Терна пригнулась и закрыла уши, загнавшие ее в угол мужики встрепенулись – но кроме громкого звука ничего не произошло. Заклинание, заключенное в призрачном рисунке, выдохлось громким звуком, начерченное рекой девчонки, ничего не умеющей в магии.
Овод качнул головой с победоносной улыбкой и кивнул своим, чтобы доставали девчонку – все что он хотел сейчас, это спать.
Но стоило им сделать шаг ближе, как под ногами у них взметнулся ветер. Словно юркое животное, сильный воздушный поток вынырнул из земли и проскользнул в толпу, сбивая с ног. Мужчины закачались, одного толкнуло в бок, другого ветерок ударил в ноги, третий споткнулся о своего соседа – маленькая, неудавшаяся шутка с заклинанием, тем не менее, повалила их всех на землю, ругающихся и исколовших вилами друг друга.
Терна выпрямилась, положив руку Лилосу на круп.
Напротив нее растерявшийся и злой Овод ногой пнул одного из разлегшихся на земле мужчин, в задницу которого воткнулись вилы, и девушка узнала одного из сторожей, которые рассуждали о ней у входа в конюшню.
«Беги! Что с тобой? Ты окаменела?» — Аргон взмахнул руками, глядя в мутноватое стекло, в котором фигурка пастушки стояла, выпрямившись перед своими хозяевами, тюремщиками, обидчиками, и не торопилась.
Счет пошел на секунды. Слуги уже вставали, а Овод сам быстрыми шагами направился к девушке, вытаскивая плеть. Ему надоело играть в игрушки и хотелось заканчивать с этим.
Терна не окаменела. Даже испуг, который захлестнул ее в самом начале, куда-то испарился. Где-то в душе она думала, что это было ей нужно – увидеть хозяина еще раз. Не просто сбежать, растаять как тень, а увидеть, услышать, всмотреться, почувствовать – и своими руками вырвать свою судьбу из его широких потных ладоней.
Ее рука, лежавшая на гладкой шерсти коптарха, напряглась до единой мышцы. Если бы Аргон немного разбирался в верховой езде, то каждый изгиб ее тела и едва согнутые ноги животного подсказали бы ему – они оба готовы. Терна подпустила мужчину, трясущего своим грозным оружием, совсем близко, и улыбнулась.
— Пора, Лил.
Она хлопнула по крупу животного и оба они слились в неоднократно повторенном акробатическом танце. Терна подпрыгнула, давая возможность коптарху поднырнуть под себя, и тот, подхватив свою хозяйку, непрерывным движением обернулся вокруг своей оси и зарядил задними копытами в живот Овода, швыряя его на вилы слуг.
Терна пригнулась, сливаясь с телом животного воедино, и позволяя ему выбирать дорогу, давно проложенную внимательным взглядом. В несколько прыжков он достиг конюшни, из которой уже давно выглядывали любопытные пастухи и их питомцы, и выбивая из земли черную пыль, понесся через всю ферму.
Мимо Терны летела вся ее маленькая жизнь. Деревянные сараи, покосившиеся от дождя, окошко, из которого она столько лет смотрела на звезды по ночам, озлобленные лица сторожей и слуг. Лилос несся по знакомым поворотам, сбивая все препятствия широкой грудью, и уже ничего не могло остановить его просто так.
Впереди показались ворота, высокие и заостренные к небу. Коптарх не сбавлял скорости, и девушка вскрикнула, обхватывая его напряженную шею руками, зарываясь в гриву лицом и закрывая глаза.
Если бы лошади умели улыбаться, как люди, то морду Лилоса сейчас озарила бы ухмылка победителя. Он проходил через эти ворота сотни раз. Пройдет и сейчас.
Коптарх согнул шею, разгоняясь сильнее, и выставляя вперед лоб со спилами когда-то крепких рогов. На полной скорости его мощное тело с визжащей девчонкой врезалось в старую древесину, и ворота распахнулись, а на землю отлетел вырванный с мясом замок.
Терна выпрямилась, бросая взгляд за плечо – толпа, в которой смешались пастухи и охранники высыпала следом, Овод кричал коня, но это было уже не важно. Где-то впереди сверкнуло раннее солнце, а Лилос, не ограничиваемый больше заборами, несся так быстро как мог. Сотни раз они бежали, оглядываясь назад, пытаясь обойти других таких же скакунов, чтобы прийти к финишу первыми на скачках. День за днем Терна проводила время, тренируя своего друга.
Ради чего еще все это было, если не для этого?
Коптарх несся, порыкивая от удовольствия, высматривая дорогу в полумраке и вдыхая ночной воздух. Ферма осталась позади, и вокруг не было ничего больше, кроме полей и пустых дорог. Вдали виднелся темный силуэт Фатрахона, но Терна повернула коптарха прочь, к лесам и горному хребту, вглубь темной стороны Маадгарда.
Там их точно никто не сможет найти. Там, далеко, огромный черный замок Темного Короля, и сейчас это было единственное место где у девушки мог оказаться друг, или хотя бы защитник.
Мир вокруг был еще синеватым, трава казалась разлитым на поверхности морем, а на горизонте вырисовывались контуры гор. Впереди виднелась чернота леса, но до него еще было далеко.
Лилос повел ухом и заржал – сзади нарастал топот лошадиных копыт. Терна быстро оглянулась – Овод и еще несколько мужчин пытались догнать. Это было больше пугающе, чем действительно возможно на открытом пространстве – мало какая лошадь догонит коптарха. А диких скакунов Овод седлать не рисковал, и правильно делал.
Лил ободряюще всхрапнул, но скорость выдерживал, хотя видно было, что он уже начинает уставать. Девушка перехватилась за гриву поудобнее.
Еще несколько минут погони, и Овод бы развернул лошадей, но впереди выступили деревья. Они мелькали одно за другим мимо, все чаще и чаще, и Лилос начал вынужденно сбавлять ход, петляя.
— Нам нельзя так медленно! – Терна судорожно дернула коптарха за гриву и запаниковала.
Конечно, в лесу и лошади не смогут быстро гнать, но погоня начала резко догонять, и крики ее хозяина вместе с бранью достигли ее ушей.
Почва в тени деревьев была более рыхлой, тут и там ее взрывали корни. Они углублялись все сильнее, и несколько раз девушка едва успела пригнуться, чтобы не получить веткой по лицу.
— Я с тебя три шкуры сдеру! – почти над ухом прорычал знакомый разъяренный голос, и Терна сжалась. Мужчина стегал коня плетью и тот готов был расшибиться в мясо, лишь бы хозяин прекратил наносить удары. Расстояние между Лилом и преследователями сокращалось, коптарх зло фырчал, надрывая легкие частым дыханием.
Девушка снова быстро оглянулась назад. Один из слуг Овода упал с лошади, когда та не успела затормозить, но остальные настойчиво дышали ей уже почти в затылок.
Терна не успела порадоваться свободе. Даже подумать о том, как и где устроится на ночлег, когда они с Лилосом останутся вдвоем со своей безграничной свободой. Не успела разглядеть местность, по которой они скакали уже целую вечность, надышаться.
Жгучий страх, что человек, который был ее тюремщиком столько лет, снова догонит их жег ей грудь.
Овод уже настигал сзади и замахивался плетью, чтобы ударить по цели, в воздухе раздался свист совсем рядом с только недавно зажившей спиной Терны. Она пригнулась и снова зажмурилась, замотав головой. Только бы он споткнулся о корень, или напоролся на острый сук! Никогда она еще не желала никому ничего плохого, даже в те моменты, когда Овод вспахивал ее кожу в борозды, ее мысли роились далеко от того, чтобы проклинать и молиться, чтобы тот поймал случайный сердечный приступ. Но сейчас, в шаге от вожделенной свободы, она уже не знала на что можно надеяться.
Аргон совсем пропал из ее головы, и она не могла собрать мысли в кучку, чтобы позвать на помощь, мысли растекались и плыли. Еще немного и плеть, танцующая в воздухе, щелчком нагонит ее, и металлические крючки вопьются в кожу опять.
Но именно в этот момент коптарх под ней вильнул в сторону, что-то учуяв. Отчаянно метнувшись наперерез Оводу он нырнул в зеленые ветви, царапаясь и продираясь сквозь кустарник, и выскочил на берегу лесной реки.
Деревья обступали поток плотной стеной, но вдоль реки была полоса свободной земли, рыхлой, но беспрепятственно чистой. Лилос довольно всхрапнул и уже слыша, как вслед пробираются всадники хозяина, рванул по прямой.
Это было совсем не похоже на привычные скачки. Терна цеплялась за гриву коптарха и свешивалась в бок, пытаясь уворачиваться от низких ветвей, сам скакун то и дело спотыкался в сырой земле, тут и там попадались серые огромные валуны, которые он то оббегал, то перепрыгивал. К счастью, уже начало заметно светать, иначе бы они сразу же слетели в реку.
Лил балансировал, то углубляясь немного в лес, проскальзывая между деревьями, то забегал в воду и скакал по мелководью, где это было возможно. Река уходила к горам, набирая силу, постепенно росла вширь и углублялась, берег становился то просторнее, то почти исчезал. Лилос перепрыгнул через опрокинувшийся ствол и едва не подвернул ногу, приземлившись.
Терна потеряла из поля зрения почти всех спутников Овода, судя по всему, они отстали, но и конь тучного мужчины уже устал от его веса и бежал из последних сил. Доскакав до бревна, он резко затормозил и встал, заржав и попятившись.
Овод дергал поводья и лупил лошадь ногами, но конь пятился, вздрагивал, и не слушался. Мужчина тянул за уздечку, схватился за плеть, но потные руки не удержали ее, и она упала в реку. Погоня не могла продолжаться дальше, гнаться просто было некому больше.
Девушка заметила заминку и немного притормозила Лилоса. Оба они оглянулись, видя, как Овод краснеет от ярости, пытаясь не то токнуть коня, не то слезть с него. Его брань растворялась в шуме листьев и речном потоке, едва долетая до Терны, и она почти не разбирала слов. Случайно их взгляды пересеклись, и Овод перестал трепыхаться на лошади, вытянувшись и выглядывая из-за бревна.
Это был конец. Конец погони, конец его владений, конец его власти над двумя жизнями сразу.
Терна почувствовала это так отчетливо, как касание солнечного луча, вдруг выглянувшего из-за гор и полившегося в долину. Все вокруг озарилось светом и обрело краски – деревья, измятая копытами Лилоса трава, прозрачная своенравная речка и бесконечное небо. Посреди всего этого Овод вдруг стал таким маленьким и нестрашным, что девушка улыбнулась.
Если раньше она сама чувствовала себя маленькой и ничтожной, в стенах, где все пропиталась злостью хозяина и его криком, то теперь он сам был не больше букашки, растерявшийся, запыхавшийся, оставшийся без своих подневольных товарищей, и вероятнее всего не представляющий, как найти дорогу обратно к ферме. Деревья взирали на него и осуждающе шелестели, а солнце слепило в глаза.
Терна выпрямилась, распрямляя затекшую спину и поправила волосы, оглядывая дорогу.
Коптарх, чувствуя прикосновение ее руки, встряхнул гривой и стартовал мягкой рысью, ныряя в просвет между стволами деревьев прочь с глаз оставшегося стоять мужчины.
Чаща проглотила их, смыкая ветви, и окутала странным спокойствием.