Стены на пятисотом были не из золота. Обычный полимерный металл, как и везде, изрядно обшарпанный. Хуже, чем на остальных этажах. Хуже, чем где бы то ни было.
Пока люди, радостно шумя, вытаскивали из шахты кабели, Мортимус неспешно обошел зал. Провода, свисающие с потолка. Искореженные панели стен. Деформированный пол. Рваные листы поливинила, похожие на занавески для ванны, загораживавшие ползала. Все не так. Неправильно. Этаж будто приляпали, как шапочку, сверху на Спутник — и даже двери вели не в коридор, а в короткий тупик; кривые решетчатые двери, будто из середины двадцатого века.
И еще здесь по-настоящему воняло — странно, очень странно. Человеческие трупы, пусть даже мумифицированные, пахли совершенно иначе, это был какой-то неземной запах, очередная органика с примесями.
Вместе с прогнозным развитием ситуации это пугало еще сильнее. Мортимус завернул в тупик и остановился у короткой лестницы. Пульс в рваном ритме колотился под языком.
— Вот мы и добрались.
Мортимус вздрогнул и обернулся. Пеппи улыбалась, глядя на него снизу вверх, в полутьме ее глаза казались совершенно прозрачными.
— Ты что-то дерганый, Монах, нервничаешь? — спросила она и прищурилась. Потом обошла его и взбежала по лестнице вверх, на подиум. Под ее ботинками хрустели засохшие обрывки… плоти? — О, как здесь все запущено. Прямо хоть археологов вызывай. Раскапывать культурные слои.
Она рассмеялась, глядя на Мортимуса.
— Ты что-то совсем плохо выглядишь. Трупов, что ли, давно не видел, отвык? Пойди проветрись… — Пеппи прервалась и кивнула кому-то за его спиной. — А, вот тебя-то я и ждала. Глянь, какая пакость. Замучаемся чинить. А ты, Монах, позови Профа, что ли, не стой столбом. И Гаутаму.
Марилу, которая стояла сзади, взяла Мортимуса за локоть и подмигнула, сверкнув быстрой, почти незаметной улыбкой. Потом она поднялась на подиум, сунула руки в карманы и смешно закусила губу, разглядывая панель управления сервером, давно и, казалось, безнадежно мертвым. Но было еще кое-что — гораздо интереснее техники. Пеппи снова посмотрела на него отсутствующим взглядом, и Мортимус осторожно попятился назад. Они не станут говорить, пока он рядом.
Отойдя за угол, Мортимус прижался к стене и замер.
— Двадцать пять, — сказала Марилу.
— Гонишь. Десять.
— Сама гонишь. Ниже двадцати не опущу. Пиздец же здесь.
Пеппи тяжело вздохнула и снова захрустела ботинками.
— Пятнадцать? — спросила она.
Марилу пренебрежительно рассмеялась.
— Тогда будь полезной, — раздраженно ответила Пеппи, — и помоги убрать отсюда эту мертвечину. Двадцать так двадцать.
— Заметано, сестра.
Мортимус широко улыбнулся. Его прогнозы оправдывались с лихвой, просто-таки идеально, почти до мелочей, особенно включая новые переменные.
В зале все так же возились техники — уже не такие радостные. Видимо, здесь все было слишком плохо даже для них. Профессор вместе с Секом ковырялись в распределительном шкафу, и было видно: им придется изрядно повозиться, чтобы все заработало. Мортимус усмехнулся: может, и времени на это не хватит.
Без “может”. Точно не хватит.
— Проф, — сказал он, подойдя ближе и облокотившись о стенку. — Бросьте. Мы и сами справимся. Идите лучше туда, — Мортимус махнул рукой назад, — в комнате управления есть кое-что поинтереснее. И вас там ждут.
Профессор тяжело вздохнул, подключил очередной кабель, а потом отступил на шаг и вытер руки о поношенный форменный комбинезон.
— Хорошо. Только не напутайте с переходниками!
Он развернулся и исчез за поливиниловыми обрывками.
— Уходим, — вполголоса сказал Мортимус. — Пока нас не хватились. Вниз, в шахту, потом по лестнице, потом что-нибудь придумаем.
Сек повернулся и пристально посмотрел на него.
— Я еще не выполнил свою часть сделки с ними. Если ты привык не держать слово, то это не значит, что я должен делать то же самое.
О нет, только не нотации снова! Мортимус шумно выдохнул и покачал головой. Далеки, при всех их недостатках, всегда отличались недюжинным умом, он же должен был догадаться! Видимо, не догадался. Или не хотел.
— Ты не понимаешь…
— Это ты не понимаешь! — Сек повысил голос. — Я не хочу начинать… снова. Не могу сформулировать… У меня все под контролем.
— А, — коротко отозвался Мортимус и, оттолкнувшись от стены, встал ровно. — Тогда иди за Профом. Тебя там тоже ждут. Забыл сказать.
Сек быстро улыбнулся, дрогнув щупальцами — то ли радостно, то ли взволнованно.
— Все под контролем, не беспокойся, таймлорд, — сказал он.
Когда Сек, вслед за Профессором, скрылся в поливиниловых зарослях, Мортимус оторвал несколько лоскутов и обмотал ими ладони и колени. Может, придется уходить еще быстрее, чем он планировал. Руки все равно пострадают, ноги тоже, но хотя бы не так сильно. Он попятился к распахнутой лифтовой шахте. Кажется, на него никто не смотрел. Шаг за шагом, осторожно… Если схватиться левой рукой за тот трос, а потом… Мортимус сжал в кармане отвертку.
На следующем шаге он натолкнулся затылком на что-то твердое. Кажется, это было дуло.
— Куда это ты? — прошипел Семерка. — Линяешь? Руки из карманов!
Техники, которые до этого копошились вокруг второго распределительного шкафа, вдруг оказались посреди зала. А потом тихо и мелодично запели их маленькие карманные фазеры. Элкер и Старшайн сползли на пол. Мега выхватил оружие, но выстрелить не успел. Он шатнулся назад и без единого звука исчез в лифтовой шахте.
— Все под контролем, — с сарказмом пробормотал Мортимус, пока Семерка застегивал на нем наручники и шарил по карманам.
— Иди. Вякнешь — пристрелю.
Его снова толкнули вперед. Слишком часто за последние несколько дней его водили под конвоем! Мортимус попытался обернуться, но Семерка профессионально и очень больно ткнул его дулом в спину.
Молодцы они все-таки. Энергетические импульсы вместо пуль — оружие хоть и не самое надежное, зато почти бесшумное. Мортимус был уверен, что они начнут позже, когда хотя бы отчасти настроят систему, но…
Но теперь у них был выбор. Сервер мог настроить не только один человек.
Поворот, поворот. Лестница. Здесь все тоже было ожидаемо: Пеппи держала Сека на мушке, его переделанный до неузнаваемости Desert Eagle валялся на полу возле ее ног. Марилу со скучающим видом целилась в Профессора.
— Итак, начнем наше импровизированное собрание акционеров, — сказала Пеппи. — Все в сборе, чего тянуть.
Сек молча сверлил ее взглядом. На ее месте Мортимус бежал бы без оглядки, бросив все на свете, потому что это был очень страшный взгляд, многообещающий, не стоило злить далека так сильно, но Пеппи не обращала на это никакого внимания, продолжая говорить.
— То, что мы делаем, называется классическим рейдерским захватом. Меня зовут Пепперминт Батлер, и у меня на руках ваш контрольный пакет. Теперь, профессор Теофрад Варгас, старший девелопер, вам необходимо запустить сервер, пока мои люди займутся восстановлением вещания, и все будет тип-топ. Ах да. Есть какие-нибудь вопросы?
— Ты продала нас Консорциуму, — застывшим голосом отозвался Профессор.
— Мне все равно, на кого работать. Могли бы нанять меня сами.
Семерка обошел забросанные ошметками трупы и прицелился в Сека. Пеппи спрятала пистолет в карман, улыбнулась и носком ботинка оттолкнула Desert Eagle подальше.
— Наш Спутник в кризисном состоянии, — сказал Профессор, едва разжимая губы. — Вы воспользовались этим… Финансовое положение, и не только финансовое…
— Ну конечно, вечные отговорки, — бросила Пепперминт. — Не грузите меня вашими жалобами, а идите работать.
— Я не буду помогать Консорциуму, — твердо ответил Профессор.
Пеппи подняла брови, глядя на него с легкой, ласковой улыбкой.
— Действительно? Это принцип?
— Можешь быть уверена. Разбирайтесь с этим сами.
— Ну что ж, — задумчиво сказала Пеппи, доставая пистолет. — Разберемся. Вы не один, мистер Варгас.
И выстрелила ему в голову.
Сек шагнул вперед, но Семерка с явным наслаждением вывернул ему руку за спину, заставляя опуститься на колени. Мортимус оглянулся, но его держали на мушке оба техника. Даже если сейчас оттолкнуть одного, второй успеет выстрелить. Деваться было некуда. И ведь сам виноват. Было любопытно посмотреть, как сложится ситуация? Да любой идиот мог бы ее просчитать до деталей! Зачем было подниматься сюда? Захотелось приключений? Вот они! Полная тарелка приключений на свою задницу!
— Зачем ты это сделала? — хрипло спросил Сек.
Пеппи посмотрела на него сверху вниз, скривив губы.
— Он заменим. Ты можешь сделать это вместо него, не так ли, Гаутама? Или твой друг, который так усердно притворяется дурачком. Неважно, кто из вас. А потом мы поговорим о том, что вы оставили на девяносто девятом и почему сможете вернуться буквально через пятнадцать минут, — она выделила последнюю фразу, — после того, как уйдете. Ну да, я глазом моргнуть не успею и все такое. Очень мило, очень. Семерка, забери у него булавку из правого кармана и отдай мне… Спасибо. Милая вещица, очень.
Сек молчал. Его щупальца стояли дыбом. Господи Боже, какой же он идиот. Все-таки разболтал, хоть и думал, что она ничего не поймет. Мортимус сглотнул подкативший к горлу ком. Слишком умная. Слишком догадливая. Ничего, все еще впереди. Он откашлялся и шагнул вперед.
— Мы, конечно, примем такое щедрое предложение, если у нас будут какие-то гарантии, — начал Мортимус, но его перебил Сек.
— Хорошо, я помогу, — сказал он ровным голосом.
Потом Мортимус таскал трупы из зала в серверную и усаживал за пульт, пока остальные копались в горелом железе и отсоединяли безнадежно сломанное. Наручники с него все-таки сняли, хотя Семерка и таскался за ним хвостом, не сводя глаз. Но больше ему ничего не доверили — ни ремонта, ни настройки оборудования, Пепперминт, казалось, решила не рисковать. Мортимус устроился в углу, закрыл глаза и задумался. Оставалось только ждать нужного момента.
— Думаешь, как сдымить отсюда?
Мортимус поднял голову. Марилу без улыбки смотрела на него своими темными глазами. От нее веяло сочувствием и еще чем-то неясным.
— Не думаю. Знаю, — коротко ответил он.
— Лучше не нарывайся. Она тебя боится больше, чем инопланетника, — прошептала Марилу.
— Приятно слышать. Ты тоже наемница?
Она усмехнулась и отошла.
Сек наконец вылез из-под пульта и, ни на кого не глядя, подтянул к себе микросервер Профессора. Выдвинув клавиатуру, он пощелкал по клавишам, а потом подключил микросервер к пульту. Полсотни пыльных экранов, висевших над ним полукругом, синхронно мигнули. И еще раз. И еще. Пеппи подняла пистолет.
— Теперь без глупостей, — предупредила она. — Я знаю, что должно произойти. Малейший сбой — и ты труп. Заодно и твой дружок.
Сервер утробно загудел, но вскоре гул сменился вибрацией: даже пальцы дрожали. Микросервер попискивал, загружая все новый и новый дистрибутив, а иногда звенел, извещая, что наткнулся на поврежденный сектор. Сек, который сидел, поджав ноги, на полу, корректировал программу, и звон стихал. Казалось, его ничего не беспокоило — ни пистолеты, нацеленные на него, ни вся ситуация, в которую они попали — надо сказать, почти безвыходная, — ничего вообще, кроме сервера и операционной системы.
— Где еще один? — спросила Пепперминт, повернувшись к Мортимусу. — Тут только трое, должно быть четверо. Где этот трусливый болван, который боялся людоедов?
— Упал в шахту, — ответил Мортимус.
— Какая жалость. Ладно, обойдемся тремя. Хотя лучше бы четверо… База данных цела? — резко спросила она, обращаясь к Секу. Тот не ответил, и Семерка толкнул его ботинком.
— Не знаю, — глухо ответил Сек. — Здесь все перемешано. Компьютер почти готов к работе, мне осталось только…
Пеппи широко улыбнулась.
— Хватит. Забери его от машины, Семерка. Фогелер, пойдешь со мной. Надо проверить контакт.
Она быстрым шагом вышла из серверной. Марилу, оглянувшись напоследок, последовала за ней. Семерка оттащил Сека в сторону и снова навел на него пистолет. Омерзительное существо.
— Ты что, до смерти будешь ему мстить за тот выстрел? — сказал Мортимус громко. — Тупая, безмозглая обезьяна. Мозги в рекурсии.
— Заткнись, — отозвался один из техников. — Он тебя пристрелит, а отвечать будем мы.
Семерка медленно развернулся и подошел к Мортимусу вплотную. Дуло его пистолета казалось непропорционально огромным, ткнулось прямо в лицо.
— Что ты сказал, крыса? — спросил он негромко.
— Что ты тупая, безмозглая обезьяна, и у тебя мозги в рекурсии, — повторил Мортимус. Тавтология и оксюморон, ну и плевать. Только бы все случилось именно сейчас. Только бы правильный момент… Звуковая команда должна сработать.
Семерка замахнулся, и в этот момент из зала послышался вопль. Мортимус вскочил, будто его подбросило, выбил у громилы пистолет, перемахнул через ограду и побежал к лифтам. Крики не стихали.
Программа вошла в рекурсию.
Он прыгнул в шахту, ухватился за трос и заскользил вниз. Сверху кто-то стрелял, выстрелы мелодично пели ему вслед, мигая оранжевыми вспышками, но вскоре стихли. Поливинил противно вонял, нагреваясь, стираясь о трос, обжигая ладони. Потом Мортимус сжал зубы, стараясь перетерпеть боль. Еще немного. Еще чуть-чуть.
Он притормозил, подлетая к этажу, на котором экспедиция останавливалась до этого, оттолкнулся от стенки шахты и выпрыгнул наружу, покатившись по полу. Потом отполз в сторону. Руки немилосердно горели. Ноги тоже. Любое прикосновение обжигало. Ничего, пройдет.
Мортимус лег на спину и тихо засмеялся. Получилось. Все-таки получилось. Он закрыл глаза. Надо было немного отдохнуть и прикинуть, что и как. Вряд ли люди отправятся за ним в погоню — слишком уж их мало, — но ничего нельзя исключать. Отверткой придется пожертвовать. Жаль, конечно. И…
Мортимус перевернулся на бок и задумчиво провел пальцем по пыльному полу, рисуя линию. Реальность не менялась — ощутимо по крайней мере, а значит… Значит, ему не нужен далек для того, чтобы вернуть все как было. Объективно не нужен.
Он добавил еще одну линию, потом еще. Пальцы действовали сами по себе, с ладоней капала кровь, раскрашивая рисунок кирпично-красным. Вероятности сплетались в тугую, упругую паутину. Достаточно взять в руки нить, чтобы узнать. И немного посчитать. Ничего сложного. Элементарный школьный четырехмерный теорвер.
Рисунок в пыли становился все сложнее и ярче. Секунды превращались в минуты, а те неспешно и неостановимо текли дальше. Если оставить все как есть, вернуться в ТАРДИС и отправиться в Германию тридцать восьмого одному, вероятность успеха составит восемьдесят один процент. Великолепный результат, двадцать процентов неудачи — нормальный, осознанный риск. Мортимус облизнул палец. Ладони постепенно заживали и теперь неприятно чесались — пополам с болью. Если вернуться и забрать Сека, вероятность успеха составит восемьдесят два и четыре сотых.
Мортимус снова лег на спину и закрыл глаза. Внешний мир перестал существовать, он затаился где-то рядом, не напоминая о себе ни малейшим звуком, словно кошка, следящая за птицей. Сердца стучали все медленнее. Было очень трудно решить, что выбрать. Почти невозможно. Разница между вариантами — по сути, статистическая погрешность. Ерунда.
Но из таких мелочей и строится будущее. Из невозможно малых величин, из случая, основанного, правда, на тонких и далеко идущих расчетах… Но не всегда.
А еще не хотелось думать, что потом станется с Секом там, на пятисотом этаже. Может быть, его даже оставят в живых, но…
Мортимус поморщился. Мысль докучала утренней мухой, из тех, которые так и норовят сесть на нос и пощекотать его лапками, не давала расслабиться и обо всем забыть.
— Ладно, ладно, ладно! — сказал он вслух и сел, морщась от боли. Ладони стерлись до мяса, но можно впасть в транс и зарастить их, понадобится от силы полчаса.
Рисунок, вернее, портрет, смотрел на него темными провалами глаз. А Мортимус-то надеялся, что сумел все забыть, вытеснить из памяти, в которой и так едва хватало места для всего, что он пережил. Стыд и раздражение плеснули горячей волной в лицо.
— Ладно, Тэмсин, — сказал он, обращаясь к портрету. — Хватит. Его я спасу, так и быть.
И стер рисунок рукавом.
Все равно вероятности говорили в пользу Сека. Грех не воспользоваться.
Когда раны полностью зажили, а свет почти погас, перейдя в ночной режим, Мортимус распотрошил один из терминалов, зажал в зубах фонарик и начал собирать что-то вроде звукового копья. На импульсное не хватило бы времени, а ему только и нужно прорезать проход на лестницу. Он сам же заварил его в прошлый раз, но не подниматься же пятьдесят этажей по тросу? Бессмысленно. Когда копье, хоть и откровенно, на его взгляд, кустарное, было готово, Мортимус собрал из остатков деталей простой часовой механизм. Его неотрывно преследовала одна мысль — о ружье, которое обязательно должно выстрелить, если речь идет о хорошей, годной пьесе.
Лестницу не патрулировали ни Патриоты, ни кто либо еще. Мортимус не стал зажигать фонарик и, стараясь ступать неслышно, отправился наверх в полной темноте. Изношенный металл ступеней постанывал под ногами. Этажи сменялись этажами.
Может, не стоит туда идти? Может, вернуться?
Но Мортимус шел, не останавливаясь, пока лестница не закончилась. Потом сел на ступеньки, достал из кармана давно забытую пачку сигарет и вытащил одну. Раньше ему это очень нравилось, а сейчас? Нет, пожалуй, не хотелось. Он бросил сигарету вниз. Она будет долго лететь, а может, упадет на площадку и так и останется там лежать на веки вечные. Пока не превратится в пыль.
Впрочем, некогда было думать о ерунде. Он зажег фонарик и рассмеялся. Здесь тоже была дверь, как и на четыреста тридцать третьем, и рядом был выбит потускневший от времени номер 299. Одного этажа не хватало, лестница не вела прямо на пятисотый, но можно подняться и по тросам. Если, конечно, их не сняли.
Дверь отказалась открываться — замок заклинило, и пришлось применить копье. Ручка в конце концов повернулась, но с таким скрипом, что Мортимус даже заволновался — вдруг услышат с пятисотого. Впрочем, ему еще придется открывать шахту. Тоже шум, от которого никуда не деться.
Но, когда Мортимус вышел к лифтам, понял, что нет. Не услышат. Потому что сервер, введенный в рекурсию, гудел так, что было слышно даже здесь. И замечательно. Y-образные двери лифта разъехались в стороны, в лицо ударил ветер, и Мортимус, щурясь, осторожно взялся за протянутые по стене шахты веревки. Всего несколько метров вверх, он справится. Руки, правда, еще немного болели, но можно и потерпеть. Хотя бы назло тем людишкам наверху.
Подъем без магнитных захватов оказался трудным. Открытые створки все маячили над головой, а дыхания уже стало не хватать. Стараясь не пыхтеть слишком громко, Мортимус карабкался наверх, цепляясь за скобы.
Он почти добрался, когда услышал кашель и бормотание. Возле лифта кто-то дежурил, и это было прекрасно. Мортимус подтянулся, поднимаясь выше, крепко уцепился за веревку и свистнул сквозь зубы.
Часовой вскочил и обернулся. Еще лучше. Семерка.
— Эй, ты, — еле слышно пробормотал Мортимус и засмеялся.
Семерка подошел к шахте и заглянул внутрь, держа наготове фазер. Но внутри было слишком темно, чтобы можно было что-нибудь разглядеть — и он сделал самую ужасную ошибку, которую мог: опустился на живот и очень осторожно посмотрел вниз, не высовываясь за край. Нет, конечно, какой-нибудь коммандо его бы не сумел застать врасплох, но так…
Так его лицо оказалось слишком близко от лица Мортимуса, а потом он встретился с ним взглядом. И рукой дотянуться проще простого.
Там не было ни особого ума, ни силы воли, чтобы противостоять.
— Ничто не истинно, все дозволено, — прошипел Мортимус, глядя Семерке в глаза. — Вытащи меня отсюда, остолоп.
Тот послушно протянул руку и помог ему выбраться.
— Оружие. И мою отвертку, она у тебя, я знаю.
Семерка отдал ему фазер, покопался в карманах и выудил отвертку. Мортимус широко улыбнулся.
— Где остальные? Отвечай тихо, шепотом.
— Отбой. Спят.
— А инопланетник?
— В серверной.
Мортимус с удовольствием ткнул Семерку дулом в живот.
— Иди впереди меня.
За поливиниловыми полотнищами мигал и мигал свет, словно там работал телевизор или голопроектор. Семерка послушно шел впереди, опустив руки вдоль туловища, как древний человек на рисунках про эволюцию. Таймлорды, к счастью, не рисовали о себе таких дурацких, хоть и очень самокритичных картинок. Тем более, что эволюционировали они по-другому.
Сек, услышав шаги, поднял голову. Его приковали к какой-то штанге, похожей на вешалку, опутанную проводами. Черный и когда-то чертовски элегантный костюм теперь был серым от пыли, и белая рубашка тоже. А еще грязной и мятой, будто ее таскали по земле. Может, и таскали. Наверное, это его карма — цепи и прочие инструменты унижения. Плохая карма, надо сказать.
— А я думал, что таймлорды помогают только социально одобряемым видам, — скривив рот, произнес он. И хоть Мортимус понял, что камень был не в его огород, все равно стало неловко.
— Освободи его, — приказал он Семерке, и тот расстегнул черные, толстые наручники. Сек выдохнул, потер запястья, а потом с размаху залепил Семерке затрещину. Тот зашатался, держась за лицо.
— Тихо! — зашипел Мортимус. — У него гипноз слетит!
— Не мог сдержаться. Эмоции. Гнев, месть, — сказал Сек. Он подошел ближе и встал рядом. — Мы уходим? Нас могут обнаружить.
Мортимус вытащил из кармана часовой механизм. Гнев. Кстати, о гневе. И о мести.
— О, это мелочи, — проговорил он едва слышно и расплылся в яростной улыбке. Ампула сама прыгнула в руку, и он вставил ее в механизм — осторожно, чтобы стекло не лопнуло раньше времени. — И я простру руку мою на филистимлян, и истреблю критян, и уничтожу остаток их на берегу моря, — продолжал он нараспев, заводя механизм. Часа им хватит ведь? Хватит. Даже если нет, все равно они оба имунны.
Сек не отрываясь следил за его руками. Семерка застыл столбом посреди подиума.
— И совершу над ними великое мщение наказаниями яростными; и узнают, что я Господь, когда…
В этот момент Сек осторожно вынул у него из рук механизм и сбил временные настройки.
— Нет, — сказал он и спрятал ампулу в карман.
Мортимус опешил.
— С каких пор ты стал гуманистом? — выдохнул он. — Ты что, хочешь оставить все как есть?!
— Нет, — ответил Сек, отобрал у Мортимуса фазер, прицелился в Семерку и замер. Потом опустил руку и покачал головой.
— Пойдем, — сказал Мортимус. — Оставь его.
Они вернулись в зал, и Сек спокойно подошел к одному из лифтов.
— Нам сюда, — Мортимус указал на открытую шахту.
— Нет, — отрезал Сек и набрал на панели какой-то код. Дверь неслышно распахнулась. За ней скрывался настоящий лифт, странный, со стенами, обитыми мягким, но готовый к работе.
И тут Мортимус почувствовал, что за спиной кто-то стоит. Он резко обернулся, выхватив отвертку из кармана.
— А говорили, булавка-невидимка, — сказала Марилу, выныривая из темноты. Сек прицелился в нее, но она подняла руки и улыбнулась. — Я не буду мешать. Не стреляйте.
Она говорила совсем иначе, не в своей обычной немного уличной манере — как будто маска слетела, обнажив настоящее лицо.
— Спасибо, — сказала она. — Теперь мне достанется вся награда, а не двадцать процентов. Кого из вас благодарить все-таки?
— Меня, — коротко сказал Мортимус.
— Как ты это сделал? Закоротил программу?
— Ввел в рекурсию, — нехотя ответил он. — Ее чип теперь не сможет функционировать без сервера, а сервер — без чипа. Пока она подключена, все будет работать.
Марилу усмехнулась, на ее щеках проступили ямочки.
— Жестоко. Но пусть. Потом разберемся.
Мортимус окинул ее взглядом. Нет, нельзя будет уйти, не предложив.
— Пойдешь со мной?
Она рассмеялась и помотала головой.
— Не знаю, кто ты и откуда, но нет. Мне и здесь хорошо. Давайте, идите, пока я не передумала.
Дверь лифта закрылась за ними почти бесшумно. Сек еще раз набрал код, и лифт понесся вниз так, что уши заложило.
— Не может быть, чтобы ты ничего там не сделал, — задумчиво сказал Мортимус, когда они вышли на девяносто девятом. — Испортил сервер? Заложил бомбу? Нет, ты же не дал заложить ее мне… Оно сломается у них через какое-то время?
— Нет, — ответил Сек и широко, довольно улыбнулся.