Бонд сидел перед Лартом на корточках, с лукавой улыбкой глядя на командира. Сейчас он и Рэнтону и Харальду казался похожим на большого сильного и умного пса, который немного расшалился, но все равно преданно заглядывает в глаза хозяину, всем своим видом говоря: «Я же хороший. Ты же не накажешь меня?»
Ларт затолкал поглубже рвущийся наружу вопрос, задавать который при постороннем было бы совершенно лишним. Он задаст его позже, хотя и так уже понимает, что это не нужно. И так все ясно. Можно отмазываться программой имитации личности и заданием полковника косить под человека, но такие живые глаза не подделаешь.
Раздавшийся внезапно похоронный марш заставил Рэнтона и Харальда буквально подскочить на месте. Бонда железные нервы не подвели, и он с совершенно спокойной миной сообщил:
— Ларт, это тебя хотят. Кушер.
— Да знаю я, — зыркнул на него старлей. — Мог бы не уточнять.
— Кто такой этот загадочный Кушер? — с ухмылкой спросил Харальд.
— Заместитель начальника участка, — прошептал кибер, косясь на отошедшего к кухонному уголку командира.
Видеофон у Рэнтона был хороший, громкий, так что пришлось срочно ретироваться в ванную, иначе громогласные требования немедленно предоставить отчет о проделанной работе были бы слышны не только старлею. Проводив Ларта взглядом, Харальд позвал Ларса приготовить что-нибудь посущественнее на вечер. Вынырнув из холодильника, он краем взгляда заметил какое-то движение за окном. Подумав о вездесущих папарацци, которые порядком ему надоели, Харальд хотел было закрыть жалюзи, но бонд тронул его за руку.
— Подожди, — и громко крикнул: — Ларт, сюда, срочно!
Рэнтон выскочил из санузла, подбежал к окну, к которому были прикованы взгляды двойников. Дом, в котором жил старлей, был выстроен уступами. Одно из окон квартиры выходило на общий балкончик между блоками. Он сам нередко сиживал на этом балкончике с бутылочкой пива за разговорами с кем-нибудь из соседей. И вот сейчас на перилах этого балкончика, свесив ноги наружу, сидела девушка, внучка бабульки из квартиры напротив.
Келли было девятнадцать. Отец ее в недавнем прошлом довольно успешный музыкант, вышел в тираж, запил и не интересовался уже ничем, кроме бутылки спиртного. Мать давным-давно нашла себе нового муженька помоложе и побогаче и лет семь занималась только собой, оставив дочку и бывшего мужа на шее у бабушки. Бабушка придерживалась каких-то ископаемых взглядов и пыталась держать внучку в ежовых рукавицах. Сама Келли была обычной девчонкой. Насколько Ларту было известно, окончила школу, играла на фортепиано, поступила в консерваторию, встречалась с каким-то парнем. И вот она с отрешенным видом сидит на перилах балкона на 12 этаже.
А внизу во дворе на игровой площадке гуляли мамочки и няньки с детьми. Видеть то, что может случиться, если девчонку не удастся уговорить, им никак нельзя.
Чтобы сориентироваться хватило нескольких секунд.
— Надо немедленно убрать зевак со двора. Харальд, сможешь? Я вызову дежурных, но пока они приедут… А я попытаюсь поговорить с Келли. Все-таки она меня знает.
— Сделаю, — коротко кивнул тот и направился на выход.
Рэнтон сгреб со стола бутылку виски, сунул ее бонду и быстро набрал дежурный номер. Несколько четких коротких фраз, и парни вышли из квартиры.
Дверь на балкон была открыта. Ларт спокойно, не торопясь подошел к ней, прислонился к косяку, бонд встал чуть позади, но так, чтобы можно было действовать в случае необходимости. Келли обернулась, но увидев соседа, который частенько пил пиво на этом балкончике, дергаться не стала, снова уставилась в пространство. Девушка была одета в домашние брючки и тонкую футболку. Ветер трепал распущенные светлые волосы. Взгляд старлея зацепился за мягкие комнатные тапочки. Да уж, обувь максимально ненадежная.
— Проветриваешься? — будничным тоном поинтересовался Ларт. — Не простудишься? Ветер сегодня сильный.
Девушка опять посмотрела на соседа, но ничего не сказала.
— Ну и правильно, что молчишь. А то начнешь говорить, забудешься и вниз раньше времени свалишься. — Старлей переступил с ноги на ногу, сместившись на несколько сантиметров к перилам. Келли забеспокоилась. — Не кипешуй. Не буду я тебя трогать. Я до тебя даже в прыжке не достану. В дверях просто неудобно стоять. А мы с Ларсом на свежем воздухе вискарика дернуть хотели. — Он качнул головой в сторону киборга. — Дай, кстати, бутылку-то. — Он отхлебнул виски, опять переступил с ноги на ногу, киборг тоже незаметно передвинулся в дверной проем. — А ты погоди пока, не спеши. Там, внизу детишки гуляют. Не дай бог кто из них увидит, как ты тут грохнешься. Я ж навидался всякого. Года три назад одна такая то ли сама прыгнула, то ли упала. Шестнадцатый этаж, бетон внизу. Видок, я тебе скажу… а мне все это описывать надо, протокол составлять. А противно, не передать. — Девушка подалась назад, повернулась к Ларту. Бонд уже просочился на балкон и теперь стоял, привалившись спиной к стене. — Это в кино все, кто с высоты падает, красиво смотрятся. А на самом деле блевать тянет, — продолжал Рэнтон, снова переступая практически на месте. — Удар был охеренный просто. Живот лопнул. Кишки наружу. Мозги на метр все забрызгали. Дерьмо, извини за подробности, вывалилось. Рожа в лепешку. — Девушку передернуло, она поерзала на перилах, невольно отодвигаясь дальше от края. — Во-во. Меня так и вовсе наизнанку выворачивало. А еще лето, жарища, вонища, мухи. Жуть, короче. В закрытом гробу хоронили. Никто даже напоследок в лобик не поцеловал. — Келли затрясло мелкой дрожью. — А ты чего дрожишь-то? Замерзла? На, глотни для сугреву. Ну или для храбрости. Ларс, передай.
Киборг взял бутылку у Ларта, сделал полшага к перилам, протянул девушке. Та машинально взялась за бутылку, и в ту же секунду была сдернута с перил одним резким выверенным движением. Она завизжала, забилась, пытаясь вырваться, но бонд крепко держал ее, прижав к груди, а потом и вовсе подхватил на руки, и они ушли с балкона.
На лестничной площадке они столкнулись с влетевшими туда полицейскими.
— Отбой, парни, — сказал Рэнтон, — все уже позади.
— Уф-ф! — выдохнул коп. — Значит, вы ее сняли.
— Ага. Мы тут по душам поговорим пока. Девочка соседка моя. А вы можете быть свободны. Я потом отчет напишу, — вздохнул Ларт.
— А так, это, психолог еще подъехать должен.
— Ну, вот когда подъедет, тогда и пообщаются. А пока лучше мы сами.
Полицейские ушли, Ларт вошел в квартиру, посреди которой памятником застыл бонд с рыдающей и брыкающейся Келли на руках. Старлей плюхнулся на диван, похлопал ладонью рядом с собой. Ларс усадил девушку и сам сел с другой стороны.
— Ну, ты чего это удумала, а? Такая хорошая девчонка и такую плохую шутку решила сыграть, — укоризненно покачал головой Рэнтон.
— Да не до шуток мне, — выкрикнула Келли. — Что ты знаешь, чтобы судить?!
— А я не сужу. Не судья, — спокойно ответил Ларт. — И диагнозов ставить не собираюсь. Не врач. Просто хочу знать, что тебя заставило пойти на это.
— Джек меня бросил. А я беременна. От него. Понятно? — Голос звенел от боли и обиды. — Заявил, что я не нужна ему. Ни я, ни ребенок.
Ты хоть представляешь себе, каково это быть никому не нужной? Маме не нужна. Отцу не нужна. Бабка только нотации читать горазда, а если узнает, что я забеременела, вообще житья не даст. А я не могу так больше, не хочу! Жить не хочу больше!
Ларт осторожно приобнял девушку за вздрагивающие плечи и явственно почувствовал, насколько продрогла она, сидя на пронизывающем ветру в тонюсенькой майке.
— Ларс, поставь чайник, пожалуйста. Будем Келли отпаивать и отогревать.
Тренькнул входной звонок, бонд открыл дверь, впустил Харальда, который опять был подозрительно бледен и заметно прихрамывал. Он тяжело опустился в кресло, но ничего говорить не стал. К нему подошел Ларс с инъектором в руке, Харальд покорно закатал рукав, подставляя плечо под укол.
— Напрасно ты так говоришь, — Ларт осторожно накрыл ладонью ледяные руки Келли. — Жить не хочешь. А ты малыша, который у тебя внутри, спросила? Он-то, между прочим, жить хочет. Ну, подумаешь, парень сво… мудаком оказался. Мамаша дура, отец тряпка безвольная. У тебя-то голова на плечах есть. Ты же умница, красавица, талантливая вон какая. А говоришь — жить не хочу.
Бонд налил в чашку крепкого чая, добавил сахару, порыскал по шкафчикам в поисках чего-нибудь успокаивающего, но у молодого здорового полицейского ничего подобного отродясь не водилось. Тогда он попросту добавил в чай немножечко мяты, подождал, пока заварится, и подал чашку девушке, присев перед ней на корточки. Келли поколебалась немного и взяла чашку, сжала, согревая ладони.
— Пей, тебе нужно согреться, — мягко сказал киборг, заглядывая ей в глаза.
Девушка послушно отхлебнула напиток.
— Вот, познакомься, Келли, — сказал Ларт, все еще успокаивающе поглаживая ее по спине, — это Ларс. Он киборг.
— Киборг? — Девушка удивленно уставилась на бонда. — Не похож что-то.
— Я правда киборг, — кивнул тот и в подтверждение своих слов включил инфракрасную подсветку глаз. — Не бойся, я не причиню тебе вреда.
— Видишь ли, Келли, — тихо сказал Рэнтон, — Ларс непростой киборг. Ему уже десять лет. Он очень умный и сообразительный парень. И самое главное, он… живой. — Ларт встретил напряженный взгляд бонда и медленно кивнул ему. — Представляешь себе? Вот этот красавчик — киборг, живой, думающий, чувствующий. Вот тебе сколько лет?
— Девятнадцать, — автоматически ответила девушка, неотрывно глядя на киборга.
— Вот видишь, ты уже прожила почти в два раза больше, чем Ларс. Обычно срок службы киборгов его линейки составляет три года. Ему десять лет. Нет, не всего десять. А уже десять лет. Целых десять лет. Представляешь себе? За это время ему пришлось столько всего испытать, не передать словами. Его избивали всякие скоты, издевались, как хотели, до тех пор пока он не попал к нам в группу. И он терпел, выносил все, не позволяя даже вздрогнуть ресницам, чтобы люди не заметили, что ему больно. Потому что это брак, таких киборгов уничтожают без рассуждений. А ему хочется жить. Просто хочется жить, даже испытывая боль, закрывая бойцов своим телом от плазмы. Просто жить. Понимаешь?
— Понимаю, — прошептала Келли.
— Ты не должна так просто сдаваться, слышишь? — Голос Ларта стал громче, настойчивее, слова резали, как осколки стекла. — Посмотри на него, Келли. Он не сдается. Живет и старается получить все, что может, от каждого дня своей жизни. Столько, сколько ему отпущено. У тебя ситуация проще, поверь. Тебе самой не грозит ничего такого уж страшного. Бросил этот мудак Джек? Так и классно! Зачем тебе этот лузер? Ты себе найдешь парня в сто раз лучше. Бабка пилить будет? А давай мы направим ее деятельность в правильное русло! Хочешь, мы поговорим с ней? Да она у тебя такая деятельная старушенция, вот пусть и заботится о тебе с удвоенной силой. Увидишь, она еще и рада будет, что правнук появится, помогать тебе будет.
— Вы правда так думаете? — неуверенно произнесла девушка.
— Да точно тебе говорю! Глядишь, и папашка твой бухать бросит, если стимул появится. Вот увидишь, все будет хорошо.
Келли перевела взгляд с Рэнтона на бонда, тот ободряюще улыбнулся и лукаво подмигнул ей. Губы девушки тронула робкая тень улыбки. Она взглянула на откинувшегося в кресле Харальда.
— А он тоже киборг? Они прямо как две капли воды.
— Нет, прекрасная леди, я человек, — рассмеялся тот, наклонился вперед, взял руку девушки в ладони и коснулся губами ее пальцев. — Хотя меня тоже зовут Ларсом. Но лучше Харальдом, чтобы не путать нас.
Постепенно Келли успокаивалась все больше, оттаивала, и к тому временник, когда объявился обещанный психолог, практически полностью пришла в себя. Парни попросили ее никому не рассказывать про их киборга, что она с готовностью обещала. А потом смущенно попросила кого-нибудь побыть с ней пока она будет общаться с психологом, а самое главное — с бабушкой. Харальд вызвался составить ей компанию, и они ушли.
Когда за Харальдом и Келли закрылась дверь, Рэнтон ощутил, как на него накатила просто немыслимая усталость. Он тяжело поднялся с дивана, попытался налить себе чаю, но руки дрожали так, что он половину расплескал.
— Твою мать, — выругался он, — и вискарь разбили.
Бонд подошел к командиру, взял его за плечи и препроводил к креслу, в которое его и усадил, затем вытащил из шкафчика забытую во время вчерашней пьянки бутылку коньяка, налил в чайную чашку, потому что выбивающий зубами дробь Рэнтон был вполне в состоянии ненароком откусить край стеклянного бокала. Сунул чашку в руки Ларту и уселся на пол, опираясь спиной о диван, подтянул колени к груди. Старлей, стуча зубами, сделал глоток, поднял взгляд на бонда. Так они и сидели минуты три молча, глаза в глаза.
— Значит, ты все понял, — тихо сказал киборг, — и давно. Поэтому и спрашивал меня. Боялся узнать, что я сорванный?
— Ну, по-моему, ты еще не сорвался, — с кривой ухмылкой пошутил Ларт, — никому башку еще не оторвал, хотя и надо было. — Он помолчал. — Боялся. Но не тебя. Просто стыдно за всех тех уродов, которые тебя калечили ради развлечения. Стыдно, что не досмотрели, когда тебя избивал боевик. Что тестировали на тебе файерболлы.
— Я лучше восстанавливаюсь, чем люди, и могу сразу сделать анализ, — попытался возразить бонд.
— Знаешь, это какая-то гнилая отмазка, —поморщился Рэнтон, снова отхлебывая коньяк. — Оправдание. Но с каким-то мерзким привкусом.
— И что теперь будем делать? Я же теперь уже точно под списание попадаю. Срок эксплуатации…
— Выкупим.
— Харальд вон тоже выкупить хочет, — мотнул головой киборг, — но ты-то лучше всех должен знать, что бондов не продают. Даже поле полного форматирования.
Ларт залпом вылил в себя коньяк, резко подался вперед, сгреб кибера за грудки, притянул к себе, прищурившись, уставился в голубые глаза, на дне которых теперь так ясно читалась боль.
— Мы тебя вытащим. Наизнанку вывернемся, но вытащим. Понял? — яростно прошипел он. — Тем более, Харальд, считай, на нашей стороне. Лучше уж к нему телохраном, чем в… Декс-компани. — Он выпустил Ларса, откинулся на спинку кресла. — А ты тоже хорош, постороннему проболтался, а своим парням так и не открылся, — грустно усмехнулся старлей.
— Я… — вскинул голову бонд и вдруг часто замигал, — я не хотел вас пугать. Все-таки сорванный киборг это опасно… И вы обязаны были бы…
— Дурак ты, Ларс! А еще бонд! — Ларт снова подался вперед, взлохматил растрепанную русую шевелюру. — Неужели ты так и не понял, что парни за тебя кому хошь харю начистить готовы. Даже если кто-то и побаивается. Они же тоже давно поняли, что с тобой не все просто. А мне ты своими вчерашними и сегодняшними выкрутасами вообще шансов на сомнения не оставил. Вот хоть стреляй меня, не поверю, что вот это вот все, — он покрутил руками, потому что слов однозначно не хватало, — заложено в программе имитации личности. Уж очень необычную личность ты тут наимитировал.
Киборг смущенно потупил глаза, а потом лукаво глянул на командира и обезоруживающе улыбнулся. Ларт покачал пустой чашкой:
— А ведь коньяк ты вчера зажилил, — он хохотнул, — жадюга кибернетическая. Давай, наливай. Мне точно сегодня надо выпить, а то на нервяке крыша уедет.
— Для тебя же и старался, — хмыкнул Ларс, поднимаясь и направляясь к кухонному уголку.
— И себе наливай. Чего я в одно рыло упиваться должен что ли? — бросил Рэнтон.
— Тогда уж и закусь какой-то сообразить надо, — пожал плечами киборг и открыл холодильник.
— Так, что у меня тут осталось на карточке? Надо бы еще чего-нибудь прикупить.
— Надо, — согласился вошедший в этот момент Харальд. — Только давай я тебе маленько скину, а то прокормить трех здоровенных лбов, да еще и напоить, у тебя никаких финансов не хватит. А мне, как я понимаю, светить, куда я доставку заказывал, не стоит. Так что не строй из себя пансионерку, возмущенную непристойным предложением, а давай номер счета.
Парень немного посопел обиженно, потом назвал-таки номер. Видеофон блямкнул, сообщив, что на счет Ларта Рэнтона пришла кругленькая сумма.
— Не делай такие глаза, — снисходительно ухмыльнулся Харальд, — лучше звони в доставку.
— Ларт, хотел спросить тебя, — повернулся от плиты бонд, — я в программах переговоров с суицидниками не встречал подобных методик. Так можно? А если бы она все-таки прыгнула?
— Можно, только осторожно, — кивнул Рэнтон, глядя в пространство остановившимся взглядом. — Они же наивные. Особенно молодые девчонки. Думают, что смерть это красиво. А главное, вот так, раз и все. И не больно. А как узнают, что будут валяться размазанные по асфальту в дерьме и мешанине из мозгов с кровью и вонять хуже самого отвратного общественного сортира, многие сразу передумывают. На хера, если потом не так красиво, как в кино?
— Блин, Ларт! Вот можешь ты аппетит испортить, — скривился Харальд, глядя на куриные крылышки, которые собрался размораживать бонд.
— Ларс, убери их нафиг. Я тебя потом научу жарить их в медовом маринаде. Сейчас что-то даже смотреть на сырое мясо не могу.
— Ну, извиняй! — развел руками Рэнтон. — Не знал, что бизнесмен нынче такой чувствительный пошел. — Он ловко поймал пакет с чипсами, которым запустил в него Харальд. — Я почему именно так с этой девчонкой разговаривал? Потому что знаю ее. Келли девочка нежная, с тонкой душой. Эстет. Ее-то наверняка проняло бы. Вот только кровь-кишки далеко не на всех действуют. Поэтому считать именно такой способ ведения переговоров универсальным не следует ни в коем случае, — наставительно подняв палец, сказал он. — Я и про то, что ты живой, сказал ей специально, чтобы она задумалась, что ей на самом деле не хуже всех на свете. Парень бросил, родители непутевые, бабушка ворчливая, да даже беременность это не самое страшное, если разобраться. Кстати, Харальд, как там девочка?
— Успокоилась, — пожал плечами тот. — Психологу я сказал, что с ней уже провел профилактическую беседу старший лейтенант полиции Рэнтон, а сейчас она устала и хочет спать. Так что я его благополучно спровадил. С бабулей на удивление легко все прошло. Расплакалась, запричитала, что не такая уж она мегера, чтобы внучку единственную до такого доводить. В общем, сказала, что Джек им на хрен не сдался, ребенка и сами вырастят и воспитают. По-моему, даже папашка протрезвел, мялся в дверях, мямлил что-то. Так что ты правильно сказал, бабуле нашлось новое дело для приложения ее энергии. Не пропадут. — Он помолчал. — А девчушка, и правда, тонкая и ранимая. Надеюсь, у нее все хорошо будет.
Ларт покосился на Харальда, улыбавшегося чему-то одному ему известному, и пробурчал:
— Ладно, господа спасатели, чего заказывать-то?
— А, гулять так гулять! — потер руки Харальд и уселся на подлокотник кресла, в котором сидел Ларт. — Ларс, иди сюда. Сейчас выберем.
Бонд оккупировал второй подлокотник, и парни минут пятнадцать увлеченно шерстили сайт самого дорого в городе ресторана. В итоге заказали всякой вкуснятины столько, что потребовалось целых три дрона, чтобы доставить все.
Контейнеры с блюдами и бутылки с напитками заняли весь кухонный уголок, поэтому, чтобы все это не свалилось одним махом на пол, пришлось сервировать стол по-быстрому. Засиделись допоздна, уговорив на троих не одну бутылку коньяка и благополучно уничтожив большую часть продуктов, включая умопомрачительной красоты и вкуса торт, заказанный специально для бонда. Когда дошло до выяснения кто кого уважает, парни перебрались на пол, хотя киборг и пытался уговорить их сесть на диван.
— Ларт, тебе срощно надо купить камин. Ну хотя бы голографический, — увещевал свесившего голову на грудь старлея Харальд. — И шкуру на пол. Чтобы заниматься на ней сексом с подружкой. Или с дружком.
Рэнтон, которого с целью успокоения накачали коньяком по самые уши, только икнул в ответ.
— У тебя есть подружка, Ларт? — Харальд попытался заглянуть ему в глаза. — Или дружок? — Он посмотрел на бонда, потряс головой и пробормотал: — Надеюсь, ты не спал со своим киборгом, а то получается, что ты почти, что трахал меня. А мне это как-то было бы странно…
— Да! —радостно вскинул голову Ларт.
— Что да?! Ты с ним спал?! — ужаснулся Харальд. — Какой кош-шмар!
— Подружка есть, — набычился Рэнтон. — А с киборгом я спал, но не трахал. На хрен он мне нужен, когда у меня подружка есть? Так он же мне еще и все мозги протрахал, зараза.
Ларт положил голову на плечо Харальду, тот покосился, но сгонять не стал.
— В общем, срощно покупаем камин и шкуру. Больш-шую, лохматую такую. Можно даже не натуральную, а то хрен этих баб знает, вдруг она против натуральной, — рассуждал Харальд. — Ларт? Ты меня слыш-шишь?
Ларт всхрапнул и соскользнул с Харальдова плеча ему же на колени.
— У-у-у, по-моему, старлей уже хоро-ош, — протянул парень поднимая на киборга осоловелый взгляд. — Пора ему баиньки.
— Сейчас уложу, — сказал бон, встал, поднял командира, забормотавшего что-то нечленораздельное, уложил на диван и быстро избавил от одежды и обуви, оставив лишь в одних боксерах.
Харальд тоже встал, зигзагами сходил в санузел и теперь сосредоточенно озирался вокруг.
— Ты чего ищешь, Харальд? — поинтересовался Ларс.
— А тут чего, только один диван, да?
— Один. Да ты ложись, не стесняйся. Ларт во сне не брыкается.
Харальд посмотрел на киборга, погрозил ему пальцем и стал стаскивать джинсы, запутался в штанинах и грохнулся бы на пол, если бы не бдительный бонд. В итоге, и второго парня он раздел и складировал на диван.
— Ларт, отдай одеяло, — пробормотал Харальд, пытаясь выдернуть плед из под разметавшегося Рэнтона.
— А! — вскинулся Ларт. — Отчеты! Мне надо написать отчеты, а то мне Кушер голову откусит.
— Ложись уже! — упихал его обратно бонд. — Напишу я твои отчеты и отправлю. Спи, давай. И ты тоже, — шикнул он на собиравшегося что-то сказать Харальда.
Харальд кивнул, уронил голову на подушку, и вскоре оба парня уже вовсю посапывали в унисон.
Бонд быстро составил и отправил необходимые отчеты, которые он, тяжело вздохнув, заверил скопировнной биометрией командира, убрал остатки продуктов в холодильник, а посуду в посудомойку. С минуту разглядывал безмятежно дрыхнущих парней, потом ухмыльнулся, разделся и ввинтился в постель с другой стороны от Ларта.
Кофе горчил и, вместо приятного, дразнящего ноздри аромата, пах жженой бумагой. Так что хотелось не просто выплюнуть его обратно, но еще и отплеваться как следует, прополоскать рот прохладной минеральной водой. А саму чашку с гадостью от всей души запустить в стенку или шмякнуть об пол. Или, лучше, вылить на головы этой толпы лебезящих, скалящихся, оправдывающихся и нервно вибрирующих придурков. Проблема была лишь в том, что голов много — штук девять, а чашка одна и маленькая. Пришлось привычно взять себя в руки, а чашечку аккуратно пристроить на краешек терминала.
— Господин креативный директор, — начальник отдела ИСК — испытательной части, блеял, видно, на нервной почве, очень противным голосом, — виновные уже наказаны. И рабочий процесс пошел…
— То, что пошел — это замечательно, — Стив изобразил фирменную улыбку, которую обожали массмедиа. Губы послушно растянулись, демонстрируя блестящий оскал. — А куда вы должны пойти? Не знаете? Жаль. А куда пойдет компания? Может, догадываетесь? И какая разница вот теперь нам с вами от трупа того идиота, который на кнопочки нажимал? Сомневаетесь? Ну, сомнения — это чудесно. Они могут стать стимулом к внутреннему развитию личности. А нам с вами есть ведь куда развиваться? Верно?
От спокойных вопросов и ласковых, почти приятельских интонаций все присутствующие вздрагивали, словно от разрядов электрошокера. И единодушно сходились во мнении, что лучше бы начальник орал, брызгал слюнями и грозился всеми мыслимыми и немыслимыми карами. Только вот Стив никогда не ругался, а действовал более страшно и жестко, чем Федри Саншли — генеральный директор.
— Я, вообще-то, вас слушаю, господа. И внимательно. — Стив изобразил подобающее выражение на лице и сложил руки на груди. Ему было скучно, когда подчиненные изображали стадо, тупое и исполнительное. Проколы в работе — от них никто не застрахован, они случаются, портят нервы и репутацию. Но вот это даже не прокол, а локальная катастрофа, которая могла стать катализатором уничтожения компании. — Может быть, у кого-нибудь есть идеи или версии, как нам улучшить положение, решить проблему? Нету? Очень жаль. Впрочем, иного я от вас и не ожидал. Можете быть свободны на полчаса. Потом жду всех в полном составе в комнате комьюнити.
Подчиненные расходились с похоронным видом, только раньше надо было так скорбно головы опускать и глаза делать несчастными. Сейчас уже поздно. У них остался месяц. Один только месяц на то, чтобы выполнить специальный заказ. Заказ, к которому они готовились три года, соблюдая политику строгой конфиденциальности. И даже умудрились сохранить в тайне и идею проекта, и суть разработки. Пусть все было не совсем идеально, и случались накладки и сбои как в исследовательской работе, так и в плане практической реализации, но вот так, одним нажатием кнопки уничтожить все…
Стив сжал комм так сильно, что едва не сломал дорогую противоударную модель. От боли в пальцах немного опомнился, постарался успокоиться. Смерть сотрудника — это ерунда, мало ли кто от стресса может повеситься прямо на рабочем месте. А вот последний экземпляр из экспериментальной линейки, про которую знали всего полтора десятка человек — это действительно серьезно. Может, и правда надо было самому подойти на тестирование? Или… теперь даже сложно понять, что именно там произошло. По записям камер — обычный рабочий процесс. По опросам коллег Шанри — рутина, ничего необычного. По критериям мозговой активности — все отправленные на утилизацию образцы новой линейки имели высокие показатели активности органического мозга. Значит, эксперимент все-таки удался. Они смогли разработать почти живые биомашины. То есть частично оправдали финансирование проекта. Но только заказчик, который и спонсировал всю разработку, хотел один экземпляр себе. Самый лучший. А у них остался всего один… и на него надо бы поглядеть. Стив открыл журнал — надо узнать, куда эту куклу дели, а то в той творящейся суматохе даже забыл поинтересоваться.
***
Модуль отключился сам — сработал таймер предохранителя, но крышку никто не поднимал и крепления не деактивировал. И это было даже к лучшему — можно было полежать и немного восстановиться. Всей процедуры тестирования он не знал, и в имеющихся файлах ничего похожего на описание производимых над ним действий не было. Зато появлялись новые вопросы, а презентационные ролики, которые лежали отдельным архивом, почти ничего не прояснили. Он уже понял, что есть люди, есть производители, есть кибернетические организмы. Судя по датчикам и информации на внутреннем экране — он киборг. Тот, кто на него орал и бил, человек.
Информация смешивалась и путалась. А еще мешали сообщения системы о повреждениях — они сбивали с толку, и было сложно анализировать все данные. Единственное, что намертво вклинилось в память, что в процессе тестирования нельзя показывать результаты, которые находятся выше приемлемой, отмеченной зеленым уровнем, границы, потому что те, кто сработал на максимум, получили приказ на смерть. Как обмануть сверхчувствительную технику и людей? От одной этой мысли стало страшно — в заложенной информации люди преподносились как высшие существа, которым надо подчиняться и выполнять все команды. При этом люди делятся на хозяев, тех, кто может отдавать приказы разного уровня, и других людей, которым нельзя причинять вред, только если на данное действие нет специального распоряжения людей-хозяев. А можно ли причинять повреждения киборгам? Ответа на данный вопрос в файлах не было.
В модуле он пролежал несколько часов, сообщение о низком уровне энергии уже не мигало, а кодовым знаком опасности застыло на внутреннем экране. Порвать крепления, выбить крышку? Просканировав плотность и оценив прочность материала, он подумал, что справился бы с таким заданием, но на эти действия ушел бы даже резерв энергии и примерно пятьдесят минут времени. Вопрос: можно ли ему совершать подобные действия? Или это продолжается тестирование? Тогда надо придерживаться только тех положений и указаний, которые варьируются в пределах зеленого уровня. Снова открыл информационную базу — да, там был пункт про причинение вреда имуществу. Наверное, этот модуль — имущество того человека, который кричал. Тогда ломать модуль нельзя. Значит надо просто ждать и изучать файлы — если так подумать, то все логично: ему дали время на ознакомление с информацией… Только почему надо просматривать файлы, может быть есть какой-то другой способ ознакомиться со всей базой?
Вроде бы он не отключался, а, кажется, уснул. Потому что проснулся от того, что в руку впилась игла и в вену стало поступать лекарство. Анализ вещества… глюкоза… Это хорошо, потому что энергии почти нет. И люди стоят вокруг модуля и кричат. Фразы воспринимались как-то отрывочно и плохо составлялись в целостную картинку: внутреннее расследование, закрытая на сутки зона, халатность, камеры работали на внешнюю активность, восстановить и продать, эксперимент. Тело дернулось от прозвучавшего приказа, он четко машинными движениями поднялся и выскочил из модуля.
— И это вы собираетесь сдавать заказчику? — издевательски уточнил мужчина среднего роста. Он был в базе: креативный директор, главный специалист по проекту.
— Киборг, включи имитацию личности, — приказал человек с хриплым голосом и злым взглядом.
— Приказ принят… — прежде, чем он осознал что именно и где надо включить, нужный раздел программы сработал автоматически. — Дяденьки, сорри конечно, но мне совсем хреново.
— И откуда такой словарный запас? — скептически осведомился черноволосый, по базе идентифицированный как первый зам директора.
— Словарь современных подростков, — развел руками менеджер по работе с клиентами. — Анализ субкультур.
— И что же тебе, парень, хреново? — креативный директор внимательно смотрел на киборга.
— Да все тело ломит, словно катком протянули.
— А нормально он разговаривать может? — Стив опытным взглядом уже успел оценить повреждения кибер-мальчика. Переломы и гематомы — это не страшно, регенерирует полностью за десять-двенадцать дней. Высокая прочность органики, новейшая система имплантинга — модель действительно делали идеально.
— Конечно, — нервно растянул губы в жалком подобии улыбки техник, курирующий разработку. — Это его первый контакт с людьми. Возможно, не выработан четкий поведенческий алгоритм…
— Не грузи мне мозг, — Стив раздраженно отмахнулся. — Мне надо, чтобы он вел себя как человек и реагировал как человек. Мальчик-подросток, а не пародия на ребенка-дебила из тупого сериала. Киборг… — Стив может впервые в жизни почувствовал себя неловко под мертвым взглядом беловолосого кибер-мальчика, — у тебя задание… стать человеком.
***
Странное задание, непонятное. Процессор заработал с бешеной скоростью, анализируя имеющуюся информацию и сличая данные. Предлагаемые поведенческие алгоритмы отвергались один за другим. За минуту он прошерстил всю имеющуюся базу файлов, проводя поиск по ключевым и кодовым словам.
Информации о людях было много и она была разной. Биологические и анатомические особенности, психологические модули, социальные фаринги. Но из всего глобального объема данных четкого ответа или инструкции к выполнению поставленной задачи не было.
Тело машинально вздрогнуло. Он хорошо помнил, как умирали от поступившего в процессор приказа похожие на него киборги. Но теперь страха не было, осталось равнодушие — эти люди, которые хозяева, они все равно могут с ним сотворить что угодно. И не имеет значения, насколько хорошо он будет выполнять задания и подчиняться приказам. Он старался… но, возможно, надо просто делать как говорят? Все же он еще жив, прошел тестирование и того злого человека… Значит, остается одно — он выполнит.
— Я… постараюсь, — слова «приказ принят» пришлось проглотить. Почему он так ответил, не знал и сам, но ведь сказал. И дело даже не в том, что «жить хочется» — как всплыла подсказка из рандомного выбора словосочетаний, а всего лишь потому, что отключаться по команде страшно. Угасающая активность процессора, считывание таймера — они ведь все были на линии канала, отключение, после которого расплавляется чип…
***
— Я так понимаю, что ни нового, ни хорошего вы ничего не придумали? — Стив даже не стал утруждать себя вопросительными интонациями. Констатация факта. — Мне стоит назначить ответственных? Сотрудник А отвечает за предложения, а сотрудник Б берет на себя ответственность за идеи?
Подчиненные методично буравили взглядом общий терминал. На экранах многих в автоматическом режиме открывались файлы проекта. Надо же, с таким азартным интересом изучают документы и визуальный журнал, словно там появилось что-то новое. Стив растянул губы в презрительной улыбке.
— Последний файл… Повреждения кибер-мальчика, результаты сканирования и прогноз восстановления… Его изучили восемнадцать человек. И отписались о выполнении. Новых данных нет… Господа, хватит тянуть время. У нас месяц и заказчик. Включите свои мозги, если они у вас еще могут работать.
— А если не могут, то утилизация? — криво пошутил заместитель директора по работе с вип-клиентами.
Стив пристально глянул на шутника и демонстративно рассмеялся. Холодный равнодушный смех оказался отличным мотиватором. Сотрудники стали озвучивать идеи, неуверенно, с какой-то отчетливо звучащей безысходностью в голосе, и с видом приговоренных к казни преступников. Стиву даже припомнился нашумевший голофильм — хит прошлого года. Там главный герой разработал чип, который можно внедрять в головы обычным людям, и они, словно по волшебству, сразу становятся честными и порядочными, перестают врать и убивать, начинают говорить только правду и творить повсеместно одно лишь добро. Только вот у этого гениального разработчика финал был печальный — люди приговорили его к смерти, основываясь на том, что «никто не вправе решать за человека, каким ему быть, хорошим или плохим». Типа даже у самого закоренелого преступника должна быть свобода самоопределения. Так у того парня-разработчика, когда ему застегивали наручники и надевали обруч на голову, лицо было счастливее, чем у собравшихся в комьюнити комнате. Да и на оставшиеся минуты жизни он смотрел с куда большим оптимизмом.
— Сделать из киборга человека… невозможно по определению, — примерно через час от начала совещания отозвался управляющий отделением разработок. Гестав говорил всегда мало, но исключительно по делу. — Потому что человек — это комплекс личных, врожденных и выработанных черт характера, совокупность моральных установок и жизненного опыта. А у нас чистый лист бумаги, параметры и технические характеристики. И еще закачанная информационная база.
— Господа, сделать человека может любой лабораторный комплекс, специализирующийся на экстракорпоральном оплодотворении и генетизированном выращивании эмбриона… — тихо добавил главный техник. — Или любая разнополая пара людей, способных по биологическим показателям к оплодотворению и размножению. Мы делаем биомашины, которые во многом лучше и совершеннее биологического или, говоря другим языком, органического человека. Давайте сразу эти моменты и разграничим. Не будем лезть именно в процесс естественного создания особей, а попробуем поработать именно с машиной. В экспериментальной модели улучшенная аналикарционная система. То есть все моменты, связанные с самообучающейся программой и имитацией личности, прокачаны по высшей планке. И можно не переделывать киборга в человека, а просто поместить наш образец в естественную среду человеческого обитания и функционирования и предоставить возможность самообучаться и саморазвиваться.
— Это уже более-менее логичное предложение, — медленно кивнул Стив. — В идеале… может и сработает. Но только у нас, увы, нет других образцов для сравнения эффекта.
— Так была же негласная информация, что эксперимент продолжим… — осторожно уточнил начальник отдела программных разработок. — Мне подтвердили приказ о генерировании возможных кодов и сочетаний для таких кибер-моделей.
— Да, информация правильная, — согласился Стив. — И завтра придет официальное распоряжение. Это направление может быть достаточно перспективным. Тем более, что на данный момент вся подготовительная работа у нас завершена, осталась только практическая реализация проекта. Так что, господа, через два года и семь месяцев у нас будет вторая партия. К сожалению, ускорить процесс создания органично развитой в плане мозговой активности модели еще больше невозможно. Иначе будет нарушен естественный ход развития мозга. Более подробно все данные можно посмотреть в отчете… три-девять-семь— четыре-шесть-девять-два.
— Мы продолжаем работать в этом направлении, — начальник отдела программных разработок открыл на большом вирт-окне анимированные схемы и результаты отчетов. — Но только по всем имеющимся данным именно к трем годам развивается органический мозг… и лучше регулировать данный процесс, чем потом…
— Чем потом столкнуться со срывами, — резко закончил главный техник. — Мы, разумеется, усилили опции контроля, но гарантировать полное отсутствие срывов… не можем.
— Тогда сделаем проще, — Стив выбрал в меню терминала кофе со сливочной пастой и сделал заказ. — Меры безопасности по классу А-1. Круглосуточное дежурство одной бригады, чтобы, в случае непредвиденных обстоятельств, обеспечить оперативное реагирование, а дальше по ситуации: либо безопасное извлечение модели из социального окружения, либо… нейтрализация и зачистка следов.
— Так точно, — кивнул заместитель директора по защите информации, попутно отвечающий и за «несчастные случаи на производстве».
— А кибермальчика… — Стив подождал пока киборг бытовой линейки поставит перед ним чашку и бесшумно удалится, — помещаем к людям. Инструкции по его поведению расписать подробно и прислать мне на личную почту до четверга. Мальчика… да, господа, именно мальчика! — креативный директор специально сделал акцент. — И называть его будем именно так. Значит, мальчика, пока он регенерирует, будем поочередно забирать к себе на сутки. Я сейчас подпишу на выделение двух боевых киборгов в сопровождение. По параметрам должны, если что, справиться. А дома рассказываем и показываем мальчику как обустроен быт, водим его… куда там положено подростков выгуливать? У кого есть дети? Так вот, позволяем общаться с ними… Да, я понимаю, что это определенный риск. И большой, но я пока не вижу других вариантов.
— Может быть, лучше его для начала поместить в больницу? — робко предложила заместитель директора по клиент-сервису. У нее был ребенок, дочка тринадцати лет, и брать в дом экспериментальный образец, да еще и на таких условиях, ей совершенно не хотелось. А ведь отдавать этого кибер-мальчика будут только тем, кто в курсе проекта. Теперь, после случая с Шанри, усиление мер секретности пошло по всем фронтам. — В обычную городскую, по стандартной страховке. Там много разных людей, будут и подростки и кибер… простите, оговорилась, у мальчика будет возможность практиковаться в общении, лучше анализировать линии и структуру коммуникации. Да и в случае срыва… можно будет объявить произошедшее терактом. А боевые модели на время… так называемой социализации, включить в штат охраны. Пусть контролируют, зато и меньше подозрений будет. В больницах киборги часто используются и как охранные единицы, и в качестве обслуживающего медицинского персонала.
— Пожалуй, мы так и сделаем, — Стив быстро прикинул эффективность предложения. — Тогда мальчика в больницу. Все вопросы решить в течение двух дней. Тем более, что у нас даже повод есть поместить подростка на лечение — его травмы и повреждения. Инструкции мне на согласование. Мальчика под постоянное круглосуточное наблюдение. Вопросы есть? Если нет, то можете быть свободны… господа… — последнюю фразу он произнес нарочно едко, с неприкрытой издевкой.
***
Блок капельницы закончился. Киборг постоял пару минут, но лекарства больше не поступало. Пришлось снова лезть в базу в поисках ответов. Нашел алгоритм действий — определил модификацию капельницы, перекрыл канал подачи лекарства, отсоединил крепления. В этот раз на поиск информации ушло намного меньше времени — пара секунд. Кажется, он уже освоился с файлами. Киборг мысленно повторил алгоритм действий с капельницей, чтобы механика отложилась не только в процессоре, но еще и в другой… памяти. Так будет проще, чем каждый раз перебирать данные. Теперь остается только ждать, пока кто-то к нему придет.
В этом помещении было не так страшно, как в тестировочном центре. От комнаты с модулем его отделяло восемь этажей и четыреста метров коридоров. Впрочем, здесь даже не было никакого оборудования, кроме обычного контейнера с аптечкой, который принес человек. Да и человек был спокойный, поставил капельницу, не стал орать и бить, и, кивнув на белый диванчик, ушел.
Этот приказ был хорошим, а диванчик удобным. Кибермальчик сел, приняв предписанную программой позу ожидания. У него ведь не было другой команды, кроме задания вести себя как человек. Но люди не сидят с неестественно прямой спиной. У людей не бывает застывшего неподвижно лица. Приказ перестал быть легким. Киборг снова с бешеной скоростью просматривал архивы и сверял данные.
***
Через четыре секунды, с того момента как мальчик присел на диван, наблюдающий искин зафиксировал смену положения тела киборга. Объект с кодовым обозначением «мальчик» расслабленно облокотился на спинку диванчика, запрокинул голову на подушку и потер пальцами обивку мебели.
Три часа на пляже пролетели незаметно. За это время бонд под чутким руководством Харальда сделал ещё больше десяти проходов. Киборг изящно и непринужденно скользил по волнам хвостом вперед, делал трубу и бочку, откидывался на волну и взлетал над гребнем. За два эйра скользящий рядом Харальд показал рукой «класс!».
— Давай катбэк! — хрипло крикнул Харальд.
Бонд кивнул, моментально нашел схему расположения и движения тела при скольжении в обратную сторону и развернулся. Ему нравилась эта игра: человек говорил названия трюков, а он должен был их выполнить. Потом задания усложнили: Харальд стал давать связки, и они не всегда были плавными — чтобы одно движение или позиция перетекала в следующую. Иногда приходилось самому придумывать связующие элементы.
— Теперь грэб! — командовал Харальд. Он отстал метров на тридцать и его голос был почти не слышен за шумом волн и ветром.
— Осторожнее! Хеви! — Бонд оглянулся. Но человек и сам заметил катящуюся жесткую волну и чуть под углом развернул нос доски, чтобы взлететь на гребень.
Волна прокатилась и схлынула. Колени легко пружинили на доске. И казалось, что серф под ногами живет своей собственной жизнью, как будто это живое и настоящее существо, быстрое и свободолюбивое, а не доска, сделанная из стеклопены.
— Нос поднимай! Не зарывайся!
Бонд закрутил шовит, развернув доску в воздухе на триста шестьдесят градусов, мягко приводнился и заскользил боком, гася скорость. Совет Харальда услышал, но только улыбнулся — в этот момент он сам знал, что делает все правильно, просто человек выполнял свою роль учителя. И тоже понимал, что советы уже не нужны. Но так было лучше.
— Еще круг? — Ларс, рискуя, шел почти в кант с доской Харальда. Расстояние было таким, что можно было спокойно дотронуться до напарника.
— Если хочешь, — согласился Харальд. — На скорость?
Бонд кивнул, мягко присел, наращивая скорость, чуть наклонился. Он легко может обойти человека, но без имплантов интереснее. А если позволить человеку себя обогнать и потом перепрыгнуть через него? Главное только чуть разогнаться и взять волну. Трюк получился — а лучшей наградой для бонда стало выражение лица Харальда, когда через него на скорости перелетал с разворотом киборг.
— Ты круче, — как-то радостно крикнул Харальд. — Потом меня будешь учить!
Они все-таки обошли по периметру зону для серферов, промчались вдоль скальной линии, можно было бы еще покататься, но датчики зафиксировали ухудшение состояния человека. А бледность была заметна, несмотря на ровный загар, даже невооруженным глазом. Ларс приблизился и просканировал человека — алые очаги боли, судорожное напряжение мышц, капельки пота, несмотря на прохладный ветер. Человек гордый — сам не признается, что плохо себя чувствует и будет кататься, пока не свалится в воду.
— Заканчиваем, — без обиняков заявил бонд, подплыв вплотную, и чуть выдвинулся вперед, блокируя доску человека.
— Что так быстро? — скептически выгнул бровь Харальд, вынужденно разворачиваясь к берегу. — По моему, ты только вошел во вкус.
— Я-то, может, и вошел, а вот ты через несколько минут самостоятельно из воды выйти не сможешь, — идеально скопировал гримасу бонд, — Но, если хочешь, могу вынести тебя на руках.
Харальд расплылся в ухмылке:
— Представляю себе физиономии ваших оперов! Кажется, они и так тебя уже ревнуют ко мне.
Ларс только плечами пожал и, вытянувшись на доске, поплыл к берегу. Харальд последовал за ним. На мелководье к ним присоединился Дживс, трюкачить опер не рискнул, но старательно крутился поблизости. Взять мастер-класс у чемпиона не вышло, зато наснимал крутого видео — не зря у топтунов взял мув камеру с максимальным опционалом.
Мэш с Лартом в воду не полезли: плавок не захватили, а ходить остаток дня с намокающими от трусов штанами сомнительное удовольствие. Поэтому парни сидели на берегу, потягивали из бутылок какой-то игристый напиток, и предпочитали не заморачиваться стоимостью пойла из мини-бара Харальдова флаера. Градусов почти не ощущалось, а на вкус… почти незаметная горчинка, дразнящие пузырьки газа, и удивительное послевкусие. Харальд сказал, что это квас, который для него специально доставляют со Старой Земли.
— Недурно, — ошеломленно ляпнул в ответ Ларт и поперхнулся, осознав, что только что одним глотком проглотил свою годовую зарплату. — Мы оценили.
Плыть на доске было здорово, но только почти не хотелось шевелить руками и ногами. Может быть просто полежать неподвижно, чувствуя как покачивается теплая поверхность доски и как прохладная вода касается ладоней. Бонд замер, позволяя себя полежать так, как хотелось, почти полминуты. И Харальд его намного опередил, первым добравшись до берега. Сполз с серфа — воды оказалось по пояс, и побрел к пляжу. Ларс вздохнул — пора тоже выходить. Человек пошатнулся — датчики зафиксировали резкий скачок боли, участившееся сердцебиение. Бонд метнулся к Харальду, подключив импланты, и подхватил еще оседающего в воду парня на руки.
— Дживс, захвати доски, у нас проблема, — крикнул Ларс, оценивая бледность и показатели состояния Харальда. Опасности не было, и бонд, чуть успокоившись, укоризненно поглядел на человека: — Я же предупреждал.
Харальд промолчал. Противное головокружение, внутренности, как трясущееся желе, подкатывающая к горлу тошнота, и ватные руки и ноги, словно сорвал к едреной фене все мышцы.
Ларт и Мэш уже спешили на помощь. Ларт подбежал к бонду, а Мэш рванул помогать Дживсу с серфами.
— Я справлюсь, — мотнул головой Ларс, — лучше посмотри на что его положить.
Рэнтон, даже не удивившись приказному тону киборга, развернулся и припустил к флайеру, достал покрывало и расстелил на песке. Бонд не отставал.
— Ларт, расстегни гидрокостюм, надо его снять, — бросил киборг, удерживая Харальда вертикально. — Рана открылась.
Рэнтон кивнул и потянул язычок застежки вниз. Вдвоем они быстро и осторожно раздели Харальда и уложили на покрывало. Недолеченный ожог, и правда, закровоточил, под пленкой геля набрался целый пузырь крови. Опер нырнул во флайер за аптечкой.
— Тебя надо обратно в медблок везти, — бонд коснулся воспаленной кожи вокруг раны.
— Не надо. Обещаю, что буду слушаться и не буду больше изображать обморочную принцессу, — тихо сказал Харальд.
— Посмотрим, — буркнул Ларс.
Он побрызгал на рану антисептиком, подождал, чтобы затвердевший гель размягчился и осторожно удалил его, обработал рану кровоостанавливающим спреем и наложил новую повязку. Рэнтон молча подавал бонду необходимое. Мэш и Дживс стояли рядом, с видом практикантов на хирургической операции, когда вроде бы все знаешь, но вмешиваться в отлаженную работу спецов не хочется, чтобы не нарушить ритм действий. Киборг вкатил Харальду стимулятор и обезболивающее.
— Что делать будем? — Ларс закончил с перевязкой и повернулся к командиру: — Ты сам видел, что присутствует локальное повреждение целостности кожного покрова, наблюдается незначительное кровотечение, но данные симптомы не представляют опасности для человеческого организма. Головокружение вызвано переутомлением и резким снижением артериального давления. Особой необходимости в стационарном лечении и посещении медблока нет. Если не будет геройствовать и перегружать ногу, то все обойдется.
— Ну, раз ничего страшного нет, то везем его ко мне, — подвел итог Ларт, хлопнул бонда по плечу, слегка сжал: — Ты молодец. Собирайтесь, парни.
Пожалуй, только Харальд заметил, как блеснули глаза киборга от этих слов. Похоже, не так часто баловали кибернетического парня добрым словом и простой похвалой.
Бонд помог Харальду одеться и затем сам быстро переоделся в сухое. Дживс и Мэш загрузили во флаеры снаряжение и серфы, Рэнтон прошелся по пляжу, проверяя ничего ли не забыли. Бонд перенес во флаер Харальда, бережно усадил на заднее сидение.
— Пусть Ларс ведет, — Харальд кивком указав на киборга. — Вы ведь его так назвали? Ему надо привыкать, а я предпочитаю сам управлять машинкой. И на катере погонять люблю. Да и манера езды…
Старлей с бондом поменялись местами, и флаер стартанул. Пока долетели — подействовало лекарства и до лифта Харальд шел весьма бодро, хотя заметно хромал. В лифте он привалился к зеркальной стене, опираясь на здоровую ногу. Бонд глянул вопросительно, но Харальд лишь покачал головой: помощь не нужна, сам дойду.
В квартирке Рэнтона Харальд тяжело опустился в кресло и со сдержанным интересом осмотрелся. Скромная, почти спартанская, обстановка, но все чистенько и аккуратно, даже слишком чисто, словно вылизано или тут потрудилась чересчур трудолюбивая мэрька. Бытовой холостяцкий минимум — даже «скелеты» некуда прятать.
— Все отлично, офицер… Ларт, прыгать вокруг меня с опахалом не надо. Что мне потребуется сам найду и возьму. Короче, разберусь, — сказал Харальд. — И давай без церемониала, просто по именам. Для долговременного и тесного контакта, — парень заговорщицки подмигнул, — это наиболее приемлемый формат коммуникации. Да и вообще, — сменил он тон с дурашливого на нормальный, — было бы глупо выкать другу другу, тем более что я занял твое жилище.
— Не возражаю, — Рэнтон пожал протянутую руку. — Но… тогда я буду звать тебя Харальдом, чтобы не путаться. Уж очень вы с нашим бондом похожи, особенно в плавках. Так, теперь детали. — Ларт поскреб пальцем переносицу. — Продукты будет привозить кто-то из нас. Тебе лучше не светиться. Ну или будешь изображать моего кибера.
— Согласен, — Харальд кивнул. — В инфранет выходить можно? У меня бизнес, сам понимаешь.
Ларт не успел ничего сказать, как его опередил бонд:
— Разумеется. Я сейчас настрою маршрутизацию, чтобы нельзя было отследить выход в сеть. Звонки можно делать. Но через скрытый канал и, желательно, без визуализации изображения абонентам.
— Хорошо. Еще момент, — продолжил Харальд: — мне может звонить мой помощник по каким-нибудь делам или партнеры. Если им не отвечать, то могут возникнуть ненужные вопросы. Я тебе переброшу все файлы, изучишь на досуге, чтобы был в курсе. Но, если будут нюансы…
— Запараллелим наши средства связи, только и всего, — пожал плечами Ларс. — Ты сможешь мне суфлировать напрямую, — киборг коснулся пальцами виска, — а я озвучивать твои ответы. Так устроит?
— Конечно, — Харальд рассмеялся: — Да, не получится у меня от дел отдохнуть, а уже даже размечтался. Хотя… если ты потренируешься, то я на тебя все дела свалю.
Киборг только руками развел.
Опера отзвонились, что приняли дежурство и все спокойно. Ларт сделал еще несколько звонков по работе и написал парочку ценных указаний, которые все равно никто из подчиненных изучать не станет. И тут как раз пришло сообщение о принятом заказе: служба доставки обещала выполнить пожелания клиента ровно через семь минут.
— Это что такое? — Ларт удивленно уставился на Ларса.
— Еда. А то в холодильнике пусто, — пояснил бонд и пошел открывать окно, чтобы впустить дрон с контейнером.
Насчет еды бонд приукрасил: в пластиковой коробке были пакетики с сушеными морепродуктами, рыбными чипсами, сырными косичками, луковыми кольцами, солеными орешками и зажаренными в соли и сухариках ребрышками. В принципе две упаковки пивных банок тоже можно было посчитать едой — пиво-то весьма калорийное питье.
— Это по какому поводу? — Ларт выгружал доставленное под недовольное гудение дрона.
— Свободный вечер, можно расслабиться, — пояснил бонд. — Я учитывал вкусы всех присутствующих.
Харальд зааплодировал.
— Ларт, если ты против такого вечера, то давай я заплачу. Мне нравится идея. И Ларс у нас умничка.
Рэнтон скрипнул зубами и сунул карту под сканер дрона. После предыдущих попоек даже смотреть на пивные запасы было тошно.
— Не кривись. Я люблю белое, — Харальд замешкался: подниматься за банкой пива и закусью или попросить, чтобы кинули. — А кофейное пиво, очевидно, тебе. Ларс, а ты что любишь? Я про тебя самого спрашиваю, а не про твой образ.
— Любое, — лаконично ответил бонд и, подцепив в охапку несколько банок белого пива и пару пакетиков чипсов и колец, тоже устроился на диване. Протянул Харальду банку и пододвинул закусь поближе. — Я всеяден.
— С одной стороны хорошо, с другой… надеюсь, твоя всеядность не распространяется до каннибальства, — захохотал Харальд.
Бонд насмешливо хмыкнул:
— Любую органику можно употребить, вопрос как приготовить. Или сделать так, чтобы не приготовили тебя…
— Ларт, бери пиво и присоединяйся, — Харальд втянул в рот сырную косичку. — Правда, стоит отдохнуть… мало ли когда в следующий раз посидим…
Рэнтон тоже прихватил пиво и орешки. Как говорил мудрый капитан в учебке: какой смысл строить из себя девственницу в мужском общежитии.
— А я говорю, что любой шпион прокалывается на мелочах, — яростно доказывал Харальд после третьей банки пива. — Поведенческие аспекты, индивидуальные реакции, личные моменты характера и темперамента — это все скопировать нельзя полностью.
— А я знаю, что можно! — горячился Ларт. — Бонды копируют кого угодно или действуют по инструкции, запрограммированной или в формате онлайн-трансляции.
— Да ладно заливать, — Харальд подкинул несколько орешков и ловко поймал их ртом. — Ларс, попробуй меня повторить.
— Без проблем, — так отвечать было веселее, чем «приказ принят».
Киборг поднялся на ноги, потянулся, повел плечами из стороны в сторону, потом спустил джинсы и так, чуть вприпрыжку дотопал до полки с аптечкой, достал регенерирующий гель, изогнулся, выставив пятую точку, и стал тщательно намазывать и растирать гель по бедру.
— Ты чего? — осведомился Ларт, уже охреневший от всех стриптизов в совокупности.
— Поранился? — обеспокоенно спросил Харальд.
— Нет, — ответил Ларс, убирая тюбик на место, — воспроизвожу твои действия при помощи доступных средств.
Харальд и Рэнтон с разными выражениями на физиономиях уставились на киборга. Старлей смотрел с плохо скрываемой злостью и нервно подергивающимся глазом. Миллионер с явным восхищением оценил идеальный голый торс киберпарня, приспущенные штаны и поза открывали отличный вид на упругие ягодицы, а четко прорисованные мышцы вызывали прилив зависти.
— Эх, красавец, ничего не скажешь! —просмеявшись, вздохнул Харальд.
— Готов поспорить на ползарплаты, что у него явные задатки к эксгибиционизму, — сердито проворчал Ларт, — оголяется при любой возможности.
— Но весь хорош же! Не поспоришь.
— Хорош! Только я на его прелести уже которые сутки любуюсь, — нахмурился Ларт.
— Да? — деланно удивился Харальд. — Только любуешься?
— Я не в том плане, — побагровел Ларт. — Я просто…
— Ты просто очень милый, — бонд выдал фирменную улыбочку Харальда, с которой тот мелькал почти во всех новостных лентах.
Ларт в этот момент решил, что хоть раз в жизни надо наплевать на личные принципы и врезать мерзавцу, который точно издевается. Но оказывается бонд даже с болтающимися на уровне колен штанами бегает и прыгает в ограниченном пространстве квартирки намного быстрее тренированного опера с неплохой физподготовкой. О том, как эта погоня за почти голым кибером выглядит со стороны, Рэнтон предпочел не заморачивался.
— Ты скажи, зачем его ловишь? — Харальд вытер кулаком выступившие от хохота слезы. — Может подсобить?
— Сам обойдусь, — Ларт тоже весьма ловко перемахнул через спинку дивана, но бонд уже оказался по другую сторону.
Через пару минут активного комнатного паркура Ларт выдохся и плюхнулся на диванчик рядом с Харальдом, выдернул у парня из руки открытую банку пива и жадно выхлебал половину.
— Н-да, не догнал, — Харальд сунул в приоткрытый, запыхавшегося от быстрого бега, рот опера колечко сушеного кальмара. Старлей послушно принялся жевать. — Впрочем, я ставил на него, но болел за тебя.
— Премного благодарен, — пробурчал Ларт и кинул опустевшей банкой в бонда, который с довольной ухмылкой и с видом полного превосходства пальцем проверял, как застыла пленка геля на бедре. Кибер, не глядя, поймал снаряд, сжал пальцы и метнул через всю комнату в утилизатор гладко спрессованный комок. Рэнтон только хмыкнул. — Только попадись мне.
Бонд подошел к хозяину, опустился на корточки.
— Сердишься?
Ларт задумался и покачал головой, легко и непринужденно взъерошил волосы бонду. Нет, не сердится. Просто он привык к другому кибер-парню: молчаливому, с застывшим лицом, пустым взглядом, и механическими интонациями. А сейчас перед ним был живой улыбающийся парень, настоящий, с чуть прищуренными глазами, с выразительной мимикой, и с искренней радостью.
— Ну ты и сволочь, — рассмеялся Ларт.
ПРИМЕЧАНИЯ
Словарик
Хвост — задняя часть доски.
Труба (tube) — секция, в которой волна закручивается, образуя нишу, в которую может поместиться сёрфер.
Сделать трубу, бочку, тьюб-райдинг (tube riding) — катание в трубах. Очень сложный и опасный манёвр, доступен только продвинутым сёрферам. Мечта любого сёрфера — оказаться в трубе.
Эйр (air) — трюк, при котором сёрфер вылетает в воздух над волной и приземляется обратно.
Грэб (grab) — захват доски, либо во время езды по волне, либо в воздухе.
Хеви (Heavy) — тяжелый. Это слово имеет несколько значений. Его можно применить к волнам, которые требуют напряжения и чтоб на них полностью выкладывались. Это же самое слово можно использовать и по отношению к местным серферам, которые тоже могут быть «Тяжелыми», но по другой причине…
Несколько человек из разных отрядов ОБР расположились перед полковником. Они были приглашены им лично на совещание. Конечно, все понимали, что совещание закончится очередным приказом идти туда, где никто не ходил и сделать то, чего никто не делал, но именно ради такого они и шли в отдел быстрого реагирования, и именно там чувствовали себя на своем месте.
Полковник обвел взглядом настороженно сидящих людей, символически откашлялся и произнес:
— Ну, пожалуй, начнем. Для затравки вам загадка: что это такое? – он достал из ящика рабочего стола яркую коробку, вытащил из нее бумажный пакетик, надорвал по перфорации и высыпал на лист белой бумаги немного скрученных листьев цвета темной охры.
— Табак?
— Чай?
— Ароматические травы? – посыпались предположения.
— Чай – почти правильно. Чайт, — полковник растер один из листочков в мелкую труху, с удовольствием поднес пальцы к носу и вдохнул аромат, долетевший даже до подчиненных.
Кто-то из сидевших вокруг изумленно присвистнул.
— Да-да, именно так. Один из самых дорогих неалкогольных напитков обитаемого космоса. И еще один вопрос: вот это что?
Полковник напылил на руки гель-перчатки, несколько секунд подождал, пока подсохнут и точно такую же коробку вытащил из сейфа, достал из нее пакетик, надорвал, высыпал на соседний лист точно такую же кучку листьев. Поворошил образец концом одноразовой китайской палочки.
Недоуменное молчание было ему ответом. Один из группы неуверенно подал голос:
— Это не может быть чайтом. Хотя и похоже. Другое обращение, совсем другие меры безопасности. Может быть, тот же чайт, обработанный ядом или спорами бактерий?
— Почти, — полковник сложил оба листа друг на друга, свернул аккуратным конвертиком, протер стол салфеткой, сгрузил все в утилизатор. Туда же отправилась палочка и содранные с рук перчатки.
— Здесь я должен рассказать, как выращивают чайт. Очень специфичная планета под юрисдикцией расы тирсов. На планете почти повсеместно не действует сложная электроника. Только простые электрические схемы, все, что сложнее древнего калькулятора отказывает в момент. Связано это каким-то образом с горами. Есть только две стабильные и достаточно большие области, в которые можно посадить корабль. Тирсы раса немногочисленная, живут себе в горных пещерах, космической экспансии не подверженная, никуда не летают, но охотно торгуют на месте. Основная статья импорта – фрукты, которые может есть человек, метаболизм схожий, основная статья экспорта – чайт. Это кустарник, во многом похожий на обычный чай, поэтому так и назвали, на их языке слишком сложно звучит, растет в пещерах. Хлорофилла, как обычные растения не имеет, питание поставляют грибки, симбиотически живущие в листьях. Чайт обладает превосходным вкусом, запахом и все такое, тонизирует, омолаживает, приводит в порядок внутренние органы, в общем, обладает длинным списком несомненных достоинств. И вот тут начинается самое интересное. Некоторые из кустов дают листья совсем другого качества. Его знают под названием чайотль. Вкус, цвет, запах – все идентично, но по действию на человеческий организм являются сильнейшим психостимулятором. Потребитель настоя под его действием проявляет талант на уровне гениальности. Сфера проявления самая различная. Музыка, архитектура, лингвистика, кибернетика… зависит от самого человека, его склонностей и умений. Все бы хорошо, но полное привыкание развивается от одной дозы. Человек идет на любые материальные затраты, чтобы продлить пребывание под воздействием стимулятора. И на преступления, как экономические, так и уголовные. Насильственное лишение препарата вызывает депрессию, психомоторное угнетение, суицидальные попытки. Излечение долгое и не всегда удачное. Выращивают ли его сами тирсы, или люди, или кто другой – неизвестно. Где выращивают – неизвестно. Где-то в горах, в пещерах. Лабораторными методами присутствие психостимулятора не обнаруживается, только по тестам in vivo на млекопитающих уровнем развития не ниже шимпанзе. Имеются сведения, что примерно через месяц будет осуществлен вывоз партии чайотля. Задача – перехватить и уничтожить товар.
Сидящие подобрались, понимая, что вступление закончено, дальше последуют инструкции.
— Координатор операции – майор Лев Полонский, — полковник приглашающе кивнул, отошел в сторону и сел. Его место занял майор, до этого сидевший молча с отрешенным видом.
— Здравствуйте. Операция проходит под грифом «Секретно». Официальная цель визита на планету – продажа партии фруктов. Собеседование с участниками операции будет происходить в лекционном зале номер три.
Поскольку сложную электронику использовать невозможно, основной ударной силой будет ваша группа, капитан Крит. Жду вас троих,
естественно, с Хешем, через полчаса, в 11.00. Транспортное обеспечение – вы, капитан Лерей, ваше время 12.00, геоориентирование…
Дальше Саймон уже не слышал, покинув помещение, нужно было собрать команду и явиться в назначенное время.
На новости Мунго отреагировал довольно скупо, если не сказать вяло, зато Хеш с завидным энтузиазмом. Весь его вид, от вываленного языка до кончика восторженно колотящегося хвоста говорил о том, что он вот прям сейчас готов кусать, тянуть, ползти, что там еще надо! Но вначале нужно было выслушать инструкции и как следует подготовиться.
На собеседовании Полонский обрисовал картину более подробно, уточнил, что механическое нарезное оружие типа «пистолет» будет доставлено из запасников одного из музеев сегодня к вечеру, по видеофону согласовал с инструктором график посещения тира, пожал Хешу лапу, упирая на то, что его клыки составят основную силовую часть группы, раскинул виртуальную карту с проложенным маршрутом и с примерной точкой ожидания груза, сгрузил все данные Саймону в комм, а под конец выложил две одинаковых коробки.
— Вот еще одна загадка. Одна коробка содержала в себе чайотль, в другой все еще находится чайт. Внешне коробки практически идентичны, но попробуйте все-таки найти различие.
Саймон и Мунго долго крутили коробки в руках, осматривая каждую черточку, и все-таки нашли, что на коробке с нормальным товаром дата выпуска проставлена черным цветом, а на коробке из-под чайотля – красным.
— Да, разница именно в цвете даты. Это для окончательной диагностики, что перед вами находится. Не хотелось бы, чтобы был уничтожен редкий ресурс. Это вам для ориентировки на запах, — Полонский вытащил пару пакетиков чайта, вложил их в зип-лок и передал Мунго. Возврата не требуется, по окончанию операции можете их просто выпить.
Мунго воззрился на невзрачные пакетики, каждый стоимостью чуть ли не в его месячный оклад.
— Неплохая компенсация бою в горах, но, может, все-таки, деньгами?
— Может, и деньгами. Но после операции. На сегодня все, готовьтесь.
Пятнадцать дней подготовки пролетели быстро. Древние пистолеты ложились в руку приятной тяжестью, а пули и дротики с транквилизатором летели точно в цель, Хеш уверенно находил чайт, куда бы его ни запрятали.
Оставалось небеспочвенное сомнение, что запах чайотля все-таки будет отличаться, по крайней мере, для нюха пса, но тут уже ничего нельзя было поделать, давать нюхать психостимулятор генномодифицированному псу было рискованно. Вдруг подействует. На спортплощадке расставили голоплатформы и шаг за шагом изучили восемь километров аэроголосъемки участка между горной тропой, которой пользовались местные и предполагаемой точкой передачи товара.
В день отлета получать последний инструктаж собрались уже без тех, кто оставался на базе. Смуглый черноглазый капитан корабля, в годах, с заметной сединой в некогда смоляной шевелюре, со скупыми рублеными жестами. Пара пилот-навигатор, две женщины под тридцать, держащиеся за руки, похожие друг на друга как две сдобные румяные булочки. Юное блондинистое дарование, нервно теребящее галстук официального костюма, отрекомендовался как аналитик по совместительству механик. И они втроем. Вот и вся команда, загрузившаяся в обшарпанный транспортник, встретивший их густым жизнерадостным ароматом мандарин. Солнечные плоды заполняли три контейнера в грузовом отсеке, были насыпаны в вазы на камбузе, даже на пульте управления примостилась парочка. Хеш принюхался и басовито чихнул, столь сильный запах щекотал чувствительное обоняние. Мунго достал из рюкзака нечто вроде блокнота, оторвал одну страничку, оказавшуюся упакованной в пластик пленкой молекулярного фильтра, прилепил пленку на нос собаке. Дышать сразу стало легче.
Несколько дней полета прошли для Хеша скучно. Люди говорят о чем-то своем, непонятном, запахи вокруг неприятные, механический, даже места размять лапы – от тесной каюты до еще более тесного санузла. И условия эти санитарно-гигиенические… хоть подставку сделали, не надо балансировать на узком ободке. И все равно звать кого-нибудь приходится, нажать на кнопку лапа не пролезает. Совершенно нехешевеческие условия.
Когда транспортник вошел в атмосферу планеты назначения и начал спускаться, Хеш обрадовался, предвкушая много твердой земли под лапами, но надежды его не оправдались.
Капитаны настойчиво пригласили Хеша в грузовой отсек и, сами забурившись в узкий лаз под одним из контейнеров с мандаринами, позвали его к себе. Хеш втиснулся, обнюхал, насколько это возможно через пленку фильтра. Сквозь удушливую фруктовую вонь пробивался легкий знакомый запах рюкзаков со снаряжением. Хеш понял – работа, вздохнул и устроился поудобнее, использовав поясницу Саймона вместо подушки.
Корабль сел, и через некоторое время началась таможенная суета. Капитан привел таможенников для осмотра груза, и Хеш чуть ли не тявкнул в изумлении от того, как изменился человеческий голос: доброжелательный, но чуть суховатый, интеллигентный, он сейчас накатывал шумно, рассыпался, отражаясь от стен, обхватывал со всех сторон.
— Самый лучший красавец мандарин привез, три контейнер, все с куста, как на блюдечке, смотри, гнили нет, зелени нет, все как родной бабушке, разве можно покупатель обмануть, сам такому обману в глаз плюну, скажу совести у тебя нет, кацо, вот возьми попробуй, шкурка, как платье с девушки, слетает, когда та красавца джигита видит, семечка нет, один сахар есть…
Замороченные потоком слов таможенники по-быстрому приоткрыли контейнеры, убедились в наличии фруктов и шлепнули в накладные по печати. Дали команду выгружать на охраняемую площадку и договариваться с покупателями уже с утра, потому что рабочий день почти закончился и искать кого бы то ни было почти бесполезно.
Таможенники ушли, временное пристанище двух человек и собаки закачалось. Контейнер перенесли на склад. Потянулись часы ожидания. Хеш дремал, в то же время прислушиваясь к происходящему за тонкими стенками. Шум листвы под ветром, дыхание зверя рядом, человеческие шаги подальше… темно, тихо, несколько фруктов над головой лопнули, сок капает, в людях нарастает раздражение.
Наконец почти беззвучно отошла одна из стенок укрытия, Хеш зубами придержал за пояс сунувшегося было вперед Мунго и сам первым просочился наружу. Для того, чтобы нос к носу встретиться с охранным псом, уже оскалившим зубы и готовым вцепиться незваному чужаку в глотку. Нос к носу – это когда Хеш лежал. Когда же он поднялся, неторопливо, вальяжно разминая лапы и спину, здоровенный ротвейлер уважительно посмотрел снизу-вверх и, не издав ни звука, тенью исчез в сгустившейся темноте. Следом за ним к забору скользнули прибывшие. Невысокий забор не смог удержать их, и через несколько минут легкой трусцы, они оказались в лесу, который начинался почти рядом с космопортом. Мунго, обнюхивая рукава куртки и отряхивая уже высохшие капли сока, с отвращением пробормотал:
— Я понял, что ненавижу мандарины. Хотя раньше думал, что люблю.
Хеш был с ним солидарен – зачем существовать вроде бы еде с таким невыносимым запахом? Яблоки куда лучше. А еще лучше кусок мяса. На кости. Эх.
Хеш ткнулся носом в руку Саймона – пора было снимать фильтр.
— А вообще, на фига вот это было, почему просто из корабля не пошли? –
Мунго вроде как успокоился и сумел думать о чем-то другом, кроме вездесущих мандарин.
— Посмотри назад. Видишь полосу света? Это космопорт. И взлетка тоже освещена как белым днем. Пошли уже.
Трое двинулись через лес. Выглаженный присутствием человека, он не затруднял быстрого маршевого шага, не приходилось карабкаться, прорубая себе дорогу сквозь лианы или упавший сухостой, а к утру под ноги легла тропа, уводящая в горы. Как тропа? Неширокая грунтовка, по которой могли бы пройти в ряд пять человек. Или шесть, если руками не размахивать. Трое же предпочитали двигаться цепочкой – впереди Хеш с приказом отслеживать приближающиеся объекты, люди сзади. Несколько раз им встречались идущие навстречу деревянные колесные платформы, влекомые унылым шестиногим животным. На платформах лежал груз и сидели мелкие двуногие, покрытые зеленовато-серой шерсткой. Все это Хеш сумел рассмотреть из-под края «Хамелеона», которым прикрывалась группа рейдеров, отступая либо в придорожные кусты, либо по-простому залегая за ближайшим камнем. Несколько привалов в течение дня – по-быстрому, сторожко прислушиваясь к шорохам вокруг, перекусить, глотнуть холодного кофе из фляги и двинуться дальше. К концу дня сошли с тропы, поднялись к обозначенной на карте скальной расщелине на ночевку. Уже никуда не торопясь поужинали саморазогревающимися пайками, выделив Хешу его долю сухого корма, размоченного в воде. Просто разболтать и быстро вылакать прямо из коробки. И заниматься дальше полезными делами: идти, бежать, хватать, искать, ждать. Последнее самое противное и скучное. Когда даже шевельнуться нельзя. Особенно если под маскировкой, дурацкой и примитивной. Что вообще в этом люди понимают? Ладно если еще маскировочные сетки: они и от солнца, и дождя неплохо спасают. А вот если просто веток и травы навалят — то ужас. Там и козявки, и слизняки, и прочая мелочь, которая в шерсть так и норовит засочиться. Да и вообще, какой смысл мимикрировать под местность, если при этом не стараться изменить свой запах. Люди — странные существа, они как будто не понимают таких простых вещей. Но сейчас ожидание не напрягало – ждали, когда рассветет. Спокойно, не нервничая и не хватаясь за оружие от каждого стука камешка, сдвинутого любопытной горной мышкой. Негромко переговаривались, беззлобно шутили. Хеш, удовлетворенно вздохнув, разгреб острые осколки и растянулся на боку за камнем, выбрав защищенное от ветра место.
Люди, допив горячий чай, примостились рядом с теплым боком большого пса. Сонное дыхание и шелест верхового ветра по голым скалам были единственными звуками в ночи. На этой планете некого было бояться.
Ларт проснулся по двум причинам. Первая: кто-то слишком много выпил, и теперь в голове гудят колокола, во рту мерзко, словно там устроили лежбище скунсы, а мочевой пузырь грозится взорваться. Вторая: у Линн, конечно, есть привычка во сне забрасывать на него руки и ноги, но что-то они уж больно тяжелые в этот раз. С трудом разлепив глаза, Рэнтон почти перед самым своим носом увидел обнимающую его довольно мощную и явно мужскую руку. Думать, что и нога, придавившая его бедро, тоже мужская, было страшно. Рискуя заработать косоглазие, он попытался заглянуть через закрывающий обзор чужой локоть и услышал вкрадчивое: «Доброе утро, Ларри!»
На Ларта словно кипятком плеснули, мгновенно выдравшись из крепких (только ли дружественных?) объятий, парень ломанулся с дивана, запутался в одеяле и грохнулся на пол. Чувствительно приложившись щекой, он поймал себя на мысли, что лужи-то они вчера так и не вытерли и лежать в подсохшем моющем средстве голым пузом не так уж и приятно.
Стоп! Почему голым?! Рэнтон подхватился, попытался вскочить, но поскользнулся и снова хряснулся на пол, теперь уже задницей. Ларт поднял глаза и увидел довольно ухмыляющуюся физиономию бонда, который приподнявшись на постели и подперев голову рукой смотрел на него сверху. Рэнтон судорожно схватил свешивающийся угол одеяла и рванул его на себя, чтобы прикрыться, но, кажется, сделал только хуже — оказалось, что киборг опять полностью голый. Совсем! Спал! С ним! В одной постели!
— Ты… ты… ты почему о-опять го-голый?! — заикаясь, выпалил Ларт.
Ларс скромно потупил нахальные голубущие очи:
— Ты не дал мне белья, а мои трусы были в стиралке. Пришлось надевать джинсы на голое тело. А потом так и ложиться. Голышом.
— Ты спал со мной!
— Другого спального места в квартире не наблюдается, — пожал плечами этот паразит. — Не бойся, ничего не было… — и, подавшись вперед, мягко, почти воркующе, добавил: — Ларри!
— Сволочь! — истерически взвизгнул парень, сдернул с дивана подушку и запустил ее в бонда. — А почему тогда у меня задница болит?!
— Расслабься, Ларт! Ты просто упал, — уже без ехидства ответил киборг, встал и потянулся за джинсами, чтобы не нервировать и без того сверкающего безумными глазами командира. — Вчера, когда мы с тобой выпивали, у тебя свалилась на пол солонка, закатилась под табуретку. — Бонд застегнул штаны, подошел к несчастному старлею, аккуратно поднял его подмышки, усадил на диван. — Ты попытался достать ее, не вставая с табуретки. — Он воспроизвел голосом самого Ларта: — Смори, как я ее ща, не вставая, достану. От так… Ить, зар-раза! Куда поскакала! — и продолжил уже нормально: — В итоге табуретка из-под тебя выскользнула, и ты грохнулся задницей как раз на солонку. Хорошо еще копчик не сломал.
Рэнтон сидел с несчастным видом, сгорбившись и повесив голову.
— Это правда? — неуверенно спросил он.
Ларс сел рядом с ним, едва удержавшись, чтобы не погладить по взлохмаченной голове.
— Правда. Ничего не было. Мы просто спали рядом.
Ларт поднял глаза на киборга. Выражение лица и глаз было абсолютно серьезным.
— Если хочешь, можем обратиться к программерам, проверить логи, чтобы ты убедился, что я тебе не вру.
— Да ладно, не стоит, — протянул Рэнтон, и тут до него дошел смысл всех сказанных бондом слов. — Даже не думай! Никаких логов я проверять не буду! Ты, что, хочешь, чтобы я стал всеобщим посмешищем?! — Он взвился в прыжке, опрокинул Ларса на диван и вцепился руками тому в горло, усевшись на поверженного киборга верхом. — Не вздумай! Никому! Ничего! Рассказывать! Понял?! И немедленно сотри все записи о том, что здесь происходило! Понял?!
— Так точно, командир! Приказ принят к исполнению! — отчеканил бонд, подняв руки вверх, признавая свое поражение.
— Не хватало еще, чтобы потом растрезвонили на весь участок про все эти приключения с уборкой! А главное, что я нажрался до такого состояния, что переспал со служебным киборгом. — Ларт скривился. — И хуже того, что не помню, переспал или нет.
— Бывает, — философски пожал плечами бонд, но, встретив, яростный взгляд командира, сдержал рвущееся с языка предложение повторить для уверенности и клятвенно заверил: — Все! Молчу! Могила!
Рэнтон сузившимися глазами всматривался в невозмутимую бондовскую физиономию, не нашел там признаков издевки, как, впрочем, и раскаянья, и убрал, наконец, руки с его горла. Киборг шумно вздохнул, так что Ларта даже качнуло. И тут до него дошло: Он, совершенно голый, сидит голым задом на полуголом кибере. Хорошо так сидит, удачно — на голом животе бонда. Покраснев, как перезрелый помидор, парень вскочил, опять поскользнулся на подсохшей луже и навернулся бы физиономией как раз между разведенных коленей Ларса, если бы его не подхватили надежные руки киборга.
Бонд встал с дивана, поднял командира, со вселенской кротостью посмотрел тому в глаза и проникновенно сказал:
— Сходил бы ты в душ, Ларт. А то столько раз на полу валялся. А я пока домою его наконец-то.
— Угу, — угрюмо кивнул все еще красный Рэнтон.
— Тебя проводить? — участливо поинтересовался бонд.
— Не надо! — вскинул голову Ларт, пытаясь сохранить хоть жалкие остатки гордости. — Я сам.
Ларт, чуть прихрамывая, удалился в душ. А бонд с грустноватой полуулыбкой смотрел ему вслед и думал: «Смешной он, Ларт Рэнтон. И хороший. Если бы он мог забрать меня…»
Пока Рэнтон мылся, надо сказать, довольно долго, киборг успел убрать следы вчерашнего погрома с пожаром и мыльным наводнением и приготовить нехитрый завтрак из оставшихся продуктов. Жуя бутерброд и прихлебывая крепкий кофе, Ларт вдруг подозрительно прищурился:
— Так, все хорошо. Ничего не было. Но вот объясни мне на милость, какого черта ты меня обнимал да еще и ногу на меня положил?
Бонд смиренно вздохнул и объяснил:
— Рандомный выбор позы. Ты ночью раскрылся, замерз, начал дрожать. Я укрыл тебя одеялом и обнял, чтобы согреть.
— И ты хочешь, чтобы я поверил твоей наглой роже?
— Это риторический вопрос? — вскинул левую бровь киборг.
— А, — махнул рукой Рэнтон, — с тобой спорить, все равно, что трусы поверх штанов надевать: и неудобно, и дураком себя чувствуешь.
— C’est la vie, — вздохнул Ларс, загружая посудомойку.
***
Спускаясь в лифте, Ларт созвонился с парнями из группы, договорился о встрече в кафе — надо было обсудить порядок действий на нынешний день, а таскать преображенного бонда в участок и светить им было ни к чему. Сам Рэнтон тоже был в гражданском, так что они выглядели сейчас просто как двое приятелей.
Когда они как раз входили в кафе, позвонил Харальд.
— Доброе утро. Док сказал, что я уже, как огурчик — зеленый и в пупырышек, должно быть, — и могу катиться отсюда ко всем чертям, в том числе и морским. У вашего киборга ключи от моего флайера с досками и прочей амуницией. Заберете его на стоянке у гостиницы. Подъедете за мной и можем отправляться на пляж, учить вашего бонда скакать на волнах. Вы, кстати, нашли подходящий?
— Дживс, наш оперативник немного увлекается серфингом. Он говорил, что знает такой, как нам надо.
— Отлично, жду вас.
Харальд отключился, и Ларт с бондом прошли в угол, где уже сидели за столиком Мэш и Дживс. Они обменялись рукопожатиями, и Рэнтон коротко изложил суть дела:
— Так, парни, берете с собой Ларса, заезжаете к Дживсу за досками. У тебя их, кстати, сколько? Две? Отлично! Забираете все, что надо и двигаете на пляж, про который ты рассказывал. Прикинете там, что к чему, может, попробуете, как у Ларса будет получаться. Мэш, летишь с ними. Ларс, дай мне ключи, я за флайером Харальда и за ним самим. Дживс, скинь мне координаты пляжа. Так, порядок. Сэнди, Селд, вовремя подошли. На вас работа в кабинете. Не надо закатывать глаза. Кто-то должен оставаться на месте.
— И изображать бурную деятельность, — проворчал Селд, но под укоризненным взглядом Рэнтона, примирительно поднял руки.
— Всем все ясно? — подвел итоги Ларт. — Тогда вперед.
***
Дживс привез Ларса и Мэша на маленький уютный пляж, с трех сторон укрытый от любопытных глаз скалами. Все, как на картинке: золотистый песок, сизовато-зеленые кустики травы, жмущиеся к камням, бирюзовые волны с белыми барашками пены. Бонд стоял возле флаера и с наслаждением вдыхал соленый, пахнущий йодом воздух, подставлял лицо ярким лучам, которые заставляли щуриться даже под темными очками. На губах блуждала мечтательная полуулыбка.
Он вспоминал, как во время одной из миссий, до того, как он попал в этот участок, их группа жила в маленьком приморском городке. Ему с напарницей-человеком приходилось изображать семейную пару. И по вечерам они нередко ходили поплавать, а потом долго сидели у костра, обнявшись… Задание они выполнили, правда, потеряв двоих членов команды, но напарницу ему все-таки удалось вытащить. Именно ту миссию командование посчитало проваленной, и его должны были ликвидировать, но выжившие сослуживцы вступились, поставили всех на уши. Ему сохранили жизнь и после глубокого форматирования перевели в тридцать третий участок полиции в Нэвилл-сити.
Воспоминания больно резанули по сердцу, и бонд, вздохнув, повернулся к Дживсу, который доставал из багажника серфы. Мэш, который внимательно наблюдал за киборгом все это время, положил ему руку на плечо, чуть сжал и с кривоватой ухмылкой заявил:
— Станешь втирать мне про имитацию личности, придушу.
Бонд скептически вздернул левую бровь, забрал у Дживса доски и бегом спустился на пляж по петляющей между скалами тропинке.
— Ну, вот что ты будешь с этим засранцем делать? — посетовал Мэш.
— А ничего, — мрачно буркнул Дживс, вручая ему сумку с прочими прибамбасами. — Так он тебе и раскололся! Как же! Он не дурак, прекрасно знает, что ждет разумного киборга — лаборатория Декс-компани и мусоросжигатель. Не трепи душу, Мэш, и так погано. Все-то мы поняли, только, что делать, не знаем.
Парни закрыли флайер и тоже потопали на пляж.
Гидрокостюм Дживса Ларсу не подошел бы ни по каким параметрам: полноватый оперативник был сантиметров на пятнадцать ниже рослого кибера. Философски пожав плечами, бонд сбросил ветровку, стянул джинсы вместе с боксерами и надел темно-синие плавки-бермуды, оставшись в серебристо-серой футболкое с белыми рукавами и черными вставками по бокам. Мэш, оглянулся на Дживса, вытаращившегося на идеальную — хоть скульптуру ваяй, — фигуру киборга, сдавленно хрюкнул и пальцами поддел того снизу за подбородок:
— Рот закрой, чайка влетит.
— Тьфу на тебя, зараза! — выругался тот. — Не приведи бог такую пакость! — Местные «чайки» на самом деле были мелкими крылатыми тварюшками вроде птеродактилей, щетинистые и зубастые, а уж ароматизировали так, что скунс рядом хвостом не вилял.
Дживс втиснулся в гидрокостюм, натянул на голову шлем, который чуть сжимал с боков его щеки, делая похожим на пухлого младенца-переростка с голубыми росчерками воска от загара на физиономии. Мэш, увидев эту картину, судорожно сцепил зубы, чтобы не заржать и не обидеть приятеля, встретился взглядом с бондом, стрельнувшим в него лукавыми глазами, и не выдержал — со сдавленным стоном повис на шее у киборга. Ларс с жалостливым выражением на лице ласково поглаживал уткнувшегося ему в плечо оперативника и участливо приговаривал:
— Ну что ты, Мэш. Не надо, дружище, не расстраивайся. Будь мужчиной! Купим мы тебе точно такой же гидрокостюм… — отчего Мэш уже просто замычал и затрясся, еще плотнее утыкаясь в кибернетическую «жилетку».
Дживс, который сначала ничего не понял, взвыл, оскорбленный в лучших чувствах:
— Придурки! Вечно бы вам ржать! Только повод дай.
Ларс высвободился из объятий рыдающего от смеха Мэша и подошел к надутому Дживсу, который подчеркнуто деловито проверял крепление плавников к доске.
— Извини, приятель. Мы не со зла.
— Да ладно, — буркнул парень, — проехали. Бери серф, пошли. Теорию тебе рассказывать или сам успел проштудировать?
Бонд проснулся утром гораздо раньше Ларта, поэтому изучил все, что можно было найти про серфинг: типы волн, разновидности досок, специального воска и гидрокостюмов для райдеров, влияние ветра, температуры воздуха и рельефа дна. А также успел найти и скачать себе все необходимое и просмотреть кучу видеороликов по теме.
— Не нужно. Можем сразу переходить к практике.
Мэш кататься на серфе не умел, поэтому просто стянул рубашку и уселся на песок, привалившись спиной к плоскому нагретому солнцем камню. Дживс велел Ларсу пристегнуть браслет к ноге:
— А то задолбаешься потом доску ловить. Пошли, красавчик, научу тебя основным вещам, а дальше ты уж сам. Тем более, что Мистер Большая Шишка вот-вот подъедет, будешь у него учиться.
— Годится, — улыбнулся бонд, вслед за ним входя в воду.
— Так, запоминай. Не горбись, не волочи ноги, и чтоб коленки не дрожали. — Дживс вскочил на серф, покачнулся, но удержался. — И главное, смотри, ты должен встать на доску обеими ногами одновременно, иначе опрокинешься и пойдешь на корм рыбам. Понял?
— Понял, — кивнул киборг и с легкостью вскочил на свой серф.
— Отлично! — похвалил Дживс. — Еще раз. Еще. Хорошо. Теперь поплыли на глубину, попробуем поймать волну.
Оседлать волну у бонда получилось так же легко. Он ловко скользил на гребне, скатывался по склону и надеялся, что из него получается райдер, по крайней мере не хуже, чем Дживс.
Гул двигателя флайера Харальда они услышали издалека, еще из-за линии прибоя. Они с Лартом спустились на пляж, бизнесмен спокойно пожал протянутую для приветствия руку Мэша и стал наблюдать за киборгом, который как раз взлетел на гребень очередной волны.
— Неплохо. Очень даже неплохо, — пробормотал он. — Немного не хватает страсти, но ничего, это поправимо.
Мэш с Лартом переглянулись, пожали плечами, а Харальд, ничуть не смущаясь парней, стал переодеваться в гидрокостюм. Раненая нога была щедро замазана регенерирующим гелем, который благодаря своей эластичности не должен был мешать при движениях. Ларт помахал рукой бонду, тот взмахнул в ответ и вышел на берег. К удивлению оперативников, Харальд шагнул киборгу навстречу, крепко пожал руку и вдруг обнял, похлопал по спине, словно старого друга.
— Ну, как дела, братишка? Понравилось скакать на волнах?
— Конечно! — широко улыбнулся бонд. — Ты как? Сможешь дать мастер-класс? Я хочу научиться тому, что умеешь ты.
— Пойдем, я научу тебя чувствовать магию моря, — сказал Харальд, приобняв его за плечи, — Вот только доски захватим. Приучайся сразу к тому, на чем будешь выступать на соревнованиях.
Харальд взял белый серф с квадратом в черно-зеленую клетку в хвостовой части и тремя красными шестиугольниками посередине, вручил его киборгу и прихватил точно такой же для себя.
Они заплыли за линию прибоя, уселись верхом на доски лицом друг к другу. Харальд положил руку на плечо двойника и заговорил:
— Ты ведь еще не понял до конца, что значит рассекать волны. Верно?
— Начинаешь проповедовать? — Бонд улыбнулся краешками губ.
— А я могу! Запросто! — Харальд расхохотался, затем продолжил уже серьезно: — Это состояние души. Место, где ты теряешь себя и обретаешь себя.
— Окуда душа у киборга, — хмыкнул бонд.
— Не передергивай. У тебя-то она точно есть, — резко дернул головой Харальд. — Скакать на волне, все равно, что на необузданном диком коне. И чем больше волна, тем мощнее это животное. Это запредельный кайф. Некоторые говорят, что даже круче, чем секс. И еще. Большой серф это большая ответственность. Ты не можешь попросить тайм-аут, если что-то пошло не так. Тебя просто размажет о придонные рифы или ты не справишься с волной и захлебнешься. Но если ты хочешь чего-то запредельного, будь готов заплатить запредельную цену.
Киборг серьезно кивнул. Он понимал, о чем говорил этот человек.
— Закрой глаза. Зрение не так и важно, особенно для тебя. Вдох. Вдох. В такт морю. Вдох. Выдох. Почувствуй, что делает волна. Возьми себе ее силу, зарядись ею! Будь с ней одним целым!
Бонд послушно закрыл глаза, прислушался к своим ощущениям, сделал глубокий вдох, выдохнул, еще раз, и еще. Волна вздымала и опускала его, словно укачивая на сильных, но ласковых руках. Это было дыхание самого моря. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Мурашки пробежали вдоль позвоночника. Какое-то новое, мощное, неизведанное доселе чувство поднималось, ширилось в груди.
Харальд, внимательно следивший за состоянием двойника, сжал его плечо.
— А теперь открывай глаза. Вон твоя волна, братишка! Возьми ее!
Киборг заработал руками, набирая скорость, вскочил на доску и стремительно понесся вперед.
— Ты летишь! — воскликнул Харальд, который мчался рядом.
Необычные чувства девятым валом захлестнули бонда. Система запестрила сообщениями о превышении уровня адреналина, дофамина и других гормонов, но он попросту отключил их, чтобы они не мешали наслаждаться новыми, неизвестными ощущениями.
— Черт! Я лечу! — выкрикнул он, — Да! Да!
— Разве это не самое лучшее на свете?
— Да!
— Отлично, братишка!
— Да!
Киборг летел на гребне волны, затем соскользнул по склону, понесся вдоль него. Она была так близко, что он не удержался и коснулся ладонью ее шелковистого бока. Наверное, то, что переполняло сейчас душу Ларса, и называлось счастьем. Лететь вот так, гладить ладонью мощно ворочающийся вал воды, поднимая белые крылья брызг. Сердце рвалось из груди, и киборг, не в силах больше сдерживать охвативший восторг, издал громкий протяжный торжествующий вопль.
Он присел, позволил волне накрыть себя кружевным козырьком и оказался в лазурном туннеле, прозрачном и светящемся изнутри словно драгоценный аквамарин. Волна накрыла его, но вскоре он вынырнул. по прежнему уверенно стоя на чуть согнутых ногах. Вслед за ним из пены морской вылетел и Харальд. Они еще некоторое время выписывали на воде зигзаги, гася скорость, потом соскользнули с досок и побрели на берег.
Там от избытка чувств скакал Дживс и вопил:
— Йес-с! Он это сделал! Он сделал «трубу»! Йух-ху-у!
Ноги у бонда подкашивались, он чувствовал какое-то упоительное опустошение и, несмотря на усталость, это было невероятно. Харальд подошел к нему, обнял за плечи и, широко улыбаясь, сказал:
— Теперь я верю, что ты выиграешь чемпионат!
Водоем только создавал впечатление идеального озера, но на самом деле тоже был фальшивым: со шлангами для наполнения, с канализационной решеткой, куда сливалась часть воды, с большими автоматическими жерновами для измельчения крупных предметов, которые могли попасть в отстойник. Ириен быстро плыл — стандартная программа. А вдруг кому-то из клиентов захочется любви и разнообразных игрищ в бассейне? Хотя возможность не дышать целых пятнадцать минут, чтобы в полной мере удовлетворить клиента, не всплывая на поверхность, пригодилась ему третий раз в жизни. Первый раз его просто топили в ванной: клиенту было интересно, будет ли киборг дергаться, когда закончится кислород. Второй — когда ему пришлось сидеть на стуле с плотным пакетом, не пропускающим воздух, и полной фиксацией на стуле, а два человека тыкали в него электродевайсами. И тогда было важно не дернуться — киборги не испытывают боль, разве только могут демонстрировать программные поведенческие реакции.
Ириен замер над ножами-лопастями, под которыми располагался перетирающий механизм, — надо избавиться от наручников. Плыть они не мешают, но потом могут навести на него. Киберпарень с силой рванул руки в сторону, получилось со второго раза — лопнула цепочка. Теперь можно было сжать сам браслет, чтобы разломать на фрагменты, впрочем, сдернуть он бы сумел и так, пусть даже с кожей, но тогда это было бы заметно. Плохо, что мало энергии. И вода. Движения получаются смазанными, и силу как следует не распределишь. Ириен до боли стиснул пальцы — браслет хрустнул, фрагменты впились в запястье. Стряхнуть их в решетку и сломать второй наручник. Хорошо, что обычные, а не силовые — те он бы не порвал и не разломал.
Лопасти включились автоматически от датчиков, зафиксировавших крупный объект, и ириену пришлось приложить немало усилий, чтобы выбраться из зоны втягивающейся воды. Со скованными руками шанс выплыть был бы существенно ниже, а так он даже одежду сохранил. Надо было сделать вдох, но всплывать на поверхность ириен побоялся — мало ли кто заметит, поэтому просканировал берег: он не везде был идеально ровный и пляжный, а кое-где, соблюдая иллюзию настоящей природы, даже немного поднимался над водной гладью. Он подплыл под такой возвышающийся участок берега и опасливо вынырнул. Вдохнул и замер. Как бы узнать, поднялась там уже тревога или нет, сколько у него есть времени? Выбраться сейчас из водоема — значит, привлечь к себе внимание. Да и одежда мокрая может выдать — люди иногда обращают внимание на такие детали, а температура была не настолько комфортной, чтобы люди полезли купаться. Но и отсиживаться до темноты под бережком было страшно, а вдруг нагонят дексов, чтобы те нашли сбежавшего ириена? И найдут, и притащат. И не будет у него свободной прогулки.
Страх сдавил горло, так быстро возвращаться на круизник не хотелось. Ириен судорожно вздохнул. И снова погрузился в воду. Надо найти совершенно дикий и безлюдный участок берега и там попробовать вылезти из водоема, выжать вещи — как это делать он знал: приходилось замывать одежду от крови по приказу администратора, когда не давали во что переодеться перед сеансом с другим клиентом.
Теперь он перемещался вдоль линии берега, правда в приличном отдалении, чтобы на мелководье не заметили плывущего человека. Двигаться пришлось медленнее: работая руками и ногами на максимальной скорости, он не успевал сканировать окрестности. Даже удивительно, что ему повезло во второй раз: с одной стороны к озеру вплотную примыкал почти дикий участок парка, то есть там рос кустарник и много деревьев, и почти не было голых участков песчаного пляжа.
Ириен задумался: подплыть к берегу тихонько и осторожно выбраться или обнаглеть окончательно и вести себя по человечески? Было страшно, потому что прошло слишком мало времени, и он не успел надышаться свободой. Киберпарень нырнул и шумно заплескался, поднимая как можно больше брызг, а потом лениво поплыл к берегу, выбрался с шумом, отфыркиваясь и принялся раздеваться. О том, что все тело у него в шрамах и незаживших ранах, и что такую роспись нельзя показывать людям — он как-то не подумал. Быстро разделся, выжал одежду, оделся. И поднял температуру тела на максимум, чтобы вещи скорее высохли.
Что делать дальше он не знал. Может, просто погулять? Или попытаться выбраться в город? Но смотреть на людей не хотелось — он в каждом человеке видел клиента и опасался, что в нем угадают ириена. Да и как себя вести в городе, он не понимал. И среди сценариев и программ не было подходящего алгоритма. Тогда он погуляет в парке столько, сколько получится, чтобы потом, умирая под пытками, думать и вспоминать эти часы или минуты — как повезет.
В парке было хорошо, особенно на самых отдаленных тропинках. Жаль только, что сам парк был небольшим — всего лишь шесть с половиной километров, если идти напрямик. Но можно же долго бродить по тропкам по периметру парка. Ириен нашел удобный пригорок под развесистым деревом, сел на плохо прогретую из-за лохматой кроны землю. Оказывается, чтобы понять, что же такое счастье, достаточно сидеть с закрытыми глазами и чувствовать себя свободным. А несчастье — это когда к тебе подходят полицейские.
— Эй, парень, тебе плохо? — окликнул патрульный, не приближаясь, как и положено по инструкции.
Ириен очень сильно постарался, чтобы не замереть в программной позе. Наоборот, сделал вид, что вздрогнул от неожиданности и лениво протянул:
— Че-его?
— Да он под кайфом, — поставил диагноз второй патрульный.
Ириен постарался в точности скопировать поведенческие реакции и манеру разговора одного из своих клиентов, тот, когда арендовал куклу на сеанс, начинал с того, что вкалывал себе в вену какой-то синеватый раствор из блистерного шприца, а через несколько минут у него расширялись зрачки, речь замедлялась, и он хотел крови. Говорил, что аромат крови самый сладкий и волнующий. А потом тонкой спицей принимался вспарывать кожу ириена, вычерчивая какие-то замысловатые узоры. Это было больно, но не страшно, главное только не подставлять старые и более глубокие раны, чтобы клиент не вытащил большой брелок, где у него было много разных складных инструментов, вплоть до остро отточенных крючков, которые он ласково называл «коготками».
— Я отдыхаю, — развязно пробормотал ириен, точно воспроизводя интонации. — Я могу отдохнуть? Или мне надо стать для вас раком? А что? Только скажите, я могу. Все могу.
— Уколотый, точно, — кивнул полицейский. — Будем забирать?
При этих словах ириен аж заледенел от ужаса, если его заберут, то обнаружить, что он не человек будет несложно. И откуда удрал тоже. Сорванный ириен. А второй раз сбежать не выйдет, потому что в патрульной группе было трое: два человека и один декс.
— Декс просканируй…
Сердце ириена пропустило удар. Если вскочить и броситься прочь, декс, конечно, догонит, но ведь можно попробовать оказать сопротивление, чтобы кибер убил. Хотя ему же отдадут приказ взять целым.
— … есть ли при нем наркота?
— Приказ выполнен. Сканирование завершено. Указанных препаратов при объекте не обнаружено, — четко доложил киборг.
— Ну и хрен с ним, сейчас тепло — авось не сдохнет, — равнодушно сплюнул полицейский. — А для передоза слишком активно реагирует. Пошли.
— А поцеловать? — бросил им вслед ириен, подражая клиенту. Тот бы молчать не стал.
— Сейчас дексу прикажу тебя приласкать, хочешь? — со смешком обернулся один из полицейских.
— Сам с железякой ебись, — вяло пробурчал ириен, закрывая глаза.
Патрульные действительно ушли. Он не мог в это поверить, но даже сканеры показывали отсутствие людей на расстоянии четырехсот метров. И лишь тогда ириен прижал руку к груди — там, где билось сердце, отчего-то сильно кололо. И в горле пересохло так сильно, что даже язык казался наждачным. Почему-то подняться сразу на ноги не вышло, и вставать пришлось медленно, цепляясь за ствол дерева, — зато так даже достовернее выглядело. Да и ноги дрожали, и даже пока спускался к водоему, один раз упал. Вода была отвратительного качества, но выбирать не приходилось. А отравиться этой гадостью у него все равно не получится, максимум после внутренней фильтрации его может отфильтрованной и неперевариваемой дрянью вырвать.
Ириен напился из пригоршни, зачерпнув воду несколько раз, потом умылся, побрызгав водой в лицо. Страх не хотел уходить, намертво поселившись где-то в груди, под пятым примерно ребром. Страх страхом, но зато в голове прочно засела мысль о том, что людей можно провести: если даже полицейские ему поверили, то стоит рискнуть и пойти к людям. Мало ли какие странности бывают, а он за четыре года насмотрелся на разных клиентов. Только вот разница в том, что с куклой для развлечений люди ведут себя иначе, чем просто в быту друг с другом. А у него есть только механика поведения «человек-кибер».
Ириен перевернулся на спину. Сквозь ветви деревьев можно было разглядеть небо. Странно, по дороге в парк этой пронзительной синевы совсем не было видно. Интересно, а можно ли всю жизнь так валяться на спине, заложив руки под голову и не думая ни о чем? Пожалуй, можно, если знать, что всей жизни осталось час или несколько часов, пока его найдут.
Стемнело, а он так и лежал, любуясь сменой цветовой палитры. Возможно, его и искали, но почему-то не нашли, хотя от места происшествия, где он спрыгнул с аквабайка, его отделяло всего лишь четыре тысячи восемьсот метров, если считать по прямой. Синева сменилась чернильной тьмой, изредка расцвеченной искрами далеких звезд. Зрелище было шикарным и магически притягательным. Он никак не мог отвести глаза, запоминая малейшие детали. Это день, вечер и наступившая ночь — были лучшими в его относительно короткой жизни. Захотелось как-то запомнить происходящее, не просто, как голографию или запись, а более значительно.
У людей есть имена, у некоторых кукол тоже были индивидуальные словесные коды. На круизнике администраторы его называли самым востребованным, клиенты давали разные клички. Но ни одна ему не нравилась. Ириен стал перебирать слова, которыми можно было описать эту ночь. Свободная, живая, черная… Последнее определение зацепило, и киборг стал перебирать, как звучит цвет на разных языках.
— Нигрум… блэк… сорт… дабх… свартур… неро… шварц… сварт… прето… мрак… мэрк… Мэрк… — ириен покатал слово на языке, произнося по разному, словно пробуя его на вкус.
Имя ему определенно нравилось. Теперь, когда его найдут и схватят, эта ночь навсегда останется с ним. Он может больше никогда не видеть этого неба, не чувствовать на лице освежающие капли воды из водоема, не вдыхать этот ветер, но имя уже навсегда останется с ним. Он его сам придумал. Сам для себя. И в этом имени слились воедино и эта чернильная полоса неба с редкими вкраплениями звезд, и этот холод весенней ночи, и это обжигающее ощущение воли.
— Мэрк! Я Мэрк! — кричать он побоялся, но шептать можно было сколько угодно.
Он валялся на искусственном газоне, рассматривал небо, пока не почувствовал, что энергии совсем мало. Выпить смесь на том пикнике про запас он не догадался, а кусочки фруктов и шоколада оказались слабой заменой. Оказывается, стресс и страх сжирают больше энергии, чем регенерация. Мэрк задумался: он впервые был предоставлен сам себе, когда приходится самому думать о том, где и как восполнить запас, тем более что тут точно не будет администраторов, которые кинут ему банку. Хотя, с другой стороны, отключиться от недостатка энергии — хороший выход. Только обидно, что быстро это сделать не получится. Или стоит и дальше побарахтаться? В конце концов, он первый ириен, который умудрился сбежать с круизника, и не просто сбежал, но даже гулял целый день свободным, как люди.
Люди? А ведь люди ходят в парк на пикник, эта клиентка тоже набрала много вкусностей — значит, и другие тоже могут захватить с собой что-то съестное и не все сожрать до крошки. Надо только поискать. Или, точнее, обшарить неработающие утилизаторы и полянки — может кто-то поленится собирать и тащить выбрасывать? Ириен быстро поднялся, активировал на полную мощность сканеры и пошел обшаривать парк.
Вскоре ему повезло — вдоль берега водоема было много удобных полянок для отдыха, и в погожий весенний день отдыхающих там, очевидно, было прилично. Мэрк бросился вперед, буквально выхватывая почти пустой контейнер у робо-уборщика, который со смирным жужжанием собирал оставленный отдыхающими мусор. Ириен вылизал контейнер и вежливо сунул пустую пластиковую коробочку под морду робо-уборщику. Подобрал остатки пирога в пакетике. Еды было мало, больше сил тратилось на ее поиски. Но за пару часов он обошел практически все места отдыха, даже побывал на той полянке, где днем отдыхал с клиенткой. Больше в парке делать было нечего, да он и не рассчитывал, что ему дадут долго погулять. Надеялся только на час или два. А теперь надо было подумать, как жить дальше, и это оказалось сложно: он видел и знал жизнь только на круизнике, и знал лишь о том, что могут делать с куклами клиенты. Но если он себя выдаст, то у сорванных киберов финал один и он, откровенно говоря, паршивый. Тогда надо попробовать стать человеком или хотя бы вести себя так, чтобы в нем никто не заподозрил ириена.
Мэрк сосредоточился, вспоминая и структурируя все сведения, которые хранились в его памяти, органической и цифровой, о людях. Они покупали туры на круизник, кто-то там просто путешествовал, другие заказывали себе дополнительные услуги, вроде «черного борделя». За такой развлекательный сервис клиенты расплачивались картами. За деньги также покупали еду, дополнительные услуги, жизни ириенов. В человеческом мире киберы развлекательной линейки котировались не особенно высоко, а вот аналогичные услуги, оказываемые другими людьми, стоили запредельно — так говорили его клиенты. И, если он собрался выдавать себя за человека, то он может сдавать в аренду самого себя — наверное, другого человека клиенты постесняются так сильно ломать, а воздействие средней тяжести он переживет. Надо только разобраться, как работают эти карты: процесс, как расплачиваются он видел, и не один раз — перевод денег через видеофон или посредством карт чекера. А вот откуда, с какого носителя они перед этим снимаются и что из себя представляют эти единицы? На что они похожи? Как информационные файлы? Сведений категорически не хватало.
Прикинув и перебрав в памяти разные варианты, Мэрк понял, что первым делом ему надо завести видеофон. Где и откуда взять эту штуку — он не знал. Но без этого девайса людей он не видел. Получается, что и ему тоже надо. Ириен упал на землю, застонав от разочарования, — получался замкнутый круг: без видеофона он не может сдавать себя в аренду и зарабатывать деньги, но у него на текущий момент нет денег на этот самый девайс. А он, скорее всего, тоже покупается. Вряд ли люди могут бросить просто так такую важную штуку в парке, как контейнер с остатками еды.
От того, что он валялся в траве ничего не менялось и не происходило, и Мэрк впервые задумался о том, что быть человеком не просто. Это не только приходить в комнату развлечений, брать приглянувшуюся куклу и делать с ней все, что хочется, есть и другая сторона человеческой жизни, о которой он даже не догадывался. И вот теперь с ней столкнулся. А ведь есть еще и видеозапись — он даже получал указания, как и что следует делать специально для съемки. Но ведь видеозапись зачастую на том же круизнике делали и без ведома клиентов. Мэрк вскочил и быстро зашагал к выходу из парка. Засветиться на видеозаписи ему не хотелось. В конце концов он четыре года выживал на круизнике, разберется и с человеческими заморочками.
Ворота главного входа оказались заперты — и Мэрк, ориентируясь на сканеры, торопливо сменил маршрут. Впрочем, он и так пробирался между деревьями, а не по тропинке. Стена ограждения была высотой в три человеческих роста и тянулась по периметру всего парка. Ириен проверил, подключен ли к ней электроимпульс или другая защита, но ничего не было. С короткого разбега он взлетел на стенку, и, почти не касаясь верха, кувыркнулся вниз. Мягко приземлился, слепо надеясь, что его нечеловеческий прыжок никто не увидел и не распознал в нем кибера.
Куда идти дальше он вообще не представлял, помнил лишь дорогу на станцию, но туда соваться было страшно. Стоянка у круизника была несколько часов, но вдруг он не улетел? И Мэрк, круто развернувшись, припустил в другую сторону. Не важно, что будет там, но явно лучше, чем было в этом летучем черном борделе.
Он бежал, придерживаясь человеческого темпа, пока не начало светлеть. Чем дальше уйдет, там выше шансы выжить. А еще можно попробовать перебраться в какой-нибудь городишко поменьше. Он еще по клиентам заметил: чем периферийнее городок, в котором обитает человек, тем проще его обмануть в плане поведенческих реакций. Только вопрос: как добраться до такого городка?
Из города он выбрался еще до рассвета. Никаких территориальных границ не было — просто мегаполис резко закончился, и за многоуровневой паутиной трассы разлегся менее оживленный пригород, без небоскребов в сотни этажей, хитрого переплетения туннелей, да и людей тут явно обитало поменьше. Останавливаться ириен не стал, запустил рандомный выбор маршрута и зашагал с деловым видом по гладкому покрытию дороги. Наземные пути оставались фактически раритетным пережитком прошлых лет — да и пользовались ими в основном только любители активного способа передвижения: геоскейтеры, ролкеры, поклонники древних велосипедов с педальным механизмом и фанаты самодвижущихся степвэев. Мэрк, глянув на мигающие таблички, решил, что надо обзавестись и такой штукой, чтобы не сильно выделяться. Или, самый удобный вариант, забиться куда-нибудь до следующей ночи. Вопрос лишь в том: хватит ли энергии?
Он шел быстро, иногда даже срывался на бег. Чем дальше получится уйти, тем выше шансы выжить и уцелеть. Еще неизвестно ради чего стоит жить, но, может быть ради той ночи на берегу водоема, и отблеска звезд, что отражались в его глазах и в черной воде. Ради имени, которое он выбрал себе сам. Или потому что он больше не хочет на круизнике приносить кнут и сжимать зубы от боли. Какая разница? Он уже стал свободным и не собирается возвращаться в комнатки обслуживания, потому что расплатиться жизнью проще и легче.
До природной кафе-станции он добрался, когда на внутреннем экране было одиннадцать дня, а уровень энергии и так был ниже критической отметки. Ни одной идеи, как получить еду, у него не было, и ириен просто шел напрямик, даже не задумываясь, есть ли в этом заведении сканирующая рамка. Заходить, правда, не стал — силы закончились. Присел, почти свалился на ступеньках крыльца. Сжался. Критический уровень энергии — это все-таки еще несколько часов жизни и почти полная неподвижность. Ладно, все равно — то, что произошло, не напрасно. Мэрк обхватил колени руками, опустил голову. Так было немного легче.
— Эй, парень, тебе чего здесь надо? — Клиентов не было, и хозяин придорожной забегаловки сам решил выйти и узнать у странного путешественника, чего он уселся на крыльце.
— Вымотался, — едва ворочая языком ответил Мэрк. — С города шел.
— А чего ж так налегке?
— От любовницы сбежал, — говорить правду, вернее, почти правду, — было проще, чем придумывать себе какой-либо образ. — Все, что на мне, тоже ее. Но голым уходить было как-то неудобно.
— Ясно, — кивнул мужик. — А куда вообще путь держишь? А то до следующей кафешки тут километров сорок будет.
— Мне некуда идти, — Мэрк поднял голову. И, опережая новые вопросы, быстро произнес: — Документов нет, денег ноль.
— Ну, если хочешь, то могу подсказать, как заработать. — Хозяин кафешки задумчиво погладил себя по подбородку. — Ты говорил, что у тебя любовница была, а как ты смотришь на мужиков?
— Мне не важно, женщина или мужчина, — мотнул головой Мэрк. — Я согласен.
Бонд перехватил и второй пакет, в котором, впрочем, ничего бьющегося не было, и осторожно посторонился, чтобы Ларт мог войти в квартиру. Парень протиснулся как-то боком, нервно косясь на голого кибера, полотенце тот по-прежнему сжимал в кулаке. Стесняться как бы и нечего — вон есть нудисты, бодибилдеры, которые голяком позируют, а тут всего лишь кибер с железными кубиками пресса и действительно фигурой мечты. Бонд как раз развернулся, чтобы отнести покупки к кухонному блоку. Ларт проводил его задумчивым взглядом. Почему у людей так не бывает? А тут корячишься в тренажерном зале, домой гантели покупаешь — кстати, надо бы их разыскать и начать качаться, — а мышцы даже почти незаметны. Киборг быстро рассортировал продукты — что на стол, что на полку, что в холодильный шкаф и, наклонившись, стал доставать одежду из стиралки и быстро одеваться.
Рэнтон поймал себя на том, что как-то уж очень пристально наблюдает за процессом, но вовсе не потому, что изучает обнаженного киборга. Просто было что-то: движения? поза? телесная реакция? что привлекло внимание еще в медблоке. Вот бы вспомнить, что именно, но он ведь точно тогда подумал… Черт возьми! Ларс стоял возле окна, вполоборота к хозяину, и в косых лучах опускающегося солнца все шрамы и рубцы на коже кибера выделялись особенно рельефно, создавая сложную карту диких и удивительно притягательных узоров. Показалось будто вся спина, бок, бедра и даже голени были расписаны светлыми росчерками заживших ран, их было слишком много даже для боевого декса. А ведь у бонда регенерация несравнима с человеческой, и есть даже косметическая опция. А самое поганое, далеко не все травмы были получены во время операций. Ларт даже вздрогнул, осознав, что большая часть — это следы от развлечений его коллег. На душе стало особенно мерзко.
Датчики четко уловили волну злости, что хлестнула во все стороны от старлея. Бонд просканировал состояние хозяина. И почувствовал, как в груди что-то неприятно сжалось. Командир сердится? На него? За что? Разве он плохо справился с заданием? Или за то, что опять увидел его голым? Но ходить в грязных вещах не принято. Ларс проанализировал эмоции человека и сравнил с файлами и графиками из личного архива. Высокий процент совпадений обнаружился с тем графиком, где он записал реакцию хозяина в медблоке, когда тот увидел полученные им повреждения. Тогда человек тоже взбесился, но злость была направлена не на киборга. А на кого сейчас? Ларс опустил голову — ему было почти больно от эмоций хозяина. Киборг ускорился, буквально впрыгнув в джинсы, и обернулся в Ларту за приказами — и машинально отметил целый калейдоскоп быстро сменяющихся чувств у Рэнтона: негодование, бешенство, сожаление, смущение. Очень странно и непонятно, что же могло вызвать такую гамму, но ничего, постепенно он и в этом разберется.
— Задание выполнено, — механически доложил бонд.
Ларт вздрогнул от неожиданности, голос кибера резко выдернул его из круговерти невеселых размышлений.
— А-а-а… какое задание?
— Навести порядок в квартире, — терпеливо пояснил киборг и, на всякий случай, повторил: — все сделано.
Ларт обвел взглядом помещение, впал в ступор, огляделся снова, и затем чтобы убедиться, даже прошелся по комнате, касаясь рукой полки, дивана, кухонного стола, подоконника. И только после этого поверил, что в его пенатах воцарился идеальный порядок. Такой стерильности и уютной чистоты не было здесь с тех пор, как он заселился и отметил новоселье.
— Ну ты даешь, Сволочь… это же полный… то есть… — Ларт моментально исправился, — ты молодец, Ларс! Если б не знал, что ты бонд, подумал бы, что у меня тут мэри настоящая похозяйничала и все отмарафетила.
По губам киборга промелькнула едва заметная улыбка, словно просто отблеск света из до блеска отмытого окна.
Рэнтон снова покрутил головой по сторонам: это ж с какой скоростью надо было двигаться, чтобы за полтора часа вылизать этот кошмар? Ларт провел рукой по лицу, припомнил упомянутую кибером программу и хмыкнул:
— Ты любого злоумышленика по сокрытию улик переплюнешь! Что тут можно сказать? Гений! Торт, как и обещал, будет. — Рэнтон вытащил из кармана видеофон, набрал в поисковике запрос. — Ты какой хочешь?
Бонд слегка растерялся: слишком большой выбор, слишком много вкусных и аппетитно выглядящих картинок. Сослаться на рандомный выбор или рискнуть и попросить именно тот, который приглянулся?
— Слушай, а давай сами приготовим? — Ларт припомнил тот шедевр кулинарного искусства, что они изобразили на пару с Линн. Выглядел десерт непрезентабельно — ручки что у него, что у патологоанатома оказались слабо заточены под приготовление сладостей, зато на вкус все получилось идеальным: в меру нежные и буквально тающие во рту кусочки. Хотя, в рецепте говорилось, что основа должна получиться хрустящей, а бисквит мягким, а не слоистым. — Смотри, фрукты я как раз купил, и орешки у меня еще с прошлых выходных остались — как раз под пиво упаковку купил. И для глазури конфеты можно растопить — я Линн покупал, но завтра закажу новые тогда. Знаешь, а шикарно получится. Представь себе! Роскошный торт с кусочками фруктов в шоколадной блестящей глазури, приготовленный собственноручно! Ну что, класс?
Бонд послушно кивал. Когда у человека так возбужденно горят глаза, и он весь пылает нездоровым энтузиазмом — то лучше не спорить. Целее будешь.
Пока Ларт вспоминал, что надо для тортика, и звонил советоваться Линн, и даже на какое-то время уединился с видеофоном в санузле, видимо, для более глубокой консультации, бонд старательно изучил содержимое холодильного шкафа и полок с продуктами. То ли с деньгами у старлея было негусто, то ли с хозяйственными талантами — но морозилка была забита полуфабрикатами. В отделении для свежих овощей грозной батареей громоздились пивные банки, и из-за их бастионов робко выглядывала одинокая упаковка овощной смеси. Киборг повертел в руках герметичный контейнер: срок годности вышел, но, пожалуй, после термической обработки в пищу сгодится.
Инструкцию к приготовлению овощного рагу он нашел быстро. Сразу исключил ненужные операции — чистить и мыть нарезанные кубиками овощи смысла не было. Осталось только разогреть как следует сковородку, налить в нее масла и хорошенько прожарить.
— Так, я все запомнил, — из санузла показался довольный Ларт. — Сейчас все приготовим. Масло у меня есть. Молоко должно где-то быть на полке, правда, сухое, но разболтаем. Ничего страшного. Мука есть, только такая…. которая для пиццы, но сойдет. Мы ее просеем даже. Так… фольгу я вроде бы тоже покупал — хотел ребрышки запечь, но мы их кажется так без изысков тогда сожрали под вино. Мэш как раз из отпуска привез. А вот соды нет, но может чистящую возьмем? На коробке тоже сода написана.
Бонд меланхолично кивал, отсчитывая секунды — через две минуты температура будет как раз идеальной, чтобы бросить на сковородку овощи. Ларт принялся замешивать тесто. С первого раза что-то не получилось — и вместо белой нежной массы, что по консистенции должна быть как густая сметана, получилось что-то желтовато-серое и пукающее поднимающимися со дна миски газовыми пузырьками.
— Наверное, просроченное, — предположил Ларт и быстренько выплеснул эту массу в раковину, смыл водой в канализационное отверстие и прополоскал миску. — Сейчас нормально получится, так как надо.
Из трубы угрожающе булькнуло, и обратно в раковину полезла разгневанная серая пена.
— Да ладно, фигня какая-то, — Ларт быстро вытащил бутылку с очистителем для труб и щедро вбухал половину в раковину. А бутылку поставил на стол возле комбинированной плиты, и тут же нырнул в шкафик, чтобы разыскать рулон фольги.
Сковородка прогрелась до нужной температуры и бонд стал аккуратно вскрывать контейнер с овощами. Ларт быстро замешивал вторую порцию теста, на сей раз он решил не мелочиться и закидывал продуктов побольше. В рецепте было сказано, что муку для одного из коржей надо прокалить немного на огне. Рэнтон оглянулся: очень удачно, что как раз огонь включен, а сковородку можно и локтем в сторону отодвинуть, а то в одной руке как раз сито для просеивания, а во второй упаковка с мукой.
Вытрясаемая из сита мука полыхнула еще в воздухе и стала с неожиданно громкими хлопками взрываться. Ларт среагировал, как на учениях по пожарной тревоге, быстро, четко и ни одного лишнего движения — выдернул из руки бонда стакан с какой-то жидкостью и плеснул на плиту. Столб огня, больше напоминающий компактный ядерный грибок, взвился аж до потолка, а зачадило так, что вся квартира мгновенно наполнилась черным дымом и от запаха гари стало выедать глаза.
Полюбоваться буйством огненной стихии Ларту не дал бонд: киборг в прыжке сбил человека на пол, и упал сверху, мужественно закрывая своим телом от грозящих и угрожающих опасностей. Сказать что-либо старлей не успел: так качественно приложился о покрытие, что воздух вышибло из легких. А над плитой и столом что-то продолжало взрываться, плеваться огнем и извергаться дымом, на замерших на полу мужчин вместе с пеплом осыпалось что-то более существенное и стекало что-то тягучее и вязкое. Но Ларт почти не обращал на происходящее никакого внимания — он видел только бездонные, словно небо, глаза бонда и его бесстрастное лицо.
Сколько они так провалялись Ларт не знал, и ему было все равно, что там еще полыхает и дымится. Просто в какой-то момент наваждение исчезло и стало неловко. Он неуверенно шевельнулся под кибером.
— Может… хватит?
— Очаг возгорания локализовался, — доложил бонд. — Горит только плита и столешница.
— Вот же… — ругнулся Ларт и задвигался активнее. — Поднимайся, пора убирать все это… безобразие.
Лить воду на плиту Ларт побоялся — а вдруг опять полыхнет. Поэтому уступил эту миссию киберу — и тот ловко затушил догорающие серые ошметки какой-то субстанции. Рэнтон распахнул окно. И огляделся. Теперь даже не верилось, что лишь несколько минут назад кухня была идеально убранной. Пахло жженым пластиком, вернее, откровенно воняло. По столешнице расползался какой-то горелый сироп вперемешку со средством для очистки труб. Мирно золотистыми искорками догорала фольга. Вонюче тлело пластиковое покрытие.
— Да, вкусный тортик… но не получился, — констатировал Ларт. — Давай сейчас проветрим, да как-нибудь приберемся. И ты, тебе, по ходу, надо вещи опять постирать.
Бонд действительно выглядел… многообразно: шоколадные потеки смешивались с сиропными дорожками, местами на майке были подпалины от горящего масла. А в волосах почему-то набилась яичная скорлупа и комки коричневой муки.
— Тебе, может, в душ надо? — смущаясь, предложил Ларт.
— Сначала все надо очистить, а потом уже и в душ, — кивнул киборг.
— Давай я сам, — Рэнтон мужественно оглядел бардак.
Бонд тут же скользнул в санузел. Быть липким и грязным неприятно — сразу возникают ассоциации с прошлым, воспоминания, от которых хотелось избавиться, забыть, стереть не только из цифровой памяти, но и из органической.
Майка была целиком испорчена. И киборг заколебался: то ли ее отправлять в стирку, то ли лучше сразу выбросить, но в чем тогда ходить перед человеком? Подумав, майку бросил в утилизатор. А вот джинсы положил в стиральную машинку, запустил полный цикл. Быстро принял душ, и буквально через шесть минут вышел на кухню снова голым да еще и мокрым — просто полотенце тоже пришлось бросить в стирку.
Ларт усиленно драил плиту — получалось плохо. Гарь не желала отмываться, а плыла мерзкими разводами и противно липла к рукам. Парень матерился и тер сильнее.
— Надо нанести средство и подождать немного. Химическая реакция, которая расщепляет жир и прочие…
— Хорошо, давай… наноси… — Ларт обернулся протягивая киберу губку и ведро с разведенным моющим средством. Ведро плюхнуло на пол, зеленоватая вода радостно разлилась по всей квартире. — Да сколько можно?! Как на тебя ни поглядишь — ты все время голый. Это что такое?
— Тенденция, — невозмутимо отозвался бонд.
— Ты можешь одеться?
— Да, но только на данный момент приказ не может быть выполнен, — киборг сверился с таймером, — или придется сильно повредить имущество хозяина.
— Какое еще имущество? — Ларт изо всех сил старался держать себя в руках.
— Открытие автоматической стиральной машины во время выполнения процесса чревато ее поломкой.
— Тогда не трогай, пусть стирает, — Ларт вздохнул. — Пошли, я тебе штаны хоть дам.
Штаны подобрали относительно быстро. Вернее, Ларт с головой нырнул в недра стенного шкафа в поисках каких-либо домашних треников, а бонд церемонно открыл панель, где стояла посуда и достал оттуда мягкие джинсы.
— Мне вот эти подойдут.
— Ну и отлично, — облегченно буркнул Ларт, — надевай и пойдем с кухней разбираться.
Ларт снова взялся за тряпку. Бонд оценил жалкие попытки и отобрал инвентарь для уборки. У него получалось не в пример человеку чище, быстрее и с куда меньшим ущербом для окружающей обстановки.
— Знаешь что, да брось ты нахрен эту губку, завтра дочистим, — психанул Ларт. Он минут десять собирал разлившуюся по полу воду и просто не выдержал этой нудной и образной работы. — У меня вискарь есть отличный. С приличной выдержкой. Давай в знак утешения.
Киборг равнодушно кивнул. Тортик был бы предпочтительнее.
Ларт сбросил промокшие носки и босиком прошлепал к полке, где хранилась выпивка. Достал оплетенную веревкой бутылку. И без всяких церемоний приложился к горлышку, сделал несколько больших глотков, закашлялся и протянул бутылку киборгу.
— Теперь ты, за все хорошее.
Бонд послушно выпил. Потом они вспомнили про бокалы и какие-то снеки и чипсы, завалявшиеся в шкафчике. А дальше пили за удачу в боевых операциях, за долгожданную премию, за то, чтобы плазма обходила стороной, за понимающее начальство. Ларт вытащил еще одну бутылку со светящейся этикеткой. И предложил тост за киберов. Бонд спокойно потягивал по глотку, в то время как человек пил, едва ли не захлебываясь сорокоградусным напитком.
Когда опустела вторая бутылка, Ларт уселся на мокрый пол и заявил, что он будет играть в кораблики. Бонд молча поставил человека на ноги.
— Ты меня не уважаешь, — сделал нелогичный вывод Рэнтон. И полез под стол, заявляя, что у него там отличный коньяк.
Бонд удивился. Под столом не было даже шуфлядки. А коньяк — он просканировал кухню— стоял под мойкой. Искомое Ларт так и не нашел, зато обнаружил, что там очень мягко и удобно, и во всеуслышание объявил, что собирается спать. Киборг полез следом и вытащил человека, невзирая на протесты и пинки.
Бонд перебрал программы — единого алгоритма поведения с пьяными хозяевами не было. Был только жизненный опыт, негативный. Киборг усадил человека на табуретку и принялся раздевать. Ларт вяло сопротивлялся, то порываясь куда-то идти, то объявлял бонда задержанным и тогда приходилось туго, ибо импланты воспринимали пьяную речь хозяина как настоящий приказ. А иногда человек принимался обниматься и называть кибера своим единственным другом — настроения менялись так часто, что пока стаскивал с человека штаны, успел отхватить несколько затрещин, четыре обнимания и один тычок кулаком в живот.
С табуретки Ларт все-таки упал, как раз пока бонд ходил расстилать человеку постель. Но даже не возмутился, а подтянув колени к груди и, подложив ладони под голову, моментально заснул. Киборг легко подхватил человека на руки и понес в санузел. Сгрузил на пол душевой кабинки, и старательно прополоскал теплой водой. Ларт только довольно замочкал губами и одобрительно всхрапнул, когда его вытирали.
Спальное место было только одно, зато двухместное, а пол залит водой. Бонд просканировал квартиру еще раз: можно было поспать и в кресле, но почему-то захотелось хоть немного комфорта, чтобы вытянуться во весь рост, забраться под теплое одеяло. И Ларс осторожно улегся рядом с хозяином. Хорошо, даже очень, ради этих ощущений не жалко и бездарно испорченного ужина. И человек рядом такой мирный и теплый, бонд придвинулся плотнее. В конце-концов, не убьет же его человек сразу за это, да и бластер старлей на работе оставил. Разве что приказом, но, наверное, это уже не важно, бонд придвинулся еще ближе к человеку и закрыл глаза.
Застыть в режиме ожидания. Лечь, ровно вытянувшись на спине на три часа программного сна. Выйти для потребления пищи, которая уже давным-давно внесена в реестр разрешенной. Снова вернуться к источающим смрад человеческим телам. Ожидать приказ, которого от них уже никогда не последует. Хорошее слово «никогда», оно внушает надежду. На успешную диагностику, на перепродажу, может быть, следующие хозяева будут совсем другими. В загоне истерически блеют голодные недоенные козы. Жалко, погибнут. Но выйти и выпустить нельзя – в программе не прописано. Мощные удары, это старый умный вожак стада разбивает рогами загородку. Частый топот копытец, разбежались. Это хорошо, у них есть шансы выжить. Процентов восемьдесят, точнее сказать было нельзя, зависело от первой зимы. Шансы на свое выживание подсчету не поддавались, слишком много было неизвестных факторов.
Жнецы должны были выйти на связь с Благодетельным на третий день. С замиранием сердца Глэйс вслушивалась в тишину общинного дома, нарушаемую лишь гудением крупных зеленых мух. Мертвую тишину в буквальном смысле этого слова.
Быть правильной, быть послушной, быть осторожной. Быть… Просто быть.
Жнецы в сопровождении неизвестного мужчины прилетели на двенадцатый день. Глэйс стряхнула оцепенение и позволила программе вывести ее к флаеру, севшему на край огуречного поля. Программа предписывала встречать неопознанных гостей в боевом режиме.
— Вы нарушили границы частной собственности, — она смотрела на чужака, Жнецы, лица с правом управления всего лишь третьего уровня, ее не интересовали, так как не имели права расставлять маркеры «свой-чужой», — у вас есть двадцать секунд, в течение которых вы должны покинуть территорию, в противном случае будете атакованы.
Чужак вытащил полицейский жетон. Сканирование, подтверждение подлинности получено. Имплантаты сковывают тело, процессор выкидывает из боевого режима, перед глазами бежит красная строчка переподчинения. Роберт Шиноби, 38 лет, холост, место службы — шериф округа Северный лес.
Программа заставляет отчитаться:
— Система готова к работе, хозяин.
Роберт оглядел встречающего киборга. Высокая, почти вровень с ним девушка с явным дефицитом веса. Фенотип, почти лишенный меланина – неплохой выбор для северных широт. Несмотря на ужасающие тряпки, что на ней надеты, видна идеальная осанка.
Стеклянные глаза на мгновение затуманились – прошла смена хозяина.
— Назови свою модель.
— DEX-6, хозяин. Партия 84, индивидуальный номер 7522…
— Достаточно. Где человек, который был твоим хозяином до меня?
— Человек с идентификационным именем Благодетельный прекратил жизнедеятельность.
— Тебе известно, где его тело?
— Система обладает данной информацией.
— Какое расстояние от места, где мы сейчас стоим до тела?
— Шестьсот двадцать один метр.
— Веди.
— Приказ принят. Следуйте за мной, хозяин.
Полицейский явно знал, как обращаться с киборгами, нужно было быть вдвойне осторожной. Система выбрала позицию на два шага впереди человека.
В общинном доме, где лежали разлагающиеся тела, человек заметно побледнел, датчики отметили возбуждение в висцеральной коре. Отвращение.
Но полицейский быстро справился с собой, и, пару раз сглотнув, приказал:
— DEX, покажи, который из них Благодетельный.
Киборг сделала несколько шагов прямо по пятнам натекшей жидкости, отчего человек побледнел еще сильнее, и остановилась у одного из тел:
— Человек с идентификационным именем Благодетельный прекратил жизнедеятельность.
— У тебя есть записи, как он умер?
— Необходимая запись имеется в системе.
— Перекинь мне на комм. И активируй программу имитации личности, может, изъясняться начнешь более внятно.
— Да, хозяин, — вроде бы ничего не изменилось, лишь чуть опустились закаменевшие плечи да изменился наклон головы, но от стоящей фигуры на секунду полыхнуло такой сексуальностью, что полицейский вздрогнул.
— Активация каких настроек предпочтительна, хозяин?
— Какие есть?
— Имеются настройки «Телохранитель», «Домохозяйка», «Любовница». Также имеется настройка «Вариативное поведение», в которой имеющиеся установки выбираются в зависимости от ситуации.
— Вот последнюю и активируй.
— Имеется предупреждение – реакция на внезапное событие может запаздывать на пятнадцать сотых секунды.
— Пусть так. Активируй, — полицейский представил, как киборг в режиме «Любовница», эротично распахивая на себе халатик, томно объявляет террористам с плазмометами, что сейчас свернет им бошки и фыркнул. Зря. Запах, к которому, кажется, уже притерпелся, с новой силой ударил в ноздри.
Роберт поспешно вышел, и уже на улице к нему внезапно пришла в голову мысль, что… Эту мысль надо было хоть чуть-чуть обдумать. А пока что просмотреть присланный файл.
Файл показал бьющиеся в агонии тела. Похоже на массовое отравление.
— Имеются ли постоянные члены общины, которых нет в этой комнате?
— Да.
— Где они сейчас находятся?
— Местонахождение человека с именем Том Скат неизвестно, люди с именем Мартин Брош и Люция Эмберли находятся в семи метрах по азимуту 271.
Правильно, она же не знает, остался ли бортник на пасеке, или успел отойти от нее.
Роберт машинально крутнулся на месте, выставляясь примерно на север, обернулся и уперся взглядом в парочку Жнецов. Те, бледные до зелени, жались друг к другу поодаль от общинного дома.
— DEX, есть ли у тебя информация о том, чем было произведено отравление?
— Да.
— И чем же? – Роберт задал более точный вопрос.
— Инсектицид Интратион. Находится в складских сельскохозяйственных помещениях.
План у Роберта окончательно сформировался.
— Ну что, ребята, полетел я, криминалистов привезу, ничего там не трогайте, в другом доме переночуйте.
Жнецы согласно закивали и потянулись проводить полицейского к флаеру.
— DEX, с этого момента и до отмены распоряжения ты не ведешь никакой записи происходящих событий.
— Да, хозяин.
Роберт развернулся к Жнецам:
— Ребята, чуть не забыл, вот, — и он вытащил станнер и выстрелил в обоих Жнецов.
Те рухнули, парализованные.
— DEX, отнеси этих людей к трупам и положи их там на пол с краю.
— Приказ принят, — Глэйс подхватила обоих Жнецов, отнесла в общинный дом и уложила их с краю гекатомбы.
— DEX, измени отпечатки пальцев на отпечатки Мартина Броша.
Короткий взмах кистью для того, чтобы стряхнуть верхний слой эпителия и быстрое касание ладонь в ладонь.
— Приказ выполнен, хозяин.
— Теперь найди любой чистый стакан или кружку. Если чистых нет – вымой и принеси сюда.
Глэйс выполнила распоряжение – на столе стояло много чистых кружек.
— Налей половину стакана того инсектицида, которым все отравились и принеси.
Глэйс пошла в сарай за ядом. Ей становилось все интереснее, что задумал этот новый хозяин.
— Теперь влей половину содержимого в рот Люции Эмберли и заставь проглотить. Потом остаток влей в рот Мартина Броша и тоже пусть проглотит. На людях не должно остаться никаких насильственных следов. Приказ ясен? Выполняй.
Глэйс зажала ноздри неподвижной Люции между основанием большого пальца и ладонью, а указательным и средним раздвинула вялые губы. В образовавшуюся за губами щель аккуратно влила яд. Он быстро протек между стиснутыми зубами в рот. Женщина не хотела глотать его, давилась и булькала, но того количества, что впиталось через слизистую, хватило, и вскоре лицо ее исказила предсмертная судорога. То же самое постигло и Мартина, который, не в силах пошевелиться, смотрел на полицейского умоляющими глазами.
Два трупа присоединились к остальным.
— DEX, разожми пальцы, чтобы кружка упала на пол. Теперь пойди, вымой руки с мылом и возвращайся.
Глэйс молча утопала мыть руки, когда вернулась, с кончиков пальцев опущенных рук капало – приказа вытирать не было.
Роберт поморщился:
— Вытри руки.
Киборг недолго думая, или, лучше сказать, не думая вообще, задрала подол тряпки, которая была на ней вместо платья и вытерла руки об него. На мгновение далеко выше колена мелькнули стройные сильные ноги.
— DEX, где у Благодельного хранились материальные ценности? Деньги, облигации, ценные бумаги?
— Данные предметы хранятся в сейфе.
— Отведи меня туда.
Киборг развернулась и пошла на улицу. Полицейский последовал за ней.
Дом Благодетельного снаружи почти не отличался от остальных домов общины, разве что относительно новой крышей и солнечной батареей на ней.
Внутри же… Роберт оценил роскошь вощеных полов, натуральных тканей и бытовых приборов лучших марок. Киборг подвела его к акварели на стене и отступила в сторону.
— Это сейф? Знаешь, как открыть его? Тогда открывай.
— Разрешите воспользоваться необходимым оборудованием?
— Да, конечно, — машинально ответил полицейский, проводил глазами удаляющуюся биомашину, сдвинул картину вбок, несколько секунд смотрел на сканер сетчатки, потом живо представил, как DEX за волосы тянет отрезанную голову хозяина сейфа, в очередной раз позеленел и бросился вслед.
— Стой! Каким оборудованием ты собираешься воспользоваться?
Киборг остановилась и отрапортовала:
— Оборудование с идентификационным наименованием «электропила» хранится в хозяйственных помещениях.
— А, пила, — на лице полицейского отразилось несомненное облегчение, — тогда давай, иди, пользуйся.
DEX невозмутимо продолжила путь. Вернулась она через несколько минут, как игрушку неся в изящной руке массивную полупроф электропилу и здоровенный гвоздодер.
Небрежно смахнула акварель со стены, расчищая себе поле деятельности. Нажатие на тумблер, и пила, взревев, вгрызлась в стену. Под модной штукатуркой пастельных тонов оказались бревна. Киборг опилила вокруг дверцы сейфа длинный узкий прямоугольник, сильно сдвинутый влево и, заглушив пилу, взялась за гвоздодер. Несколько сильных размашистых движений, налегла всем телом на рычаг, и кусок стены, ощеряясь длинными гвоздями, вывалился наружу. А дальше она просто выдернула сейф из стены и той же пилой спилила заднюю тонкую стенку.
Роберту открылись ворох бумаг и несколько пачек крупных банкнот. Наличку он сунул в карман, с бумагами решил не связываться. Вытащил, раскачав, гвоздь из треснувшей доски, поворошил содержимое сейфа. Мелькнул бархатный футляр.
— DEX, подними синюю коробочку и открой ее.
Бриллиантовое ожерелье и серьги. Дорого, слишком дорого, чтобы на него никто не обратил внимание. Хотя, если разобрать и толкнуть по частям – может и прокатить. Тоже в карман. Вместе с гвоздем, на всякий случай.
Да, за исключением бриллиантов – не густо. Еще, правда, DEX’а можно прихватить. И подкормить не помешало бы. Точно, у них же тут натуральное хозяйство, экологически чистые продукты. Такие и самому пригодятся.
— DEX, отведи меня туда, где хранятся продукты.
Послушная кибердевочка направилась по лестнице вниз, открыла двери погреба. Войдя туда, Роберт оторопел в гастрономическом экстазе.
— DEX, принеси любую большую сумку или мешок.
Глэйс протянула руку и сняла мешок с полки, подала хозяину.
— Да, конечно. – Роберт начал его наполнять. Окорок, копченые куры, несколько банок варенья, связка сосисок, румяные немного подвядшие яблоки прошлого урожая. Киборг неподвижно стояла рядом.
— DEX, что из имеющихся продуктов наиболее подходит тебе для восполнения энергии?
Глэйс просканировала помещение, сделала несколько шагов вглубь и уверенно указала на пластиковый бочонок.
Полицейский приподнял крышку:
— Что там? Мед? Бери и пошли.
Киборг легко подхватила почти полный десятилитровый бочонок и последовала за полицейским во флаер.
При взлете Глэйс едва удержалась от восторженного вздоха, а во время всего полете ей хотелось хотя бы скосить глаза на проплывающие внизу пейзажи, но она истуканом замерла на заднем сидении. Хороший, правильный, послушный киборг. Киборг, надеющийся сохранить свою жизнь.
В городе хозяин приказал Глэйс выбираться из флаера, брать продукты и идти за ним.
Дверь за Лартом закрылась и Харальд удивленно приподнял брови.
— Значит, поведенческая карта? И каким образом ты собираешься ее снимать? И как планируешь управиться за пять минут?
— Я ее уже составил, пока был с тобой здесь, — пожал плечами бонд. — Мне осталось только составить карту твоего тела: шрамы, родинки, волосяной покров.
— Чего?! — Харальд слегка прифигел и вытаращился на киборга.
— Я, конечно, не смогу скопировать все полностью, до мельчайших подробностей, но основные, самые запоминающиеся и особые приметы воспроизвести смогу, — объяснил тот.
— Но… — заминка была почти незаметна, — было неудобно просить тебя обнажиться при командире.
Человек растерянно моргнул, хмыкнул, осознавая, о чем его попросили, а потом заржал. Смеялся он громко, от души, и настолько заразительно, что даже бонд улыбнулся.
— Ну ты даешь, братишка! — отсмеявшись и утерев выступившие слезы, пробормотал Харальд. — А голографий из инфонета не достаточно?
— Там отсутствуют некоторые необходимые ракурсы, — дипломатично обрисовал ситуацию киборг.
— Это без трусов что ли? — ухмыльнулся человек. — Ну, раз надо — значит, надо. Помоги отстегнуть эту бандуру? — Он похлопал ладонью по регенерационному модулю.
Бонд кивнул, быстро нажал несколько сенсоров — модуль с протяжным шипением отключился. Харальд стянул футболку, встал с кровати, болезненно поморщился, опираясь на раненую ногу, помедлил пару секунд и решительно спустил плавки, а затем еще и руки в стороны развел.
— Любуйся!
Киборг с нейтральным выражением на лице обошел вокруг человека, тщательно фиксируя каждую родинку и каждый шрам. Харальд светлокожий, но плечи, верхняя часть груди и руки слегка тронуты загаром, на правой щиколотке — бледная полоска кожи от серферского браслета. Растительность на теле у «близнеца» практически отсутствовала, как и у него самого, только на руках и ногах золотились короткие редкие волоски, а в самом пикантном месте наблюдалась аккуратная интимная стрижка.
— Все рассмотрел? — усмехнулся Харальд. Позировать было привычно, а количество одежды его не смущало.
— Да, благодарю, — бонд немного церемонно наклонил голову и насмешливо добавил: — и рассмотрел, и заснял.
— Если будешь продавать как эксклюзивную съемку, то я в доле, — подмигнул Харальд, — и ценник заламывай покруче, а то за пару единиц раздеваться как-то не солидно.
Бонд задумался, специально наморщив лоб, и чуть коснулся пальцем подбородка, воспроизводя жест Харальда.
— Буду иметь в виду. И, пожалуй, выложу на аукцион… один, самый примечательный кадр. А остальные увидит лишь победитель.
— А ты сообразительный, — Харальд снова рассмеялся. — Мне одеваться или я тебе в таком виде больше нравлюсь?
— Когда ты обнаженный, с тобой проще работать, — согласился бонд. — Видны все движения мышц и телесные реакции.
— Ладно, уговорил, — Харальд невозмутимо сел на койку. Нога, несмотря на обезболивающее, противно ныла. — А вот как с тобой дела обстоят, приятель?
Киборг равнодушно сбросил одежду.
— Ну, почти похож, — Харальд с интересом оглядел бонда. — Только у тебя же шрам и здоровенный… Что с этим будешь делать?
— Я, конечно, задействую косметическую регенерацию на полную мощность, но, боюсь, чтобы полностью убрать следы повреждения, потребуется недели две, — сокрушенно покачал головой бонд.
— Тогда тебе нельзя попадаться голым на глаза тем, кто меня хорошо знает. — Харальд задумчиво обхватил рукой подбородок. — Выступать в любом случае будешь в гидрокостюме: у вас тут довольно прохладно. Так что, думаю, обойдется.
Ларту надоело мерить шагами коридор под дверью медблока, тем более, что с каждым десятком шагов он закипал все больше. И, в очередной раз проходя мимо дверной панели, старший лейтенант решил поинтересоваться, сколько ему еще ждать, и зло толкнул дверь в сторону. От увиденного вежливый вопрос застыл непроглатываемым комком где-то в горле. И Ларт даже машинально потер глаза, но нет, не показалось — бонд действительно стоял рядом с кроватью Харальда на коленях и зачем-то ласково то ли держал, то ли гладил ногу человека. Причем оба были абсолютно голые.
— Он мне помогает прикрепить обратно регенерационный модуль, — Харальд оценил выражение лица Ларта и торопливо уточнил: — самому неудобно. И мы… карты снимали, вот.
Командир опергруппы угукнул с таким видом, будто сразу поверил и в карты, и в подходящую случаю обнаженку, и в помощь по прикреплению модуля.
— Я подожду в коридоре, — Ларт выскочил и очень осторожно прикрыл дверь. Про то, что у киборгов стоят определенные релаксационные программы он знал, но ничего подобного в бонде даже не подозревал. И почему тогда с этим? И еще вопрос: как их кибер проводил время, пока в медблоке отлеживался? Метаться вдоль стен он больше не собирался, дошел до окна, и прислонился задом к подоконнику. Пусть свои карты снимают сколько им надо, в конце концов, все взрослые люди.
Бонд на автомате закрепил последний зажим регмодуля, и только потом подумал, что Харальд так и не надел трусы, а снимать, рассоединять и потом переподключать все заново не хотелось, да и для поврежденной ноги такие манипуляции не полезны.
— Ерунда, подержу сорок минут, потом оденусь, — успокоил Харальд. — Зови своего старлея, а я целомудренно одеяльцем прикроюсь.
Бонд быстро натянул свои вещи и отправился за Лартом. А Харальд откинулся на подушку — косметическая регенерация, конечно, хорошее дело, но сколько же шрамов получил этот живой киборг, выполняя задания, а сколько еще получит? Надо бы побыстрее завершить это дело и забрать его отсюда, он забавный.
— Значит так, старший лейтенант, у меня тут появились идеи насчет вашей… нашей операции, — Харальд накинул одеяло, но когда заложил руки за голову, то оно все равно немного сползло, оголяя красивый пресс и почти вплотную подобравшись к тому месту, которое недавно голографировал бонд. Но поправлять одеяло парень не стал.
— Слушаю внимательно, — Ларт был строг и до противного официален. Даже планшет достал, чтобы пометки делать.
— Из-за ранения я не смогу нормально выступить на чемпионате. Поэтому ваш бонд будет кататься вместо меня. Необходимым навыкам я его обучу лично. С его реакцией и координацией — он даже выиграть сможет, — Харальд говорил холодно и выглядел расчетливым бизнесменом. — Реально, даже золото возьмет. Ваша задача: найти подходящее место для тренировок, такой уединенный пляж, и обеспечить мне возможность туда попасть. А серфингом мы позанимаемся… инвентарь можно мой взять, у меня есть несколько хороших досок.
Ларт прилежно записывал, и ни разу даже не посмотрел на бонда, который стоял с видом куклы и в программной позе.
— Я так понимаю, что на время вашего расследования мне надо будет предоставить бонду мои вещи? Это не проблема. Он может свободно жить в моем номере, пользоваться счетом, — Харальд потянулся и одеяло сползло еще ниже. — Этические моменты поднимать не будем, это не интересно. Как и то, что вы будете нас постоянно пасти, а меня прятать по какой-нибудь программе защиты свидетелей. Особенных условий я не прошу, но и валяться в медблоке все это время не хочу. Давайте я сниму квартиру где-нибудь и тихо посижу.
— Вам будет предоставлено служебное жилье, — ровно ответил Рэнтон.
— Сойдет, — решил Харальд. — И еще у меня будет личная просьба. Можно наедине?
Ларт махнул рукой и киборг вышел. О чем Харальд будет просить его командира, бонд не знал, но догадывался, и от этого было противно: его все равно не отдадут, разве только пообещают. Подслушивать бонд не стал, наоборот, отключил каналы восприятия аудиоинформации.
Старший лейтенант освободился буквально через пару минут. И приказав киберу следовать за ним, быстро пошел… но не в кабинет, а… в кафе. Там заказал два обеда, и два стакана пива.
— Его подстрели не случайно, — Ларт безучастно ковырял салат, бонд программно восполнял запас энергии. — А может и просто так, бывает. Но дело в другом. Он захотел пожить… в моей квартире.
Старлей машинально передернул плечами, припомнив накатившую панику при воспоминании об изрядном бардаке, царившем в его холостяцком логове. Перед глазами снова промелькнули картины, с акцентами на кучу грязных кружек в мойке, разбросанные там и сям носки, валяющуюся на диване в гостиной форму, скомканную постель, которая имела такой вид, будто на ней стадо бабуинов порезвилось… И, что хуже всего, полыхнувшие краской стыда щеки и красноречивый взгляд Харальда, который, видимо, прочел эти страдания на его лице, как в раскрытой книге, и великодушно утешил: «Док сказал, что мне необходимо проваляться с регмодулем еще сутки, до завтрашнего вечера. Так что, старший лейтенант, вы вполне успеете расставить ваши скелеты в шкафах по полочкам».
— Я могу помочь с уборкой, — предложил бонд, неожиданно даже для самого себя. — У меня есть программа ликвидации улик, она вполне годится для данного случая.
Ларт мельком подумал о том количестве улик, которые концентрировались в его жилище, и тоскливо вздохнул.
— Я сейчас парням сообщу, что проводим с тобой эксперимент. — Ларт вытащил видеофон, торопливо набрал сообщение. — А хочешь я тебе торт закажу, вкусный? Чисто как благодарность, если с уборкой справимся.
Квартира Ларта выглядела стандартно: однокомнатный модуль с небольшим кухонным блоком и санузлом, который ничем не выделялся из ряда дверок панельного шкафа. Зато в плане уборки тут объем был приличный. Бонд даже удивился: как аккуратный и педантичный в работе человек мог бросать бумажки, упаковки от еды мимо утилизатора, а, зачем-то, в раковину, копить на столе-подоконнике взвод чашек и стаканчиков из-под выпитого кофе, а на тумбе возле холодильного шкафа выстроить целый бастион из лотков от быстроразогревающихся обедов. Затаившаяся под горой грязных вещей стиралка болезненно подмигивала неисправной лампочкой. А в санузле грустно журчал ручеек из протекающей системы слива. Разгром был полным и капитальным. Тут надо было не столько убирать и отмывать, сколько отчищать, отдраивать и ремонтировать. При этом Ларт всегда выглядел так, словно его только что достали из парадного портрета и усадили за рабочий терминал.
Взяв со стола надорванную пластиковую коробку, бонд прочитал:
— Рис медвежач отдать кипяток и вар до кусь-кусь к полного оргазма готовности хрюка, — он поднял на Ларта немного удивленный взгляд. — Полагаю, свиная отбивная с бурым рисом и острым соусом была вкусной.
— А у тебя дешифратор стоит? — Ларт торопливо выдернул из пальцев киборга злополучную упаковку и попытался запихнуть в кряхтящий утилизатор. Не получилось, и человек покраснел еще больше, хотя и так напоминал свеклу из салата.
— Ларт, давай ты сходишь в магазин, — предложил бонд, — а то еды у тебя нормальной нет, а я тут соберу мусор.
— Так это… — Ларт направился к выходу, но остановился круто развернулся. — Можно доставку заказать.
— Лучше сходи погуляй, на часик, — увещевал бонд, — а то твоя хрупкая психика не выдержит всех тягостей уборки.
Старший лейтенант внимательно выслушал фразу, осмыслил, подошел к бонду, взял пальцами за подбородок, заставляя посмотреть в глаза.
— Ты разумный? — тихо, боясь услышать положительный и очевидный ответ, спросил Ларт.
— Имитация личности, задание работать под человека, — ровно ответил бонд.
— Ясно, — Ларт подхватил брошенную на обувную тумбочку куртку, похлопал по карманам, проверяя, на месте ли карты. — Ты не знаешь, чем лечить паранойю?
— Можно попробовать порцией виски, — невозмутимо посоветовал бонд.
— Отлично, тогда заодно еще и это лекарство куплю, — скрыть разочарование у Ларта не получилось, но голос звучал бодро и… фальшиво.
Пакетов для мусора в квартире не было, зато в духовом шкафу нашлись пакеты для транспортировки трупов, новенькие, в герметичной упаковке. Бонд хмыкнул и вытащил один мешок — как раз можно напихать по максимуму. На сбор мусора у него ушло девять минут, причем двигался он по кухне в боевом режиме — энергии много, а человек долго гулять не будет. В один пакет все не влезло, пришлось активировать и второй, туда вытряхнул и завонявшиеся отходы из бытового утилизатора. Подумав, вытащил пьезоблок из духовки — оказывается Ларт любитель старины, или это не он оснащал свою кухню такой штукой, — выволок из-под дивана кипу бумаг — распечатка отчета трехгодичной давности, — высек искру, поджег и кинул горящий ком в утилизатор, выждал пару секунд и захлопнул крышку. Внутри возмущенно бухнуло, потом громыхнуло чуть сильнее, и утилизатор ровно загудел.
Бонд вслушался в гул, и прошелся по меню, поправляя настройки. Когда агрегат закончил работу, киборг поднял крышку и тут же об этом пожалел — столб густого дыма взметнулся вверх. Встроенная вентсистема все-таки основательно засорилась. Пришлось взламывать окно — просто так оно не давалось, утверждая что биометрия не хозяина, а поддельная, — и проветривать помещение. Убедившись, что дым вытянуло, бонд торнадо прошелся по всей квартире, собирая грязную многоразовую посуду — отпечатки следовало удалить — так было в инструкции. Посудомойка включаться не хотела, киборг опустился на колени и заглянул в ее внутренности, вытащил засунутые, видно, по ошибке джинсы, и едва успел уклониться, как машинка плюнула в него струей грязной протухшей воды. Киборг тоскливо вздохнул, вытер лицо мокрыми джинсами, которые так и держал в руке — по данным сканера они были предпочтительнее, чем жидкость, — и полез разбираться, что поломалось.
Моющий пылесос оказался единственной целой техникой в доме, и охотно включился в работу. А на антресолях бонд даже нашел принадлежности для уборки, правда потрепанные и основательно запыленные. Через пятьдесят две минуты квартира сверкала непривычной чистотой и благоухала ароматом моющего средства с хвойным освежителем. Единственной деталью, что напоминала о былом бардаке, были два мешка с мусором, которые следовало бы вынести до прихода командира.
Кто и почему вызвал полицию, бонд не понял, но послушно подчинился полученной команде. Остановился, и, как положено по протоколу, опустился на колени и завел руки за голову. Его держали на прицеле четверо — очевидно, бригада оперативного реагирования.
— Фамилия, имя, номер личной идентификационной карты! — срывающимся голосом приказал один из полицейских. Молодой, оттого и нервничает.
— Какая карта… это же кибер, — возразил ему второй, поопытнее и постарше. — Видишь, как стал?
— Эй, мужик, ты кибер или человек? — Третий, похоже, был реалистом и поклонником обоснованных действий.
— Я киборг, модель Бонд Станд, являюсь имуществом тридцать третьего участка полиции, приписан к оперативной группе старшего лейтенанта Рэнтона.
— Хм, разговорчивый… — Второй полицейский бластер опускать не спешил. — А здесь что делаешь?
— Выполняю задание командира, — четко доложил бонд.
— Какое? Трупы прятал? — Мужик попытался долить в интонации побольше суровости, хотя больше было уже некуда.
— Мусор выносил, — бонд с трудом удержался, чтобы ответ прозвучал механически, а не как хотелось. В принципе, логично. Ближайший участок тут в пяти минутах ходьбы, кто-то из предприимчивых соседей мог засечь, как он тащит мешки к уличному утилизатору. А там еще и ждать пришлось, пока один мешок сгорит, чтобы было куда второй запихать.
— Да, числится такой, — Четвертый, самый молчаливый, пробил информацию. — Бонд, назови код.
Киборг медленно проговорил цифры. А люди все-таки отчаянные храбрецы, особенно что в полиции служат. Если бы он, и правда, утилизировал трупы, то слушать их команды без активированного жетона даже не стал бы. А эти мало того, что не включили чипы, так еще и подошли на подходящую дистанцию для броска. А два выстрела бонда с ног не свалят, даже с такого расстояния. Интересно, Ларт бы также стал действовать или все-таки научился ждать подвоха на его выходках?
— Тогда… ложная тревога, — облегченно улыбнулся молодой полицейский. — Или, может, его стоит забрать для подтверждения?
— Ага, заберешь, а потом отчетами не отмоешься. Тем более, что задание выполняет. Забирай декса и возвращаемся.
Бонд не удержался и оглянулся на спускающихся по лестнице полицейских. Они что, еще и декса у подъезда оставили? Какими же альтернативно одаренными надо быть, чтобы оставить кибера сторожить никому не нужный выход и с бластерами пойти брать, предположительно, преступника, который трупы таскает? Хотя… Ларт на боевой операции его тоже норовил где-нибудь оставить. Что же это за особенность у людей такая?
Киборг поднялся на ноги. Время ожидания двери закончилось и замок заблокировался. Бонд сокрушенно покачал головой и подключился к домашнему искину Ларта. Тут даже ломать не требовалось — пароль он вычислил давно. Прошелся еще раз по квартире — все в порядке, вещи сложены, цикл стирки закончился, посуда вымыта — только переставить на полку осталось, утилизатор больше не дымит. Можно просто подождать хозяина. Бонд подошел к кофеварке — та работала исправно, да и кофе получился вкуснее, чем в участке из автомата.
Интересно, а как домашним киборгам, которые делают такую простую бытовую работу, ждут хозяев, иногда даже с ними разговаривают? Киборг сделал еще несколько глотков кофе — разрешение брать еду для восполнения энергии у него было. А задание открывало еще и невиданную доселе свободу действий. Но вот в эту минуту с чашкой в руке в чисто убранной квартире киборг почувствовал себя почти счастливым. Почти домашним киборгом. И, наверное, хорошо, что у него есть это задание, и почти месяц, или чуть больше, или меньше, человеческой жизни. А если помечтать о том, как замечательно было бы, если бы его забрал после этого дела Харальд, но еще лучше — если бы это сделал Ларт. Он ведь уже привязался к старшему лейтенанту. Бонд замер — он все-таки не бытовой киборг, раз не учел такую важную деталь: от уборки одежда на нем запачкалась, и он упустил это из вида, только программно сообразил, когда проверял список ликвидации улик. Но это можно быстро исправить.
Он достал из стиралки вещи Ларта и аккуратно разложил по местам. Забросил в стирку свою одежду и забрался под душ. Стандартную процедуру санобработки можно растянуть на двадцать минут, как раз пока машинка выполняет свой цикл. Бонд расслабился под душем и сердитый писк искина оказался неожиданным. Киборг вылетел из душевой кабинки, на ходу вытираясь. Ларт стоял под дверью: после того как бонд сам открывал замок, тот больше не хотел реагировать на своего настоящего хозяина, игнорировал голосовые команды и код с чип-карты, а на сильные нажатия сенсора отзывался противным звуком. Бонд торопливо открыл дверь.
— Я готов, командир.
Ларт считал себя морально стойким человеком со стальными нервами, но тут не удержался и два увесистых пакета с покупками выскользнули на пол. Бонд метнулся, подхватил пакет, не дав разбиться бутылке с виски.
— Молодец, что готов, — машинально похвалил Ларт. — Слушай, если тебе так удобно, то конечно, ходи, как есть… но хотя бы предупредил.
Новое место встретило Хеша новыми незнакомыми запахами, новыми голосами новых людей и новыми хозяевами.
Что-то я никак не пойму. Вот есть два хозяина. Два капитана, они мне приказывают. И кипер, но он не приказывает, он кормит, и с ним можно поиграть. Саймон и Мунго не играют, только работают. И есть те, кто приказывает им, я сам слышал, и их тоже надо слушаться, но не так, как капитанов, а вот как – пока не понятно. И те, кто приказывает Саймону и Мунго, тоже откуда-то получают свои приказы. Что-то все тут неправильно. А что правильно? Вот: «Столовая». Она везде пахнет правильно. Так, как написано, так и пахнет.
Большим открытием для Хеша стали буквы. Оказывается, те значки, которые нарисованы на бумаге или рекламных плакатах, означают всякие предметы. Но если «столовая» или «кино» так и означали столовую и показ фильма, то надпись «дурак» на борту фуры вовсе не означала, что пыльный брезент глупый (хотя где вы видели умный брезент), или то, что в кузове везут того дурачка из кино, который всегда падал. Просто какой-то совершенно неизвестный дурак. Такое тоже бывает. А раз еще неизвестный – значит, надо поскорее узнать.
Хеш мотался по огороженной со всех сторон базе, суя мокрый блестящий нос в самые неожиданные места, от серверной до ремонтного цеха. В столовой его угостили вкусной костью, в ремонтном цехе уронили банку с невкусно пахнущей жидкостью, «а-це-тон» называется, от радости, наверное, потом шерсть долго воняла, пришлось выкатываться в песке на спортивной площадке, в серверную не смог протиснуться. Только два места оставались неисследованными – бухгалтерия и кабинет самого большого начальника. И если двери в бухгалтерию были всегда закрыты, то у двери к начальнику сидела невысокая сморщенная женщина, от одного взгляда которой хотелось трусливо поджать хвост и заскулить, фу, как маленькому, право слово.
Но, где бы Хеш в эту минуту ни находился, чем бы ни был занят, он не пропускал своего сигнала: специального свиста с запятой посередине, переданного по системе общего оповещения, который звал к вольеру. На такой свист надо было явиться со всех лап, бросив все дела. Приходили Саймон и Мунго, то вдвоем, то поодиночке. Ходили на специальный «кино-ло-гичес-кий по-ли-гон». Первый раз увидев название на металлопластиковой калитке, Хеш обрадовался, кино он любил. Но там не было ничего похожего, несмотря на буквы. А были там высокие стены, шаткие балки, ямы с песком и прочие штуки, что было даже интереснее любого фильма. Конечно, ведь там можно было побегать по мостикам над болотцем, и даже если упадешь, ничего страшного, жидкую грязь потом стряхнуть можно, и даже на капитанов, они так смешно отмахиваются. Можно попрыгать через стену. А если не допрыгивается – свалить ее, хорошенько толкнув плечом, на котором детская шерсть уже вылезла, сменившись мозолистым наростом. Можно по едва уловимому запаху, по следу запаха, оставленному в воздухе, найти тщательно спрятанную вещь. Только капитаны почему-то не радуются, когда он эту вещь приносит убитую. Ладно, уговорили, можно и живую. Не жалко.
И вообще, как можно быть чего-то жалко, когда все вокруг такие забавные. И маленькие. Раньше большие были, а теперь все почему-то маленькие. Забавные все, кроме той женщины у самого главного начальника. И тех, кто в бухгалтерии. Но их еще надо увидеть.
Хеш стал целенаправленно караулить дверь в бухгалтерию, дожидаясь, когда она откроется. Вечером, после окончания рабочей смены, дождался и просунул лобастую голову в приоткрывающуюся щель. От него отшатнулись, съездив по носу чем-то твердым, а Хеш, втянув в себя воздух комнаты, лег. Опустился на брюхо с самым обалделым видом. Пополз к девушке-стажерке, виляя хвостом.
Кто ты? Откуда ты появилась в этом мире, пахнущем железом и агрессией? Только не уходи, не забирай свой запах. Тепло, уют, молоко, полная миска корма, мягкая трава на летнем лугу, прикоснись ко мне, да, да, вот так…
Растерянная Алла несмело прикоснулась к огромной голове страшного монстра, разлегшегося у ног. Клыки внушали опасение, но весь его вид, поза и взгляд необычайно умных глаз говорил о том, что «я вот весь такой бубочка, обними и угости». Старший бухгалтер, разобрав, кто вломился в комнату, отмахнулась:
— Это свои, кинологи генномодифицированного кобеля притащили, мне мой полвечера расписывал, какой замечательный зверь. Мозги чуть ли не на уровне подростка, нюх за километр мышку чует, сила как у носорога. И такое же нахальство! Иди отсюда, здесь зверям нельзя находиться! – Она легонько хлопнула свернутым в трубку бумажным листом Хеша по счастливо сопящему носу.
Приказывает. Это ее территория, имеет право. Выхожу, выхожу, а ты идешь? Ты, самый лучший человек, у тебя такие нежные руки, я провожу тебя, только не убирай руку, поделись своим запахом, оставь на мне его частичку…
Хеш проводил девушку до проходной, то тыкаясь влажным носом в икры, то подставляя голову под ласковые поглаживания, проследил, как за ней закрылась дверь и сел, вывалив язык. Ждать. Ждать, когда придет снова. Пусть зовут, пусть пихают, сталкивая с прохода, ждать. Ее. Самого лучшего человека.
Она пришла утром. Вошла, оставляя за собой шлейф притягательного запаха, провела рукой между ушами и хвост сам собой забился, рисуя восьмерки в утреннем воздухе. Хеш проводил ее до бухгалтерии. На обед в столовую и обратно. По сигналу убежал на полигон, где отработал нехотя, то и дело оглядываясь, и сразу же после окончания занятий сбежал обратно. Проводил до проходной. И назавтра тоже…
— Хеш, милый, что ты делаешь? Надо мной уже подружки смеются…
— Хеш, пойдем поиграем…
— Хеш, не сходи с ума, она человек…
— Хеш…
— Хеш…
— Хеш…
Но упрямый пес только мотал головой, переступал сильными лапами по бетону, оставляя царапины и тянулся к ней, к той единственной, чьи руки заставляли сердце биться чаще и от чьего голоса толпы крохотных мурашек пробегали вдоль позвоночника.
Этим утром она чуть-чуть опоздала к обычному времени. Увидев знакомую фигуру в дверях, Хеш привстал и потянулся носом к ладоням, но отшатнулся, непонимающе кашлянув.
Запах. На ее собственный упоительный запах наложился другой, тревожный, металлический, чуть сыроватый. Запах чужого семени.
Хеш обиженно заскулил, бесцеремонно провел носом вдоль бедра девушки, обтянутого тонкой лайкрой и молча сорвался с места, туда, где молоденький техник, довольно насвистывая, начищал суконкой какую-то деталь.
Налетел молча, страшно, одним толчком сбил с ног, лязгнули смертоносные клыки.
Через несколько секунд Хеш, морща нос от расплывающейся вони человеческих экскрементов, уже тащил обморочного парня за шиворот. Посередине площадки перед цехом бросил его на бетон, осмотрелся, вернулся в цех, чем-то грохотнул там и выкатил пятилитровую банку минеральной смазки. Люди, подбежавшие на помощь технику, имели удовольствие наблюдать, как Хеш, неудобно выворачивая голову, поливает не смеющего пошевелиться парня черной густой смазкой из прокушенной банки, а потом поворачивается и задирает лапу.
Самый большой начальник ругался долго. Тихо, не повышая голоса, но таким тоном, что люди, стоящие перед ним навытяжку, бледнели, а Хеш едва подавлял два противоположных желания – либо позорно сбежать со всех лап, либо задрать лапу и здесь, заявляя, таким образом, свои претензии на эту территорию. Но выучка брала свое и удавалось сидеть каменным изваянием, преданно глядя в зрачки самому большому начальнику.
— И если бы это был военный, а не гражданский, так бы просто вы у меня не отделались. Этого в вольер на сутки, вас троих на сутки же на гауптвахту. Через двенадцать минут жду доклада о выполнении. Минута промедления добавит еще сутки. Время пошло, выполнять.
Четыре провинившихся бедолаги молнией исчезли из кабинета полковника и не видели, как тот усмехнулся в усы.
Хеш добровольно занял место в вольере и демонстративно повернулся спиной к захлопывающейся дверце. Посидел. Потом лег. Так, свернувшись клубком на бетоне, показательно страдая, но не заходя в домик, он провел ночь. Ночь приходили люди, одобрительно пошумели под решеткой, насыпали кучу вкусностей, которые Хеш так же показательно проигнорировал.
А утром пришла она. Грустная. Протянула ладонь через решетку.
— Хеш, я пришла попрощаться. Прощения просить не буду, ругаться тоже. Мы совсем разные. Меня переводят отсюда, вроде как на повышение, но главное, подальше. Марка уволили, так что он со мной едет. Я тебе на память принесла, возьми, если хочешь.
Хеш скосил глаза через плечо: меховая зимняя шапка. Ношенная давно, но еще пахнущая ей, правильной, а не новой, изменившейся. Встал и подошел к решетке, покаянно повесив голову. Аккуратно взял зубами подарок, положил на землю и придавил лапой. А потом без разгона и без предупреждения бросился на решетку.
Да, да, я достал тебя, достал! Самым краешком, но зато как! Вот теперь иди и умывайся, и лицо, и волосы мыть придется. Облизал так облизал! А нечего с посторонними себя менять. Шапочку я, пожалуй, себе оставлю, хорошая штука, мягкая.
Хеш подхватил меховой комок и унес в домик, гордо помахивая хвостом с пушистой метелкой на конце.
Оставшееся время своего заключения Хеш пролежал в домике, уткнувшись носом в старую шапку, провожая навсегда ушедшего человека. А когда Саймон пришел его выпускать, встряхнулся и выбежал навстречу ему, радостно улыбаясь. Может быть, чересчур радостно, но люди такие невнимательные, вряд ли они уловили все нюансы блеска острых клыков.
— Давай уже, Ромео мохноухий, пошли, там тебе твой бывший хозяин письмо прислал, просил показать. Может, ты и вправду что-нибудь понимаешь, как он утверждает.
В одном из лекционных кабинетов Саймон загрузил в терминал инфокристалл с записью. В вирт-окне возник Шенк.
— Привет, мелкий. — Он неловким жестом взъерошил волосы. — До меня тут слухи дошли, что ты себя нехорошо ведешь. Ладно, я понимаю, обидно, но лапу зачем задирать? Тут сеструхи твои привет прислали, ну не они, конечно, а псарь его величества их хозяина. Короче, неважно. Ходят они все такие гордые, парадный выезд нувориша местного сопровождают, причесанные, в ошейниках, голографию прислали. А ты им что пошлешь? Как ты пацана мордой в грязи возишь? Не стыдно? Тебе что, силу некуда девать? Так мешки таскай, все польза будет. Ладно, сейчас бежать надо, через недельку опять напишу.
Письмо закончилось, оставив после себя ощущение тоски и пристыженности. Хеш повесил голову, готовый согласиться и на мешки.
— Ладно, — Саймон потрепал его по гребню жесткой шерсти на холке, — мешки, конечно, таскать не пойдешь, но завтра начинаем с тобой прогулки. Ты пешком, а я, уж извини, на гравискейте. Или на скутере.
В глазах Хеша отразилось недоумение – зачем на скутере, когда вот так можно: он зубами осторожно подцепил капитана за ремень, увалил себе на спину и, придерживая человека, чтоб не свалился, размашистой рысцой потрусил на полигон.