Апрель 2019 358

ЛИС.PRO. Глава 35

Тягучий сумрачный вечер мучил душу, но никак не кончался. Редвел рисовал формулу за формулой на разрозненных желтых листах, покрывавших диван, стол, стулья и часть пола. Капля крови под магическим стеклом краснела от такого пристального внимания. Сделать раствор искусственно с теми же свойствами не представлялось возможным — слишком много было различных факторов от гемогена до гормонов и волнового вливания магических сил… Но лис упорно рисовал все новые химические уравнения.

Как начинается женская симпатия? Себастьян скрежетал зубами, замечая, что Аманда украдкой подглядывает за профессором. Ее плечи рефлекторно расправлялись, когда учитель поворачивал голову. Речь девушки стала такая звонкая, уверенная, Аманда спорила, смеялась, пальцами прикрывала порозовевшие губы…

Пару раз девушка вспоминала о своем напарнике, но лис ворчал в ответ, и от него быстро уходили обратно в зал. В животе бурчало от голода, но инспектор отказался есть. Наверное, если бы его уговаривали получше, или обняли, он бы растаял, и вечер был бы не так плох, но мыслей никто читать в этой компании не умел.

Корявая формула не раскладывалась, и Себастьян начал штриховать ее, зачеркивая. Потом заштриховал перпендикулярно, потом по кругу… Пока часть листа не превратилась в одно сплошное грязное месиво. Смял. Выбросил в угол. Вечер тянулся, нещадно царапая душу своими зазубренными беспощадными минутами и часами.

Казалось, чтобы прекратить это дурацкое состояние, нужно найти где-то сил, а они вдруг все куда-то исчезли. Редвел вдруг поймал себя на том, что злится на Аманду, перебирает в памяти моменты какой-то романтической идиллии между напарниками… И все эти моменты сразу меркнут и блекнут, кажутся совсем незначимыми и не настоящими, выпивая вместе с радостью памяти остатки сил. Вот бы какой-нибудь знак! Вот бы какое-нибудь резкое событие, чтоб снова встать и действовать, не задумываясь, спасая жизни, или решая важные задачи, а не это полусуществование, рядом с шумной компанией, от которой он оторван…

В окно ударилось что-то мелкое, похожее скорее на жука, чем на камень, оно пролетело сквозь стекло, задержавшись на долю секунды, и приземлилось на столе перед лисьей мордой. Инспектор облегченно вздохнул — вести от Шарэля, долгожданные. Быстро пробежавшись взглядом по магической прозрачной бумаге, лис нахмурился еще больше, затем вскочил и подбежал к входной двери. Открыл осторожно, сидя на полу, зацепил в последний момент ускользающую нитку, на которой были нанизаны мелкие стекляшки и бусинки, понюхал серое перо, болтавшееся посередине там же, прицепил на второй косяк и оглянулся:

— Собираемся. Нас нашли. Магическая сигнализация.

— И куда? — Аманда растерялась, надежды выспаться в тепле и уюте таяли на глазах.

— Наш зубастый приятель замечен раненым в доках. Поплаваем. — Тон не оставлял места спорам, и команда тенями заметалась по комнатам, собирая все необходимое.

В это самое время у монастыря рука в черной перчатке коснулась забора, наблюдая в немой тишине за новоявленным помощником отца-настоятеля.

— Брат Ренил, понимаете, я не знаю, как мне жить дальше, — женщина лет тридцати-сорока утирала бурно льющиеся ручьи с лица прямо серым платком с головы. — Может, Бог в вашем лице подскажет, как мне поступить… Я так больше не могу. Ладно, я, но дети! Детей жалко!

Священнник мученически принял объятия доведенной до истерики женщины и накрыл вздрагивающую в так рыданиям спину своими ладонями. Надо было что-то сказать, а хотелось не сказать, а сделать… Рени вздохнул и начал свою проповедь…

— Понимаешь, твой муж не является божьей карой за твои грехи, Розана. Пойми это. — Острые пальцы очутились у подбородка и заставили женщину поднять глаза. — Ты не хуже других людей. Ты должна жить. Должна, слышишь? И твои дети. Поэтому сейчас ты идешь домой и собираешь вещи. Он, конечно, спит пьяный где-нибудь на полу, рядом с дверью, но ты не будешь переодевать, отмывать и тащить в пастель. Ты оставишь лежать, как есть. А сама соберешь детей, возьмешь скопленное и придешь сюда в монастырь. Марси будет ждать у ворот, я предупрежу. А утром с первыми фермерами вы отправитесь к тетке в Варкоп.

— Но ведь это же грех… — женщина даже перестала плакать, удивленная тем, как реально увидела картинку своего побега у себя в голове…

— Грех не жить. — Сказал помощник настоятеля и осенил чадо божье крестным знамением. Короткие ноги с пухлыми лодыжками и водянистыми бедрами быстро засеменили домой, в этот миг превращаясь практически в девичьи счастливые ножки. Надежда творит чудеса.

Руки в черных перчатках беззвучно опирались о каменный забор, а когда странная парочка разошлась, наблюдатель тоже удалился, сделав для себя вполне удовлетворительные выводы. Новый священник, хоть и такой талантливый, никому здесь не помешает.

0
0

Собственность Бога. Книга первая. Часть первая. Глава 7

Итак, она определила болезнь. Желание. Впервые за много лет она желала мужчину. Желала его не как опосредованный символ игры, как трофей или орудие, а желала в самом изначальном, презираемом смысле. Она желала его как любовника. Ее влекло к нему, и влечение было пугающим по силе и насыщенности. Оно не поддавалось привычным тискам рассудка, не тускнело от приводимых доводов и не растворялось в рутине дней. Напротив, подвергаясь угнетению, оно крепло, будто питаясь своими стражами.

Возможно, ей мстила отвергаемая женская природа, которую много лет назад она объявила своим врагом. Эта природа, как покоренный завоевателями народ, терзаемый игом, в конце концов желает признания и свободы.

Это зерно греха в плоти человека, его изъян и его слабость. Такая же неистребимая зависимость, как голод или жажда. Как бы смертный ни пытался возвыситься, вознестись к вершине могущества, плоть не позволит ему чрезмерно увлечься. «Respice post te! Hominem te memento!» — шепчет раб за спиной триумфатора. Если великого властелина лишить пищи, то он умрет, невзирая на все свое величие.

Как умер царь Мидас, пожелавший обрести дар обращать в золото все, к чему прикоснется. Алчность лишила его рассудка (ох уж эти страсти!), и он забыл, что та же участь превращения постигнет и кусок хлеба, как только он возьмет его в руку. Великий царь умер от голода. Зависимость от телесной прозы сводит на нет все разглагольствования и мечты о свободе.

Свобода – это призрак. Она, герцогиня, тоже мнила себя свободной, называя себя охотником, идущим по следу, но оказалась в ловушке. Что же ей теперь делать? Лекарства нет. Спасения нет. Но почему нет спасения? Ей вовсе не обязательно умирать от голода. Она может его утолить. Она столько лет запрещала себе эту слабость – увлечься, потерять голову, что давно искупила грех. Она отрицала саму жизнь, почитая ее за врага. Почему бы не обратить своего врага в союзника? Почему бы не позволить себе приключение? Безумство? Слабость? Почему бы не развлечься, в конце концов? Что она теряет? Она может затеять охоту, тайную, неспешную. Она может расставить силки и раскидать приманку, а затем предвкушать. Процесс выслеживания и охоты на зверя не менее сладостен и увлекателен, чем сам триумф. Она будет наслаждаться. Она загонит зверя до изнеможения, до дрожи в ногах, она вынудит его упасть на колени и признать свое поражение. Возможно, она даже ранит его. Или убьет. Но это будет потом. Сначала будет победа. Чистая победа.

***

Я знаю, меня находят привлекательным. Мадлен не раз говорила об этом. Глаза ее при этом ревниво темнели. Отец Мартин предостерегал. В университете требовали список моих побед. А я не находил это достаточно убедительным, чтобы возгордиться. Да, черты лица правильные, неплохо сложен, волосы густые, кожа чистая. Что с того? Плоть есть томление и прах, век ее недолог. Стоит ли превозносить ее зыбкие совершенства? Юность кончится, волосы поседеют, лицо обезобразят морщины, и то, что прежде ласкало взгляд, станет поводом для насмешек.

К тому же кроме внешности человеку даны еще разум и дух. А что такого великого я познал, или каких таких недосягаемых высот достиг мой дух, чтобы дать мне повод возгордиться? Самоуверенность не произрастает на бесплодной почве. Родителей своих я не знаю, первые воспоминания отсылают меня к бедному монастырскому приюту. Затем недолгие мытарства в приемной семье, куда меня взяли лущить горох и таскать воду. Очень скоро побег и скитания в стайке таких же безродных оборвышей. Голодные дни и ночи. Наступившая зима. И встреча с отцом Мартином по невероятной божественной случайности. Вот моя короткая жизнь. Если у кого и есть повод собой гордиться, так это у отца Мартина: из грязного, дикого, исхудавшего найденыша он воспитал для своего короля вполне пристойного подданного. Я ему всем обязан. Он славно потрудился, мой бедный отец. Тем не менее, даже овладев латинским и греческим, я остаюсь все тем же найденышем. Я слишком ничтожен. Мной не могла увлечься принцесса крови. Пусть она и бывает в доме отца Мартина, пусть бросает в мою сторону взгляды, но у нее другие мотивы. В этом я уверен. Она добрая христианка, дала обет, совершив паломничество в Мармутье. Или такова ее искупительная жертва! Ничего другого и быть не может.

Оказывается, может. Неожиданно сердце сдавила такая тоска, что из глаз едва не брызнули слезы. Мадлен, бедняжка, уже несколько часов одна, а я обещал скоро вернуться. Я бросился к дому епископа через площадь Сорбонны, перепрыгивая через канавы и выставленные поперек улиц прилавки, пугая и расталкивая мелких торговцев.

Мадлен сидела с пяльцами у окна. Она брала надомную работу у знакомой золотошвейки – вышивала на платках монограммы. Получалось у нее очень неплохо, но я запрещал ей заниматься  этим подолгу.

Она согласно кивала, но я знал, что стоит мне оказаться за дверью, как она тут же возьмется за пяльцы. Чтобы заработать несколько су. Избавить меня хотя бы от одной бессонной ночи. Я взглянул на нее с порога, и к сердцу вновь подступила тоска и какая-то мучительная нежность.

0
0

Киборг — тоже человек. Милок. Глава 3

 — Здравствуй, Лёшенька, проходи в комнату, – хозяйка явно обрадовалась вошедшему полицейскому, – Милок, это наш участковый, он всё знает и может помочь, если нужно. Тоже сосед, живет в следующем подъезде.

 

— Здравствуйте, Анна Марковна, узнал вот, что киборг у Вас есть, посмотреть зашёл, и спросить, не надо ли что? Irien? Не хотите ли продать или обменять, например, на Mary? Может, программы нужны какие?

— Есть киборг, да, он Irien, но менять не стану, Милок хороший, смирный, поправится, по дому помогать станет. А программы… вот от Maryпрограммы ему было бы можно поставить… и медицинскую тоже.

— Поправится? Он болен? – участковый внимательно осмотрел замершего киборга, но жетон доставать не спешил – выглядит вроде неплохо.

— Избит, на рынке у торговца купила, – хозяйка вздохнула, – жалко стало, вот и… привела домой.

— Так. Уже интересно. Irien, есть информация о прежнем владельце? Скинь на планшет всё, что имеется. Разберёмся. Тётя Аня, у Вас деньги остались? Что-нибудь ещё нужно?

— Разберись, Лёшенька, там ещё могут быть киборги. И спасибо тебе, мне уже принесли одежду и продукты.

— Всего хорошего Вам, Анна Марковна, а завтра с обеда пришлю программиста, всё сделает.

                                                                             ***

 

   На ночь хозяйка отвела киборгу диван в большой комнате, выдала постельное бельё и разрешила спать до восьми утра!

  Как же давно он не спал на простынях и под одеялом! Целую вечность.

  Ничего не болит, сыт, одет – но состояние тревоги не только не прошло, но и усилилось. Хозяйка не согласилась обменять его на Mary – значит, ей всё-таки зачем-то нужен Irien? Знать бы только — зачем.

                                                                         ***

 

   Утром первой пришла Зоя – киборг уже знал, что её можно впускать в квартиру – и принесла свежий хлеб и молоко:

— Раз уж у вас нет денег, то мы по-соседски поможем. Милок, а ты что-нибудь умеешь делать? Ну, кроме своей… этой… специализации?

— Немного шить, немного вязать, петь, танцевать, рисовать… всё, чтобы угодить хозяйке.

— Надо помочь Анне Марковне. Давай научу тебя вязать салфетки, потом отнесу на продажу в музейную лавку, я в музее работаю бухгалтером. Сейчас принесу тебе нитки и инфокристалл, а после работы зайду и посмотрю, как получается.

— Хорошо. Спасибо.

 

    Право управления Зое не было дано, но это не мешало общаться, хозяйка не возражала, а киборгу так было спокойнее. Хозяйка в таком возрасте, что помощь ей может понадобиться в любой момент.

 

   Пришел прежний подросток, и хозяйка отправила Бимку гулять, но сказала, что заплатить нечем, на что Витя ответил, что он и бесплатно выгуляет пса, Анна Марковна его самого когда-то вылечила и на ноги поставила.

   Киборг никогда в жизни не видел, чтобы люди так относились друг к другу – помогали бесплатно, приносили еду и одежду, заботились о соседях.

  И решил, что нужно стараться быть полезным и нужным, чтобы хозяйка не продавала его как можно дольше.

 

    После обеда пришел программист, почистил память, поставил пакет программ по домашнему хозяйству и медицинскую, и уже перед уходом спросил:

— Не надо ли ещё чего-нибудь?

— Спасибо, достаточно.

— Надо! – вдруг вырвалось у киборга, и он сам испугался своей смелости, но хозяйка не рассердилась, а спросила:

— А что ещё надо?

— Программу телохранителя, DEX’овскую.

— Не проблема, садись обратно, – и стал обратно раскладывать ноутбук.

— Но ведь это дорого! Как же с оплатой?

— Анна Марковна, все уже оплачено, Алексей Иванович свою премию отдал, он с вашей помощью того торговца овощами задержал, там не только киборги, но ещё и наркотики были.

                                                                ***

 

   Зоя принесла киборгу изданный музеем каталог вязаных ажурных изделий – салфетки, скатерти и шали – и Милок с увлечением начал творить по образцам, с его скоростью он вязал по десять-двенадцать небольших салфеток за утро, пока хозяйка спит – Irien’у вполне хватало четырёх часов на сон.

   И через два дня на карточку Анны Марковны стали поступать деньги, сначала немного, по десять-двенадцать единиц в день, на хлеб и молоко хватало.

 

  Через неделю Милок связал и отдал Зое скатерть – двести единиц пришли на карточку уже вечером. Хозяйка его похвалила и даже взяла с собой в кондитерскую, и даже разрешила самому выбрать торт к чаю! Это было ново и неожиданно приятно.

  На чаепитие пригласили Зою с мужем и впервые в своей жизни Irien сидел за одним столом с людьми, как равный.

 

   Через пару дней киборг стал самостоятельно ходить в ближайший магазин – на первом этаже этого же дома – за продуктами, и в аптеку в квартале от дома. Подруга Анны Марковны из другого подъезда принесла старенький, но ещё работающий коммуникатор, чтобы киборг всегда был на связи с хозяйкой.

   Вскоре Милок уже знал всех соседей в доме из пяти подъездов, кто кем кому приходится, у кого какие проблемы в семье или на работе, хозяйка любила поговорить – а теперь есть с кем, пусть даже киборг просто слушает – уже хорошо.

  Irien успел узнать, сколько лет хозяйка отработала на «скорой помощи», сколько в роддоме, и сколько в отделении гематологии, как она познакомилась с будущим мужем, и как радовалась рождению дочери, и какая сволочь зять, и какая радость внук:

— …только вот не звонит и не пишет, им, наверно, не разрешают, секретная такая армия… — и начинала плакать, и Милок находил таблетки и успокаивал хозяйку как мог:

— Напишет и позвонит, обязательно позвонит, как только разрешат, так сразу…

 

   Наконец-то наладилась жизнь, хорошая хозяйка и понятная работа, и через месяц Irien настолько осмелел, что стал принимать звонки, приходящие на терминал в то время, когда хозяйка днём спит.

   И однажды в конце мая, как раз когда хозяйка после обеда приняла лекарство и прилегла отдохнуть, раздался звонок:

— Ты кто такой? Где бабка? Жива еще?

— Хозяйка отдыхает…

— Хозяйка? Ты что, кибер? DEX?

— Irien. Но…

— Irien! Старуха завела игрушку! Прикольно! Я-то думал, как её из квартиры выселить законно, а оно вот как, совсем просто! Бабку в психушку, кибера в бордель, квартиру на продажу!..

— Тихо, Вы можете разбудить хозяйку…

— Я её уже разбудил. Здравствуйте, тёщенька! Собирайте свое тряпье, через десять дней сам приеду с санитарами. Ждите! – и отключился.

 

0
0

Банкет. Глава 20

Вечно безденежный Бай, который в открытую бравировал тем, что многочисленные приемы и фуршеты позволяют ему тратиться только на завтраки, да и то не всегда, — сегодня уйдет раньше. Из-за того, что их места рядом. Из-за того, что (как он считает) Айвен поменял карточки. А почему бы ему и не считать так? Ведь Айвен уже делал подобное, так кто же поверит, что не сделал снова?

Музыка, и без того приглушенная, совсем сошла на нет. Сменилась гулом голосов, постепенно перемещавшимся из танцевальных и курительных к банкетному залу. Выскочившая было на веранду совсем молодая парочка, не успев даже толком обняться, поспешила обратно. За ней потянулись модницы, увлекая кавалеров, словно кометы свои хвосты.

Айвен стоял у темной стены и думал, что дядя Эйрел был прав, когда называл его идиотом. Он всегда туго соображал, вот и сейчас понял все слишком поздно. Бай не стал бы ждать окончания танцев. Зачем ему это? Логичнее уйти сразу.

Но даже если и нет, с чего Айвен взял, что Бай воспользуется выходом через сад? Есть еще как минимум три, не считая служебных. Глупо стоять и мерзнуть там, где ждать уже некого. Глупо. Ты дурак, Айвен, просто законченный дурак.

Ну да. Так ведь никто и не спорит.

Модные туфли мало приспособлены для ходьбы по снегу. Для стояния на нем — еще меньше. Но руки замерзли раньше. Может быть, виной был тот слепленный в самом начале снежок. Или холодная стена за спиной, к которой он прижимался плечами. Холод поднимался от кончиков пальцев, мягко вползал под ребра. Здесь не может быть так холодно. Мягкая столичная зима, чуть ниже нуля, никаких морозов… Только вот почему-то кажется, что на этой веранде холоднее, чем в криокамере. И даже воздух замерз и осыпался под ноги хрусткой белой крупой.

Группа молодых офицеров, что явно предпочли танцам развлечения иного характера, торопливо поднялась по лестнице, вполголоса убеждая друг друга, что никто ничего не заметит и вообще нечего замечать, они же все абсолютно трезвые, как стеклышко, ик…

Кажется, там были двое знакомых из штаба, но Айвен стоял неподвижно в полутьме у темной стены, и они его не заметили. И снова стало пусто и тихо. Айвен ждал. Уже просто потому, что ну а что еще делать?

Глупая страусиная политика, притвориться мертвым, авось не заметят. Не тронут. Не впутают. Ты так долго ее использовал, что по-другому просто уже не умеешь. И так долго косил под дурачка, что это перестало быть притворством. Теперь так и будешь тут стоять и мерзнуть, как последний придурок. Потому что есть вещи, сделать которые просто нельзя. Например, войти в теплый зал и сесть к накрытому праздничному столу рядом с пустым стулом.

Просто нельзя…

Бай появился неожиданно. Вышел своей обычной нагловато-развязной походочкой, то ли слегка пританцовывая, то ли пошатываясь, как всегда, полупьяный. Повернул направо. Выйдя из полосы яркого света, сразу как-то сник, ссутулился, сунул руки в карманы и дальше пошел уже почти нормальным шагом. Айвена он не заметил.

0
0

Наталья Коршунова. Седьмое повествование. Беглец. Марина (видеофонный разговор)

—  Марина! Ещё здесь подмети! Вот молодец!

 

    Потрясающее зрелище! До чего дошел прогресс! Киборг с метлой! Изобрели киборга – и вручили ему простую метлу! Вот это да! Хотя – никто не вручал, сама взяла.

    Вообще-то – не ему, а ей. Марина, конечно, киборг. Но она ещё и девушка. Так что – ей.

    Но зрелище еще то! Марина подметает пол аккуратно и быстро.

    Она моя напарница. Так получилось.

 

    Я работаю смотрителем в музее. Как это – в каком? В нашем! Давно же ты не была в родном городе! У нас государственный музей один. Есть несколько частных, а государственный – один. Это в столицах музеев много, у нас тихая провинция.

    Работающий пенсионер. Всё равно дома делать особо нечего, а тут хоть какое-то разнообразие. Да и зарплата не лишняя.

 

    Марину в музей привёл какой-то алкаш. Как раз перед Новым годом.

    Говорят, сначала глючную машину хотел сдать на утилизацию, но, по пути узнав, что за утилизацию киборга платить надо, отказался и привёл в музей – продать в качестве экспоната. Большое начальство сначала озадачилось, но потом, решив, что и киборг вполне может быть экспонатом, вещь в хозяйстве полезная – купило имущество алкаша за какие-то гроши.

 

    Девочка была просто в жутком состоянии! – на ремонт и откорм денег ушло на порядок больше, чем на выкуп. Но завхоз настоял – и скупое начальство деньги выделило.

 

    Имя ей дал завхоз. Сказал: «На море в шторм похожа!». Он во флоте служил, ему виднее. Он море в шторм видел. Я не видела моря, и что такое шторм, представляю с трудом.

      Но если шторм хотя бы вполовину выглядит, как эта девочка в день её привода в музей, то зрелище это ужасное.

   Она не возражала.

 

    Марина – темноволосая блондинка. Словосочетание бредовое – но именно оно первым пришло в голову, когда её увидела. Очень белая кожа, лицо – как у античной статуи, глаза синие-синие. И при этом — совершенно чёрные длинные волосы. Как будто перекрашенная блондинка.

 

     Сначала её отдали экскурсоводу. Вроде как для охраны. Но, после того, как она распугала группу студентов, всего лишь тряхнув волосами, заплетенными в полсотни косичек, Марину передали в научно-просветительный отдел. Но и там она недолго задержалась, чуть не заломав Irien’а, принадлежащего заведующей отделом.

 

    Irien одет в «народный» костюм, и ходит по выставочным залам, присматривая за посетителями. Если этот костюм – народный (красная в белых горохах косоворотка, витой пояс, джинсы и кроссовки) – то я Дом Советов. Говорят, когда-то давно был такой Дом. Но я не помню. Давно было.

    Зачастую его, этого самого Irien’а, привлекают обслуживать корпоративы – у музея своё кафе, — при этом разрешают доедать за гостями остатки пирожных. Но так как он является частной собственностью — портить его не смеют.

 

    Потом Марину поставили охранять библиотеку, но и там она продержалась недолго. Стоило ей один раз сверкнуть в темноте красными глазами – и библиотекарь сама отправила её обратно к завхозу.

    В отделе фондов ей поставили на левое предплечье тату «НВФ*» и приставили помогать лаборантке мыть предметы. Через неделю лаборантка заявила ультиматум: «Или я или киборг!». Что-то не поделили. Более вероятно, что киборг мешала воровать лаборантке моющие средства.

 

    И Марина снова вернулась к завхозу. И уж точно была бы утилизирована из-за непригодности или за ненадобностью, но Лёша, этот самый наш завхоз, привел её в «собор», где я работаю:

— Вера Сергеевна, только на один день! Завтра уведу! Марина, слушайся и веди себя хорошо! Третий уровень управления.

 

    Но не увёл ни завтра, ни послезавтра… а потом я сама не отдала.

    На удивление всем мы неплохо сработались. Марина говорит мало, и я не болтлива. Я так думаю. Нам удобно в паре. Мне, во всяком случае – удобно.

 

     По инструкции находиться в здании одной нельзя. Любая другая напарница меня просто доставала болтовнёй! – и мы постоянно скандалили. Почему-то.

    А Марина – тихо и молча убирает в залах, охраняет и меня, и залы. С ней спокойно. Да и на зарплате экономия, киборгу зарплата не положена.

 

    Но так как у меня рабочий день семь часов и выходной в понедельник, а киборга в остальное время надо чем-то занять, то Марине поручили ещё и работу дворника, и на отдых ей отведено шесть часов. Непонятно, зачем так много. Но завхозу виднее. Он с киборгами в армии общался, и лучше знает, как правильно сделать. Военный пенсионер, тридцать семь лет, из офицеров, комиссован по ранению – но хромота его совершенно не заметна, когда он спокоен.

 

     Марина просыпается в пять утра, умывается и приводит себя в порядок. И идёт подметать и собирать мусор вокруг зданий.

 

    А зданий у музея шесть, и они расположены по всему городу. У самого большого – под названием «Музейно-выставочный центр» — четыре «семёрки» охраны и отдельный уборщик-Mary, поэтому Марина без крайней необходимости к МВЦ не ходит. У длинного здания МВЦ два этажа, внутри – научная библиотека, буфет, комната охраны, комната для киборгов, классная комната для занятий со школьниками и десять выставочных залов.

 

     Потом подкашивает траву — летом, к девяти часам подходит к Лёше за кормосмесью, выносит мусор, приносит с реки воду для мытья полов – не во всех музейных зданиях есть водопровод, так как перестраивать памятники архитектуры чужой цивилизации для себя нельзя. А до реки метров сто, совсем рядом. Зачем носить воду руками? – не понимаю, но завхозу виднее.

 

    К десяти часам подходит к «собору». Вместе открываем здание, я отключаю сигнализацию, входим. Марина переодевается в жуткое длинное черное платье с глухим воротом и длинными рукавами.

 

   Научные сотрудники музея почему-то решили, что это здание когда-то давно – лет шестьсот назад – местным населением использовалось для молитвы богам, и служители были одеты в жуткие черные одеяния до пола длиной. Верится с трудом. Но для киборга сшили такой балахон-платье, и Марина в здании «собора» ходит как большая чёрная птица. На голове платок, из-под платка видна одна толстая коса длиной до середины спины.

 

    Часов в одиннадцать, если нет посетителей, Марина ходит в ближайшее кафе за булочками, я ставлю чайник, и мы вместе пьём чай. Одной пить чай неинтересно. А вдвоем – пусть и с киборгом – уже веселее. Молча пьем чай, у меня чай с сахаром – у Марины сахар с чаем. Булочки тоже с сахаром или со сгущенкой – Марина любит сладкое.

 

   Но вообще-то киборг не может любить! Или не любить! Теоретически. И ей должно быть всё равно, что ей дают из еды! Каждое утро Лёша дает всем музейным киборгам по банке кормосмеси. Должно хватить на весь день. Сытая.

 

    Но от булочек Марина не отказывается. И повидло ест. Яблочное, специально для неё покупаю. Так ли ей всё равно, что ей дают из еды? Абрикосовое ей не понравилось. Не стала есть. Почему-то. А яблочное – ест.

 

    После чаепития – опять же, если нет посетителей – обходим снова здание, поднимаемся на второй этаж и осматриваем окна. На высоких узких окнах толстенные решетки – никто не залезет. И не вылезет.

 

    В здании два больших полупустых зала – внизу и вверху. Стены метровой толщины, каменные. Окна первого этажа узкие как щели, на втором – ненамного шире, но более высокие. Потолки высотой метров пять… второй этаж выше.

 

     В залах стоят прислоненные к стенам огромные тёмные картины, нарисованные на соединённых вместе деревянных досках, часть картин в таких же тёмных рамах. Как называются? Не знаю. Как-то не было необходимости спрашивать.

     А для любопытствующих есть экскурсовод.

    Вот и вся выставка. На первом этаже стоит передвижная звонница, звонарь обычно приходит в полдень.

 

     Звонит в полупустом зале минут десять или пятнадцать – на семи или восьми колоколах, иногда приходит со своим другом — киборгом. И тогда они звонят вдвоём, на всех двенадцати колоколах – на звон заходят посетители и снимают видео звонарей и себя любимых на фоне звонарей. Иногда – чаще всего по заявкам групп – проводятся мастер-классы по звону.

 

     Потом я иду на обед, после обеда примерно через час снова вдвоем пьем чай, в восемнадцать часов ровно закрываем здание, я иду домой, а Марина убирает территорию вокруг здания, подметает, подкашивает траву при необходимости или выполняет поручения завхоза. Потом идёт отдыхать в свою ячейку в кладовке в здании конторы.

 

    Так проходит день за днём. Уже третий месяц работаем вместе – на дворе конец июня, и если точнее – мы вместе два месяца и три недели.

***

 

    Сегодня я немного опоздала, минут на пять, Марина уже ждёт у входа. Открываем, делаем обход – всё на месте. Садимся на места – я за стол, она ставит стул так, чтобы были видны и стол, и входная дверь, подаю ей планшет, достаю вязание.

 

   Надо все-таки научить её вязать!

 

   Старенький планшет купила специально для неё, закачала туда старых – производства студии «Союзмультфильм» второй половины XX века — мультиков, хуже от этого ей не будет, пусть смотрит. Мультики про зайчиков, ёжиков, котят, мышат – уже посмотрела несколько раз. Смотрит про Хому и Суслика – зверюшки горох делят.

 

     Понимает ли она хоть что-нибудь в увиденном? Вряд ли. А вдруг понимает? И что-то думает. Может ли киборг думать? Про всех не скажу, но Марина – может. Или мне так кажется?

    Сидим молча, думаем каждая о своем.

 

    Вот говорят все: «И как ты не боишься? Боевой киборг ведь!»!

 

    А я вижу зашуганную девочку лет двадцати пяти на вид, всё ещё шарахающуюся от мужиков. Она боится даже Лёшу, несмотря на хорошее его к ней отношение.

 

    Что же такого делал с ней прежний хозяин, если при одном виде мужчины она напрягается как струна и прячется у меня за спиной?

    Но её всё равно видно, она выше меня на голову.

 

     Примерно через полчаса слышу шорохи наверху. И с чего бы это? Надо проверить.

— Я быстро. Останься здесь, я туда и обратно.

     Поднимаюсь на второй этаж – никого. Обхожу зал – никого и ничего. Всё на месте.

 

    Возвращаюсь. Марина стоит у двери.

— Всё в порядке?

— Да. – она говорит редко и мало.

— Тогда иди в кулинарию и купи что-нибудь… что хочешь. Держи карточку, я чайник поставлю.

— Приказ принят!

 

    Как-то очень уж медленно Марина встаёт и уходит, ещё вчера она быстрее реагировала. Как-то это… странно, что ли. Говорили же, что глючная! Но мне это не вредит.

    Да и жизнь её при прежнем хозяине была… далеко не сахар, так скажем.

 

     Приходят посетители, мужчина и мальчик лет восьми, вряд ли больше. Походили, посмотрели, побрякали в колокол.

 

— А Вы нам что-нибудь расскажете? – почти каждый посетитель задает этот вопрос. За экскурсию платить очень не хочется, авось смотритель что-нибудь, да и расскажет бесплатно.

 

— Могу пригласить экскурсовода, придёт минут через пять. Но придётся доплатить.

— Тогда не надо. Только скажите, почему здесь доски не плотно прилегают?

 

    Пол из настоящих деревянных досок настелен поверх родного, каменного пола. Так больше на старину похоже. Научникам виднее, как надо.

 

— Там подземный ход… — поворачиваюсь на звук и вижу глаза вернувшейся Марины, совершенно безумные, и продолжаю уже другое — …был когда-то. Но теперь мы открываем ход только для организованных групп. Для одиночных посетителей открывать нельзя.

 

— Нельзя так нельзя – посетители разворачиваются и уходят.

 

   Тут любой уйдёт, когда рядом со смотрителем стоит киборг в чёрном балахоне!

 

    Марина тут же успокаивается и достаёт из пакета покупки. Четыре булочки со сгущёнкой. Два больших пластиковых контейнера с мясными салатами.

 

   А вот это уже интересно! – она раньше никогда не брала салатов! Контейнер с картофельным пюре и двумя большими котлетами с подливой. Полбанки повидла – развесного. И пачка сахара на полкило. И чек – дороговато, но не смертельно.

 

    Ну захотела девочка повкуснее поесть – пусть ест. Ей надо.

 

— Ты голодная? – кивок в ответ – Давай пока чаю выпьем, а это всё съешь, когда я на обед уйду. При посетителях есть нельзя, а чаю мы быстро попьём, пока никого нет.

 

    Молча пьём чай.

 

     И тут врывается мужик, и с воплем: «Где эта сволочь?» кидается ко мне, Марина кидается на мужика, он орёт, влетает DEX мужика… сама начинаю орать:

— Всем стоять! В чем дело? Вызывай охрану!

 

— Кибер у меня сбежал! И он где-то здесь!

 

— Здесь нет никакого кибера, кроме музейного!

 

— DEX, процент правды?

 

— Сто процентов.

 

— Ну что ж. Ухожу. Но я вернусь. С полицией.

 

— Тогда я точно вызову охрану!

 

    Взбешённый мужик всё же ушел. Только нервы вымотал. Скотина! И правильно от такого кибер сбежал, молодец!

 

— Марина, отмени вызов. Он ушёл.

 

   У Марины постоянная связь с музейными «семёрками» и пультом вневедомственной охраны.

 

   Минут через десять приходит звонарь, здоровается и присаживается к столу:

— Сегодня без звона. Вечером еду на фестиваль в Ростов-Великий… на Новый Ярославль. Барс уже вещи собрал, за билетами поехал. Марине вот шоколадку принёс, можно отдать? Через неделю вернусь.

 

   Звонарю двадцать восемь лет, киборга ему подарили на каком-то фестивале звонарском, имя такое – Барс — его DEX сам себе выбрал.

 

— Марина, можешь взять. Ешь. Спасибо, Серёжа, заходи в любое время.

 

    И через четверть часа разговора ни о чём звонарь уходит.

 

    Ясно, как день – Марина ему нравится. Несмотря на то, что она киборг. Шоколад Марине звонарь приносит с завидной регулярностью, одну-две плитки в неделю, первые плитки Марина брала и ела под приказом, сейчас ей просто нужно разрешение. Чисто формальное, чтоб было.

    Обычно шоколад она съедает сразу.

 

    До обеда без посетителей, я вяжу, Марина смотрит мультики, шоколадку так и не открыла. Почему-то. Ведь ей нравится тёмный шоколад!

 

    Чем дальше, тем страннее!

 

— Марина, я пошла на обед. Тебя выгонять не буду, раз у тебя столько еды накуплено, спокойно обедай. Но я закрою здание на замок, чтобы к тебе никто не зашел.

 

     Возвращаясь с обеда, захожу в продуктовый магазин, покупаю для Марины самое крупное красное яблоко и полкило молочной карамели. Заслужила. Защитила от мужика.

 

    Снова сидим. Марина довольно-таки плотно пообедала – все контейнеры пусты, оставшиеся булочки исчезли, обёртка от шоколадки выброшена. Сыта, значит. Это хорошо. Голодный охранник – плохой охранник.

 

    Поданное яблоко убирает в карман. На потом. Конфеты подам к чаю.

 

     Вяжу второй носок, немного ошиблась в расчете — и пришлось распустить по середины резинку и вязать снова. Надо научить вязать Марину. Завтра же возьму запасные спицы и моток пряжи потолще. Есть, конечно, вязальная машинка, но на руках привычнее.

 

    Марина включила и смотрит «Аленький цветочек».

 

   Затем «Гуси-Лебеди». Классный мультик! – смотрим вместе. Сама ли выбрала мультфильм или он случайно включился? Как-то очень уж часто он «случайно» включается.

 

    Может ли киборг выбирать? Понимает ли то, что смотрит? Машина ведь! – но и человек тоже! Киборг – тоже человек! Так вроде звучит лозунг вашего ОЗК. Да ты это и сама знаешь

    Скучно. Никого нет.

 

— А сходи-ка снова за пирожками. Попьём, хоть время пройдём быстрее.

— Приказ принят – ответила и ушла. Вернулась быстро, и опять с полным пакетом еды. И еще пакет молока купила. Зачем-то.

 

    Ну, купила. Значит, захотела. Эта их кормосмесь – такая пакость! Не удивительно, что ей нормальной еды хочется! Я разрешаю ей иногда покупать для себя вкусненькое.

 

   Ну как – иногда? Да почти каждый день.

 

    Только согрелся чайник, послышались голоса у входа. Лето, тепло – потому входную дверь не закрываем.

 

    Посетители. Говорят не громко, но хорошо слышно: «Нам нельзя в храм чужого бога!» — «Но детям показать надо!» — «Я не пойду» — «А мы сходим».

 

    Заходит женщина лет тридцати пяти на вид, с ней девушка лет двадцати двух и восемь детей в возрасте примерно от полутора до десяти лет.

 

    Многодетная мать с действующим удостоверением – вход бесплатный.

 

— А на киборга билет нужен?

— У вас есть киборг? Не нужен билет. По Вашей льготе киборг бесплатно. Проходите.

 

    Зачем им билет, если нет киборга? Или – есть?

 

А по льготе – на каждые десять человек один киборг бесплатно. Их почти десять.

 

— Эта девушка – киборг?

— Да. DEX-6.

 

    Потрясающе! Никогда бы не подумала!

 

    Она одета так же, как и женщина – в светлое платье до пят, подозрительно похожее на старинный сарафан, в длинных светлых заплетённых в косу волосах красная лента. У женщины на голове плотный платок. Дети одеты тоже в том же стиле – рубашки и сарафанчики у девочек и косоворотка у единственного – самого старшего — мальчика.

    Но смотрится на них эта одежда совершено естественно, как будто всю жизнь так ходят.

 

    Ходят по залу, смотрят. Девушка достала из сумки блокнот, и, спросив разрешения, начала зарисовывать орнамент на рамах.

 

    Марина встала у люка в полу. Собственно говоря, это не совсем люк. Просто несколько досок пола не закреплены и их можно приподнять и посмотреть – видны шесть или семь ступенек вниз.

 

     Под землю этот ход или не под землю – кто ж его теперь знает? Дальше ступеньки засыпаны не убранным после ремонта мусором.

 

    Если правду говорят, что этот так называемый «собор» (я не уверена, что в нём действительно молились. Вот для обороны от врагов здание подошло бы идеально!) осел за шестьсот лет почти на четыре метра в землю, то ход может быть только с первого этажа в подвал. Или в подклеть. Не более того!

 

— Амир! Амир! Не бегай! Света, держи его!

 

     Так вот как зовут девушку! Света! Нормальное имя. А Амир, значит, имя мальчика – полное или сокращенное?

 

— Радомир! Не бегай! Чужого бога уважать надо! Нашего бога тоже распяли.

 

    Радомир, значит. Ну ничего себе! В какого же бога они веруют? Спрашиваю. Света уже держит мальчика за руку. Женщина отвечает:

 

— Мы не верим в бога. Мы верим богу. И вера наша из глубины веков предками нам завещана.

 

     Разница колоссальная! Вот они какие, язычники!

 

— Мы родноверы – говорит Радомир – а там под досками огоньки красные! Я видел!

— Не пожар ли? Где?

 

Света и Марина уставились одна на другую, после чего Света говорит:

— Там киборг под полом, DEX.

 

     Так вот для чего, то есть – для кого — Марина столько еды накупила!

     И не стала есть шоколад при мне!

    И, значит, тот мужик был прав! Беглый киборг здесь! Вот ничего себе!

 

    Велеслава – оказалось, что у женщины такое имя – быстро собрала детей и вышла, что-то сказала мужу, очень тихо, тот вошел, поздоровался и подошел к доскам над люком.

 

    Света встала рядом с ним, тихим голосом, но быстро, давая информацию хозяину: «Dex-6, белый, шесть лет восемь месяцев, функциональность 6,3%, переломы…, ожоги…, истощение…, Лучезар, ему нужна наша помощь, иначе… мы ведь не можем его вернуть!.. его убьют!..»

 

    А хозяин ли он Свете? Так себя вести может сестра с братом! Но – никак не рабыня с хозяином! Как всё сложно!

 

     Доски сняты, и Света молча уставилась в дыру в полу. Марина просто сверлит взглядом Свету! Безмолвный разговор трёх киборгов, один из которых – явный полутруп!

 

     И вот, наконец, этот полутруп вылезает. Сам. Тощий, грязный, в крови и синяках, лохматый, почти голый. Просто пособие для изучения анатомии.

 

     Марина метнулась в какой-то закуток и принесла пакет с моим свитером, принесённым так давно, что я сама успела о нём забыть. Тощий парень мгновенно натянул свитер, и стал похож на бомжа.

 

     Моя одежда пятьдесят восьмого размера. Да. И что?

    Никогда не была худой, и худеть в мои пятьдесят девять лет уже поздно. Работа сидячая. И дома всё больше сижу. И надо бы гулять по утрам, и не с кем. Начну с понедельника. Наверно.

 

    И тут бросаю взгляд на Марину и понимаю, что она принесла парню свитер без приказа! Сама!

     И она – глядя на меня – понимает, что я понимаю, что она действовала без приказа.

     Взгляд у Марины становится таким… — словно она сейчас на меня кинется, но при этом она очень не хочет этого делать.

 

    Три боевых киборга на двух человек. Влипли. Все трое стоят в таком напряжении, что малейшей искры достаточно для взрыва.

 

— Марина! Марина, успокойся, всё в порядке. Я давно знаю, что ты всё понимаешь. И ты знаешь, что я знаю. Мы никогда об этом не разговаривали, но обе знаем.

 

     Во фразу завернула! С коровами и то легче! Они хоть смысл текста не понимают!

    Да, с коровами. А ты не знала? Давно же мы не виделись!

 

     Я ведь до пенсии на племенной ферме работала, помощником бригадира по племенному учету. Комплекс на восемьсот голов дойного стада плюс телятник. Но там были сельхоз киборги, Mary! А не DEX’ы!

 

    А уж после выхода на пенсию перебралась в город.

 

— Марина! Ты ведь сама не хочешь на меня нападать! Так? Тебе приказ нужен? Марина, принеси мой старый свитер и отдай этому DEX’у! Достаточно? Сможешь сдвинуть во времени сама?

 

— Да!

 

— Успокойся, всё нормально. Всё правильно сделала.

 

   Тут же Лучезар говорит Свете:

— Выйди из боевого режима! Всё нормально.

 

    Вот оно как! Значит, это и был боевой режим боевых киборгов!

Теперь знаю, что такое состояние Марины – когда она напряжена, как струна — и есть боевой режим.

 

    Лучезар, как и положено мужчине, начал командовать:

— Мы уходим и забираем его с собой. Света, поддержи его, помоги ему дойти. А ты, парень, не дергайся. Всё нормально. Домой полетим. К нам домой.

 

— Удачи вам! – говорю – но подождите немного. Марина, отдай ему пакет. Ты ведь для него столько накупила? Для него. Пакет молока открой и подай ему прямо сейчас. И кружку дай. А ты пей! И булочку бери. Не торопись.

 

   Парень с совершенно ошалевшими глазами берет кружку молока, булочку и медленно пьет при поддержке Светы. Марина наливает в кружку ещё молока – пакет литровый, кружка полулитровая – и подает ещё одну булочку.

 

    На секунду Марина и беглый DEX встречаются взглядами – долгая-долгая секунда! – и Марина подаёт ему яблоко, их руки встречаются, парень берёт яблоко.

 

После этого Света берет пакет – и трое посетителей идут к припаркованному флайеру.

 

— Марина, сходи и помоги им. И сразу обратно.

 

     Гости погрузились и улетели. Очень надеюсь, что сразу домой. И что у них будет всё хорошо.

                                      ***

 

— Марина, почему ты мне сразу не сказала об этом парне? А если бы этот мужик действительно привел полицейского? Тогда и тебя бы забрали.

 

— Егор просил не говорить.

 

— Кто просил?

 

— Этот DEX. Егор. У него имя такое. Он хороший.

 

    Вот ничего себе! Сижу молча, перевариваю информацию. Вот он – результат просмотра старых мультиков! В мультфильме сестра спасла брата – и здесь аналогично.

    Спасительница! Блин!

 

    Скоро рабочий день закончится. Завтра воскресенье, у всех людей выходной, а мне на работу. Делаем обход обоих этажей. Чай пить не с чем – все отдано беглому DEX’у.

 

   Отдаю конфеты Марине. Заслужила.

 

   Вот и всё. Сдаю на сигнализацию. Вешаю замки – все три штуки, допотопно тяжёлые. Чтобы была видимость старины далёкой – три огромных замка на тягах.

 

   Марина уже переоделась в свой жуткий комбинезон. Надо всё же ей платье сшить. Из одного моего ей два могут получиться.

   А взгляд какой! Она гениально умеет одними глазами сказать всё!

 

    А я сейчас пойду домой. У меня двушка в центре. А можно разменять на трёшку на окраине, тогда у каждой будет по комнате… Стоп! Кому это – каждой?

 

   Я живу одна. Из скотины только большой серый кот. Ни мужа, ни детей.

   Я старая страшная злая грымза. И меня это устраивает. Но эта девочка… Блин!

 

    Но вообще-то… Интересно, сколько стоит глючный киборг? И хватит ли моей премии? Снова – блин! Премия ещё не получена, и будет она только если музей выполнит полугодовой план по посещаемости.

    Придётся брать кредит. Лёше позвоню из дома, спрошу.

 

     Задумавшись, совсем забываю про Марину. А она ещё здесь. Стоит. Ждёт будто.

 

— Марина, пойдём домой! Хватит тебе в ячейке спать. Дома диван есть. Пойдём.

 

   За пару секунд на лице киборга гамма эмоций! – непонимание-недоверие-ожидание-надежда-удивление-радость – все сразу!

 

— Да!

 

— Только вот забыла спросить у них адрес. Могли бы съездить к ним…

 

— У меня есть! Света скинула! Я знаю адрес! Света и карту дала и маршрут, каким они летели. А я Ваш адрес дала, Егор обещал позвонить – радостная Марина отвечает не системно, медленно и так непривычно многословно. Очень многословно!

 

— Тогда из дома позвоним и узнаем, как дела. А в сентябре, когда выйду в отпуск, к ним съездим. С тобой. А теперь пойдём домой.

***

 

    Пришли домой, сразу позвонила Лёше, сообщила, что хочу Марину купить.

 

    Объяснила ситуацию, он обещал помочь, сам позвонит директору и узнает про цену, потом придёт с документами. Покупку надо оформить сегодня. Завтра воскресенье, у всех выходной, а в понедельник все будут знать о срыве Марины – и после этого мне её никто не продаст. Как только охранники просмотрят видеозаписи. Тянуть нельзя.

 

    Марину ты видела – сразу по приходе она взялась подметать. Она всегда подметает, когда заходит в помещение. Приучена к порядку. Хотя у меня чисто в квартире. Живу с одним котом.

 

    Сейчас она отмокает в ванной – в горячей воде с мыльной пеной. Её комбинезон положен в стиралку – он музейный, вернуть надо будет.

 

    Надеюсь, что имеющихся у меня денег на покупку хватит. А если не хватит – возьму под будущую зарплату, всё-таки покупаю у организации, в которой работаю. Не проблема – увольняться не собираюсь.

 

     Просто узнала, что ты работаешь в ОЗК.

 

    Наверняка там есть толковый программист, который сможет поработать с Мариной, надо бы убрать лишнее из её головы. Можешь ли посоветовать кого-нибудь? Но прямо сейчас, Лёша придёт через полчаса. Спасибо. Потом перезвоню.

                            ***

 

   Звоню снова, опять я. Не слишком поздно? Спасибо за программиста!

 

    Пришёл вовремя, мы с Лёшей успели оформить документы, под 20% зарплаты в течение полугода – Лёша уболтал таки директора снизить цену почти вдвое, сказав ему, что при утилизации киборга музей не получит ничего.

 

      В понедельник только надо зайти в бухгалтерию и подписать договор. Прямо с утра и схожу. Оказалось, что Лёша с твоим программистом хорошо знакомы!

 

    А перед их приходом, сразу после нашего разговора, я зашла в ванную, принесла Марине ночную рубашку и мой фланелевый халат, он ей немного великоват, но это не страшно, ушьёт и дома носить будет нормально.

 

    Дала ей свой шампунь – промыть волосы. А волосы у неё шикарные!

 

   На распаренном теле видны все рубцы и шрамы – на животе, руках, следы ожогов на правой груди…

 

    Я на неё смотрю, а она улыбается! Понимаешь? Стоит нагая – и улыбается. Наивный ребёнок… еще верит в чудо… как мне кажется.

 

   Похоже, что она слышала всё, что я тут наговорила. Но это не страшно, вреда от этого не будет.

 

    А Родион очень толковый парень!

 

    За полтора часа произвёл не только смену хозяина и обновление ПО, но и сделал так, что никто другой в хозяева попасть не сможет!

 

   И ещё поставил программу телохранителя, а еще программы по шитью, уборке, готовке и вождению флайера. И программу самообучения.

 

  Программу по вязанию не поставил – сама вязать научу.

 

  И обещался зайти завтра в «собор», почистить записи с камер.

 

    Флайера у меня нет. Пока нет. Но теперь есть стимул к его покупке. Если уж у меня таким образом завёлся водитель, надо и транспортное средство заводить.

 

   Зато есть швейная машинка, ткань и нитки — и Марина к утру сможет сшить себе платье! И завтра на работу со мной пойдёт в платье! Остальную одежду купим по пути, а её старый комбинезон верну.

 

   Только одна проблема осталась – клеймо «НВФ» с руки убрать надо. Но это вопрос времени, и это решаемо.

 

В понедельник у меня выходной, так что ждите нас в гости!

 

И — благодарю за помощь!

 

 

Примечание: 

*НВФ – научно-вспомогательный фонд – фонд предметов, которые используют при проведении интерактивных программ для посетителей музея.

 

0
0

Чёрный цветок. Часть 5. Домой 2 Глава 2 Огнезар. Сходство с портретом

Когда начальник стражи вошел к Огнезару в спальню среди ночи, тот сразу понял: или самое худшее, или… Он рывком поднялся с постели.

— Ну?

— Взяли Жмуренка. У него дома, сосед донес.

— Медальон?

— Нет. Он пустой. Серебра две монеты — и все.

— Дом обыскали?

— Пол сняли, стены простучали. Нету.

— Надеюсь, теперь он не убежит?

— В кандалах, в холодной.

— Что, сопротивлялся? — удивился Огнезар.

— Еще как! Звереныш, настоящий звереныш, — расхохотался начальник стражи. — Мои ребята все покусаны и исцарапаны. У одного зубы выбиты, у пятерых фонари под глазами — пяткой засветил.

— Давно я хотел на него посмотреть. Подожди в приемной, я сейчас соберусь. И вели седлать лошадь.

 

Первое, что бросилось в глаза Огнезару, — удивительное сходство с портретом. Избор действительно улавливал самое главное в лице, неповторимую человеческую сущность. Мальчишка молча упирался, извивался, его буквально втащили в застенок и швырнули в кресло, завернув руки за спинку. Огнезар с улыбкой наблюдал за его бесполезными попытками сопротивления и не мог понять их смысла. Такое бывает от страха, но этот пока непуганый, и непохоже, чтобы он чего-то боялся.

— Меня зовут благородный Огнезар, — начал он, когда парень понял тщетность своих усилий и немного успокоился. — Ты слышал обо мне?

Тот посмотрел исподлобья и оскалил зубы. Звереныш… Избор подметил верно: он похож на соболя. Если соболя загнать в угол, он тоже скалится и поднимает шерсть на загривке. И выглядит это так же забавно.

— Я даю тебе слово благородного человека: если ты скажешь мне, где спрятал медальон, я тут же отпущу тебя домой, — Огнезар улыбнулся.

Мальчишка сощурил глаза и прошипел сквозь зубы:

— Этого я никогда не скажу!

Огнезар не хотел выдавать своего торжества, но не выдержал и расхохотался. Глупый ребенок! Значит, все-таки спрятал сам. Больше всего Огнезар боялся, что медальон ушел в лагерь вольных людей. Нет, не ушел. Интересно, мальчик один знает, где медальон, или кроме него это известно еще кому-нибудь?

— Можешь не говорить, — пожал плечами Огнезар. — Тогда я спрошу об этом у твоих друзей.

Лицо Жмуренка расплылось в наглой и довольной улыбке.

— А никто больше не знает, где он!

Улыбка его была вполне искренней, он радовался своей находчивости. Огнезар кивнул. Что ж, для первого раза сведений неожиданно много. Но поговорить с парнем надо, надо разобраться в нем, понять, чего он боится, что любит, чего добивается.

— А зачем тебе медальон? — как бы между прочим спросил Огнезар.

Улыбка исчезла с лица Жмуренка, он снова приподнял верхнюю губу и процедил:

— Чтобы забрать у тебя то, что ты украл.

А! Так это — принципиальная позиция! Грабь награбленное. Ну что ж, принципиальные позиции сдавать легче, чем любые другие.

— Может быть, ты знаешь, как это сделать? — вкрадчиво спросил Огнезар, ожидая в ответ упоминания невольника по имени Харалуг.

— Я умею варить булат, — неожиданно ответил Жмуренок, — настоящий харалуг.

Парень, наверное, не понял, что подписал себе смертный приговор. Он наслаждался секундной растерянностью Огнезара, он смаковал эту свою маленькую победу и не догадывался, что Огнезар принял решение мгновенно: парень, конечно, расскажет, где спрятал медальон, но он никогда отсюда не выйдет.

— И какой же мудрец рассказал тебе об этом? Улич? Или Остроум?

— Никакой. Я сам догадался.

Может, врет, а может — хвастает. Впрочем, мудрецы Урдии Огнезару не по зубам. Только отравить, больше ничего сделать нельзя.

— И все, конечно, так тебе и поверили, — скептически кивнул Огнезар.

— Какая разница? Может, и не поверили. Все равно это правильно, иначе бы ты так не испугался! — Жмуренок глянул на него торжествующе.

Он не понимал, что загнал себя в ловушку, из которой ему будет не выбраться. Он сам захлопнул дверь этой ловушки, отрезая себе пути к отступлению. Огнезар удовлетворенно кивнул.

Больше говорить мальчишка не хотел. Он не отвечал на вопросы, и единственное, что удалось выведать Огнезару, — это то, что Полоз жив. Но для первого раза и этого было достаточно. Через сорок минут нелегкой беседы Огнезар кивнул тюремщикам:

— В холодную. В кандалы к стене. Не кормить, пить не давать. Я приду послезавтра утром. Вечером пусть его осмотрит лекарь, и если найдет что-нибудь серьезное, доложите мне. О каждом, кто будет спрашивать о нем, докладывать начальнику стражи. И… если он умрет, или сбежит, или еще что-нибудь с ним случится, вы все окажетесь на его месте, понятно? Вы и ваши дети. В кандалах в холодной.

 

Через сутки с небольшим спеси у мальчишки немного убавилось. Огнезар не напрасно потратил этот день: он опросил всех, кто знал Жмуренка — соседей, друзей, завсегдатаев питейных заведений, где тот бывал, — и начал представлять его себе немного лучше.

Жмуренок уже не сопротивлялся — у него тряслись колени. Еще бы — на ногах больше суток! И когда его посадили в кресло, на лице его мелькнуло облегчение. Только мелькнуло. Огнезар налил в кружку воды из кувшина, стоявшего на скамейке в углу, и сделал большой глоток, не сводя глаз с лица мальчишки: кадык у того судорожно дернулся.

— Хочешь водички? — спросил Огнезар.

— Нет, — хрипло ответил Жмуренок и рывком отвернулся.

— Я просто так. Ничего говорить мне за это не надо.

Жмуренок только поморщился. Гордый! Огнезар поднес кружку к его губам, но тот неожиданно извернулся и с силой ударил по кружке головой — снизу вверх. Вода выплеснулась ему на колени.

— Не надо мне никакой воды! — выкрикнул он довольно жалко, но, наверное, хотел, чтобы прозвучали эти слова презрительно и равнодушно.

— У… — протянул Огнезар, нагибаясь и заглядывая ему в глаза. — Мы обиделись? А что ты хотел? Ты хотел, чтоб мы тебя уговаривали: ах, Балуй, ах, расскажи нам, где ты спрятал медальон? А ты бы гордо молчал и над нами глумился? Ты так хотел?

— Да! — рявкнул парень ему в лицо. Да мальчишка сейчас сорвется! Быстро…

— Позовите лекаря и ката с помощником, — кивнул Огнезар тюремщикам. — И влейте в него кружку воды.

Жмуренок захлебывался и кашлял. Но не сопротивлялся — на это гордости не хватило. Огнезар дождался, пока он отдышится, а потом продолжил:

— А теперь, юноша, когда ты напился и немного успокоился, я расскажу, что тебя ожидает в ближайшие дни.

Иногда и этого бывало достаточно. А если все же не хватало, Огнезар внимательно следил за лицом арестанта и подмечал, что пугает того сильней всего.

Этот не испугался. Вряд ли он так хорошо владел своим лицом — пока ему это не удавалось, — и Огнезар рассудил, что у парня просто слабо развито воображение. Что ж, чем хуже он себе это представляет, тем сильней будет его удивление. Возможно, одного дня будет достаточно.

Огнезар хотел сыграть именно на удивлении, на срыве маски подросткового равнодушия. Внутренний мир подростка отличается и от детского, и от зрелого, но ближе стоит именно к детскому. С одной стороны, отсутствие жизненного опыта порождает отсутствие страха смерти — ребенок не понимает, что такое смерть, он не представляет себя вне жизни и жизнь вне себя. С другой — его представления о бытии окружены некоторым романтическим ореолом. И эти два фактора очень сильно мешают, если допрашивать приходится подростка. Но при этом, сталкиваясь с реальностью, они не умеют справляться с трудностями самостоятельно и подсознательно ждут помощи от тех, кто старше и сильней. Они уверены, что их пожалеют и простят. Взрослая жизнь для них — увлекательная игра. Им кажется, что достаточно сказать: я больше не играю, — и все закончится. Огнезар хотел увидеть, что будет, когда закончится увлекательная игра во взрослую жизнь и перед ним окажется ребенок, который больше играть не хочет.

Он остановился на клиньях под ногти — болезненная, но не опасная для здоровья вещь. И не ошибся. Жмуренок, изображая бесстрашие, позволил прижать свои руки к столу, только презрительно щурил глаза, собираясь гордо молчать, — Огнезар видел его в эти минуты насквозь.

Кричать он начал почти сразу. И удивление, на которое надеялся Огнезар, превзошло его ожидания. Мальчишка испугался, он не ожидал ничего подобного, он звал маму, он был похож на щенка, которому прищемили лапу. Из ощетинившегося подростка он превратился в несчастного ребенка за несколько минут. Сначала у него из глаз градом катились слезы, а потом к ним добавились судорожные рыдания. Огнезар не сомневался, что победил. Он остановил ката и дождался, когда парень перестанет задыхаться от слез.

— Ну что? — спросил он понимающе и доверительно. — Я думаю, уже достаточно? Скажи мне, где ты спрятал медальон, и пойдешь домой, к отцу.

Тот всхлипнул громким тройным вздохом, и из глаз его снова побежали слезы. Парень молчал долго, словно раздумывал, дрожал всем телом, а потом покачал головой, сжался и зажмурился.

 

0
0

Я выбрал. Глава 13. Часть 2. Охотники

Пока он разыскал сравнительно целую аптечку (кажется, Рыси), пока отговорился от охотников, пожелавших расспросить его, как им удалось загнать в ловушку демона такого уровня… словом, когда он вернулся, врачей уже стало два. Даже три, если считать сердитую пожилую женщину. Она-то и выгнала Сэма из машины, едва заполучила аптечку и выспросила, какие именно ампулы – тот самый стимулятор. Он даже Дина не увидел…

Что было потом, он помнит смутно. Смуглый парень, немного похожий на Ворона, осмотрел его и Люка… что-то продезинфицировал, что-то залепил пластырем, ногу перевязал. Сэм и не знал, что его кто-то так успел ткнуть. Про брата ничего не говорил, только время от времени шипел сквозь зубы непонятные слова – вроде ругательства, но язык незнакомый. Особенно, когда Люка смотрел.

Потом они объяснили каким-то людям в зеленом, что такое «черняшка» и почему ее надо влить спящим…

За ним и Хорьком скоро пришли – приехал тот самый Харвелл, которого все ждали, и конечно, пожелал допросить единственных, кого смог застать в сознании…

На допросе Сэм откровенно выложил все, о чем спросили, не стараясь даже понять логику вопросов и уж тем более не пытаясь уклониться от ответов. Единственное, о чем он умолчал – о первой встрече с Дином, о том, что охотник его тогда отпустил… Голова кружилась, в висках тяжело стучало, болело все, что могло болеть, и врать в таком состоянии он бы не мог, даже если б хотел.

 Да, он Сэм Винчестер. Да, он помнит Дина и свое детство – недавно вспомнил. Да, воспитывался здесь с момента похищения. Чему учили? Конечно, расскажет…

Вскоре его  прервали – седой человек в черном костюме священника спросил, когда он ел в последний раз.

Сэм попытался припомнить, но последнее, что вспоминалось – та шоколадка, которую они с Дином так и не доели…  Нет, они же должны были потом что-то съесть? Хоть что-нибудь? Но ему ничего не приходило на память. Он мог думать только о фургоне с белыми шторками… Там, где сейчас его брат.

…Ему и Люку принесли какую-то еду, уже в другой комнате, непривычно вкусную, но непонятную… Люка допрашивал кто-то другой, но, судя по всему, с ним обошлись так же мягко, как и с Сэмом – ни синяка нового, ни других следов. И ел он с аппетитом. У воспитанников Прайда не было принято вступаться друг за друга, но те, кто уже  работал в команде, как-то невольно учились держаться вместе. И сейчас у Сэма было чувство, что Хо… Люк – в его с Дином команде. И надо присматривать за ним…

— Все нормально?

 Люк посмотрел немного удивленно, но кивнул, и даже тень улыбки промелькнула:

— Нормально.

— Хорошо…

 Люк помолчал, отпивая что-то коричневое из  высокой красной чашки. Кажется, кофе, хоть запах был какой-то непривычный.

— Тебе говорили про брата?

— Что?!

— Нет, ничего, с ним еще возятся… Наверно, поэтому тебе пока и не сказали. Вроде все нормально будет. Ты успокойся, на тебя смотреть страшно….

 

Допрос продолжился сразу после еды. Про обучение больше не спрашивали, зато задавали вопросы о судьбе пропавших охотников. Имен Сэм не знал, пришлось ориентироваться по словесным описаниям.

Невысокий блондин худощавого телосложения, глаза серые, шрам на шее? Команда Кобры ликвидировала его три недели назад. Да, допросили и тело уничтожили. Не было задания похищать.

Чернокожий, крепкий? А точнее? Гордон? Он стал экзаменационным материалом. Рассказать, что это такое? Есть…

Куда девают отработанный материал? Сдают Наставнику, он куда-то девает. Нет, нам не говорили.

Дин? Это мой экзаменационный материал.

Нет, я не знал. Я тогда не помнил.

Да. Это я его так.

Можете говорить все, что хотите, зря вы их останавливаете, отец Модильяни. Я и сам о себе такое скажу…

Пожалуйста, скажите, что с Дином?

 

Чем кончился допрос, он не помнил, очнулся почему-то на руках у человека, чуть не ударил с перепугу… Хорошо, что ни ножа под рукой, ни пистолета.

— Что вы делаете?…

— Тащу тебя к твоему братцу ненормальному, — охотно ответил знакомый здоровяк, — Он всех медиков за… короче, достал. Отказывается засыпать, пока тебя рядом не будет. Никак не верит, что ты уже спишь…

— А я сплю?

 День ведь… Какая-то дорога. Колонна машин…

— Ты вырубился прямо во время разговора, когда тебе сказали, что с братом порядок. А ты что, не помнишь?

— Нет…. – вот позор, отрубиться во время допроса, причем его ведь даже не трогали. Узнал бы Наставник, пятеркой бы не обошлось. — Пустите, я сам пойду.

— Пришли уже.

 Дверь какого-то огромного грузовика распахивается, за ней – мясные туши… потом еще одна дверка в зеркальной стене, и светлая маленькая комнатка, и лицо Дина на белой подушке… уже не такое бледное лицо. Только очень усталое…

— Сэмми…

— Никаких разговоров, ясно! – врач пихает в руки Сэма подушечку и сверток простыней и одеял, на полу шипит и надувается зеленый матрас, здоровяк отбирает у замершего мальчишки белье и сам стелет эту раскладную кроватку, а Дин и Сэм все смотрят друг на друга….

— Все будет хорошо, братишка…

— Все хорошо…. Спи.

 

0
0

Имя воина. Глава 78

     Когда Нина и гость сели за стол, киборги остались стоять у стенки. Василий – если бы не было в доме постороннего человека – без проблем сел бы за стол первым. Но в доме гость – и неизвестно, как он отреагирует.

 

    Первой отреагировала Нина:

— Васенька, тебе особое приглашение требуется?

 

— Да, – ответил DEX, и сразу пояснил: — В данной ситуации требуется.

 

— Тогда… садитесь за стол… Агат, принеси ещё тарелку и ложку-вилку… для себя… и садись тоже.

 

   Агат на пару секунд застыл… и пошёл на кухню за тарелкой для себя.

 

    Вася, глядя на него, тихо сказал:

— Ему ещё никогда не приходилось сидеть за одним столом с гостями. Может, будет лучше, если он поест потом? А пока будет приносить и уносить тарелки?

 

   И Нина так же тихо ответила:

— Одно другому не мешает. Будем есть за одним столом, а потом Агат будет убирать со стола. Лиля, тоже садись… Вы ведь не будете против?

 

— Не буду… садись, Лиля, — юрист улыбнулся, — давно не видел, чтобы городские так обращались с киборгами. У нас это нормально… а в городе всё по-другому.

 

— Потому что ни у кого больше нет таких… борзых киборгов… как Василий. Только у меня. Уникум!

 

— Сдать на проверку не хотите? Или обменять на нового? – как-то очень заинтересованно спросил Иван Сергеевич. – Я бы взял себе такого.

 

— Вася, ты хочешь на проверку? – обратилась Нина к DEX’у, пытаясь напугать, но тот ответил совершенно спокойно и уверенно:

 

— Все равно не сдадите! Я Вам нужен.

 

   Нина рассмеялась:

— Наглость потрясающая! Не сдам. Агат, неси на стол всё сразу, кто что захочет, то и берите. Васенька, помоги ему. И сразу включи чайник.

 

— Хорошо.

                              ***

 

     После обеда юрист спросил документы на киборгов, и Нина подала ему несколько пластиковых пакетов с бумагами и скинула папку с файлами на планшет.

 

   Иван Сергеевич открывал папку за папкой, бегло просматривал, пролистывал файлы о поступлении денег от сайта, о поступлении денег из музейной лавки, бухгалтерские накладные на приём мебели и посуды в уплату за киборгов, договора на аренду киборгов, потом сказал:

 

— Я опасался, что всё окажется намного хуже. Все документы в порядке, и на киборгов, и на продажу мебели, и на реализацию сувенирной продукции… есть договор с администратором и владельцем сайта, есть отчисления налогов со всех поступлений, есть документы на покупку киборгов и на продажу книг… а Вы книги продавали?

 

— Было такое… но не здесь. Здесь… ещё руки не дошли коробки распаковать и разобрать. Можно и ещё часть книг продать… этому же музею, например.

 

    Нина вспомнила и ещё кое о чём… но говорить сейчас о найденном и находящемся сейчас в сейфе пакете с акциями не стала – не настолько она знакома с этим человеком, чтобы сообщать такую информацию.

 

— С документами всё в порядке. Конечно, просмотрел бегло, но что хотел, увидел. И… если Вы не против, я бы оставил себе копии документов?

 

— Как Вы хотите их скопировать? Файлы нужны или копии бумажных?

 

— Файлами… если есть все документы на киборгов в электронном варианте. Так удобнее. Да и некогда сейчас, если честно… мне надо ещё в пару мест успеть…

 

— Хорошо. Кузя! – и на голоплатформе возник пони-кот в розовой попоне и с бантиком на челке. – Кузя, найди папку с документами на всех моих киборгов и перешли… вот на этот планшет… и Лиле тоже. И документы на поступление денег от сайта… и из музея тоже.

 

   Кузя мяукнул:

— Сделано.

 

    Лиля вдруг вскочила и чуть не вжалась в стенку. Вася на секунду позже вскочил и встал с ней рядом – и тоже прикинулся мебелью.

 

— Что случилось? – Нина вскочила вслед за ними.

 

    Вместо них отчитался возникший на столе Кузя:

— У калитки опустился флайер DEX-компани. Прилетевший программист Леонид Баранин желает войти.

 

— Кузя, впусти… и проводи сюда. Вася и Лиля, вам лучше уйти на кухню… если что, позову. Агат, принеси тарелку для гостя. И ложку с вилкой. И убери тарелки Васи и Лили.

 

— Приказ принят, – ответил Василий и исчез, девушка осталась, хозяйка Василия не могла ей приказывать.

 

— Лиля, иди. Всё будет хорошо, – тихо сказал ей хозяин, и она вышла.

 

    Молодой человек, пришедший с Кузей, явно нервничал. Неуклюже поздоровался с Ниной и юристом, после этого замялся, и, чтобы немного разрядить обстановку, Нина пригласила его к столу.

 

— Леонид… как Вас по отчеству? – попыталась успокоить его хозяйка дома. – Присаживайтесь!

 

— Николаевич… я вообще-то к Ивану Сергеевичу… — смутился гость, и путанно продолжил: — Хотел лететь на турбазу… но в офисе парка сказали, что он здесь… извините, что не предупредил, хотел застать… Вас в прокуратуре… и не застал… а Вы вот где… я искал Вас… а у меня и к Нине Павловне дело есть… Борис Арсенович дал адрес… а Вы как раз здесь…

 

— Вступление мощное! – оценил юрист. – Вы меня нашли. В прокуратуре я ещё не был. Я слушаю.

 

— Я… как лучше хотел. Мне нужно проверить Вашего киборга… он ведь из недавно привезённых? Я не успел в космопорте… пришлось улететь… – обратился Лёня к юристу, – у вас ведь DEX? Он не сорванный?

 

— Мне DEX’а не досталось… Irien у меня. Лиля! – позвал он девушку. – Иди сюда!

 

— Леонид… Николаевич, позвольте поинтересоваться. Вы из какого офиса DEX-компани и в какой должности пребываете? – серьезно, но с долей язвительности спросила Нина. – В музее я Вас не видела ни разу… я Вас что-то не припомню… и… когда у школы грузили моего киборга… были не Вы.

 

— Я… программист… а в школу из Янтарного вызывали… там ловцы есть… а у нас нет… их… у нас только я, тестировщик Костя и девушки… две… менеджер… и офис-менеджер… — окончательно смутился и покраснел парень. — Вы ведь про ту школу, где киборгов тестировали?

 

— А у нас ещё в одной школе такое было? – удивилась Нина. — Сначала довели киберов до срыва, потом орать начали, что киборги звери… и их убить надо.

 

— Но… их же не убили! Они были у нас… на тестировании… мэрька сдохла… почему-то. А DEX’ов увезли.

 

— А ты знаешь, малец, куда увезли DEX’ов? Подарили сельской школе! – юрист просто сверлил Леню глазами. – Из одной школы… где над ними издевались… в другую школу! У меня же внуки в той школе! Я же спать не могу спокойно! А если их сорвёт? Вот спрашивается, за что у вас там… так деревенских-то не любят?

 

— Так у них программы именно по охране школы! Они прошли тестирование… они в порядке! У них системный запрет на причинение вреда несовершеннолетним!

 

   Нина остановила их обоих, пока юрист не вцепился в дексиста:

— Леонид, давайте Вы приедете ко мне… домой… после семи вечера… или утром завтра в девять. Ну… или в музей в обеденное время. Мне пора на работу, и Ивану Сергеевичу тоже пора идти… вы можете поговорить и в музейном кафе… если это срочно.

 

— Хорошо, я понял… зайду утром. У меня ведь… ещё и к Вам дело… договор на поставку крови…

 

— Че-го поставку? – Нина уставилась на дексиста, и тот, снова смутившись, повторил:

 

— Крови. Та пара киборгов, которую Борис Арсенович вёз для себя… они ведь у Вас? Я договор привёз на забор крови… Вы подпишете, киборги остаются у Вас, но раз в неделю сдают кровь и раз в месяц костный мозг. А за это… три пачки кормосмеси за упаковку крови и пять – за пробу костного мозга.

 

— Сейчас мне некогда… есть электронный вариант договора?

 

— Да. Скинуть?

 

— Скинуть. И мне, и Ивану Сергеевичу. Я посмотрю вечером и решу… подписывать или нет. Иван Сергеевич, я прошу Вас проверить этот договор с точки зрения закона… и при необходимости быть моим представителем при подписании документа.

 

— Согласен. Значит, завтра в девять утра… прилететь к Вам лично или можно присутствовать на видеосвязи?

 

— Леонид, Вас устроит присутствие юриста по видеосвязи? Если да, дайте ему договор для ознакомления и свой номер видеофона.

 

— Держите… — Леня перекинул юристу свою визитку и принял визитку от него, и повторил: – Ведь Вы с киборгом? Могу я осмотреть его? Я ведь поэтому к Вам приехал…

 

— Лиля, – юрист посмотрел на появившуюся девушку, – мы уходим. Леонид, мы сейчас едем в прокуратуру… мне стажёра надо увезти… вот после этого я могу зайти в Ваш офис. Или… у Вас другие планы?

 

— У меня… ещё надо новую школьную «семёрку» проверить… запишите мой… это мой собственный, а не рабочий номер… и встретимся, например, в кафе музея через полтора… или два часа… или позже, как Вам удобнее.

 

— Хорошо. А сейчас и нам пора идти. И Нине Павловне пора на работу.

                               ***

 

    После ухода нежданных гостей Нина скомандовала собираться обоим киборгам, несмотря на то, что посуда не вымыта и со стола не убрано.

 

— Агат, в музее тебе безопаснее будет. Я не знаю, что на уме у этого Лёни. А если он вернется через час и заберёт тебя? Я вряд ли смогу тебя выручить… так что поедем. Вечером вернешься со мной и всё уберёшь… убрать я и сама могу… но тебе здесь удобнее спать. Там и так пятеро на четыре спальных места.

 

— Приказ принят.

 

   На работу полетели все вместе.

                                  ***

 

    После обеда пришла Света, с предварительно составленным графиком мероприятий:

— …тебя устроит три мероприятия в неделю? Кроме понедельников, в залах понедельник выходной.

 

— Получается… среда, пятница и воскресенье… три дня всего?

 

— Тут или среда, или два мероприятия в воскресенье… как заявки будут. Зал небольшой, поместятся человек десять… с натяжкой максимум пятнадцать. Мебель-то пришлось вынести, только буфет остался… теперь там… как они называются-то?

 

— Это не суть важно… как-то да называются. Тогда… по понедельникам я его буду забирать домой, даже… с вечера воскресенья. И провозить обратно во вторник утром. Или в обед.

 

— Хорошо… тогда подпишу у директора и пришлю тебе. И ему тоже… а где девочка?

 

— Клара? В комнате отдыха с Лидой, отдыхает… мультики смотрит. Набирает массу.

 

— Так серьёзно? А новые девочки уже что-то вяжут… я видела, как для них комнаты отремонтировали… и двух парней «пятёрок» разбудили для охраны… зачем-то. «Шестёрки» эффективнее были бы… Марина их учит вроде бы… шить.

 

— Кларе ещё килограмм десять надо набрать до нормы. Просто женское кимоно очень… широкое. И крылья закрыты, и… кстати, ей косметика нужна своя. Она в этом лучше нас разбирается… выберет сама, закажу. И нормальная одежда нужна тоже… Лиза сошьёт.

 

— За неделю справится? В пятницу в два чай и в четыре каллиграфия.

 

— А не слишком ли быстро? – возмутилась Нина.

 

— Нормально. Подпишу и пришлю. Пока… кстати, ты видела, что на ФЗК* прислали?

 

— Откуда? Я же простой хранитель… а не главный. А что там?

 

— Да… ездили мы в деревню… с занятием в начальные классы… то есть, в село… в Кузино. И там в отдельной комнате предметы быта собраны из дерева… и из глины, и кованые светцы… много всего. Антон только и сказал, что горка из сундуков красивая… четыре расписных сундука один на другой поставлены… явно ручная работа. А ему эти сундуки со всем содержимым и подарили. А сегодня всё привезли… ужас какой-то! Там десяток веретён, пять пряничных досок, куча игрушек глиняных… резные доски… две сечки… утюг допотопный… полотенца… хлам древний!

 

— Не надо было хвалить, – Нина знала, что городские не любят деревенских, а деревенские считают глупыми городских из-за незнания традиций… но это уже перебор! Уж музейные-то работники просто обязаны знать обычаи людей, к которым едут! Она начала объяснять: — Как нельзя хвалить детей в глаза, так и вещи в чужом доме хвалить нельзя… вещи будут подарены похвалившему независимо от их ценности. Чтобы зависть не вошла в дом и не поселилась в нём. И чтобы живущие в доме не перессорились. Потому все эти вещи вам и отдали. Поэтому вас в то село больше не пригласят. И не впустят ни в один дом, если явитесь сами. Встретят тонкими пирогами-«погонялками»… которые при расставании дают с собой в дорогу. Их киборг был там? Если был, то вас всех запомнил… и будет охранять от вас и школу, и детей.

 

— Даже так? И что теперь делать? ФЗК завтра утром… и уже решено, что будет отдано в ФДМ… отбор будет только в основной фонд… мы же современные люди! На дворе космический век… а там обычаи какие-то.

 

— Ты не первый год в музее… и знаешь, что община, покинувшая родные места, соблюдает на новом месте обычаи строже, чем прежде. Это сплачивает людей и даёт возможность выжить… теперь их Родина здесь… потому и обычаи соблюдаются… практически все. Ты как зав отделом на ФЗК приглашена?

 

— Да… — растерянно ответила Светлана, – а что?

 

— А я нет. Но… могу дать вредный совет… надо?

 

— Давай… что делать?

 

— Верните всё обратно. Прямо завтра утром и с извинениями. Но с уточнением, что часть предметов уже принадлежит музею. Сундуки с содержимым верни в первую очередь.

 

— Как? После ФЗК?

 

— Можно и до ФЗК. Открой в селе филиал музея. Пусть комнату в школе выделят… а лучше дом хороший. Музей крестьянского быта. Смотритель будет музейным работником… и местным жителем, у тебя будет причина… и хороший повод туда ездить. Предложи так. Предметы возвращаются на ответственное хранение, частично принадлежать они будут нашему музею, проводить экскурсии смогут и местные, включи их в план посещаемости и в план мероприятий. А за это сельские школьники смогут посещать наш музей бесплатно… пару раз в году, например.

 

— А это мысль дельная! Спасибо, завтра скажу… может, и получится.

 

— У тебя выхода другого нет. Иначе тебя в это село и деревни не пустят… приехать-то сможешь, но будет полный контроль и присмотр. Чтобы чего ещё не… спёрла.

 

 

*ФЗК – фондово-закупочная комиссия. Собирается раз в месяц для принятия решения по закупкам предметов для коллекций музея. Существует ещё ФЗЭК – фондово-закупочная экспертная комиссия – она производит оценку стоимости закупаемых предметов на основании экспертизы.

 

 

 

 

—

0
0

Сердце Феникса. Новая реальность. Часть 2. Глава 2. Догадки и версии

И снова знакомая по видению комната. Светлые стены, стопка тетрадей и Кристаллов – над диваном повисла еще одна полка. И еще одна лампа – в изголовье… Потеснились на стенах карты и диаграммы – рядом с ними мягко поблескивала гитара и еще несколько карандашных набросков. Новых набросков – их Лина еще не видела. Девушка на барабане и… и девушка, танцующая в языках огня с птицей на плече. Она? Высшие силы, какая красота! И на этот раз – ее лицо. До последней черточки ее… Тут Лёш ничего не скрывал. Лина отвернулась, пряча горечь.

Эмпат… несчастный.

Еще час назад она бы спросила, откуда такой необычный образ. Еще час назад она бы… да что теперь! Это уже позади. Не вернешь.

Не вернешь.

— Садись сюда.

Вадим тоже сел – ближе к двери. Лина невольно отметила, как он привычно подвинул кресло так, чтобы между ним и ведьмой не было никаких препятствий. На всякий случай, так сказать.

— Лёш?

— Что? – мрачновато отозвался юноша, привалившись к столу.

Вадим выразительным движением бровей указал на окно. Ну… правильно. С одной стороны, такая позиция перекроет второй выход, с другой – Лёш убирается с линии огня. Тот дернул плечом, но подчинился, не сказав ни слова. Сунул руки в карманы и застыл, как молния на стоп-кадре. Неподвижная, но все равно – летит и горит…

Лёш…

Горечь царапала сердце, как умирающий леопард, горечь и чувство потери. Это давило, просто жгло, словно… словно она лишилась чего-то важного. Огня… зрения… феникса, наконец!

Невыносимо.

Если бы только они не пошли в эту ночь гулять по городу… если б она была повнимательней… если б она только не испугалась так, не ляпнула эти слова сразу. Все могло быть не так! И не было бы этой давящей тоски, неотступной и нестерпимой.

Ну же… Спокойней.

Потом… потом будешь убиваться. Сейчас, раз уж начала, надо идти до конца. Ты хотела его спасти. Спасла. На сегодняшний вечер. Теперь… уж будь что будет, а надо рассказать. Предостеречь.

А значит, кончай истерику, начинаем разговор. Ведь не просто так ее сюда притащили? Будем разговаривать?

— Итак? – молодой ведьмак точно прочел ее мысли.

— Итак? – эхом отозвалась девушка. Нет, это не оттяжка времени. Просто – им начинать. А она послушает и поймет, как лучше выложить нужные сведения. Не так скажешь или не так преподнесешь – и все, информация катится в Преисподнюю, ибо верить ей просто не хотят.

— Рассказывай, кто ты и что все это значит, — вполне доброжелательно посоветовал светловолосый маг.

— Лина из клана Феникс.

— Наемная убийца, — Вадим не спускал с нее глаз.

— Да.

— Сколько тебе лет?

— Дим! – нахмурился Лёш.

— Двадцать два, — ровно ответил ее голос.

Лёш промолчал.

— И тебя наняли убить Лёша?

— Мага по имени Алексей Соловьев,  девятнадцати лет, уровень сил близок к шестой ступени, спектр не определен. Подходит?

— В точку, — кивает беловолосый. – Это все?

— Предполагаемые места засад: парк «Зурбаган»,  университет, клуб «Парус» на Приморском бульваре и концертный зал «Этна», — какой-то демон дергал Лину за язык, заставляя выкладывать то, что являлось конфиденциальной информацией и не подлежало разглашению ни в коей мере… даже главе клана докладывали не все, в конце концов. И не надо было это рассказывать, не надо – Лёш и так на нее не смотрит, словно вдруг превратилась во что-то неживое, отвратительное, словно… К черту! И она говорила и говорила… Как будто укладывала кирпичи в стену, отделяющую ее от Лёша. От его теплого голоса… от сияющего огня в его глазах, от его семьи, взбалмошной, но такой любящей… От собственной любви.

— По обнаружении объекта следует каким-то образом отделить его от возможных свидетелей, парализовать и доставить заказ в условленное место. Получив гонорар, оказать содействие в убийстве путем последовательного расчленения. Схема – по усмотрению заказчика. Он предлагал начать с…

— Достаточно! – голос Вадима был негромок, но от него, наверное, затих бы даже стадион психованных фанатов. Лина послушно умолкла.

Почему-то не было страшно, хоть свое будущее она могла бы предсказать с точностью до восьмидесяти нерадостных процентов. Начиная с возвращения в клан и заканчивая предсказанной Купели Льда. Но страшно не было. Было горько…

Лёш молчал.

— Ясно, — уже потише повторил Соловьев-старший. – Способ убийства заслуживает внимания.  Ты здорово досадил кому-то, Лёш…

Лёш молчал.

— Версии есть?

Молчание.

— Лёш!

— Что? Нет у меня… версий.

— А у тебя? – взгляд зеленовато-серых глаз уперся в Лину. Пристальный такой взгляд. Как горячим по лицу…

— Если меня спрашивают, я бы порекомендовала поискать не у демонов, а среди магов. Скорей всего из тех, с кем жертва знакома. Была знакома. Слишком личная злоба. Словно заказ сделан из личной мести.

— Это не слишком сужает область поиска… — чуть прищурившись, светловолосый маг быстро пересматривал в памяти возможные варианты.

— Что, многим наступили на хвост?

— Многим. Больше, чем ты думаешь.

— Ясно.

— Ясно – мало. Подбрось еще информации.

— Зачем? Он убит.

— Ты говорила. Давно?

— Четверо суток.

— Многовато, но попробовать можно… А тело доступно?

Чье тело? И что попробовать? Лина ничего не сказала, но взгляд ее, очевидно, был красноречивым до предела – Вадим напряженно усмехнулся:

— Тело либо место убийства. Чтоб я мог попробовать считать информацию. Как на месте драки недавно. Это у меня осталось после… неважно. Правда работает слабо. Через раз.

А-а… Лина призадумалась.

— Можно попробовать. Слетать и проверить. Но это не его пещера.

— Ясное дело. Кто ж будет затевать такое в своем жилище.

— Я бы сказала – это вообще не его. Держался в этой пещере, как будто новичок-охотник – на сафари. Нервно так. Впечатление, что… — Лина сделала паузу, проверяя впечатление… — Мне показалось, что он с другого Уровня. А возможно, даже не-темный. У вас из знакомых никто не пропадал?

— Что?!

Похоже, мысль поискать зловредного заказчика среди своих друзей-приятелей-знакомых парням в голову не приходила. Даже Лёш оттаял. Обменялся с братом быстрым взглядом, отлепился от стены, выпрямился:

— Юлиуш Гурецки!

 

— Юлиуш с экспериментального курса? Тот, которого ты обставил на соревнованиях? Ты его еще вытащил из лужи, так, когда он материализовал что-то не то?  Его еще девушка потом бросила, так? – Вадим, похоже, припомнил искомого пропавшего с лету. – А что, он пропал?

— На прошлой неделе. Родственники всех знакомых обзвонили…

— Так-так… Пропал, значит… Лёш?

— Я не уверен, но… Пару недель назад он угрожал, что скоро я узнаю, как сманивать чужих невест. И вообще…

— Угрожал. Так-так… — голос Вадима был подчеркнуто нейтрален, но почему-то стало неуютно даже Лине, — И я только сейчас об этом узнаю!

Спасаясь от пристального взгляда, Лёш быстро повернулся к девушке:

— Лина, ты внешность описать можешь?

О! Заговорил…

— Интересно, а они всем звонили пять раз или только тебе? – продолжал уточнять старший брат (тем же тоном).

— Не знаю. Лина, так что с портретным описанием?

— Ничего. В смысле, ничего особо конкретного, — Лина подавила совершенно нелепое желание расспросить Лёша поподробнее о «сманивании чужих невест» — это абсолютно не ее дело! (ну конешшшшшно – проворчал скептически внутренний голос) – Он был в капюшоне, и я его особо не рассматривала.

— Убить убила, но не рассматривала?

— Не имею привычки! – огрызнулась Лина. Но припоминать начала. — Невысокий… разве что на палец выше меня. Худой… очень ухоженные руки. Нервные движения. Говорил быстро, голос высокий. Не баритон и не тенор, выше…

— Похож. Только Юлиуша не назовешь говоруном. В остальном совпадает.

— Мило. Значит, мы имеем потенциально враждебную семью из нейтральных? Терпеть не могу этих так называемых нейтральников. Или ты помогаешь, или… Лёш, что? – голос Вадима внезапно изменился, — Что такое? Опять?

 На руке младшего Соловьева внезапно появился браслет. Точнее, проявился – раньше эта штучка, судя по всему, просто сливалась по тону с кожей, прикрытая «маскировочной паутинкой». Связующий браслет низшего класса. Связь и наводка, не больше. Никаких привязок и…

— Леш, только не говори, что это опять вляпался кто-то из твоих раздолбаев!

— Не сейчас, Дим. Останься с Линой, ладно?

— Куда?!

— Я быстро… Проклятье, как их занесло в эту пещеру Лягве?

 И он исчез.

— ***! – выразился Вадим. – Оставайся здесь, родителям ни слова! – и, одним движением руки замкнув контур защиты, испарился.

 

Здесь? Нет! Лина инстинктивно рванулась следом… и с маху врезалась в защитный купол. Грыббаз!

Мир кувыркнулся…

 

Когда в глазах просветлело, девушка обнаружила, что сидит на полу. Голова кружилась, феникс шипел и «бил крыльями», а на языке теснилась куча малоприличных выражений о светлых магах, барьерах и собственной дурости. Что все это значит?! Что, во имя Преисподней, ей теперь делать?

Она еще раз попробовала купол, уже осторожно, в касание… Держит. Прочный. У нее был специальный амулетик для размыкания-дезактивации защиты, но где он теперь… Там же, где и все остальное. На встречи с Лёшем Лина ничего не брала, и сидеть ей тут… до возвращения братьев домой. Или до осветления Темноты Преисподней…

Куда их демоны унесли, этих самоубийц во имя Света и милосердия, мать их растак?

Так… Так… Лина быстро встала, собираясь проверить дверь – вдруг подпустит – и услышала быстрые шаги на лестнице. Кто-то шел.

Мило. Сейчас хозяйки дома поинтересуются, какого дьявола гостья забыла в комнате Вадима, почему она одна и под замком? Ох, вашу ангельскую благодать…

— Вадим? Лёш? – вопросил голос Милы. – Мальчики, все в порядке?

Лина быстро просчитала шансы – отозваться или промолчать. Но среди шансов фигурировала незапертая дверь – так что лучше отозваться…

— Их здесь нет.

— Лина?! – дверь распахнулась в момент, и настороженно-тревожные глаза быстро обежали комнату, словно проверяя комнату на предмет погрома, трупа или, на худой конец, следов борьбы. Руки женщины (чисто автоматически, как хотелось бы верить!) приподнялись и замерли на уровне талии. – Что случилось? Вы же ушли с Лёшей…

— Мы вернулись, — причины возвращения Лина решила попридержать про себя. – И разговаривали с Вадимом.

— А.. а где они? – голос спрашивал одно, а темные глаза Милы излучали другой вопрос: «Если их нет, то почему ты – здесь?». Ну да… приютить дома убийцу – не тот поступок, который придает душе покоя и доверия.

— У Леша сработал какой-то браслет, — осторожно отозвалась девушка. – Он пообещал скоро вернуться и исчез. Вадим тут же испарился следом, а я… застряла тут.

— Опять… — и женщина бессильно опустила ладони, сразу поверив. – Проклятье. Имя назвал?

— Чье имя?

— Ну этого… Кто опять попал в беду?

— Не сказал…

— Проклятье! – повторила Мила. – Остается надеяться, что Дим не опоздает. Давно?

— С минуту.

Губы женщины беззвучно шевельнулись. Лине показалось, что она снова была готова произнести что-то типа «проклятия», но чародейка сказала другое.

— Когда же это кончится…

И слова эти были пропитаны такой усталой горечью, что Лина не узнала ту спокойную, домовитую и улыбчивую женщину, которой Людмила была так недавно. Боль звучала в ее голосе, боль и тоска, словно та, усталая, стояла посреди бескрайней ледяной равнины, и в любую сторону расстилались бесконечные снега без крохи тепла. И нет надежды на тепло и помощь. Лучше б она сказала «проклятье»! Впрочем, это продолжалось всего миг – а потом тревога и тоска словно истаяли, спрятались, и Мила снова стала приветливой хозяйкой. Гостеприимной.

— Ну что, ты, наверное, хочешь отдохнуть? Ночь, все спят… Комната Лёша открыта.

Интересно, там контур все еще разомкнут? Юноша гостье доверял и ни разу не закрывал его сам, не спросив ее согласия. Просто напомнил, что от этого зависит безопасность дома, и показал, как закрывать комнату от проникновения извне. Она закрывала.

— Только из дома не уходи, — словно в ответ на ее мысли сказала Мила, — Защита…

Ага, ясно.

— Спокойной ночи, — Людмила плотней запахнула красивый темно-зеленый халат и опустилась в кресло. Она явно никуда уходить не собиралась.

— А вы?

— А я подожду. Если… в общем, я подожду.

Она выглядела спокойной и уверенной, но Лина больше не верила этому спокойствию.

— Я с вами.

0
0

Эпоха мира и милосердия. Глава 3. Дроны

В рубке управления было тихо — перед началом боя всему экипажу дали получасовой перерыв для подготовки и решения личных вопросов. Мерцали огоньки автопилота на командорском пульте, вспомогательные мониторы навигатора и связиста не работали, лишь на основном мониторе, самом большом, ярком и объемном, светилось изображение планеты внизу — небольшой, хрупкий на вид шар, окутанный, будто дымкой, слоями атмосферы и немного похожий на елочное украшение.

Капитан Роджерс прерывисто вздохнул, на секунду прикрыл глаза. Шесть месяцев. Всего лишь шесть стандартных месяцев с начала войны, и вот они здесь, на подступах к Калсиде. Пять принадлежавших калсидийцам планет-рудников и двенадцать перевалочных баз сдались почти без боя — ресурсов противника хватало лишь для защиты этих объектов от пиратов, но не от регулярных войск Аристотеля. Разведка доносила, что калсидийцы стягивают все силы к своей планете, укрепляют её внешнюю защиту, наращивают выпуск оружия и военных технологий. Что ж, не лишено смысла — здесь они еще могут хоть что-то противопоставить военной мощи агрессоров. Стив поймал себя на мысли, что называет про себя агрессором нацию, к которой принадлежит, и армию, за которую воюет, и внутри словно зашевелилось что-то мерзкое и скользкое, подкатив к горлу тошнотворным комом. Проще было бы открыто объявить о своем несогласии с политикой короля и военной элиты и пойти под трибунал. Проще и честнее. Но он выбрал иной путь, а отступать с намеченного пути капитан Роджерс не привык.   

   

— Любуетесь? — Коммандер Райх незаметно подошел сзади, встал рядом, скрестив руки на груди. Настоящий великан — выше Роджерса на ширину ладони — с густой гривой седых волос и чертами лица, будто вырезанными из дерева. Один из самых ярых милитаристов среди военной элиты, но, не в пример многим, прямой и открытый. — Такая мирная, такая беззащитная.

Стив невольно вздрогнул, услышав буквально отголоски собственных мыслей. Кашлянув, произнес осторожно:

   

— Это всего лишь видимость, вы имели в виду?

   

— Верно. Они называют свой защитный барьер «Скайфилд». Разработка Старка, черт его дери, — в тоне коммандера явно проскользнуло уважение. — Он невидим. Полных данных о том, как он устроен, у нас нет. Так что стоит ждать сюрпризов.

   

— Но у нас есть «Иерихон». Его тоже разработал Старк. Было крайне глупо со стороны калсидийцев дать нам против себя оружие.

Странная, тревожно-болезненная гримаса промелькнула на лице Райха.

   

— Помните ту древнюю поговорку про данайцев, приносящих дары?  Я ни за что не стал бы пользоваться «Иерихоном» в этой войне, даже после многочисленных испытаний. У нас и без того хорошие шансы на победу. Но сановным особам не терпится как можно скорее разобраться с Калсидой и маршевым шагом двинуться в сторону границ Федерации.

Стив, скрестивший руки за спиной, сжал пальцы с такой силой, что суставы едва не хрустнули.

   

— Значит… Это уже решено? Война продолжится?

Проницательно глянув на собеседника, коммандер качнул головой.

   

— Рано еще. Время не пришло для подобных разговоров.

Около минуты они молчали, не сводя с монитора глаз, потом Стив раздумчиво произнес:

   

— Говорят, что из всех освоенных с момента начала колонизации планет, Калсида больше всего похожа на Землю — колыбель цивилизаций. Разведчики Федерации с самого начала искали такое вот место — с идеальным сочетанием атмосферы, водных, земельных и прочих ресурсов. А нашла его частная экспедиция, и Калсида стала независимой от Федерации территорией. Настоящая кость в горле федералов. Именно поэтому войска Федерации не спешат на помощь калсидийцам. И именно благодаря этому мы разобьем их поодиночке.

Ухмыльнувшись, коммандер хлопнул Роджерса по плечу.

   

— В вас есть умение зрить в корень, капитан. Далеко пойдете. Только вот не стоит называть Землю колыбелью цивилизаций. Вы же помните историю нашего народа? В лихие времена, когда на Земле наша раса подвергалась гонениям, Пророк создал магический портал и привел нас на Аристотель сквозь галактики и множество световых лет. Мы — избранные. Наша раса слишком могущественная и уникальная, чтобы зародиться среди подверженных суевериям невежественных дикарей. Я верю, что нашу настоящую колыбель, наш истинный дом нам еще предстоит отыскать.

Роджерс пожал плечами.

   

— Простите, но я слабо разбираюсь в теологии. Я всего лишь солдат.

   

— Ничего, ничего. Вы еще молоды. Вам еще предстоит подняться выше и познать множество вещей, кажущихся странными и непонятными. Но сперва мы должны сделать эту планету нашей.

Палец коммандера, будто перст судьбы, уперся в изображение на мониторе.

Стив выпрямился по стойке «смирно», щелкнул каблуками.

   

— Я готов, милорд!

Коммандер удовлетворенно оглядел Роджерса, уже одетого в свою синюю с красными нашивками форму, которую носили десантники и пилоты из отрядов быстрого реагирования.

   

— Ваша задача вам ясна, надеюсь. Вы с вашей эскадрильей держитесь рядом с флагманом, пока не будет задействован «Иерихон». После того, как чудо-ракеты Старка пробьют брешь в «Скайфилде», вы проходите сквозь образовавшиеся дыры и высаживаетесь на поверхность планеты. Калсида слишком богата, мы не станем бомбить поселения и промышленные предприятия и понапрасну уничтожать ресурс, которым можно воспользоваться. Так что подавление локальных очагов сопротивления и захват приоритетных объектов станет вашей основной целью после высадки.

   

— Я понял, милорд! Прикажете приступать?

   

— Приступайте, капитан. Да пребудет с вами воля Пророка.

  

***

Спустя три стандартных часа все участники предстоящего действа находились на запланированных позициях. Роджерс нервно сжимал и разжимал кулаки, ощущая, как внутри словно бы разгорается красный огонек тревоги. Стенки кабины истребителя казались ему ловушкой, из которой нет выхода, а всё происходящее — категорически неправильным. Голос его, однако, ничем не выдавал его чувств, когда он периодически переговаривался по разным каналам то с пилотами своей эскадрильи, то с флагманом. Отчего-то он вдруг подумал, что Тони Старк сейчас там, внизу. Это была не столько мысль, сколько ощущение — пронзительно-острое, дрожащее, словно до предела перетянутая нить. Вряд ли он отсиживается где-нибудь в подземном бункере, спасаясь от возможной бомбежки. Скорее всего военные привлекли его к организации обороны. Такой человек, как Старк, не будет просто сидеть и ждать, пока вершатся судьбы мира, он непременно примет участие и, вероятнее всего, переломит ситуацию. Он пережил четыре покушения за последние месяцы, ускользал каким-то чудом. Он в курсе насчет «Иерихона». Он непременно должен что-то придумать. Непременно…

Странно, подумалось вдруг Роджерсу, калсидийцы знают, что враг на подступах к их планете. И они даже не пытаются связаться с незваными гостями, не пытаются вступить в переговоры, хотя бы просто для того, чтобы потянуть время. Это как-то нелогично. Словно в ответ на его мысли, в эфире прозвучал сигнал, направленный на флагман с поверхности планеты. Стив услышал, как коммандер Райх переговаривается с капитанами двух других кораблей и транслирует сообщение командирам эскадрилий.

   

— Внимание всем, калсидийцы прислали нам послание. Надеюсь, это не сообщение о капитуляции, а то никакого веселья. — Уловив снисходительную насмешку в голосе коммандера, кто-то из офицеров неприлично хихикнул прямо в эфире. — Сейчас я открою файл, и мы выслушаем…

   

— Стойте! — Позабыв на секунду где находится, Роджерс попытался вскочить со своего кресла, но ремни безопасности вернули его обратно. — Не открывайте файл, не на…

Он не успел закончить фразу. Картинки на его мониторах, отображающие в нескольких проекциях всё, что окружало истребитель, мигнули и погасли. А взамен там появилось лицо Тони Старка. Судя по недоуменным возгласам в эфире, на всех кораблях и истребителях было то же самое. Стив замер, забыв дышать и стиснув подлокотники кресла. Тони изменился с их последней встречи: куда-то пропал загар и модная стрижка, лицо осунулось и побледнело, под глазами залегли тени, волосы отросли и беспорядочной копной прикрывали уши. Из его облика исчезли малейшие признаки легкомыслия и ребячества, а глаза светились той самой лихорадочной целеустремленностью, граничащей с фанатизмом.

   

— Итак, господа, — произнес Старк, — полагаю, вы удивлены. Вы явно ожидали увидеть кого-то другого. Например, президента Пателя. Но, знаете, у него приболела супруга, и он взял краткосрочный отпуск, чтобы свозить её на целебные источники. И, поскольку вы сейчас видите меня на мониторах, то у него нет причин прерывать свой отдых и о чем-то волноваться. Зря вы установили «Иерихон» на флагман, коммандер Райх. Считайте это стратегической ошибкой. Или невезением, как угодно.

   

— Какого… Какого Дьявола?! — голос коммандера выдавал крайнюю степень растерянности, тщетно пытающуюся замаскироваться под гнев. — Вы думаете, ваша клоунада вам поможет?!

  

— Отнюдь. — Недобрая усмешка тронула губы Старка, глаза жестко сощурились. — Мне поможет вирус, который проник в компьютер «Иерихона» в тот момент, когда вы открыли файл с моим посланием. Вирус блокирует систему наведения и одновременно запускает детонацию. «Иерихон» самоуничтожится через десять секунд. Вместе с вашим кораблем. Я бы сказал, что мне жаль, но не стану кривить душой.

После секунды молчания возмущенные возгласы вперемешку с паническими воплями зазвучали на всех частотах. Чтобы их перекрыть, Роджерсу пришлось почти кричать.

   

— Внимание, звено! Говорит капитан Роджерс! Построение номер семь! Всем отойти от флагмана как можно дальше! Повторяю — всем отойти!..

Мониторы заволокло ослепительно-белой вспышкой, а следом и весь окружающий мир. Истребитель тряхнуло, завертело, швырнуло куда-то в пустоту. Стив на одних инстинктах потянул руль управления на себя, а затем резко вправо. Обычный человек уже бы потерял сознание от сильнейших перегрузок, но капитан, по счастью, не был обычным человеком. Зрение и слух вернулись к нему спустя несколько секунд; примерно в то же время истребитель перестало кидать из стороны в сторону, и он просто дрейфовал в пространстве, мигая аварийными огнями и медленно вращаясь вокруг своей оси. Двигатели заглохли, но система жизнеобеспечения работала и бортовой компьютер тоже. Запустив диагностику, Роджерс снова и снова теребил тумблер зажигания, бормоча себе под нос: «Ну давай же, давай…» Это было нелогично и неуместно — до окончания диагностики и устранения неисправности не стоило даже надеяться вновь обрести контроль над кораблем. Но немудрено утратить хладнокровие и здравый смысл, если вокруг царит хаос и агония.

Обломки флагмана с медленно тлеющими внутри сполохами огня медленно расползались в разные стороны; Стив видел, как неподалеку истребитель врезался в один из них и исчез в яркой вспышке. Два оставшихся корабля беспорядочно палили в сторону планеты из импульсных пушек, а истребители хаотично мельтешили вокруг, явно не имея четкого плана действий. А потом он увидел нечто такое, что заставило его оставить в покое злосчастный тумблер зажигания и замереть не моргая. Планета внизу, похожая на хрупкое елочное украшение, вдруг оказалась словно бы окутана серебристой сетью с мелкими ячейками. Сеть не выглядела статичной — она колебалась, будто поверхность воды, и мигала сполохами, меняла форму, плавно перетекая из одного состояния в другое. А потом вдруг рассыпалась мельчайшими осколками, которые разлетелись во все стороны, но не хаотично, а упорядоченно, будто рой насекомых. Насекомых из металла, не больше метра в длину. Разбившись на организованные группы, они брали в клещи истребители и методично уничтожали их один за другим. Хаос усилился, превратившись в настоящую вакханалию — выстрелы с кораблей не достигали целей, ибо цели были слишком малы и мгновенно дробились, разлетаясь в разные стороны, то растекаясь струйками, то словно бы превращаясь в острый наконечник копья. Один такой рой пролетел совсем близко, и Стив наконец четко разглядел, кто их атакует. «Господи, — подумал он, — это же дроны! Всего лишь дроны!»

48 часов спустя.

   

— Ну, так  что, капитан? Сможете еще что-нибудь припомнить?

Стив прикрыл глаза, устало потер переносицу, машинально коснулся повязки на лбу. Голова просто раскалывалась от боли. Он терпеть не мог лекарства, но сейчас всё бы отдал за таблетку, которая приносит облегчение. Глаза офицера спецотдела, сидящего напротив, были бледно-серые, с голубоватым холодным налетом, лоб — непропорционально широким, с массивными надбровными дугами, линия рта — резкой. Отчего-то он вызывал у Стива отвращение, на каком-то физическом уровне.

   

— Я же сказал, майор…

   

— Шмидт. Иоганн Шмидт.

   

— Простите… Я не очень хорошо соображаю. Я рассказал абсолютно всё, что помню. Есть еще записи бортового компьютера моего истребителя, полагаю, они более точны и надежны, чем человеческая память.

   

— Ошибаетесь. Память куда более ценна. Компьютер лишь фиксирует информацию и воспроизводит абсолютно в том же виде, в котором зафиксировал. Человеческий мозг всегда воспроизводит информацию сквозь призму анализа, как интеллектуального, так и эмоционального. Но, в силу ваших травм, я не стану более вас беспокоить. Хотя, полагаю, мы еще встретимся. Можете идти.

Поднявшись, Стив повернулся к двери, но его вновь остановили.

   

— Последний вопрос, капитан.

   

— Да?

   

— Когда вы увидели на мониторе лицо мистера Старка, что вы почувствовали?

Стив напрягся под пронизывающим взглядом, мгновенно выставил ментальные щиты, отчего голова заболела еще сильнее. Они что-то знают?.. Нет, нет, иначе его допрашивали бы совсем по-другому. К тому же он вновь снискал славу героя — благодаря ему один из кораблей эскадры удалось сберечь. Отчего-то вспомнилось ощущение, настигшее его перед прыжком в гиперпространство — словно нить, протянутая между ним и Старком. И догадка о том, что они не спаслись — им дали уйти.

   

— А что я должен был, по-вашему, почувствовать? — произнес Роджерс медленно и веско. — То же, что и все остальные. Удивление. Возмущение. Гнев. Мои люди погибли, майор, упаси вас милость Пророка от того, что я сейчас чувствую.

   

— Простите. — Шмидт отвел глаза. — Более вас не задерживаю.

***

Оказавшись в крошечной каюте, которую ему выдели на перевалочной базе Эгема-16, Стив со вздохом облегчения опустился на узкую койку. Полежал, дотянулся до аптечки, проглотил сразу четыре таблетки анальгетика. С его метаболизмом меньшие дозы просто не действовали. Дождавшись, пока боль отступит, вынул из тайника в своем массивном офицерском браслете крошечное устройство. Чтобы прикрепить его к виску, пришлось слегка сдвинуть повязку. Закрыл глаза, сосредотачиваясь на позывных.

«…Четыре, восемь, одиннадцать, шесть… Кобальт вызывает Щ.И.Т… Меня слышно? Кобальт вызывает Щ.И.Т.».

Фьюри появился, как всегда, внезапно, словно шагнул из пустоты в чертоги его разума.

«Рад вас слышать, Кобальт».

«А мне что-то не верится в вашу радость. Вы должны были меня предупредить!»

«А чего вы, собственно, ожидали? Я полагаю, не капитуляции?»

«Вы должны были меня предупредить! Мои люди погибли! Я сам чуть не погиб!»

«Послушайте, капитан, — тон Фьюри сделался одновременно раздраженным и вкрадчивым, — я выложил перед вами все карты в нашу первую встречу. Вы нужны нам в гуще боя. И да — вы можете погибнуть, на войне такое бывает. И ваши люди будут гибнуть, вне зависимости от того, будете ли вы работать на нас, или нет».

«Простите, — Стив словно со стороны ощутил, как сморщилось его лицо, будто от боли, — я… Ладно. Я принял условия игры. Ладно».

«Хорошо, — произнес Фьюри уже мягче. — Тогда до связи. Берегите себя, Кобальт».

______________________________________________________________________

0
0