Сэм ждал, но пауза затягивалась… Дин каким-то неловким жестом передвинулся на постели. Прислонился к спинке кровати – темной, гладкой, с выточенным крестом.
— Понимаешь… – начал он… и замолк.
Ошибка. Может, это ошибка?
Может, не стоило… так? Не стоило… трогать это? Он уже хотел сказать «прости» и сменить тему, но Дин наконец заговорил.
— Ладно…. В общем, я шел из школы. Черт, я просто шел из школы… Домой. Когда ты пропал, мы застряли в том городишке на полгода, не меньше, и сняли дом. Искали… Папа все время куда-то пропадал… Я… я просто на стенку лез.
Он снова замолчал и с силой провел руками по лицу, по коротким волосам, точно что-то стирая.
— Это были мистер Мак-Джессоп и его сын, Вик. Я потом так и не сказал в полиции, что узнал. Вик был на пару лет старше, футболист. Все тащил меня в команду, говорил, что им нужен нападающий… Они догнали на улице, похвастались новыми удочками, — только купили… Сказали — в субботу на рыбалку пойдут. Шутили…
Дин старательно улыбался в ответ на шутки, хотя ему больше всего хотелось послать обоих и запереться в доме. Ну не мог он…
В этой школе ему на удивление мало приходилось драться. А ведь прописка в любой новой школе начиналась с «Что, крутой? Пошли поговорим». Местные всегда колотят приезжих, это закон. И он всегда был на стреме, готовый в момент объяснить любому желающему заработать авторитет, что лучше держать кулаки при себе. И за себя объяснить, и за Сэмми. Получалось… Любители почесать кулаки живо соображали, что лучше искать добычу посговорчивей.
Так было везде.
Но не в этом городишке.
Тут никто, кроме тех трех придурков, к нему не лез. Тут его постоянно приглашали куда-нибудь. В команду, на дополнительные курсы, даже на день рождения к одной девчонке! Тут учителя были куда терпеливей, и у него даже появились первые в жизни отметки «А». Словом, живи и радуйся.
Но стоило понять, с чего все эти радости – и тоска, черная и глухая, накатила как цунами, захлестнула с головой. И хотелось завыть, отчаянно, в голос… И приходилось вцепляться зубами в подушку или в собственные пальцы. Сэмми, Сэмми, Сэээээми!
Его просто жалели. Мальчика, потерявшего брата. Вот и… Черт, как же это злило.
Вот и сейчас.
— Дин, хочешь с нами на рыбалку?
— Если хочешь, поедем, — поддержал Мак-Джессоп, — Спроси разрешение у отца.
Дин оглянулся – они уже дошли до его дома.
Наконец-то. Он сможет отвязаться от очередных доброхотов!
— Отца нет дома.
Он хотел сказать до свиданья и уйти, но мистер Мак-Джессоп неожиданно протянул руку и положил ему на плечо… И удержал на месте. Неожиданно сильно.
— А мы знаем, — проговорил он с улыбкой, в которой больше не было ни добродушия, ни веселья.
Его глаза почернели…
— Это были демоны?
— Ага. Одержимые.
Соляная дорожка разлетелась в стороны, когда по ней проехался рюкзак Дина, брошенный черноглазым Виком. А потом и сам Дин… Он прокатился по полу, ободрав локоть и щеку… и окончательно нарушил выложенную утром границу.
И демоны вступили в дом.
Что-то полыхнуло над дверью, белой острой вспышкой – наверное, та сигнализация, о которой говорил кто-то из папиных друзей, «звоночек»… Что демоны проникли…
Только… он это и так знал.
Дин не успел встать. Что-то сдернуло его с пола, быстро и резко, точно котенка, тряхнуло… Стена впечаталась в спину так, что дух вышибло. В глазах потемнело, голову ударило болью. Что-то хрустнуло в плече, и Дин повис, чуть-чуть не доставая до пола носками разношенных кроссовок…
Несколько секунд он ничего не слышал – только шум крови в ушах…
Потом – странный треск, словно кто-то рядом пытался разжечь костер и добывал щепу.
Жесткие пальцы приподняли его голову за подбородок. Сначала он увидел Вика – тот прислонился к столу и крошил в пальцах ненужные удочки. Легко – как спички. А потом – глаза, которые как смолой затопило. И окончательно поверил. Демоны…
За ним?
Убьют или заберут, как Сэмми?
— А малыш-то в курсе, — проговорил мистер Мак-Джессоп, — Смотри, Виктор – никакого удивления.
Дин попытался отдернуть голову. С волос посыпались налипшие кристаллики соли, попали в ссадины… щеку защипало.
— Тогда можно сразу приступать к делу.
Вик взял со стола нож. Дин закусил губу.
Значит – не заберут.
Он плохо помнит, что было потом… Нож гулял по его телу, срезая рубашку… прочертил
узор на руке… обвел как рамкой, шрам на ребрах. Все это легонько, едва касаясь. Точно играя. Поднялся к горлу… к лицу… и замер у глаза. Кажется, Дин что-то сказал, кажется… или может, вскрикнул – но тварь, которая раньше была Виком, довольно хохотнула.
— Ну-ну…Я просто выбираю место. Чтоб лучше дошло.
— Пошел… к черту… — почему-то было даже не очень больно, только видно плохо – какой-то туман застилал глаза. И тошнило…
Боль прошила плечо. Просто протаранила. Дин дернулся, давя крик, сами собой выступили слезы… Ну же… держись… Винчестер…
— Люблю разговорчивых. – бормотнула ему в ухо тварь из ада, — Даже язык не отрежу – чтоб папе сказал что надо.
Сказал? Что?
Что?
Он что-то пропустил? Как же…
И тут все мысли вышибло и стало холодно-холодно. А потом бросило в жар. Потому что… потому… Нет! Нет-нет-нет, пожалуйста…. Убери-лапы-адская-тварь! Не может быть… Папа…
Боль отступила на второй план.
Страх сдавил горло.
Нет!
А руки не-Вика поползли по его телу, лапая за что попало, тиская, пробуя….
Нет!
— А может, скажем папочке еще кое-что? М-м-м?
И с него сдергивают джинсы. Хватают за ноги, лезут, лапают… Пусти! Он рвется, забыв обо всем, задыхается от нового приступа боли. От унижения… От другой боли… Пусти-меня-тварь! Сволочь! Не трогай!
— Кончай с этим, Вик, — советует голос второго демона.
— Сейчас… Зря я это тело взял – мальчишка еще, не встает… Может, поменяемся телами?
— Нет.
— Ну, может, ты? Я хоть посмотрю…
— Ты придурок? Кончай с этим, сказал! Нам что велено? Ранить и уйти! А если его еще и трахнуть, то он концы отдаст. И что тогда? Хватит! Вызываем скорую и уходим…
И комната гаснет.