицейские при исполнении можно было бы зайти допросить пострадавших — благо они закованы в регмодули, так что по любому бы не убежали.
Начало операции назначили на семь вечера, и уже в половину все заняли свои исходные посты. Но все пошло наперекосяк. Чернявый почему-то с полдороги развернулся и поехал куда-то, и явно не в клуб. Байкер умудрился специально попасть в аварию — если бы дрон не вел постоянно запись, то что она подстроена, увидеть было бы невозможно. А остроносый, вместо того, чтобы отправиться к своей или своему партнеру, погнал куда-то в парк. Полицейским пришлось разделиться. Мэш и Сэнди отправились за остроносым. Дживс и Сэлд дернули пасти байкера — для жертвы аварии тот вел себя слишком активно и подозрительно.
Харальд невозмутимо сообщил парням, что за чернявым прокатится сам, клятвенно пообещал ни во что не вмешиваться и только поглядеть издалека и, чуть что, уносить ноги и голову под плазму не совать. Мэш хотел было сказать, что так неправильно, но людей у них было мало, да и поодиночке вести объект было опасно — их могли вычислить и сдать по любому, даже самому дурацкому обвинению, так что приходилось страховать друг друга. А в том, что миллионер в свой свободный вечер гуляет и развлекается вообще нет ничего противозаконного. Да и с полицией ему теперь сподручнее вопросы решать, чем им с желтыми пометками в документах.
Байкер кое-как решил вопросы с воздушной инспекцией, и бросив свой транспорт на парковке ближайшего мотеля, пошел пить, предположительно, кофе. Если бы парни не видели как он летает, то поверили бы, что у человека стресс, а так наоборот насторожились. Дживс поспешно заскочил в гипермаркет, что расположился как раз на углу — наверное специально для тех, кто любит ходить за покупками по старинке, и вылетел оттуда буквально через десять минут с ярко размалеванным лицом, в каком-то длинном бесформенном плаще — Сэлд так и не понял: то ли это дизайнерская штука. то ли тряпка выдранная из лап робота-уборщика, — и с ярким платком, обсыпанном по краям висюльками. И в таком виде шмыгнул в тоже кафе, куда направился байкер, и даже уселся за соседний столик.
Мэш мрачно отчитался, что остроносый вдруг воспылал любовью к роллерным дорожкам и, взяв на прокат электросамокат, по ним катается в свое удовольствие, а они на пару с Сэнди уже замучились бегать следом по кустам и искусственным насаждениям. А остроносый, словно издеваясь над своими соглядатаями, все наращивал темп, выбирая удаленные трассы с живописынми видами.
Сэнди не столько выдохся, сколько разозлился и предложил Мэшу: «брать этого придурка, ибо реально утомил». Предложение прозвучало на канале общей связи, и все остальные сочли это официальным приказом. Ну, или по крайней мере разрешением. Остроносого вылетевший из кусов Сэнди просто сшиб, а подоспевший Мэш основательно оглушил, чтобы без помех дотащить до флаера. Дживс со счастливой улыбкой просветленного прошелся с подносом мимо стола где утешался коктейлями байкер и весьма ловко опрокинул на того тарелку с супом, причем пытаясь спасти положение и подхватить посуду так удачно попал локтем под ухо байкеру, что тот не сопротивляясь протащился за неуклюжим разряженным мужиком, который его любезно волок, сначала в санузел, а потом и на дальнюю парковку. Причем Дживс все это время неустанно громко болтал о том, что «господина надо замочить, а то пятна останутся по всему телу».
Когда все полицейские с добычей собрались в условленном месте и закатили свои флаера в специально арендованный склад, что располагался на территории промышленной зоны, то обнаружили, что их там уже ожидает Харальд. Слегка взъерошенный и абсолютно невозмутимый, а из багажного отсека его дорогого флаера доносятся нелицеприятная ругань и многообещающие угрозы, самой невинной из которых было: «я тебя по всему картодрому раскатаю тонким слоем на говно. «
— Невоспитанный тип, — виновато развел руками Харальд, словно извиняюсь за хама из багажника.
— Это чернявый? — на всякий случай уточнил Мэш.
— Да, — невинности во взгляде Харальда было столько, что он мог бы смело отсыпать половину нескольким невестам, активно собирающимся под венец.
— А как ты его? — осторожно поинтересовался Дживс, не столько стирая, сколько еще больше размазывая по лицу свой грим.
— Да элементарно, — Харальд вздернул левую бровь. — Попросил помочь завестись и сказал, что универсалка у меня в багажнике, ну когда он туда заглянул, а его крышкой и двинул, а потом ноги закинул и заблокировал. А багажник у меня надежный — изнутри не откроешь. Так и прилетели. Но как он орал всю дорогу, я думал меня остановят… Лучше бы действительно в виде трупа перевозил, и то спокойнее было бы.
— Ну, мы, конечно, планировали как-то иначе, — Сэлд почесал затылок, — но уже что получилось, хоть один нам что-нибудь путное да расскажет.
— Парни, — враз охрипшим голосом вдруг произнес Сэнди, — от Ларса информация. Завтра в участок прибывает команда ликвидаторов, сегодня подписан приказ об утилизации… нашего бонда. Он написал… что… чтобы мы не дурили, берегли себя… и что… он с нами прощается. Хотел бы попрощаться с каждым лично, но каждому письмо не сможет отправить. Поэтому так…
— Завтра? — нехорошо прищурившись переспросил Мэш, и переглянулся с Дживсом. — Ну, раз бонд хотел с нами попрощаться, то пусть попрощается…
На девятый подземный уровень его вызвали узконаправленным сигналом. Согласно схеме, которая лежала в свободном инфо-доступе компании, там располагался центр разработки и тестирования программ, командных блоков и алгоритмов. Идти туда не хотелось, но промедление больше, чем доли секунды, могло плохо закончиться, но ведь и предыдущий приказ не отменили… Кибер-мальчик со скоростью обычного человека поднялся на ноги, потянулся, и медленно пошел на вызов, четко отслеживая как его передвижение сопровождалось мониторингом системы наблюдения. Лифт, сенсор который сработал на идентификационный код, переход, рамка безопасности, еще один лифт и длинный коридор, скролинг-система с передачей данных, рамка безопасности с блокировщиком. Он замер перед нужной дверью — формально приказ выполнен.
— Проходи, — сработала автоматика, и навстречу кибер-мальчику вышел сотрудник отдела программных разработок в фирменном комбезе с цветовыми лейблами. — Меня зовут Никс, я один из тех, кто писал для тебя социальный блок. И мне очень приятно с тобой познакомиться, потому что ты первый с кем нам разрешили поработать на уровне саморегулирующегося тела, а не в виде кода и схемы.
Человек говорил много, но не проявлял ни злости, ни раздражения. И кибер-мальчик осторожно подал ему руку — в распакованном и инсталлированном архиве поведенческих алгоритмов такой жест присутствовал и квалифицировался как дружественный, но одновременно рядом с этим движением стояла пометка «не использовать, без приказа», но ведь он должен вести себя как человек.
— О, здорово, — искренне обрадовался Никс и пожал руку киберу. — А у тебя уже есть имя?
Кибер-мальчик проверил имеющуюся информацию, скопировал себе данные по силе рукопожатия и сжал пальцы.
— Хорошо, отпусти, — Никс не стал выдергивать руку, просто терпеливо подождал, пока его команду выполнят, потом помахал рукой в воздухе. — В следующий раз давай чуть полегче. Нет, ты все сделал правильно, просто у меня тут перелом был… Скайбординг, неудачное приземление и повреждение лучезапястья.
Кибер-мальчик просканировал руку человека: перелом, относительно свежий, да еще и смещение небольшое. Или до конца не вправили, или этот человек сам умудрился опять повредиться. Программа базовой помощи человеку была моментально активирована. Кибер-мальчик без разрешения перехватил руку человека, пробежался пальцами, сканируя и пальпируя повреждение, а потом, зафиксировав руку ниже локтя и ладонь, чуть потянул, одновременно слегка поворачивая кисти. Никс вскрикнул, больше от неожиданности, чем от боли, побледнел, с удивлением и отчасти ужасом уставился на кибер-мальчика.
— Так лучше, — кибер-мальчик, проанализировав поведение человека, решил успокоить Никса.
— Да, спасибо, — Никс поднял руку, рассматривая. Вреда ему киборг-подросток не причинил, хотя в руке что-то слегка щелкнуло, но стало легче. — Спасибо, что помог. Давай я теперь займусь тобой. Садись… — Никс огляделся. В его рабочем кабинете было только место для самого программиста, веер виртуальных экранов с данными, виртуальный тестировочный блок с манипуляторами, имитирующими необходимые части киберорганизма, и огромная виртпанель с анализаторами. — Можешь сесть прямо на пол, если тебе так удобно или подожди… я сейчас попрошу, чтобы тебе принесли подушки. А еще у меня есть растворимое какао. И я могу тебе приготовить порцию.
Кибер-мальчик послушно опустился на пол, прислонился спиной к стене, И позволил подключить себя к локальному искину программиста. Никс в отличие от тестировщика, первого человека с которым кибер-мальчик вступил в непосредственное взаимодействие, был психологически стабильным, коммуникабельным и по шкале дружелюбия набрал девять с половиной баллов из двенадцати максимальных.
— Ты что, меня тестируешь? — Никс удивленно обернулся к сидящему на полу киборгу, даже таблетку бесконтактного коммуникатора достал из уха. — Откуда у тебя такая команда?
Кибер-мальчик совсем не программно повел зрачками из стороны в сторону: человеческий анализатор он запустил сам, просто следовало понять, чего можно ожидать от этого человека. Первый нанес много повреждений. Потом к нему подходили другие люди, но прямого и интерактивного взаимодействия не было, да и сам контакт длился от двадцати восьми до семидесяти двух секунд. Все остальное время был регенерационный модуль, дистанционная работа с имплантами и кратковременный отдых на диванчике.
— Ладно, допустим… — Никс нервно потер костяшками лоб, — я понимаю, что ты экспериментальная модель. Тут уже по любому тебя в тайне не сохранишь, после такого… Но ты… Так… Давай попробуем еще раз… Ты мне подчиняешься?
— Ответ положительный, — кибер-мальчик не мигая смотрел на человека.
— Ты сейчас испытываешь какие-либо эмоции? — Никс сцепил руки в замок, у него от волнения начали подрагивать пальцы. Да, кое-где ходил слух о том, что иногда у кукол «просыпались» нейронные связи и биологические компоненты мозга выполняли не только регулятивные функции, но к такому прогрессу приходили модели, которые умудрялись прожить не менее четырех-лет. То есть такой период активной интеграции в человеческий социум при многократно усиленной имплантингом реакции и высоких анализаторских данных мог даже у обычного человеческого мозга, пребывающего в глубокой коме, стимулировать некую активность. Вроде бы даже подобные эксперименты уже проводились: брали именно биологические, а не бионические образцы, имплантировали в них сеть или ее элементы и наблюдали. Правда, результаты так и не были обнародованы. — Ты можешь что-нибудь чувствовать?
Кибер-мальчик перевел взгляд на виртуальные экраны, где сейчас транслировалось все, что происходило с его организмом. В самом большом блоке был открыт график активности его мозга — и векторная линия сейчас поднялась на максимальную высоту показателей и никак не желала опускаться ниже красной зоны.
— Я не хочу умирать. — Сформулировать это было сложно. Подходящие слова пришлось искать в дополнительных коммуникационных и интралингвистических блоках. Да и обозначение смерти было неконкретным, размытым и многогранным. Но именно это слово лучше всего подходило для обозначения замершего тела в тестировочных модулях, последней команды, которую выполнял процессор, после которой односерийник пропадал из зоны сигнала и сканеры опознавали лишь биоматериал, вес которого составлял шестьдесят два килограмма и восемьсот сорок грамм.
— Так… — Никс почувствовал, как во рту мгновенно пересохло. — Тебя никто не убивает. Давай спокойно… Мне надо просто залить тебе в память несколько терабайт инфы, потом тебя протестируют… Нет, кибертестирования больше не будет. Только человеческое. Ты просто не делай резких движений, потому что иначе тебя нейтрализуют. Ты выполняй команды и будешь жить.
— Я выполняю команды, — кибер-мальчик кивнул.
— Вот и молодец, — Никс чуть сдвинулся, подумал и ввел несколько комбинаций на виртуальной клавиатуре. С одной стороны, ему бы сейчас следовало бы вызвать бригаду, которая курирует этот проект — ведь случай действительно небывалый: высокая мозговая активность плюс нестандартные поведенческие реакции и словесные конструкции. А с другой, пока бригада пробежит десять метров коридора и зайдет в кабинет, этот кибер-мальчик успеет его убить. Пусть он внешне и выглядит как подросток, но по параметрам он ничем не уступит боевой машине — как же, элитная телохранительная линейка. — Тогда продолжим, хорошо?
Научные открытия — это, разумеется хорошо, но жизнь одна. А стать очередным образцом для обкатывания инновационных технологий имплантинга почему-то не хотелось. Никс поежился, припоминая договор, согласно которому компания не несет ответственности за халатность сотрудников и возникновение чрезвычайных ситуаций вследствие пренебрежения правилами личной, групповой и прочей безопасности. Так что раз сам оказался в закрытом двадцатиметровом кабинетике с «живым» киборгом — значит, сам и виноват, надо было работать с киборгом, которого зафиксировали в модуле. Вот только по устному распоряжению Стива последнего выжившего из экспериментального ряда уже нельзя было зафиксировать как обычного кибера, а можно договариваться по человечески — «вы же профессионалы, вот и демонстрируйте свои навыки».
Энергетики, как блистерами для укола, так и пластинками таблеток, ему подносили по первому требованию. Так же исправно доставляли и чашки кофе, и горячий шоколад для кибер-мальчика. Впрочем и результаты апгрейда были такими, что даже спать не хотелось, просто иногда закрывались сами по себе глаза — это давало сбои человеческое тело. Никс сердито глянул на очередной укол — за пять суток работы, он уже сбился со счета сколько ввел себе этой гадости. Плохо было только то, что с каждым разом период действия был все короче.
— Так результаты аджил-теста… — Никс вывел данные на экран. — У тебя получается семнадцать баллов из двадцати. Это хороший показатель. Если хочешь можем его улучшить, давай сам открывай блоки с 712 по 943, ну дальше знаешь: инсталляция, первичное вхождение, обработка. В принципе, если сравнивать твои параметры с человеческими, то ты уже работаешь как мальчишка лет тринадцати-пятнадцати, так что даже по своей условно возрастной группе проходишь. Ну как все стало? Проблемы есть? Вхождение какое?
— Вхождение шесть, — кибер-мальчик разбирался с новым блоком информации. Люди были очень интересным объектом и, несмотря на то, что он уже сто восемнадцать часов их изучал, все равно оставалось слишком много вопросов.
— Ну, нормально, — Никс азартно потер руки и заказал еще кофе и коробку шоколадных батончиков. За столько часов напряженной работы даже эта гадость, которую приносили для кибер-мальчика, стала казаться почти съедобной — так что он даже сам проглотил парочку. — Теперь попробуем снова, но уже с бетингом эмпатической совместимости. Смотри, если объект условно идентифицируемый как А применяет к объекту опознаваемому как В воздействие, уровень которого колеблется в пределах четырех, то твои действия… параметры объектов такие же как в первой вводной…
Они проработали еще четыреста шестнадцать блоков, что заняло еще пятьдесят два часа. Никс хотел еще проверить теорию Эйдера, но после последнего укола новая доза потребовалась меньше чем через пятнадцать минут — и это было совсем плохо. Но зато хорошей новостью стало то, что очередной уровень аджил-теста кибер-мальчик прошел на девятнадцать баллов из двадцати возможных — это был показатель человека с хорошей социальной адаптацией.
— Знаешь… а мы с тобой отлично поработали, — Никс покрутил головой, разминая затекшую шею. Да, за его работой следили как минимум двадцать сотрудников: программистов, психологов, социологов, которых специально ради эксперимента выдернули от их релаксационных куколок: да, его консультировали попутно и остальные специалисты и он был напрямую подключен к целой конференции, где на постоянно включении сидели не только разработчики, но и начальство и спецы по безопасности; да, это кибер-мальчик все-таки масштабный проект, но тем не менее этот результат — это ведь его заслуга и самого кибера. Они поладили, сумели договориться и начать работать в команде — и прежде в компании не было такого, чтобы социализация была прямой и фактически один на один, даже развлекательные линейки тестировались и проходили апгрейд при дистанционном включении, а тут они не просто повышали уровни социализации, но и в процессе еще общались. — Теперь я, скорее всего, к докторам — меня будут приводить в порядок. А ты на отдых, а потом с тобой будем дальше работать, ты ведь не против?
— Нет, — кибер-мальчик смотрел в одну точку. — Это интересно. Я понял значение именного идентификационного кода, ты дал это задание тридцать девять часов назад. Я определился и выбрал себе наименование.
— Ты провел рандомный выбор? — уточнил Никс.
— Нет, ориентировался на эмоциональную составляющую каждого имени… — помедлив, объясни кибер-мальчик.
— Отлично, и какое ты выбрал? — поощрительно улыбнулся Никс.
— Крист.
— Нормально звучит, — Никс ввел новые данные. — Только запомни, люди редко когда столько времени обдумывают одну проблему. Решения обычно принимают достаточно быстро… ну, а потом могут долго разгребать последствия этого решения. Но если над каждым вопросом думать столько времени, то тут никакой жизни не хватит.
— Это не было отдельной задачей, выбор имени шел как параллельный другим процессам.
Никс хмыкнул — кажется, в голосе кибер-мальчика прорезались нотки обиды. Но, возможно, просто показалось.
— Ты все имена проанализировал?
— Нет, только общеупотребительные и анализ провел по двадцать семи критериям эмпатии.
— Вот, а если бы решил выбирать из всех, то сидел бы с этой задачей неделю. Поэтому давай проще: критерий один! Хочешь или не хочешь! Нравится или не нравится.
— Это уже второй критерий, — заметил кибер-мальчик.
— Он аналогичен первому, — Никс несколько раз моргнул. Кажется он скоро просто выключится, и хорошо если не впадет в кому за столько дней на энергетиках. — Пойми, надо все решать быстро, и экономить время жизни. — Все, данные по нашей работе я отправил. Знаешь, а ты действительно отличный партнер.
— Ты тоже, — кибер-мальчик сам снова протянул руку. И Никс, уже без капли колебаний, крепко пожал узкую, худую, но невероятно сильную ладонь. — Рад, что мы подружились Крист.
Никса все-таки увезли на медицинский этаж на носилках. Криста — теперь к нему все обращались исключительно по имени, — отправили в одну из свободных комнат отдыха для сотрудников. Через пару минут к нему даже заглянул кто-то из психологов и поинтересовался как дела и надо ли что-нибудь. Следом зашел Стив — даже без своего кибер-телохранителя, с которым практически не расставался, — любезно спросил, как прошли занятия и понравилось ли Кристу такое обучение. А потом объявил, что у Криста будет сорок восемь часов отдыха и свободного времени — и он может делать что хочет: спать, поиграть — на терминал как раз залили популярные у подростков игрушки и фильмы, — сходить погулять по самой компании, но только в сопровождении кого-нибудь из сотрудников экспериментальной группы, или может отправиться в город, но это уже с сопровождением и охраной. А через двое суток Криста отвезут в больницу — и так он уже будет один, вернее не совсем один, с ним будут на связи находиться сотрудники компании, но фактически он будет один и должен быть вести себя как подросток, и там он может проверять все поведенческие алгоритмы, которые проработал с Никсом.
— Да, хозяин, — подтвердил приказ Крист.
— А это… ну пусть пока остается, — пробормотал Стив и поспешно вышел.
Крист огляделся: терминал, удобная кровать.
— Режим гибернации на сорок восемь часов, — мысленно произнес Крист, активируя нужный режим. Если понадобится — разбудят.
Его действительно подняли программно через сорок восемь часов, предложили обед из четырех блюд и два стакана высокоэффективного коктейля. А затем выдали инструкцию пройти к парковке для сотрудников. Несмотря на отвратительную погоду и сильный ветер, на парковке было много людей, даже сам Стив присутствовал, кутаясь в дорогое пальто вместо фирменного комбеза с терморегуляцией.
— А где Никс? — Крист быстро просканировал парковку.
— В медкорпусе, израсходовал резервы организма, — улыбаясь пояснил Стив, — но три часа назад пришел в сознание. Попросил тебе передать его личный контакт и чтобы ты ему звонил, если что-то потребуется. А еще вот на этом кристалле его любимый плейлист — можешь себе скачать послушать… или вот, — Стив протянул небольшой пластиковый пакет, — это наушники, для тебя Никс заказал. Можешь вставить кристалл в них — подростки так делают.
— Спасибо, — автоматически произнес Крист.
— Тогда… полетели, — Стив указал кибер-мальчику на заднее сидение. А сам со своим кибер-охранником расположился впереди, задал пункт назначения.
Лететь пришлось долго, и Крист — раз у него есть разрешение, — открыл наушники, активировал кристалл с плейлистом. Быстро перекачал себе все композиции в память, а потом запустил в меню рандомный выбор проигрывания. Так делают человеческие подростки — слушают музыку через наушники. И он так должен делать.
Это просто чужая роль,
Но влезть надо не в шкуру, а в душу.
Рожденье как новая боль,
Но я уже больше не трушу…
Автопилот аккуратно припарковал флаер у входа для пациентов. Стив знаком приказал своему охраннику не лезть вперед, вышел сам, взял кибер-мальчика за локоть и повел на регистрацию. Сделать фальшивый документ — временную паспортную карточку — для компании было раз плюнуть, первичную проверку и регистрацию она легко пройдет. Так что в больнице никто точно не догадается, что за пациента им привезли. Пусть все будет максимально реалистично — тем более что и медучреждение выбрали самое примитивное, без навороченной техники и с обычным охранным режимом.
Зарегистрировали Криста быстро — тем более и повод для обращение к врачам был отличный: все опасные для функционирования внутренние повреждения у кибер-мальчика устранили во время регенерационных процедур, а вот внешние следы травм наоборот приказали не трогать. Так что во время первичного осмотра молодой доктор даже возмущенно хмурился, а под конец заявил, что он должен уведомить о произошедшем органы опеки. Стив скрипнул зубами и показал свою фальшивую карточку — хорошо, что предусмотрительно сделали и документ инспектора. Подписав все необходимые документы, он еще раз напомнил кибер-мальчику, чтобы он звонил и писал и распрощался.
Криста посмотрели два доктора, потом отправили мальчишку на сканер, затем проводили на процедуру, напоминающую лечение в регмодуле, только воздействие нейпотоков было более мягким, рассчитанным на человека. Так что пока шла процедура, Крист снова ушел в спящий режим, но предварительно выставив метки на пробуждение. Потом его отвели в комнату для процедур, там подключили наручную капельницу, и долго смазывали тело прохладной мазью. Крист даже определил ее состав, но не сопротивлялся. Стив приказал искусственно гематомы и ушибы не заживлять, регенерацию больше не включать, на все виды воздействия демонстрировать человеческую реакцию. Так что следовать этому приказы было просто, вот только люди вокруг были какие-то странные: они все время задавали глупые вопросы, хотя у каждого в планшетах был открыт и диагноз и результаты сканирования.
А еще много расспрашивали о том, кто и за что его так отлупил. На этот счет определенных указаний у него не было. Но рассказывать, что это было всего лишь тестирование, показалось неправильным — ведь тогда могут заподозрить, что он киборг, а не человек. Но люди в ответ на его молчание сами все придумали, пересказали несколько раз другим людям, и очевидно сами поверили в то, что придумали. Время от времени объяснение менялось: кто-то говорил, что подростка избил отчим, другая девушка считала, что мальчишка подрался с плохой компанией, а пожилая медсестра почему-то предположила, что на ребенка напали ксенофилы. Логики в этих догадках было ни капли, но после шестого разговора Крист подумал о том, что изображать человека не так уж и сложно: можно молчать и изредка кивать. И все. Наконец-то ему позволили пройти в палату, где ему предстояло провести около недели, пока все заживет. Палата была бюджетной, рассчитанной на четверых больных, и три койки там уже были заняты.
Крист бегло просканировал троих подростков: двое с переломами, третий с сильным растяжением, по возрасту от четырнадцати до семнадцати лет. На него ни один из них не обратил внимания — что соответствовало поведенческому алгоритму номер девяносто два. Крист активировал подходящий модуль, и стал действовать по инструкции: лег на свою койку, включил наушники, закрыл глаза.
— Слышь, пацан, — примерно через час окликнул Криста парень что был постарше остальных, — а ты не в курсе, что надо бы поделиться с людьми чем-нибудь хорошим?
— Делись, — равнодушно бросил Крист, даже не сдвигая наушников. — Что у тебя есть хорошее?
— Пиздюли, — прифигел от наглости парень, — и щас я ими с удовольствием с тобой поделюсь.
— Не советую, — лениво бросил Крист, точно копируя интонации из инструкции блока, — а то сам долго лежать будешь. И усиленно болеть.
— Напугал, — парень приподнялся, потянулся за экзолетом — облегченным вариантом верхнего скелета для переломов конечностей, застегнул конструкцию на ноге и бодро подскочил к кровати новенького, лениво замахнулся — крепким пацан не выглядел, так что проучить его будет не сложно.
Крист легко поймал кулак, сжал, соблюдая приказ «никого не ломать». Ударить ведь можно кибера, а люди, обычно, возражают против того, чтобы их били.
— А-а-а! Пусти, придурок! Во мля… ну и силища, — парень заскулил, мгновенно растеряв боевой азарт, и аж присел, дуя на пострадавшую конечность. — Ты че, кибер что ли?
Заведение выбирали по принципу: «куда залетит автопилот» — а ближайшим рестораном оказался «Эргазм». Название вызвало прилив веселья и море шуточек на тему, что же там могут подавать вместо десерта. Бонд равнодушно поглядывал на остальных, и изредка бросал взгляд в окно, формально мониторя обстановку. Он уже успел собрать информацию и точно знал, что никакой эротической подоплеки в названии ресторана нет, а обозвали его так в честь известного пирата — жил ли тот на самом деле в шестнадцатом веке или нет, история умалчивает, но зато его приключения стали основой для одного бесконечного сериала, двух виртуальных стратегий, которые получили довольно-таки высокую оценку игроманов, и трех баз с ролевками. Почему те же полигоны нельзя было обозвать Робинзонами, Христофорами, Миклухами или Васками — Ларс не знал, но людям ведь свойственно делать глупости. Так что назвать разные по предназначению места одинаково— еще не самая большая погрешность человеческой логики.
Долетели быстро, любезно поулыбались администратору и попросили отдельный зал — если гулять, то на полную катушку и всей компанией. Тем более что и остальные должны были скоро подтянуться.
— Вы программу полностью заказывать будете? — вежливо поинтересовался кибер-официант, принося заказанные напитки.
— Да, нам бы хотелось хорошо отдохнуть, — покладисто улыбнулся Дживс.
Кибер-официант изобразил гримасу радости и поспешно удалился. Но вскоре вернулся и ловко стал расставлять заказанные блюда. На подносе — Мэш специально подсчитал, — громоздилось двадцать четыре тарелки. Заказ делали с расчетом на Ларта, Селда и Сэнди, которые должны были подъехать с минуты на минуту.
Вечеринка больше напоминала рабочее совещание — предстоящая операция была нестандартной. И дело даже не в том, что приходится отрабатывать полноценную программу защиты свидетеля, но еще и одновременно предстоит страховать собственного бонда. То есть самим оказаться без поддержки киборга, при этом контролировать обстановку, убирая кого или что угодно, что может помешать Ларсу выполнить задание. И попутно кому-то надо еще охранять Харальда. Слишком много нюансов и переменных, которые заранее фиг просчитаешь. Так что даже разлитый по бокалам виски оставался нетронутым.
Перед каждой операцией обычно бывает свое настроение, в котором смешивались чаще всего азарт, спортивная злость и решительность. А сейчас настрой был у всех одинаково кислый, и даже обычно неунывающий Мэш угрюмо ковырял салат. Говорить вслух об этом никто не хотел, но и так все из группы знали, что у бонда это будет последняя операция. Возрастные параметры машины, износ оборудования, техника безопасности и гребанные инструкции — с таким количеством аргументов не поспоришь. Ларс знал, что Рэнтон тайком от парней написал заявление на увольнение с просьбой выдать ему по факту увольнения за заслуги списанного киборга с идентификационным номером бонда. Заверенное заявление, правда, пока без проставленной даты, лежало в запароленной папке, — только фокус в том, что обычно уходящим в отставку полицейским давали денежную компенсацию, и то в случае ранения при выполнении служебных обязанностей. За все время в их участке сотруднику на память подарили только одного списанного кибера — и то потому что капитан, работающий с биокуклой в сцепке, на своем последнем задании получил травму позвоночника, а дожидаться очереди на социальную кибер-сиделку, проходить кучу комиссий и обследований, заверять и заполнять множество бумаг — долго. У Рэнтона, как и у того капитана, близкой родни, готовой за ним присмотреть, не было. Вот только Ларс бы не позволил своему старлею так повредиться.
Когда запеченное с овощами мясо — Харальд, не слушая возражений, заказал на всех полезное и питательное ротто, в котором, кроме сумасшедшей цены, не было никаких особых достоинств, — почти остыло, явились задержавшиеся на работе. Сэнди тут же выбрал себе в интерактивном меню тройной кофе, а, глянув на Ларта, добавил в заказ и вторую порцию. Командир группы выглядел так, словно не ездил отчитываться к начальству, а несколько суток рыскал по злачным местам без сна и отдыха в поисках неуловимых преступников.
Холодное ротто — без приправ, соусов и вкусовых добавок, — Ларт съел за пару минут и, заметно, что вкус блюда даже не почувствовал, а ведь обычно без кетчупа или соуса не ел даже бекон. Потом также безразлично выпил обжигающе горячий кофе.
— Не получилось. — Дживс опустил голову, положил вилку на край тарелки. Констатация факта и ничего больше.
Рэнтон хотя и не говорил, но бонду не составило труда узнать, что старлей собирался подать рапорт, чтобы разрешили забрать или выкупить киборга. Да и остальные между собой поговорили и решили, что, если Ларту не хватит денег, то сами скинутся по максимуму. Но бондов не списывают, даже после полного форматирования и перепрошивки. Ларс на мгновение замер, просчитывая ситуацию — что лучше: остаться жить, но в голове будут стоять другие программы, или умереть по приказу? И, пожалуй, второй вариант предпочтительнее. Потому что, если его форматнут, то он перестанет быть собой. Только как бы это объяснить парням, чтобы они не перепугались сорванной машины и не наделали глупостей?
Выбор без права выбора… пока парни допивали кто кофе. а кто чай, Ларс пересмотрел несколько десятков роликов про отформатированных дексов — даже на официальном канале производителей, где явно самые выверенные кадры лежали, и то было видно, как после перепрошивки неуверенно двигаются и реагируют на команды биокуклы. Человеческому глазу незаметно, задержка реакции — по отчетам тестировщиков, — в пределах нормы, но наметанный глаз бонда видел все косяки. И стать таким он не хотел. Лучше бы всего умереть, прикрывая своих. И зафиксировать в последние секунды существования в цифровой и органической памяти их лица и, возможно, слова прощания.
Бонд автоматически записывал детали предстоящей операции — кажется, люди проговаривают все уже в шестой раз, а если посчитать еще разговор в комнате отдыха во время дежурства, то уже в седьмой. В принципе все было достаточно просто: на время заезда держать настоящего Харальда где-то неподалеку, но в безопасном месте, и отслеживать, чтобы к нему никто не приближался даже на расстояние выстрела. Лже-Харальд должен поучаствовать в гонке и, желательно, прийти к финишу первым. И заодно попробовать вычислить киллера и обезвредить. А вот нюансов было много: экранировать активность процессора от дексов и поисковых сканеров несложно — все-таки более высокий уровень процессора, — но нестандартное поведение, не свойственное обычному человеку, может вызывать подозрения или убийцы или охраны — и тогда придется как-то выкручиваться. А ведь «охотников за головой» может быть несколько, да и не факт что они именно будут стрелять. Мало ли способов отправить жертву к праотцам?
Бонд прикинул, что если бы он сам планировал операцию по устранению Харальда, то закинул бы парочку дексов в море с кислородными масками. Выстрелить ведь можно не только лучом плазмы, но и свинцовыми шариками — как раз такое оружие удобно ложится в руку и отлично действует в воде. Или даже взять гарпун или арбалет — такие штуки можно купить в любом сафари-маркете. Но сообщать о своих замыслах парням бесполезно — сил на то, чтобы контролировать не только территорию, но еще и подводную часть пляжа, где будут проходить соревнования, все равно нет. А ведь можно еще подослать перепрограммированные дроны с логотипами регаты. Или подать питье или пищу с вредными для жизнедеятельности добавками. Но ребята зациклились только на стрелках — самом примитивном способе ликвидации, — и даже не прокрутили другие варианты. Что поделаешь… люди — такие люди.
Парни допили кофе, и Харальд заказал на всех еще по чашке, а потом сообщил, что заплатит за обед. Дживс с Сэнди попробовали было возразить, что, мол, они не девицы на свидании. На что Харальд паскудно рассмеялся и сообщил, что покормить команду копов намного прикольнее, чем даже какую-нибудь длинноногую «миску» — потому что от девки только сплошные расходы и всего одно удовольствие, а от полицейских ни одного удовольствия, зато куча гемора.
— Еще тебе удовольствия доставлять, — проворчал Дживс, и сам, не удержавшись, расхохотался.
Дверь-перегородка, отделявшая зал от остальных уединенных кабинетов, не просто распахнулась, а буквально отлетела в сторону. И прежде, чем полицейские успели сообразить что происходит, они оказались под прицелом восьми бластров. Нападающих, одетых в форму кибер-официантов, было шестеро, но один весьма умело сжимал две пушки, и проверять, насколько хорошо стреляет с двух рук, как-то не хотелось. Эффект неожиданности сыграл свою роль, и полицейские замешкались буквально на секунду. А бонд уже прыгнул вперед, в броске перелетая через стол и разворачиваясь так, чтобы максимально закрыть собой людей.
В следующее мгновение все пришло в движение. Селд и Сэнди, сидевшие в дальнем конце стола, не сговариваясь, стукнули ногами в столешницу, поднимая мебель на дыбы и швыряя легкий пластик на нападавших. Ларт бесцеремонно пнул стул Харальда, подламывая ножку, чтобы уронить приятеля на пол, одновременно уводя его с линии выстрела. Дживс успел подхватить тарелку с взбрыкнувшего стола и метко влепить ее в рожу ближайшего официанта. А Мэш просто дернулся вперед, врезаясь головой в живот того, что изображал ковбоя и сбивая его на пол.
Бонд в прыжке успел нанести два удара, сразу уложив двоих — бил на поражение, — и приземлился на третьего, что стоял чуть дальше. В ту же секунду киборг оказался на ногах, разворачиваясь к последнему из нападавших, а лже-официант остался лежать распластавшись так, что сразу становилось понятно — труп. Но больше атаковать не пришлось — с последним разобрался Ларт, да и Дживс подключился: уложили мордой в пол и завернули на болевой прием руки, стягивая запястья ремнем.
— Да что вы творите? Я сейчас полицию вызову! — заорал прибежавший на шум и грохот падающих тел администратор.
Полицейские переглянулись: обычно, когда на заведение нападали бандиты, то администрация не ругалась, а молча выполняла все указания захватчиков — жить-то всем хочется.
— Да мы уже тут, — тяжело ответил Ларт, поднимаясь.
Ларс наклонился за выроненным лже-официантом бластером. Оружие настоящее — ошибки сканирования не было. Вот только вместо отсека для плазмы в бластере был… отсек с цветной водой. Поэтому он и сам слегка мокрый, да и остальным полицейским немного жидкости досталось. Все-таки нападавшие тоже оказались профи — кое-кто из них успел пальнуть по разу.
На скандал прибежало вызванное администратором руководство, приехала группа быстрого реагирования. Наконец-то вызвали и медфлайер. Каскадеры, изображавшие лже-официантов, отделалась сотрясениями, переломами. Меньше всего пострадал тот, которого обезвреживал Ларт. А вот тому, на которого прыгнул бонд, не повезло — его увозили в герметичном черном мешке.
Заполнение протоколов, дача показаний, несколько часов допросов — как это все по разному воспринимается, когда не ты заполняешь бумаги, собираешь улики и допрашиваешь подозреваемых, а тебя мурыжат, уточняя и переспрашивая каждый момент по несколько раз. Смена ролей никому из парней не понравилась, тем более, что ситуация сама по себе была неоднозначная. Можно повернуть дело как самозащиту, а можно раскрутить и на непредумышленное убийство. И, судя по всему, накручивался именно второй вариант — директор «Эргазма» предъявил видеозапись, в которой Дживс соглашался на программу отдыха. Кто же знал, что в качестве сюрприза ресторанные каскадеры будут отрабатывать образы современных бандитов. Впрочем, им даже первую реплику сказать не позволили — по сценарию она звучала так: «кошелек или жизнь», — а ведь если бы позволили, то бонд бы не стал бросаться в контратаку, потому что с таких дебильных предложений бандиты, как правило, нападение и ограбление не начинают. А грамотно требуют код доступа к банковскому счету, и в качестве гарантии предлагают на время одолжить им палец, а если «клиент» отказывается. то просят уже подарить безвозвратно.
Харальд честно попытался договориться с директором, предлагая компенсировать весь ущерб, сделать ремонт, оплатить лечение пострадавших по высшему разряду, и также устроить шикарные похороны. А еще выдать отступные — любую, не совсем фантастическую сумму. Но то ли директор не любил копов априори, то ли оказался слишком порядочным, однако от всего отказался и злорадно предъявил следственной группе запись разговора с Харальдом. Тому пришлось потом долго доказывать, что предлагал он деньги от чистого сердца и терзаясь угрызениями совести перед заведением.
По сути заскочили в ресторанчик перекусить днем, а вышли оттуда глубокой ночью. Причем Ларта вели в наручниках. Старлей слишком активно возражал против того, чтобы их киборга отключили до выяснения обстоятельств. Явного приказа биокукла не получила — по крайней мере штатная камера кабинетика его не зафиксировала. Сам бонд запись начал вести с того момента как бросился защищать своих — автоматическая опция, что активируется одновременно с переходом в боевой режим. До этого момента были просто логи с обсуждением предстоящей операции — а эта информация секретная, и предъявлять ее нельзя. Да и не было приказа — он сам бросился защищать своих людей. И ладно бы просто закрыл, а так еще и атаковал. Был бы дексом — мужики из следственной группы цеплялись бы меньше, как ни крути — но у боевой линейки этот алгоритм в прошивке. А вот у бондов на атаку должен быть прямой или обусловленный приказ.
Пока их провожали в полицейский флаер Ларс успел подчистить логи и даже нашел среди архива древнюю команду Ларта, что получил почти полтора месяца назад: небрежно брошенное «охраняй», когда его оставляли ночевать в кабинете. Отмены команды не было, временные рамки тоже не заданы — и можно постараться выдать ее за первичный приказ, но если с него целиком скачают все данные, то спецы быстро разберутся, что и когда случилось. Так что вряд ли прокатит.
Привезли их в четвертый участок, проводили в комнату предварительного задержания. И оставили на час — «мариноваться в собственном соку».
— Лучше бы мы в «Араукарию» сходили, — в сердцах бросил Сэнди. Даже если бы и устроили заварушку в баре, то оттуда бы их доставили в родной отделение. — Там хоть нет таких дебильных шоу.
Отвечать никто не стал, но Мэш согласно выругался.
В помещении был один стол и два стула, но садиться на них никто не хотел — все расположились на полу вдоль гала-стены. Разумеется, в таких комнатах установлена круговая система видеонаблюдения, но так хотя бы наблюдатели не смотрят на них в окно, как в галавизор.
По логике, когда наставляют бластер — надо либо спасаться, либо атаковать. Было бы оружие имитацией, он бы не бросился. Но на сканерах пушки выглядели настоящими. Да и вели себя каскадеры слишком реалистично. И, если бы кто предупредил, какая будет программа, тогда бы да — можно было бы повеселиться.
— Знаете что, — Мэш криво усмехнулся, — этим придуркам не сфартило, что нарвались на оперативников с кибером. Сидели бы там обычные следаки, так шоумены остались бы целыми.
Конечно, погибшего было жаль, но бонда никто не осуждал: слишком мало времени на оценку обстановки и на выбор наиболее оптимального варианта действий. Ларс хотел было сказать, что он этого человека не бил — просто инерция броска и боевой режим. Да, можно было извернуться и врезаться мягко, чтобы не повредить так сильно, но он ведь тоже думал, что нападение всерьез. И поэтому совершил ошибку. А киборгам ошибок не прощают.
Парней допросили снова, потом, очевидно, сверили показания. В четыре утра Харальда отпустили под подписку. В семь — под залог освободили Селда и Сэнди. Залог — скорее всего, внес Харальд. Потом Мэша и Дживса перевели куда-то. А в одиннадцать утра пришел следователь, кивнул в знак приветствия и включил на панели трансляцию информационного выпуска. Неизвестно, кто проявил такую активность, но перед зданием четвертого полицейского участка собралось несколько тысяч граждан с корявыми плакатами. На импровизированную трибуну — крышу припаркованного полицейского флайера — по очереди забирались выступающие, и повторяли лозунги — один громче другого — о полицейском произволе. В первых рядах толпы что-то скандировали сотрудники из ресторана «Эргазм» — они даже униформу не сменили на обычную одежду.
— В приемной начальника три десятка блогеров и репортеров, — устало проинформировал следователь. — Дело получилось громким. А в сети информация, что банда копов убила невинных официантов, про шоу-программу, кстати, почти не говорят.
— Ожидаемо, — процедил сквозь зубы Ларт. Дело швах — значит, будет и внутреннее расследование и публичный процесс. — Гражданам только дай повод.
Следователь поморщился, скупо сообщил про права и возможность пригласить юриста не из социальной службы, а из управления. Сказал, что до предъявления официального обвинения старший лейтенант Ларт Рэнтон будет находиться под стражей. Коротко упомянул, что остальных подельников также отпустили под очень большой залог и подписку, что Дживсу Лешеру и Мэшу Колвину будет предъявлено обвинение в причинении тяжких телесных, а Селд Стефер и Сэнди Алтон отделаются административной статьей. А вот за убийство придется отвечать самому Рэнтону — поскольку у него высшее право управления техникой, и он старший группы.
Ларт вздохнул с облегчением. Следователь удивленно вздернул бровь — он ожидал другой реакции от подозреваемого.
— Спасибо за информацию. — Ларт изобразил что-то, отдаленно напоминающее вежливую улыбку. — Киборг у вас по делу проходит как оружие или улика?
— Очень рад, что с вами осталось ваше чувство юмора, — бросил на прощание следователь.
Ларт привалился спиной к стене и закрыл глаза. Он заметно устал — еще бы: изматывающий день, бессонная ночь и паршивые перспективы. И самый главный вопрос: когда и куда изымут киборга. То, что бонда не отключили и не ввели в режим гибернации до выяснения — чистое везение. Но неизвестно, сколько оно продлится. Впрочем, с изъятием обычно возни много — надо вызывать представителя производителей, заказывать полное тестирование (как правило. за собственный счет), потом заключать договор на ячейку хранения. Долго, хлопотно и дорого. Проще закинуть в свободную камеру и забыть до поры до времени. Но этот вариант работает со стандартными военными киберами и бытовыми линейками, а вот у бондов специальный блок с кодами подчинения — версию местные техники проглотили, хотя и поморщились. А, говоря по простому, Ларс банально заблокировал маршрутизацию команд извне и теперь достучаться до его процессора могли только сотрудники из программного отдела, что работают с бондами. Но сообщать о своем ноу-хау Ларс, разумеется, не стал — его попытались переключить, поняли, что ничего не выходит и оставили со старшим лейтенантом. Предупредив Ларта, чтобы он глупостей не делал, и что за кибера, в случае чего, отвечать ему по всем пунктам.
В камеру их так и не отправили, а в комнате предварительного задержания свет не гас, но усталость все-таки взяла верх. И Ларт попытался подремать — все равно, если что-то произойдет, его разбудят. Ларс посмотрел на неуклюжие попытки человека устроиться поудобнее и чуть сдвинулся, выходя из зоны камеры, и одновременно сигнализируя человеку. Ларт сообразил и отдал какой-то кривой приказ. Бонд придвинулся к человеку, чуть сместился, чтобы старлей положил голову ему на плечо. Ларт так и сделал и наконец-то уснул.
Завтрак по времени подачи больше напоминал слишком поздний обед. На подносе было два гамбургера, чашка кофе и бутылка воды — меню ближайшего фастфуда. Про кормосмесь или сахар полицейские как-то не подумали или им было не до того: митинг за ночь не рассосался, наоборот, желающие поорать все прибывали и теперь доносили свое честное мнение до полицейских через мощные усилители голоса. Так что даже Ларт вопли митингующих отлично слышал. Народ то требовал публичного судебного разбирательства, то высказывал сомнения в благонадежности копов в частности и законодательства в целом и все больше склонялся к самосуду.
— Если что, — Ларт повернул голову, почти прижимаясь губами к шее бонда, чтобы его реплики не считали по видео, — кидай меня и беги. Как хочешь, куда сможешь, но линяй нахрен. Потом как-нибудь свяжешься с Харальдом, — может, он поможет. Это приказ, понял? Только попробуй не послушаться.
Бонд моргнул. Уйти из участка он мог и так. Система охраны была со стандартным полицейским искином и обычными паролями, а его не форматировали — так что код доступа подошел, только и делов что поменять номер одного отделения на идентификатор другого. Открыть дверь комнаты, заблокировать на несколько секунд систему видеонаблюдения, взломать дверь выхода, прорваться через толпу. Простые полицейские жетоны могут остановить дексов, но на бондов их уровень не распространяется. Так что сбежать не проблема — несложная задача. Но вот вытащить человека уже не получится. А оставить старлея расхлебывать последствия убийства и побега — как-то неправильно. Хотя, если подать все под соусом: «сорванный кибер пришил бедолагу и вырвался из лап полиции», то тогда старшего лейтенанта Рэнтона должны будут признать невиновным. Приказа ведь не было. И максимум, что припаяют Ларту — это халатность в плане проверки и списания отработанного оборудования.
Бонд слегка шевельнул рукой так, чтобы коснуться бедра Ларта и несколько раз быстро нажал, передавая тактильно ответ: «приказ принят, Ларри».
Вряд ли Ларт думал снять с себя обвинения таким образом — скорее всего надеялся спасти кибера. Но побег сорванного — хорошее оправдание даже за убийство. И можно будет именно так и поступить, заодно и Ларту немного фейс расквасить, чтобы старлея точно посчитали жертвой. А тогда толпе, что горлопанят на улице, останется только требовать справедливости с производителей киберов. Но вряд ли там что-то получат, кроме плюх от службы охраны. Это только полицейские могут сидеть и молчать, скованные приказами, отчетами и профессиональной этикой.
В семь вечера дверь комнаты снова открылась — принесли ужин, ничем не отличающийся от завтрака. Ларт так же подвинул поднос бонду, сам же взял только чашку с кофе. Судя по виду человека — он в ресторане наелся на неделю вперед. От булки с синтезированным куском мяса отказываться бонд не стал — энергия нужна. А человек пока может обойтись и минимумом.
Ларт поморщился — кофе, даже по аромату, казался дешевым и по вкусу напоминал помои, — но заставил себя допить кружку. Следователь больше не приходил, снаружи продолжали орать, день заканчивался — так что можно снова попробовать немного поспать.
— Вечер добрый. — В комнату, обо что-то споткнувшись, проскользнул длинный и плотный мужчина. Подозрительно прищурился, сунул руку в оттопыривающийся карман пиджака и чем-то внутри пощелкал. — Я ваш адвокат.
Ларс перешел в боевой режим — обычно адвокаты блокаторы с собой не носят.
— И вам того же, — кивнул Ларт. — Вы откуда?
— Из управления. — размазанно представился адвокат. — Эш Гаррис, к вашим услугам.
— Рэнтон, — Ларт покосился на бонда, понимая: что-то не так. Но вот что именно заставило киборга так реагировать? Застывшее лицо, неестественная поза — словно балансирует на грани боевого режима.
— Очень приятно. — Адвокат расплылся в милой улыбке, словно не к преступнику пришел, а заглянул проведать любимую тетю. И снова шевельнул пальцами в кармане. — Вот материалы дела, и у меня будет к вам парочка вопросов. Хотелось бы некоторые детали прояснить.
Уточнять пришлось много и долго: адвокат вроде бы и задавал вопросы, но во всем чувствовалась какая-то неправильность. Бонд быстро просмотрел свою базу по допросам и беседам, и очень сильно захотел поближе изучить адвокатский жетон. И заодно и проверить подозрительный карман — а то юрист то опускал туда руку, то снова что-то яростно нажимал на экране планшета.
Ларт меланхолично отвечал на вопросы. Ларс изображал правильного киборга. Беседа заняла полтора часа, но за все время никаких толковых советов как себя вести и что говорить господин Эш дать так и не удосужился, зато становился все бледнее. Наконец адвокат выключил свой планшет, и нервно заторопился на выход.
— Кибер, проводи адвоката, — произнес Ларс почти не разжимая губ и копируя манеру говорить и голос Рэнтона, предварительно на пару секунд отключив камеру. И добавил уже механическим голосом: — Приказ принят.
Бонд легко поднялся, шагнул в адвокату и церемонным жестом указал на дверь. Ларт едва не подавился от смеха, но свое удивление разыгравшейся сценкой не выдал. Бонд четко сделал два шага к двери, развернулся и даже изобразил поклон, прижав руку в груди. Эш невозмутимо хмыкнул, прижал ладонь к сенсору и вышел. Движение пальцев бонда не заметил даже Ларт, хотя и внимательно наблюдал за кибером.
Ларс вернулся обратно, сел возле старлея, как предписано программой.
— Вольно, — хмыкнул Ларт.
Бонд расслабил спину. Вытащенные предмет он уже просканировал. Универсальная глушилка — дорогая игрушка, которая работает на все бытовые модели, кроме узкоспециализированных. Вот только непонятно, зачем этот адвокат, который числится в базе юристов, пытался глухануть киборга прямо в комнате предварительного задержания? Зато у тех, за кого этот господин Эш играет, будет в руках информация о том, что на киборга блокатор не действует. И остается только строить догадки, что бы адвокат сделал, если бы глушилка сработала. Слишком много непонятного и это только с одной встречи.
— Да, старший лейтенант Рэнтон, — отозвался Ларс. Сказать напрямую, что он достал, нельзя. Но, может быть, Ларри и сам сообразит — он ведь никогда своего хозяина не называл именно так официально по должности. — Режим отдыха… почти активирован.
— Ну тогда отдохнем и подождем, — медленно произнес Ларт.
— А ты интересный мальчик, — почти восторженно простонал крепкий, бритый налысо мужик. Очередной клиент. Всего лишь отличий от остальных, что этот со странной татуировкой на затылке. Мэрк уже пытался разгадать значение переплетающихся в паутинку черных и серых линий, но так и не смог идентифицировать, что же изображено. — Заводной…
Хотелось устало вздохнуть, но вместо этого Мэрк потянулся к клиенту, ласкаясь и заигрывая всем телом. На станции, по сравнению с круизником, было хорошо: всего-то шесть-семь клиентов в сутки, поначалу даже еще меньше — двое-трое. А потом владелец очевидно то ли рекламу дал, то ли слух пустил — но народу стало больше. Для киборга сексуально-развлекательной линейки обслужить столько человек не проблема, тем более, что и эксплуатация была простой: всего-навсего акт контактного воздействия, практически без дополнительных девайсов и элементов пыток. Единственное, что было немного непонятно, так это то, зачем дальнобойшики — основной контингент посетителей станции, иногда не просто трахали, но еще и «изливали душу». Список тем для душевных разговоров оказался примитивным: люди жаловались на жизнь и на свое окружение, делились мечтами и фантастически-несбыточными планами, а еще приписывали себе какие-то нереальные достижения. На жалобы надо было кивать и синхронно сокрушаться, на планы приходилось строить восторженный взгляд и поддакивать, на хвастовство восхищенно покачивать головой. На круизнике клиенты с ним не разговаривали, там те, кто его заказывал, сбрасывали эмоции и выполняли свои дикие пожелания, и им было наплевать как сильно поломается обслуживающий их киборг. А здесь некоторые посетители даже хотели доставить удовольствие и ему самому. Поначалу Мэрку было немного смешно, потом стало безразлично.
Мужик с татуированной башкой тоже оказался любителем задушевных разговоров, только он пытался наставить на путь истины мальчика со станции. Мэрк в ответ вежливо соглашался. В его архиве не было ни файлов, ни сценариев о том, как следует вести себя с клиентом, который уговаривает киборга развлекательной линейки перестать выполнять свою функцию. Пожалуй, разработчикам бы и не пришло в голову прописать такое. Но люди вообще странные. Даже тот же хозяин станции — вроде нормальный, но тоже со своей придурью: то предлагает платить ему часть заработка за аренду койки и кормежку, то едва ли не прыгает вокруг и уговаривает покушать-отдохнуть-расслабиться. Только деньги — Мэрк знал, что за время с ним клиенты платят, — человек ему не приносил.
— Ну вот смотри… — мужик сонно зевнул, — ты себя просто губишь в этой дыре. С такими талантами ты мог бы сделать неплохую карьеру… ну это… знаешь такая лизоблюдская профессия, когда жопой на камеру вилять надо…
Мэрк кивал. Клиент все равно не поймет разницу между тем, как жить и выполнять примитивные сценарии на станции, и тем, как лежать с минимальным уровнем энергии и девяноста процентами повреждений возле утилизатора и ждать своей очереди. Перед ним на ленту транспортера закинули сломанную в хлам кибер-девочку, и было безразлично наблюдать, как дернулся и загудел механизм. Лишь тогда ему стало страшно: агрегат гудел минут десять. Но пусть даже и четверть часа сжигания живьем (отдавать киберу приказ сдохнуть — по мнению администраторов круизника, только время терять) все равно меньше, чем сутки в руках одного клиента — любителя огненного спрея. Мэрк хорошо помнил, как клиент поливал и пшикал на его тело из разных флаконов и банок, а потом чиркнул колесиком прикуривательной машинки. Одни дорожки спрея сгорали быстро, пощипывая жгучей болью тело, другие — долго, вместе с клочьями кожи и мышц. Но все равно нельзя было себя выдать, нельзя показать, что больно и что живой. Потому что живые киберы умирали намного хуже: в станке под бесконечными пытками — люди считали такое развлечение дорогим и изысканным.
— Меня все устраивает, — наверное в тридцатый раз отозвался Мэрк. Сейчас клиент закончит болтать и можно будет пойти на импровизированную кухоньку, что притаилась за маскировочной панелью возле санузла, и заварить себе таблетку дешевого чая. А потом выйти с кружкой на крыльцо, сжать чашку в ладонях, наслаждаясь уютным теплом, и просто сидеть, смотреть на прибывающий и стартующий транспорт, пока не дернут к очередному клиенту… — Здесь хороший хозяин станции…
— А хочешь… — мужик облизал пересохшие губы, — я тебя заберу отсюда? Попутешествуешь, повидаешь мир…
— Полежишь под тобой во всех позах и под всеми твоими дружками, — вдруг зло продолжил заманчивое предложение Мэрк, — рассчитаешься за тебя по твоим долгам, так? Или кому ты меня решил подсунуть?
Клиент стушевался, и как-то неубедительно забормотал, что ничего такого он не думал. Просто Мэрк ему понравился, и он хотел показать парню другую жизнь. Киборг презрительно усмехнулся — человек пытался обмануть детектор, даже не подозревая какой низкий процент правды он показывает.
Мужик с татуированной башкой собрался и поспешно ушел, а Мэрк вытянулся на покрывале, закрыл глаза. На круизнике простыни меняли после каждого клиента, зачастую даже сами ириены. А тут хозяин станции принес новый комплект постельного лишь когда старый пришел в негодность, да и истрепался от периодических стирок. Но ведь ириены не брезгливые, а посетителям зачастую все равно, что за пятна на одеяле.
— Отдыхаешь? — хозяин станции вошел почти бесшумно. — А я тебе коктейль из бара принес, будешь?
Мэрк пожал плечами. Человек иногда был нелогичным и проявлял странную доброту, а потом о чем-то просил. Но только зачем подмешивать к дрянному морсу столько крепкого алкоголя? Он ведь все равно нейтрализует, да
и чтобы напоить кибера нужно очень постараться.
— Может скажешь, чего сейчас тебе надо? — Мэрк всего пару недель провел на станции, но уже уяснил для себя несколько правил. Чтобы быть человеком, не обязательно быть вежливым с клиентами, не стоит падать на колени и просить о наказании, как постоянно требовала система, а лучше всего отвечать людям резко и немного грубо, тогда меньше лезут.
— Я еще одну станцию открыл, — хозяин бормотал как-то неуверенно, без чувства гордости за совершенное. — Но там совсем тухло с народом. Может ты туда смотаешься? Я попрошу кого из парней, чтобы отвезли. Поживешь там немного, пообслуживаешь народ…
— А что мне за это будет? — лениво протянул Мэрк.
— Ну… — хозяин станции задумался. Кажется, к такому вопросу он был не готов. — Процент с каждого посетителя будешь получать, нормально?
— Сколько? — не то чтобы он торговался, просто уже понял, что не стоит сразу соглашаться на все предложения.
— Десять! — человек пришлепнул кулаком по ладони.
— Сойдет, — равнодушно буркнул Мэрк. — Когда отвезешь?
— Завтра вечером, — хозяин нервно поглядывал по сторонам, — как раз оказия.
— Тогда деньжат подкинь, — Мэрк сел, скрестив ноги, уставился на человека. Даже если и обманет, то все равно стоит убраться подальше с этой локации. Хотя круизник вроде бы и улетел, но жутко: а вдруг все-таки найдут. А с деньгами можно попробовать пожить. Он уже разобрался, как люди на станции делают покупки — сидел в магазинчике и наблюдал.
— Давай номер карты, — не слишком довольным тоном отозвался хозяин станции. — Сотку кину.
— Нету, — Мэрк прищурился и резко бросил. — Я же тебе говорил, что от клиентки сбежал, которая меня содержала. Заведи мне чистую. И насчет сотки… я у тебя, вроде бы, больше отработал.
— Да херня с твоей работы, — набычился хозяин. — Мелочь одна.
— Ну-у, — задумчиво протянул Мэрк. — Тогда могу не работать, раз хреново платят. — Говорил он наугад, но явно попал на больное место.
— Три сотни, — нехотя решил хозяин.
— Тысячу, — нагло откликнулся Мэрк. — За две недели — сдельная стоимость.
— Пятьсот и ни копейки больше, — хозяин аж побагровел. То ли с деньгами было жалко расставаться, то ли не хотел, чтобы выгодный мальчик сбежал, то ли не ожидал, что спокойный и молчаливый парень вдруг покажет зубки.
— Семьсот, — продолжал торговаться Мэрк, — а то могу и тебе удовольствие доставить… — и с почти кукольным выражение лица договорил. — Я ведь могу не только дать, но и нагнуть. Ты не смотри, что худой и недокормленный, зато прокачанный.
— Нашел кому грозить, — хмыкнул хозяин станции. По комплекции он был раза в два здоровее Мэрка и был уверен, что парня сможет, если что уговорить не только словами, но и убедить физически. — Ну, ладно. Сделаю тебе чистую карту и шесть листов кину. Сотку списываем за карт-счет. Но и вкалывать ты будешь похлеще, чем манагеры за зарплату.
— А от меня хоть один клиент недовольным ушел? — Мэрк говорил почти шепотом, вернее шипел.
— Не буксуй, — хозяин станции махнул рукой. — Сговорились ведь. А то что ты с ними творишь — так сам видишь… возвращаются и доплачивают… ой… — мужик, сообразив, что сболтнул лишнего, зажал рот рукой.
— Карту не забудь, — Мэрку было все равно кто и какого хрена возвращается и сколько за него платят. И даже почти не важно, выполнит ли хозяин свое обещание, главное получить карту по липовым документам, а заработать, чтобы она не пустовала он сможет.
— Через три дня, — мысленно прикинул хозяин станции. — Только… тут такое дело… — мужик замялся, переступил с ноги на ногу, беспомощно огляделся по сторонам.
Мэрк с едва заметным интересом наблюдал, как хозяин станции пытался скрыть волнение. Хотя руки его выдавали: он то теребил застежки рубахи, то совал их в карманы, то зачем-то крутил браслет комма.
— В общем… тебя тут… — хозяин станции набрал побольше воздуха и выдал почти без пауз: — снять хотят на сутки и готовы две штуки заплатить, но требование не только ваниль, а и немного того… этого… разного…
— И? — Мэрк скептически вздернул бровь.
— И я взял аванс… — покаянно опустил голову хозяин станции.
— Ты об этом пришел сказать? — Мэрк сжал губы. «Того-этого-разного» он запросто мог, но вряд ли человек сразу согласится на подобное предложение. — Говори как есть.
— Да, — хозяин станции выдохнул с каким-то причмокиванием. — Может, согласишься?
— А может и нет, — Мэрк пожал плечами. — Аванс отдать не проблема.
— Не получится, — хозяин станции нахмурился. — Да и ты тоже… живешь на всем готовом, а сам…
— А сам обслуживаю всех желающих, — Мэрк мгновенно оказался на ногах. — Всех, кого ты приманиваешь рекламой или слухами обо мне. Ни один клиент не ушел недовольным, а многие и возвращаются постоянно. Сколько ты на мне заработал? И нормально, что я сутками трахаюсь? Да даже в борделях так не заезживают давалок! Да и киберов так не юзают! Достало! Надоело! Знаешь, иди-ка ты сам и обслуживай этого мудака хоть по ванильному, хоть по любому…
Мэрк круто развернулся и вышел, подхватив джинсы. Оделся он уже за дверью, благо у станции было немного прилегающей территории. Обошел здание и присел на декоративный камень. Идти все равно было некуда. Но и согласиться было бы как-то неправильно с человеческой точки зрения. Люди торгуются, выбирают себе условия получше. Это только киберы молча выполняют приказы и умирают под пытками. Или срываются. А он теперь человек, но только людей за срывы не убивают. Сложно это все.
— Есть будешь? — хозяин станции держал в руках саморазогревающийся контейнер. — Не буксуй, короче. Тут ситуация… за площадку платить надо. Да и ничего тебе такого не сделают… ну, может, чуть жестче… ну, давай парень! Ну, правда надо.
Мэрк мотнул головой. Он мог запросто выполнить любой сценарий и с любым количеством людей. Да и уже делал на протяжении четырех лет на круизнике. Но тогда какой смысл сменить черный бордель на ванильный? Там его бы убили быстрее, здесь будут юзать намного дольше. Только еще приходится бояться, как бы себя не выдать. Хотя в настройках есть параметры человеческих реакций, но должен быть еще и особый настрой. А он сам, наверное, не умеет, потому что всегда во время пыток притворялся куклой, правильным киборгом для развлечений, выдавая лишь программные реакции.
— Не хочется, — Мэрк задумчиво рассматривал контейнер. Странно как-то: пару недель назад он бы за такую жизнь как сейчас даже в станок бы встал на несколько суток не задумываясь. А сейчас кормят, не бьют и не мучают, даже отдыхать дают — но ощущение какое-то паршивое. И тоскливо.
— Ну… возьмешь тогда сам потом пожрешь… — растерянно сказал хозяин станции.
— Хорошо, я согласен, — выдохнул Мэрк. — Пусть будет твой клиент. Мне плевать.
— Да я! Да ты! — хозяин станции от радости едва не бросился обнимать парня. — Да я уже!
Мужик рванул к двери — видно, дозваниваться и радовать заказчика. Мэрк прижался затылком к стенке. Сегодня было солнечно и безветренно. И даже равнодушный бетонный квадрат казался живым и теплым. Только вот не согревал. У него сейчас действительно нормальная жизнь и неизвестно, сколько она продлится. А если будут деньги и карточка, то можно попробовать попутешествовать — в конце концов, таких вот станций больше по маршрутам раскидано, чем звезд в небе.
— Мэрк! — окликнул хозяин станции. — Он через час подъедет.
— Пускай.
До приезда клиента он так и просидел на улице. Раньше он заходил в магазинчик, даже помогал продавать примитивные дорожные безделушки и готовую еду, но сейчас не хотелось даже шевелиться. И мыслей никаких не было. Скучно и пусто. Зато после клиента можно будет забраться под горячий душ и стоять долго-долго, подставляя тело обжигающим струям воды. На круизнике у него такой возможности не было. Там окровавленные тела кукол, которые не могли сами двигаться после сеансов, но могли за пару дней регенерировать и дальше работать, просто закидывали в техническую кабинку и поливали из шланга холодной водой — никто не будет тратить ресурсы на киберов. Иногда можно было забраться в душевой бокс при кабинетах, но это только если шел непрерывный поток клиентов. Тогда пять минут на привести себя в порядок и пять минут на уборку номера.
— Мэрк, тебя ждут, — хозяин станции даже не поленился и сам прибежал, чтобы сообщить.
— Иду, — специально готовиться к приему клиента ему было не нужно, но ведь он имитировал человека. — Я быстро.
Мэрк медленно поднялся и так же неторопливо прошел в санузел. Долго умывался холодной водой и просматривал архивные файлы. Все просто до тошноты: не контролировать телесную реакцию, не пережимать связки, когда больно, не замирать от ударов, не зажиматься, изображая управляемую процессором куклу. Мэрк криво усмехнулся своему отражению в зеркальной панели — при таком раскладе он, может, даже получит удовольствие от этого сеанса.
Клиент уже ждал в комнате. Сканерами Мэрк не пользовался с момента побега — чем больше применяешь опций, тем выше шанс себя выдать. Но перед дверью почему-то захотелось замереть и просканировать. Выдохнул, коснулся сенсора и вошел, опустив голову.
— Здравствуй, мальчик. Давно не виделись.
От знакомого голоса по нервам прошла волна ледяного ужаса. Мэрк посмотрел на клиента. Чтобы идентифицировать объект даже не пришлось перебирать архив — этого человека он и так отлично помнил.
— Чего застыл? — клиент похабно ухмыльнулся и вытащил руку из кармана, демонстрируя глушилку. — Не дури. Ты же не хочешь обратно? А так развлечешь меня немного, как раньше, и я уйду. А, может, приду еще раз тебя снять… Ты помнишь, как мы с тобой развлекались? Давай, скажи что-нибудь. Я еще тогда знал, что ты живой. А теперь ты вообще за человека себя выдаешь…
— Здравствуй, Альгерд, — слова с трудом протолкнулись сквозь зажатое горло, да и губы не шевелились, словно мертвые.
Он слишком хорошо знал этого человека и все его предпочтения. Альгерд снимал его шесть раз на несколько суток и каждый раз после аренды он приходил в себя в подсобке возле утилизатора — оттаскивали сразу туда, чтобы, если не оклемается, не приходилось перетаскивать.
— О как! — восхитился Альгерд. — А где же твое «господин»?
Издевательская насмешка резанула похлеще удара кнутом. Мэрк смолчал, даже не дернулся. Быстро сбросил кеды и джинсы. Смысл тянуть? Этот клиент еще на круизнике как-то угадал, что он живой. И издевался сильнее, чем над куклой — всегда заказывал по черному варианту, то есть оплачивал стоимость развлечения до отключения кибера.
— Тебе не интересно, как я тебя нашел? — веселился Альгерд, жадно рассматривая игрушку. Ответы ему были не нужны, он просто радовался предстоящему сеансу. — Тебя мой кибер засек, когда на станции был — забирал заказ. Ты у него до сих пор прописан как мой объект. А, знаешь, я ведь по тебе скучал… и даже хотел себе забрать… могу сейчас… после того, как немного с тобой поиграем. Смотри, что у меня тут есть интересного…
Мэрк протянул руки вперед: он позволит надеть на себя фиксаторы. И пусть этот садист делает все, что ему вздумается. Все равно сбежать не получится, даже если успеет ударить человека раньше, чем тот включит глушилку. Альгерд один не ходит — всегда рядом декс или даже двое. А против боевых моделей он ничего не сделает. Наоборот мучение станет более долгим и изощренным. Дексы ведь не только держать могут надежнее станка, но еще и рвать мышцы, протыкать тело пальцами, изрисовывать спину и живот кровавыми узорами, копируя картинку выбранную клиентом. Или просто тащить в разные стороны, на разрыв, до хруста ломающихся костей…
Смотреть какие девайсы притащил Альгерд в сумке не хотелось. Мэрк закрыл глаза. Этому клиенту бессмысленно говорить стоп-слово — все равно не остановится, ни разу не останавливался…
Ларту снился сон.
Его обвил здоровенный удав. сдавил грудную клетку и оплел ноги. Парень пошевелился, но змеиные витки не только не ослабли, а стиснули его еще сильнее. Морда удава была совсем близко. Ларт даже чувствовал его дыхание. Но, похоже, голов у твари было две, потому что она дышала ему сразу в оба уха.
«Ш-ш-ш-ш-хр-р-р», — как-то странно прошипела голова слева.
«М-мн-ум-ням», — отозвалась правая и причмокнула.
«Вот зараза, — подумал во сне Рэнтон, — уже сожрать прицеливается».
Он попытался вырваться и… проснулся. Над головой был знакомый потолок с его собственным светильником, на котором он лично оставил подпалину бластером, когда хотел подстрелить здоровенного комара. Комар, между прочим, был размером со стрекозу, как и положено френским кровососам, и носился как вертолет…
«Так, что-то я отвлекся. Значит, удав мне приснился, тогда что же меня так сдавило? — спросил парень сам себя. — И почему я не хочу знать правду?»
Ларт наконец решился и скосил глаза вправо, потом влево, снова возвел их к потолку и тихо прошептал: «За что?» Затем с громким воплем «Вашу мать!» он попытался вскочить, но его тут же придавили обратно. Ларт попытался вывернуться, но над ним нависли две одинаковые глумливо ухмыляющиеся физиономии.
— Ку-уда-а?! — протянула левая.
— Уже уходишь? — осклабилась правая и добавила: — А мы только собрались тебя…
Кто из двух «змеев» кто, разобраться Рэнтон уже не успел, потому что к нему потянулись сразу две пары рук.
— Гады! Сволочи! Не дамся! — Парень отчаянно отбивался, пытаясь вырваться, — Пустите!
Не помогло. Один схватил его за руки, ладони второго скользнули по бешено брыкающимся ногам и сомкнулись на щиколотках. Ларта бесцеремонно сдернули с дивана и куда-то поволокли.
— … в душ отнести! — хохотнул тот, который держал его за ноги. — Нам на тренировку пора, а ты дрыхнешь.
От неожиданности Ларт даже дергаться перестал, неподвижно обвис, недоверчиво глядя на своих мучителей.
—Все, Ларс, ставим старлея, — пропыхтел тот, который держал его за руки. — Дальше пусть сам топает, а то решит, что мы его уже не изнасиловать, а утопить собираемся.
Бонд отпустил ноги Рэнтона, помог ему подняться, в ответ на хмурую гримасу командира состроил умильную… «Рожу!» — мстительно сказал про себя Ларт, подтянул сползшие во время сражения боксеры и, уже взявшись за ручку двери в санузел, бросил улыбающимся до ушей двойникам:
— Хоть кофе поставьте, изверги.
— Приказ принят! — отчеканил киборг и направился к кофеварке.
Харальд проводил взглядом скрывшегося в ванной Рэнтона, покосился на хлопочущего у кухонного стола бонда и подумал, что вот так беззаботно не отрывался еще со студенческих пор, и что показавшийся вначале несколько недалеким сухарем-служакой Ларт неплохой парень, умный, находчивый и… совестливый. Что касалось киборга, то желание выкупить его из полиции еще больше укрепилось. Нельзя держать живое, мыслящее существо на положении вещи.
Харальд тряхнул головой и стал приводить в порядок многострадальный диван. Когда он проснулся, оказалось, что Ларс не спит. Дурацкая мысль пришла в голову обоим одновременно. Заговорщицки перемигнувшись и стараясь не заржать, они придвинулись поближе к спящему на спине Ларту, который во сне выглядел лет как-то трогательно беззащитно…
Харальд улыбнулся своим воспоминаниям, встретил любопытный взгляд бонда, который уже разливал кофе по кружкам. Парень подошел к столу, хотел взять одну, но тут резко распахнулась дверь санузла, и оттуда пулей вылетел какой-то предмет. Киборг отклонил голову на несколько сантиметров в сторону, и Харальд получил мокрой мочалкой в лоб. Ларт, который целился в бонда, и сам Харальд вытаращились друг на друга с совершенно разными выражениями на физиономиях: у Рэнтона явственно читался испуг, а Харальд, похоже, был не на шутку возмущен такой наглостью. Возникшее напряжение разрядил Ларс:
— О, Харальд! Твоя очередь в душ.
Тот уже набрал в грудь воздуха, чтобы высказать все, что он думает по этому поводу, но только рыкнул и пошел, куда послали. Правда, по пути неожиданно хлестнул киборга мочалкой по обтянутому боксерами заду, и с демоническим хохотом ускакал в ванную. Мимо уха Ларта просвистела прихватка и впечаталась в закрывшуюся за Харальдом дверь. Рэнтон с честью удержал «покерфейс», подобрал снаряд и вернул его бонду, затем оделся и уселся за стол, на котором тот уже расставлял тарелки с глазуньей, поджаренным беконом и свежими овощами, румяными тостами и мясной нарезкой и кружки с кофе.
Вышедшего из ванной Харальда Ларс перехватил, пока тот еще не оделся, осмотрел рану и милостиво отпустил.
— А сам чего в душ не идешь? — спросил киборга Ларт.
— А я там уже побывал, пока вы дрыхли, — отмахнулся тот и взял со стула джинсы.
— Не те, — остановил его Харальд и перебросил ему свои, — теперь ты — это я, и наоборот.
Парни позавтракали, загрузили посуду в посудомойку и уже собирались выходить, как раздалась трель входного звонка.
— Это Келли, — сообщил бонд, который просканировал стоящего за дверью человека. — У нее в руках какие-то горячие предметы.
Ларт хмыкнул и отправился открывать. В руках у девушки и правда был горячие предметы — тарелка со свежее испеченными, аппетитно пахнущими пирожками.
— Привет. Вот бабуля испекла, чтобы вас поблагодарить, — смущенно улыбнулась она.
Парни хором поблагодарили в ответ.
— Ларс, возьми у Келли пирожки и сложи их в термопакет, — скомандовал Ларт. — После тренировки поедим.
— А мы как раз собирались заглянуть к вам, узнать, как у тебя дела, — прислонился к косяку Харальд.
— Спасибо. Мне гораздо лучше, — покраснела она. — А вы уже уходите?
— Да, у нас сейчас тренировка на пляже.
— На пляже?
— Да, Ларс у нас учится кататься на серфе. Хочешь с нами?
— А можно? — Девушка немного растерянно посмотрела на парней.
— Нужно! — сказал Харальд и, развернув ее за плечи, добавил: — Давай за купальником. Мы тебя подождем.
Келли просияла и умчалась к себе.
— Ей сейчас лучше не оставаться одной, чтобы снова не замкнулась в себе, — пояснил внезапное приглашение Харальд.
Ларт внимательно на него посмотрел, потом кивнул.
— Согласен. Пусть съездит с нами. Болтать девчонка не будет. А так хоть отвлечется и переключится.
***
В Харальдовом «Альбатросе» бонд сел на место пилота, Рэнтон плюхнулся рядом с ним, а на заднем сидении устроились Харальд и Келли, да так и проболтали всю дорогу о море, волнах и серфинге.
День обещал быть жарким, несмотря на хороший ветер, который гнал просто идеальные волны. Ларс и Ларт ограничились плавками, а Харальд со стоном принялся натягивать на себя гидрокостюм. Девушка удивленно спросила, зачем он ему, ведь вода теплая.
—А, бандитская пуля, — отмахнулся тот.
— У него ожог от лазера на бедре. Мочить нельзя, — сказал киборг, пристегнул к ноге лиш и, прихватив серф, побрел в воду.
Ларту и Келли доски выдали, но строго запретили заплывать в лайн ап: девушке нельзя было кататься на волнах в ее положении, тем более, что она и не умела. Так что Рэнтон остался болтаться с ней на мелководье, а потом к ним присоединился и Харальд, так как решил не переутомляться, как в прошлый раз, чтобы его не пришлось опять носить на руках. К тому же Ларс и так отлично справлялся и только подплывал к ним время от времени, чтобы выслушать замечания или рекомендации мастера.
Через какое-то время устроили перерыв и вылезли из воды. Парни и девушка, усевшись в тени скалы, уплели пирожки, запивая их купленным по дороге на пляж соком. Потом бонд еще немного покатался на волнах, но все хорошее, как правило, быстро заканчивается. Ветер стих, волны улеглись, и тренировку пришлось свернуть.
Харальда и Келли отвезли домой. Ларс с Рэнтоном встретились в центре с Мэшем и Дживсом, которые отправились с бондом наводить лоск, а Ларт поехал в участок.
Бьюти-центр, который выбрал Ларс, был самым дорогим и престижным в городе. Операм даже стало несколько неловко за свой не слишком соответствующий статусу заведения внешний вид, но бонд держался так естественно, с таким небрежным достоинством, что перед парнями тоже рассыпались в любезностях.
Красотка-распорядитель, сияя идеальной улыбкой, поинтересовалась, чего желают господа посетители.
— Меня зовут Ларс Харальд, — назвался киборг. — У меня запись на 13.00, на 13.45 и на 14.30.
Девица, пробежала по списку клиентов, заодно украдкой проверила данные господина Харальда, что не укрылось даже от оперов, не то, что от бонда, округлила глаза и вызвала главного мастера в их салоне. Выпорхнувшее в холл создание сложно было вот так сразу отнести к какому-то определенному полу. Худощавая фигура среднего роста, облаченная в белоснежные брючки и рубашку, могла принадлежать как мужчине, так и женщине, а над лицом активно поработали пластические хирурги.
«Все-таки мужчина, — определил киборг. — Возраст сорок пять лет и восемь месяцев, рост… Да бог с ним, с ростом и весом, лишь бы постриг как надо», — отмахнулся он от строчек на внутреннем экране.
Ларс заявил, что ему необходимо привести в порядок волосы, и показал стилисту в вирт окошке своего коммуникатора, что конкретно ему нужно, потом поинтересовался у парней, не хотят ли они сменить имидж. Дживс отбрыкался, сказав, что ему и так нравится, и уселся дожидаться в холле, а вот Мэш, который в их группе был самым большим модником, охотно согласился.
Вокруг Ларса и Мэша закрутились мастера ножниц и расчески. Мэша стригла миловидная девушка лет двадцати пяти, а за бонда взялся сам маэстро.
— Ах, господин Харальд, у вас такие прекрасные волосы! Просто чудо! Такие крепкие, здоровые и шелковистые! — щебетал стилист, к счастью, не забывая работать ножницами.
— Спасибо, — холодно произнес Ларс, и поймал в зеркале любопытный взгляд Мэша, на который ответил ироничным изломом брови.
Он предпочел фильтровать трескотню мастера, которая не несла никакой информативной нагрузки, зато невербальные знаки ясней ясного говорили о заинтересованности стилиста уже не только прической клиента. «И это я еще ровно ничего не сделал для того, чтобы соблазнить его, — хмыкнул про себя бонд. — Видимо, кошелек Харальда сам по себе является крутым афродизиаком, а в купе с яркой внешностью становится уже просто убойным оружием».
Мастерам потребовалось ровно сорок минут на прически Ларса и Мэша, и парни вышли в холл к Дживсу, ковырявшемуся в планшете.
— Ну, красавцы! Красавцы! — заценил результаты трудов стилистов тот. — Теперь что? Маникюры-педикюры?
— Разумеется, — сдержанно кивнул бонд, — соответствие должно быть полным.
Через сорок минут он вышел к скучающим парням. Дживс откинулся в кресле и пытался поспать, Мэш смотрел какое-то шоу.
— Ну что, все? — потянулся Дживс.
— Нет, — возразил киборг, — для точного совпадения нужна еще одна мелочь.
— Какая? — хором спросили опера.
— Интимная стрижка, — спокойно сказал Ларс.
Парни уставились на него широко распахнутыми глазами.
— А что вы хотели? Харальд следит за собой, — пожал плечами киборг, подошел к распорядительнице салона и сообщил, что ему нужно.
Девица затрепетала ресницами и нажала кнопку вызова. В холл вышла роскошная брюнетка с умопомрачительным бюстом, украшенным бейджем с именем Софи, и грудным голосом пригласила клиента проследовать за ней.
— Только котика не делай! — бросил Ларсу вслед Мэш.
Бонд ответил понимающей ухмылкой и скрылся за полупрозрачной дверью.
— А почему нельзя делать котика? — поинтересовался у напарника Дживс.
— Потому что их обычно геи делают, — хихикнул Мэш. — Я как-то лопухнулся, хотел подружку удивить. Побрился, уши эти гребанные кошачьи выбрил, а она как увидела, заржала так, что у меня все упало. Еле вытряс из нее причину такого веселья. Пришлось ей потом за свои смешки расплачиваться, — ухмыльнулся своим воспоминаниям парень.
***
Ларс вошел в кабинет, Софи закрыла дверь и указала ему на стойку для одежды:
— Будьте добры раздеться, сэр.
Бонд сбросил легкий летний пиджак, хотел повесить его на вешалку, но девушка забрала его и повесила на плечики. Ларс пуговицу за пуговицей расстегнул рубашку, которая так же упорхнула в руки Софи. За рубашкой последовали неспешно снятые джинсы. Ботинки и носки она у него забирать не стала, дав спокойно присесть на прикрытый одноразовым чехлом табурет и разуться. Но вот когда парень поднялся и взялся за резинку трусов, Софи почему-то закусила ярко накрашенную губу. Видимо, ожидания ее оправдались, потому что девушка задышала глубже. Роскошный бюст в глубоком вырезе форменного халатика волнующе всколыхнулся. Бросив боксеры на табурет, он поймал взгляд огромных карих глаз девушки и улыбнулся самыми уголками губ, затем уселся на кресло очень напоминающее гинекологическое.
— Поместите, пожалуйста, ноги вот сюда. — Софи указала на специальные углубления.
Бонд выполнил команду и теперь сидел, откинувшись на спинку и широко раздвинув ноги. Девушка нажала несколько кнопок, кресло слегка отклонилось назад, придавая клиенту полулежачее положение, обозрела открывшееся поле деятельности. Ларс отметил легкое удивление у нее на лице и подумал: «Ну да, проблемы у меня в зоне… бикини. Как-то раньше никому в голову не приходило озаботиться интимной стрижкой у киборга. Как-никак не ириен. А по шпионскому назначению меня уже давно не использовали». Он вздохнул. Софи вздрогнула и спросила с неожиданным придыханием.
— Что желаете, господин Харальд?
Ларс чуть приподнял левую бровь и переспросил:
— Что я хочу? Пожалуй, я покажу вам. — Он вытянул из комма вирт окошечко с предусмотрительно отснятой прической настоящего Харальда. — Вот это, будьте любезны, — давая понять, что разговор закончен, обвесился вирт окнами с какими-то графиками и котировками.
— Разумеется, господин Харальд. Это не займет много времени.
Она приготовила необходимый шаблон, настроила новейший аппарат фотоэпиляции.
Бонд четко отслеживал состояние девушки и отметил явно нарастающее сексуальное возбуждение. Он слегка увеличил выработку феромонов и… незначительно усилил приток крови к «рабочей площадке». Руки, пристраивающие шаблон к лобку парня дрогнули. Ларс отодвинул рукой пару вирт-окон, взглянул на девушку, погрозил пальцем и протянул ставшим чуть хрипловатым голосом:
— Софи-и!
— Простите, господин Харальд! — поспешно пробормотала она и почему-то густо покраснела, хотя работала в этой сфере не первый год.
***
Дживс и Мэш сначала обсуждали модные тенденции в сфере интимной стрижки, потом травили анекдоты, вызывая румянец у навострившей ушки распорядительницы салона. Потом заметили, что девушка как-то обеспокоенно поглядывает на дверь, за которой скрылся их киборг. Дживс глянул на часы и выругался вполголоса: по регламенту на стрижку отводилось тридцать минут, сейчас прошло уже сорок, а бонд и не думал появляться. У Мэша пиликнул видеофон. Парень вытащил его, прочитал сообщение: «Извините, парни, еще минута и я закончу».
— Чего он закончит? — переспросил Дживс, недоумевая глядя на напарника.
Ответить тот не успел, потому что тут же пришел видеофайл от Ларса. Мэш открыл его и парни синхронно выдохнули:
— Ни хрена себе!
На видео запечатлелась Софи с растрепавшимися волосами и размазавшейся помадой, ритмично подскакивавшая вверх-вниз. Ее впечатляющий бюст тоже прыгал вверх-вниз. В кадр попали руки бонда, скользящие по бокам девицы. Дальнейших подробностей киборг им не продемонстрировал, но опера и так прониклись дальше некуда. Потом переглянулись и расхохотались: киборг честно выполнял задание полковника Тарлина —охмурить какую-нибудь девицу.
Через две минуты дверь кабинета открылась, и оттуда вышел Ларс. По нему абсолютно невозможно было догадаться, чем он только что занимался: лицо невозмутимо, одежда сидит безупречно, волосы по прежнему уложены с тщательно выверенной небрежностью, словно он вышел совсем от другого стилиста. Он остановился напротив парней, чуть снисходительно посмотрел на них сверху вниз и бросил:
— Я закончил. Можем идти.
Опера с полминуты ошарашено смотрели на него, потом повернули головы на звук шагов и увидели появившуюся в дверях своего кабинета Софи. Девушка уже привела себя в порядок, но взгляд у нее был какой-то затуманенный. В пальцах у нее оказалась тонкая сигарета. Она глубоко затянулась, не отрывая взгляда от Ларса.
— Софи! Ты, что, сдурела! — зашипела распорядительница. — Здесь нельзя курить!
Та перевела на нее взгляд сытой кошки и выпустила длинную струйку дыма.
Парни переглянулись, подорвались с кресел и вылетели из бьюти-центра, давясь от смеха. Ларс подошел к стойке распорядителя, расплатился картой Харальда, заверил операцию биометрией, затем одарил девушек загадочной улыбкой и гордо вскинув голову вышел вслед за операми.
На улице Дживс и Мэш, уже не сдерживаясь, заржали, согнувшись пополам и упираясь ладонями в колени. Вышедшего за ними бонда они встретили аплодисментами. Тот лишь небрежно пожал плечами и зашагал на стоянку флаеров. Парни догнали его у Харальдова «Альбатроса».
— Ну ты даешь, приятель! — пихнул его локтем Дживс.
— Да нет, Дживс, это не он дает, это ему дают! — хохотнул Мэш. — Но каков жук, а?! Мы там сидим, ждем его, а он с девицей развлекается! Сволочь, он и есть Сволочь!
Киборг состроив нарочито удивленную физиономию, повернулся к нему:
— Не понял. Мне надо было развлечься со стилистом? Он, между прочим, тоже хотел, и не меньше.
Дживс аж закашлялся от такого заявления, постучал себя по груди и спросил:
— Тебе хоть понравилось?
Лицо киборга окаменело.
— Ой, только не надо изображать правильную куклу! — поморщился Дживс. — Мы давно уже поняли, что ты у нас не тупая машина, а живой парень с компьютером в башке.
Мэш приобнял бонда за плечи:
— Не боись! Мы тебя не сдадим, — он сделал паузу и, хитро прищурившись, спросил:
— Так как тебе процесс-то? Это ж, небось, первый раз у тебя.
— Настоящие мужчины не обсуждают такие интимные подробности, — надменно вскинул голову Ларс, а потом добил: — И вовсе не первый. Далеко не первый.
Опера застыли с приоткрытыми ртами, глядя на самодовольную физиономию киборга.
Наконец тот не выдержал, рассмеялся и хлопнул их по плечам:
— Чего застыли? Садитесь и полетели в ресторан. У меня столик уже заказан.
Парни отмерли и залезли во флаер. Машинка взревела мощным двигателем и взмыла в воздух.
Редактировать текст
Примечания:
Лиш (Leash) — это специальный шнур, который цепляется к доске, а за тем к вашей ноге, чтобы доска в момент падения не уплыла и за ней не пришлось плавать, в некоторых местах остаться без доски достаточно опасно, поскольку до берега достаточно далеко. Кроме того неуправляемый серф может серьезно травмировать как самого райдера, так и других людей.
Лайн ап (Line Up) — то место, где сидят все серферы и ждут прихода волны.
Пропустив киборга вперед в квартиру, Роберт остановился в дверях.
— Разбери мешок. Раз в тебе стоит пакет от Mary, значит, ты знаешь, что делать и как поступать с продуктами. Знаешь ведь?
— Да, хозяин, — чуть склонив голову, подтвердила Глэйс.
— Вымойся, приведи себя в порядок. Всю свою одежду утилизируй. Поищи в моем шкафу — там должны быть несколько вещей на пару размеров меньше остальных, — возьмешь их и наденешь. Вечером привезу тебе другую одежду. В общем, делай, что полагается. Приказ ясен?
— Смысл приказа распознан, хозяин.
Последние слова Глэйс проговорила уже закрывающейся двери.
Задумчиво посмотрела вслед. Прежние хозяева не допускали таких оплошностей, отдавая только четкие приказы, не позволяющие двойных толкований. Оправдывая системе свои действия словами «что полагается», можно было провернуть многое, но… не хотелось. Не то чтобы прям не хотелось — не следовало, пока была возможность либо остаться у полицейского, либо быть удачно перепроданной.
Итак, приказ первый: разобрать мешок. Его выполнение много времени не заняло: продукты, требующие холодного хранения, отправились в холодильник, остальные заняли свое место в кухонном шкафу.
Приказ второй: привести себя в порядок. Скинув с себя замызганное платье, Глэйс затолкала его в утилизатор, отчего тот несколько раз натужно рыгнул. При внимательном сканировании внутри обнаружился отсыревший и покрывшийся ржавчиной контакт, но приказа чинить утилизатор не было, и Глэйс отправилась мыться.
Сенсорные краны в ванной комнате не имели ничего общего с примитивным водоснабжением в общине, но система быстро разобралась что к чему, и теплая вода предписанной температуры в сорок один градус потекла по подставленным плечам и запрокинутому лицу. Это оказалось даже приятнее, чем летний дождь. Система рекомендовала воспользоваться любым моющим средством. Под это определение подошел гель с тонким травяным ароматом. Он окутал Глейс облаком нежнейшей пены, и кибердевочка едва не замурлыкала от удовольствия. Неожиданно активировался до этого ни разу не употреблявшийся Irien’овский пакет, заставив ее прикасаться к себе мягкими ласкающими движениями. Но очень скоро таймер напомнил, что десять минут, отведенных программой на санпроцедуры, истекли. Нарушать протокол Глэйс не посмела — в углу тикал счетчик расхода воды, и она не знала: полезет ли хозяин проверять его или нет. С сожалением выключила воду. Рука сама взяла с вешалки самое большое и пушистое полотенце; стоя в ванной, Глэйс вытерла волосы и закуталась в него как в мини-платье, от сосков до середины бедра, и только потом вышагнула из большой металлопластиковой емкости. И остановилась, увидев себя в большом зеркале на внутренней поверхности двери. Что там есть зеркало, она, конечно же, знала с той минуты, как вошла в ванную комнату, но собственное отражение, с нежным румянцем на скулах, с капельками воды, стекающими по ключицам, потрясло ее не на шутку.
Помедлив секунд десять (непозволительно долгий для DEX’а срок раздумий) она сдернула с себя полотенце и торопливо принялась протирать запотевшее стекло. Потом аккуратно повесила влажную ткань обратно на крючок и стала себя внимательно разглядывать. Первый раз в жизни. Испытующе прикасаясь кончиками пальцев то к зеркалу, то к себе, к плечам, животу, бедрам, изгибаясь, чтобы посмотреть на себя со спины. Кожа, в тех местах, где не была сожжена загаром и ветром, сияла голубоватой белизной мрамора, начисто отмытые волосы оказались почти белыми, цвета легкого березового пепла. Глэйс не задумывалась: красива ли она, ей было достаточно самого факта своего созерцания, осознания, что вот она есть, и это незнакомое существо в зеркале тоже она — и это было прекрасно.
Но долго простоять у зеркала у нее не получилось: система подгоняла невыполненным приказом. Вздохнув, Глэйс пошла одеваться.
При первой же попытке открыть дверцу шкафа, обнаружилось, что та держится на одном шурупе, отчаянно скрипит и перекашивается, грозя совсем оторваться. В шкафу пахло отсыревшей шерстью, заметно было, что вещами с полок пользуются редко, надевая в основном то, что висело в спальне на спинке стула и валялось на кровати.
Среди вещей, сваленных на дно шкафа, нашлась длинная, до середины бедра, явно женская футболка с забавным принтом — остроносый весельный корабль с раскосыми глазами, вписанный в зубчатое колесо. И в пару к ней яркие полосатые носки размером существенно меньше, чем нога Роберта. Рисунок на футболке до того понравился Глэйс, что она долго рассматривала его: и на вытянутых руках, и на себе, и даже пару раз погладила ладонью.
Дальше оставалась неопределенная часть приказа: «делай, что полагается».
Система потупила немного, подгружая алгоритмы действий и погнала кибердевочку на кухню готовить ужин, попутно заставив прихватить с пола грязную одежду.
Одежда отправилась в стиральную машинку, а в найденную в шкафу единственную непригоревшую кастрюлю покрошила кусок солонины из запасов Благодетельного. Параллельно Глэйс взялась за отскребание толстых слоев гари с кастрюль, что угрожающей кучей громоздились на углу разделочного стола. Когда чистая посуда заблестела крутыми боками, солонина как раз успела развариться, раскрыться и заблагоухать на всю квартиру, превратив воду в наваристый ароматный бульон.
Глэйс глазам своим не верила: вот этот вот жесткий, как подошва армейского сапога, кусок засохшего мяса превратился вот в такое вот чудо? Дальше требовалось вынуть мясо из бульона, нарезать и положить обратно. Ну, что сказать… Вернулся далеко не весь кусок. Оказывается, если резать мелкими кусочками и время от времени кидать кусочки себе в рот, то система не протестует против такого способа питания, реагируя на него как на дегустацию степени готовности блюда.
Сырые овощи заинтересовали Глэйс меньше мяса, но она все-таки дополнила свой рацион медленными углеводами в виде картошки и морковки. Мало ли, как отнесется хозяин, и неизвестно покормит или нет. Все-таки собственное выживание стояло в приоритете если не у равнодушной системы, то у самой Глэйс.
В общем, на получившееся рагу киборг смотрела уже спокойно: в желудке болталась приятная тяжесть, энергии на ближайшее время хватит. А потом будет видно.
Разохотившаяся делать «что полагается» система потребовала провести уборку. Но сама же и зависла при виде незнакомых приспособлений — в общине убирать приходилось примитивными орудиями: скребком, веником и тряпкой, окунаемой в ведро. Тут же под раковиной обнаружилась батарея моющих средств с ершичками-щеточками, все еле начатое и с въевшейся сверху многолетней пылью. Чтение этикеток помогло мало, так что пришлось подключиться к соседскому вай-фаю, запароленному простеньким «Yavasvsehimel» и прочитать инструкции по уборке на сайте для домохозяек.
Хозяин вернулся лишь к полуночи, когда Глэйс выскребала в углу напластования грязи, так что зашедший на кухню Роберт увидел дивную картину: почти голую женскую попу в задравшейся футболке, торчащую из-за холодильника.
Среагировав на присутствие хозяина, Глэйс вылезла из тесного пространства, выпрямилась и сняла тонкие резиновые перчатки:
— Добрый вечер, хозяин, мойте руки, ужин готов.
Роберт завис на пороге, не узнавая свою кухню, в настоящий момент доведенную до почти операционной стерильности. И ведь убирал он там. Иногда. И пол даже мыл. Посередине. Но вот отскрести залежи пыли за шкафом уж точно никогда и не пытался. Равно как и отполировать дверцы шкафов так, что на них обнаружился благородный узор древесных прожилок. И что-то сделать с плафоном, отчего узор насечек, всегда казавшийся темным, сейчас засветился мягким молочным сиянием.
Хмыкнув, он вышел в прихожую, скинул ботинки, вернулся в тапочках, пододвинул стул и сел, положив на стол плоскую коробку в шуршащем целлофановом пакете. Глэйс тем временем уже накладывала в глубокую тарелку рагу — по сельским меркам, от души, с горкой. Поставила тарелку перед полицейским и потупилась:
— Хозяин, хлеба нет. Мука для выпекания не обнаружена, — отчитавшись, она повернулась к человеку спиной и, чуть наклонясь, задрала футболку.
Роберт с недоумением воззрился на замаячившую чуть ли не под носом попу. При внимательном разглядывании на ней обнаружились тонкие белесые ниточки давних рубцов.
— Это что за стриптиз? — странное поведение киборга неприятно резануло. Кто знает, чего в эту машину напихали. — Опусти майку, повернись, сядь и ешь, — Роберт толкнул в сторону DEX’а коробку в пакете, — это я тебе нес.
Глэйс развернулась к человеку:
— Хозяин не будет меня наказывать? — восторг, изумление, недоверие, программные, но так совпадающие с ее собственными эмоциями.
— За то, что у меня нет муки? Не буду. Ты мне нужна здоровой.
Роберт запустил ложку в рагу, Глэйс зашуршала пакетом. В коробке обнаружилась еще теплая пицца, пестрящая из-под сырной корочки кружочками маслин. Глэйс вытянула румяный треугольничек, на кончиках пальцев приподняла чуть выше своего лица, ловким языком обобрала тянущиеся сырные нитки…
Роберт подавился и прокашлял что-то невнятное, с силой сунул ложку в едва начатую тарелку.
— Спасибо, очень вкусно, но я сыт. Это я доем завтра утром. Пицца вся тебе, как съешь — иди в комнату.
Роберт в холодильнике поменял недоеденное рагу на бутылку пива и ушел в комнату. Заработал головизор. В отсутствие хозяина система прекратила требовать вести себя подчеркнуто эротично, и Глэйс с аппетитом расправилась с доселе невиданным лакомством, что пришлось очень кстати: за время уборки от пополненной ранее энергии почти ничего не осталось. Скатав коробку в аккуратный шарик и отправив его в утилизатор, киборг отправилась к хозяину. Остановилась ровно посередине между порогом и Робертом, устало растекшимся в кресле. Тот осмотрел ее, отхлебнул пива и скомандовал:
— Раздевайся.
Глэйс послушно стянула футболку через голову. Замерла, ожидая дальнейших указаний.
Хозяин встал, обошел свое оборудование вокруг, внимательно разглядывая, остановился впереди. Распушившиеся волосы, льдистые глаза, бледные губы, выпирающие ключицы, почти плоская грудь, ребра, мослы в разные стороны… Взгляд надолго остановился на светлом треугольнике. Датчики Глэйс отметили мимолетно нахлынувшее возбуждение мужчины, которое быстро исчезло, оставив глубокую задумчивость. Потом он встрепенулся, словно просыпаясь и, взяв с компьютерной консоли пакет, перекинул его кибердевочке:
— Одевайся. Белье менять по необходимости, мыться тоже. С завтрашнего дня готовишь на двоих — на меня и на себя. Питаешься без ограничений, по мере надобности, мед, что привезли, ешь тоже сколько хочешь. Через неделю ты мне нужна полностью восстановившаяся. Внутренние повреждения, которые требуют вмешательства техника, есть?
— Внутренние повреждения отсутствуют.
В пакете оказался DEX’овский комбинезон с логотипом компании, носки, трусы и футболка. Все серое, немаркое, из дешевой синтетической ткани, но новое и по размеру. Одевшись, Глэйс испытала какое-то странное, иррациональное чувство защищенности, как будто комбез мог закрыть ее от невзгод.
— Очень хорошо. Пока ты здесь отзываешься на имя Диамант. Готовишь, убираешь в квартире. Инфранет ограничен тремя гигабайтами — пользоваться при необходимости, если нужны будут инструкции как чего делать. Если нужны будут дополнительные покупки — мука там или мыло какое, скидываешь список мне на видеофон, — Роберт отправил в сторону киборга визитку. — Из дома не выходить, на звонки не отвечать, в окнах не показываться. Если кто-нибудь придет, не отзываться, имитировать отсутствие. Приказ ясен?
— Конечно, хозяин, — Диамант игриво подмигнула, — меня нет, все будет шито-крыто.
Роберт слегка поморщился, но не прокомментировал.
— Давай иди, заканчивай там скрестись на ночь глядя. Как закончишь, ложись спать.
На кухне Глэйс вымыла и убрала на место ведерко, щетки и моющие средства, попутно размышляя, нравится ли ей имя, данное хозяином. С одной стороны, первое имя, которое она получила от человека. Имя красивое. Но у нее уже есть одно. И пусть оно не такое красивое, но она выбрала его самостоятельно. Вздохнув, решила, что никто не узнает, что киборга Диамант на самом деле зовут Глэйс.
Роберт еще немного посмотрел головизор, чем-то пошуршал, а потом скрипнула кровать.
Убрав, Глэйс наскоро сполоснулась под душем и, держа вещи в охапке, вернулась в комнату. Там было темно, недостаточно, чтобы активировать инфракрасное зрение, но достаточно, чтобы зрачки расширились до максимума. Хозяин лежал на кровати спиной к ней, сунув руку под подушку. Глэйс сгрузила одежду на кресло и скользнула под одеяло к хозяину. Прижалась грудью, обняла, потерлась всем телом, мурлыкнула ласково на ухо.
Роберт, однако, отреагировал неожиданно. Вместо того, чтобы повернуться и воспользоваться, он напрягся, сбросил с себя руки кибердевочки и довольно жестко приказал:
— Встань. Твое спальное место на полу на матрасе. Будешь спать там. И отключи Irien’овские программы.
Глэйс послушно переместилась на указанное место. На надувном матрасе, застеленном простыней, лежали подушка и плед. Мягко. Тепло. Совсем непохоже на голые доски или солому, как приходилось ночевать в общине. И отчего-то тревожно. Впрочем, Глэйс понимала причину тревоги: хозяин ясно озвучил срок — неделя. Потом он будет ее продавать, и все хорошее может закончиться.
Роберт некоторое время лежал неподвижно, ровно и размеренно вдыхая и выдыхая воздух, потом тихо, но отчетливо проговорил:
— Ты могла бы быть идеальной женщиной. Красивая, сильная, убираешь, готовишь, может, и в постели огонь. Ты как человек. Но мне нужна настоящая женщина, нужна живая. Спи.
Роберт быстро заснул, а Глэйс еще долго лежала в темноте, осознавая, что как бы ни было хорошо, человеком ей никогда не стать — значит, совсем хорошо никогда не будет. И от этого где-то там, внутри, где не было никаких повреждений, становилось горько.