Большинство баров в Галактике похожи друг на друга – атмосфера, звуки, запахи. По крайней мере те, где большую часть посетителей составляют люди, хотя альфианские питейные заведения мало чем от человеческих отличаются, формой посуды разве что – вместо стаканов и рюмок там широкие пиалы, в которые можно поместить симбионтов. У авшуров бары больше напоминают закрытые клубы, где обсуждают дела, напитки там преимущественно тонизирующие, а у центавриан и вовсе отсутствует культура потребления изменяющих сознание веществ в общественных местах.
Пиво в «Трилистнике», что находится в паре километров от космопорта Новой Сицилии, заметно горчит, в нем больше химии, чем натуральных компонентов. Ни в какое сравнение не идет с напитками из «Панчо Паксли».
Еще совсем недавно Данди вот так же сидел в похожем баре на Мине за поздним завтраком, даже примерно на том же месте – в углу у стены, весь в мечтах о еще одной порции галушек с грибами, а кажется прошла уйма времени. Так бывает, когда слишком много всего случается.
Мин они с Брутом покинули официально – шериф слишком многим был обязан своему гражданскому консультанту, вдобавок ощущал свою вину из-за долгого бездействия, и не стал разводить бюрократию – прикрепил их показания к делу, подписал все бумаги и торжественно пожал им руки на прощание. Обоим, чему Данди несказанно удивился, учитывая отношение Ванхольма к киборгам.
Стоило выйти из его кабинета, как их окружили полицейские – хлопали Данди по плечу, жали руку, кто-то даже зааплодировал, а старший помощник Быковски откупорил бутылку местного сидра, оказавшегося ничуть не хуже пива. Тогда Bond впервые подумал, что помогать людям в расследовании преступлений, в целом, очень даже неплохое занятие.
Еще одной встречи с Ренатой Жарден он не ожидал, но она появилась у трапа «Космического мозгоеда» прямо перед самым отлетом. Ждала пока он спустится, а потом около минуты молча глядела на него, сжав кулаки и закусив губу. Когда она заговорила, ее слова вогнали Данди в ступор.
— Поцелуй меня. Пожалуйста. Так, как будто на самом деле любишь.
Это оказалось сложной задачей. Как именно целуют когда любят? Данди был уверен, что любит Стэна, но мысль о поцелуях со Стэном никогда не приходила ему в голову. Сама Рената совершенно точно любила мужа, ей было невыносимо больно от его измены и лжи, она скорбела по нему, ее гормональный фон выдавал душевную боль, а не сексуальное влечение. Зачем ей это понадобилось? И что со всем этим было делать девятилетнему киборгу шпионской линейки, учитывая отсутствие в его специализации соблазнения, утилитов от Iriena и какого-либо сексуального опыта?
Данди впервые в жизни испытал смятение. Именно с этим чувством он шагнул вперед и накрыл ее губы своими. До боли остро ощутил аромат ее волос и кожи, знакомый запах кондиционера для белья, овсянки на топленом молоке, которую любила Тери, какао, малинового сиропа и каких-то специй.
Кажется, у него получилось – инстинктивно Рената прижалась к нему теснее, ее сердце, трепыхнувшись, сбилось с ритма, температура тела чуть повысилась, а гормональный фон изменился. Прежде чем оторваться от ее губ, Данди услыхал за своей спиной, как одобрительно присвистнул Тед, как Полина хихикнула и что-то шепнула на ухо Кире, а еще смущенное покашливание капитана, как раз тоже выглянувшего наружу.
А потом он смотрел ей вслед пока она не скрылась из виду, время от времени осторожно прикасаясь кончиками пальцев к своим губам.
Недельное путешествие на борту «Космического мозгоеда» можно было назвать самым спокойным и бедным на события периодом в биографии Bond-а. Он много времени проводил в медотсеке – Вениамин Игнатьевич пообещал если не привести его органику в норму, то хотя бы стабилизировать. Данди терпеливо вылеживал под капельницами, играя с доктором в шашки, стоически переносил процедуры и тесты, а то и просто засыпал в процессе – его ятрофобия заметно поутихла.
Брут, напротив, оказался в центре внимания. Он совершенно очаровал Полину и Киру своей галантностью, периодически вызывая у Теодора жгучее желание набить наглому втируше морду; вдобавок он умудрился четыре раза подряд выиграть у пилота в его любимый «Космобой», при этом Дэн безапелляционно подтвердил, что Брут обходился без помощи процессора.
В первый же день полета Брут без возражений позволил рыжему накинуть на себя «поводок» — то была чужая территория и чужие правила, после чего между ними установился молчаливый нейтралитет.
С Лансом они пересеклись на почве рисования – в какой-то момент Брут выпросил у младшего мозгоедовского киборга карандаш и лист бумаги и несколькими точными короткими штрихами нарисовал его портрет. Портрет был невероятно узнаваем, хоть и похож на карикатуру, вплоть до выражения лица – удивленного, настороженного, по-детски обиженного и чуточку смешного.
Потом он рисовал всех членов экипажа под восторженные писки Полины, ахи и охи Киры и ревнивое сопение Ланса, который, тем не менее, не отводил взгляда от кончика карандаша, перенимая опыт.
А еще все заметили тот пиетет, с которым Брут относился к капитану – приносил ему чай, придвигал стул, первым кидался выполнять поручения, одергивал Теда за непочтительные, по его мнению, выражения в присутствии старшего члена экипажа, доводя пилота до белого каления.
Станислав сперва терялся от такого внимание к своей персоне, но в итоге принял ситуацию как данность и даже периодически ставил Брута в пример другим, к вящему удовольствию последнего.
Когда путешествие подошло к концу, они тепло распрощались с «мозгоедами», а Данди клятвенно пообещал Кире вернуться на Кассандру живым вне зависимости от того, удастся ли спасти Стэна, не особо, впрочем, надеясь свое обещание сдержать.
Первое место, куда они отправились на Новой Сицилии была камера хранения при космопорте. Брут зашел в комнату с автоматическими ячейками в грубом рабочем комбезе, а вышел в элегантном черном кожаном пиджаке, надетом на темно-серую водолазку, черных зауженных книзу брюках и старомодной фетровой шляпе. С удовлетворенным вздохом смахнул невидимую пылинку с рукава и заявил, что теперь ему не стыдно появиться в приличном обществе, а средств на его кредитке хватит с лихвой на текущие нужды.
Данди думает, что если публику в «Трилистнике» и можно назвать «приличным обществом», Бруту виднее в конце концов, то здешнее пиво не выдерживает никакой критики.
Подержав напиток во рту, он незаметно выплевывает его обратно в стакан и больше к нему не притрагивается – смысл фильтровать этанол и консерванты если не получаешь удовольствия от вкуса.
Брут, тем временем, заканчивает разговор со скользким вертлявым парнем в такой же фетровой черной шляпе, и тот удаляется. Парня зовут Гвидо, Данди слушал их разговор по киберсвязи. Все, как и ожидалось – о местонахождении дона Чезаре никому не известно, а кланы на всякий случай вооружаются до зубов, готовясь к войне.
Им с Брутом незачем искать его бывших соратников – те сами на них выйдут. И происходит это быстрее, чем они ожидали, буквально в паре кварталов от бара.
Громада словно бы повисшей в воздухе эстакады заслоняет от них необъятный мегаполис, расцвеченный огнями и пульсирующий жизнью – Новая Сицилия одна из первых десяти планет земного типа, с минимальным терраформированием, густо заселенная, обжитая, с развитой инфраструктурой.
Под эстакадой они словно попадают в тоннель — глохнут звуки, а к уже ставшему привычным запаху озона и химикатов примешивается запах сырости от реки неподалеку и вонь гниющего мусора от опрокинутого бачка.
Шаги человека они оба слышат задолго до его появления – человек всего один, возможно это просто случайный прохожий, хотя все инстинкты говорят им об обратном.
Спустя еще несколько секунд Данди замирает, чуть повернув голову влево и посылает Бруту предупреждение – у заходящих им в тыл двух «семерок» хитрое ПО, «шестерки» могут не почуять их приближение вплоть до момента атаки.
Человек, выступивший им навстречу явно чувствует себя уверенно – ноги чуть расставлены, руки в карманах, в уголке толстогубого рта зажата зубочистка. Среднего роста, плотный, в темном костюме, но без шляпы – жирная кожа на его лбу маслянисто бликует в рассеянном тусклом свете; он весь какой-то мешковатый и неопрятный, хотя его костюм сшит на заказ и стоит наверняка недешево, а толстые волосатые пальцы унизаны перстнями.
— Так-так-так. Слухи о разумности некоторых киборгов явно преувеличены – разум подразумевает наличие инстинкта самосохранения, а ты, судя по всему, начисто его лишен, раз заявился в открытую на мою территорию.
— Дон Маурицио, мое почтение. – Брут чуть склоняет голову, прикоснувшись к шляпе. – Я рассчитывал вас встретить. Дон Чезаре передает привет и выражает надежду, что ваш с ним договор по прежнему в силе.
«Семерки» материализуются за их спинами будто призраки, а их собеседник шумно втягивает воздух ноздрями, делает еще один шаг вперед и пристально вглядывается в лицо Брута.
— Ты блефуешь. Ты здесь всего сутки, я это точно знаю, и ты никак не мог встретиться со стариком. Все в городе его ищут. И кто это с тобой? Твой приятель? Я не люблю незнакомцев. – Обернувшись к Данди, дон Маурицио Бертольди, глава одного из самых могущественных местных кланов, словно ощупывает его взглядом с ног до головы. – DEX, обыщи его!
Данди не пытается сопротивляться, ощутив стальную хватку телохранителя на своих плечах, спокойно позволяет себя ощупать и обшарить свои карманы, попутно посылает киборгу тестовое сообщение через одну из локальных сетей, поймав на крючок. Достав удостоверение ОЗК, DEX перебрасывает его хозяину.
— Это не шутка?! ОЗК?! – дон Маурицио разражается отрывистым лающим смехом, — Тебя обидели, ты побежал жаловаться защитникам киборгов и тебе выделили личную няньку? Рассмешил, спасибо. А теперь поговорим серьезно. – Его лицо резко меняется, приобретая жесткое, хищное выражение. – Если ты все же знаешь где старик, лучше скажи мне. Потому что я ведь все равно выпотрошу твою начиненную электроникой черепушку и узнаю все, что тебе известно.
— Если вы поклянетесь, что чтите ваш с ним договор, я устрою вам встречу.
Дон Маурицио сплевывает зубочистку и глумливо усмехается.
— Только полный идиот будет ставить мне условия на моей территории. DEX, научи этого щенка манерам. Только не убивай и сильно не калечь.
«Продержись двадцать секунд. Я еще не закончил» — приходит сообщение Бруту от Данди.
«Постараюсь, поторопись».
У «шестерки» против «семерки» нет шансов, но спустя двадцать пять секунд Брут еще на ногах; в следующий момент его с силой впечатывают в асфальт, а потом вздергивают на колени, заломив руки за спину.
Дон Маурицио достает из кармана складной нож с кривым лезвием, делает шаг к пленнику, глядя на него сверху вниз с той же глумливой улыбкой.
— Мне никогда не нравился твой взгляд, слишком дерзкий для жестянки. Думаю, без глаз ты будешь нравиться мне больше.
Второй телохранитель, карауливший Данди, внезапно начинает двигаться без приказа. Из-за того, что строка «хозяин» в его Системе заблокирована, Данди приходится управлять им напрямую, как кукольник марионеткой – приблизившись к своему собрату, DEX без предупреждения отрывает ему голову одним мощным слитным движением.
Затем, обернувшись к дону Маурицио, киборг наклоняется, хватает его за лодыжки и вздергивает вверх, держа вниз головой.
Теперь роли поменялись – Брут с невозмутимым видом глядит на орущего и матерящегося человека, утирая платком кровь с разбитого лица.
— Я вновь выражаю вам свое почтение, как главе клана Бертольди, дон Маурицио, и надеюсь, что все произошедшее было недоразумением. Простите за ваших кукол – дон Чезаре возместит вам их стоимость, если вы все же решите, что верность своему слову дороже сиюминутных амбиций. Что бы вам не посулил Витторио Челестино – дона Чезаре ему не одолеть, раз уж не удалось избавиться от него в тюрьме. Подумайте хорошенько прежде чем принять чью-либо сторону.
***
В маленьком гостиничном номере на окраине города, обставленном с аскетическим минимализмом, неуютно и довольно холодно – владельцы явно экономят на энергообеспечении.
Данди холода не замечает – стоит в одних трусах перед зеркальной дверцей шкафа, сосредоточенно рассматривает свое отражение, поглощенный некой мыслью. Картина его не особо радует – у него, по крайней мере, нет физических недостатков, хотя достоинств тоже не наблюдается, да вот еще этот уродливый, похожий на паука, шрам на боку вряд ли сойдет за украшение.
В таком виде его и застает Брут, выйдя из душа в одном полотенце на бедрах.
— Я закончил, теперь твоя очередь. Чем это ты тут занимаешься?
— Пытаюсь вывести формулу привлекательности. Ну, знаешь — пропорции лица, тела. В присутствии Стэна у девяноста семи процентов женщин и сорока процентов мужчин разных возрастов и социальных слоев менялся гормональный фон. В твоем присутствии он менялся у Киры и Полины, несмотря на то, что они обе помолвлены. Я пытаюсь понять в чем секрет.
В смехе Брута больше снисходительности, чем веселья.
— Вот оно что. Это значит, ты наконец созрел.
— В каком смысле созрел?
— Не в каком смысле, а для чего. Для того, чтобы заняться сексом. Наверняка тот поцелуй на тебя повлиял. Ты хотел бы заняться сексом с Ренатой Жарден?
— Не знаю. Возможно. Но вряд ли она бы захотела заняться сексом со мной. Особенно если бы узнала, что я киборг. Все очень сложно.
— Проще чем ты думаешь. Только тебе надо сперва сменить свой гардероб и избавиться вот от таких вещей, — Брут цепляет пальцем резинку трусов Данди – «семейных», в веселенькую желто-зеленую клетку – и с мягким щелчком отпускает.
— Чем тебе мои трусы не нравятся? Вполне удобные.
— Чтобы привлекать людей, надо выглядеть крутым и модным, — терпеливо объясняет Брут. – Нино, племенник Дона Чезаре, настоящий эксперт в этом, он меня многому научил.
Данди вздыхает, чешет затылок.
— Да, Стэн тоже говорил, что это важно. – Глядит на Брута с проснувшимся интересом. – А с кем лучше заниматься сексом – с женщиной, или с мужчиной?
— Дело вкуса. Женщины мягкие и податливые, с ними комфортнее. С мужчинами зато ощущения острее и можно меняться ролями. Попробуй оба варианта, поймешь что тебе больше нравится.
— Попробую если доживу.
Спустя четверть часа Данди кутается в хилое одеяло, ощущая, как его тело стремительно остывает после горячего душа, думает – стоит ли расходовать энергию, регулируя температурный режим.
Брут внезапно придвигается вплотную, по-хозяйски обхватив его поперек груди.
— Эй, я тебе плюшевая игрушка что ли?
Данди не может видеть наглую ухмылку DEX-а, но точно знает, что она на его роже присутствует.
— Знаешь, дон Чезаре подарил мне плюшевого тигренка когда я только-только начал себя осознавать. С тех пор я с ним не расставался, пока не попал на Мин.
— Если ты собираешься использовать меня в качестве плюшевого тигренка, я взломаю твою Систему и заставлю прогуляться по улицам в наряде маленькой девочки. Твои приятели-мафиози оценят, можешь не сомневаться.
Хватка поперек его груди слабеет, а тон Брута стремительно теряет уверенность.
— Да ладно, так ведь теплее.
— То-то же, — бурчит Данди, проваливаясь в сон. — Так бы сразу и сказал.